Авторская колон
ка известного православного публициста Владимира Семенко
По своему роду деятельности я довольно далек от педагогики, это не моя стезя. Однако я довольно много занимаюсь информационными технологиями, а эта тема вполне актуальна для нашей сегодняшней конференции. Информационные технологии оказывают огромное влияние на сознание нашей молодежи. Мне не раз приходилось выслушивать жалобы своих друзей-преподавателей на то, что нынешние учащиеся и студенты крайне плохо усваивают материал. Будущие журналисты (!), студенты гуманитарного вуза, не могут вкратце изложить содержание лекции, которую они только что услышали. Или, как говаривал один дизайнер, трудившийся, между прочим, в полиграфическом производстве: «Вы, редакторы, меня вашими буковками не напрягайте, я больше полутора страниц текста прочитать не могу». Вот это и есть клиповое, разорванное, фрагментированное сознание, сформированное современными СМИ.
Я обычно отвечаю своим друзьям-преподавателям: «Вы, когда рассказываете про свои проблемы подобного рода, сами не знаете, что вы делаете. Вы же фактически даете популярную характеристику продуктов постмодерна! Ваши учащиеся - это и есть такой продукт».
Надо сразу усвоить, что постмодерн - это отнюдь не только течение в искусстве. Это всеобъемлющее явление, охватывающее практически все сферы жизни - политику, экономику, военное дело, культуру, науку, образование. Постмодернистская философия, с одной стороны, конечно, описывает ту реальность, которую видит, но с другой, пытается как-то ускорять эти процессы, формировать реальность по своему разумению, воздействовать на эти процессы в избранном направлении.
Вся классическая философия, как бы она ни объясняла мир, всегда видела в нем (или за его пределами) некое единое начало, к которому в принципе сводимо все многообразие мира, всегда учила о мире как о многообразии в единстве. Это единство и, соответственно, абсолют в религиозных, теологических системах понимается как Бог, Творец, трансцендентный миру, в светских, секулярных системах это может быть какой-то высший нравственный принцип («категорический императив» Канта); и даже в воинствующе материалистической философии существует эта высшая, абсолютная, единая философская категория, к которой в принципе, теоретически сводится все многообразие мира. В так называемом диалектическом материализме это есть ничто иное как материя.
Постмодернизм производит настоящую революцию в философии. Он не стремится наполнить абсолют каким-то новым пониманием, а просто утверждает, что этого единого начала вообще нет, и мир принципиально плюрален, он несводим ни к какому единству. Абсолюта нет, и нет никакого единства мира, а стало быть, в нем нет и никакой иерархии. В этом своем главном, принципиальнейшем положении постмодернизм просто взрывает первоосновы европейской культуры и вообще всей европейской цивилизации, христианские в своих глубинных основах.
Предтечей этой философии является Карл Поппер (1902 - 1994), который первым выдвинул тезис о том, что традиционный для европейской классики «логоцентризм», поиск единой абсолютной истины, как и вообще представление об абсолюте - есть «тоталитаризм» и насилие над личностью, попрание свободы, а потому должен быть решительно преодолен. Любая иерархия «репрессивна» по отношению к человеку, она есть «репрессия», а потому должна быть уничтожена во имя свободы. Очень емко выразился прямой ученик Поппера известный биржевой спекулянт Джордж Сорос, сказавший, что «на место веры в абсолютную истину мы поставили веру (!) во всеобщую погрешимость». То есть всеобщая относительность сама как бы стремится занять место абсолюта, как и попрание нормы, отрицание ее, своего рода антинорма - место собственно нормы.
Ведя непримиримую войну с абсолютом и иерархией (без которых невозможно представление о порядке как норме, как нормальном состоянии мира), постмодернизм открывает дорогу для противоположного учения о том, что «норма» есть как раз хаос, что особенно актуально для сегодняшних попыток управлять политическим процессом. Постмодерн - также заклятый враг истории и подлинности. Наряду с учением о том, что «история кончилась», он противопоставляет культуре образца - копии царство «симулякров», виртуальных копий никогда не существовавшего оригинала. А для того, чтобы сломать реально существующую иерархию и основанную на ней систему норм и запретов, постмодернизм создает специальную технологию, называемую «деконструкцией». Ломка нормы осуществляется, в частности, через создание особого шокового состояния, в которое следует ввести читателя, зрителя, слушателя.
Для того чтобы понять все это лучше, обратимся к конкретным примерам. Я приведу три таких примера из области массовой культуры, которая, как феномен, неотделима от СМИ и вообще от медиасферы. Это сценическо-вокальное творчество американской певицы по имени Луиза Вероника Чикконе, взявшей себе кощунственный псевдоним «Мадонна», роман Дэна Брауна Код да Винчи и наше, отечественное явление - сериал «Школа». Все эти явления к высокому искусству, разумеется, отношения не имеют, существуя и имея успех лишь благодаря рекламе, создаваемой СМИ. «Война и мир» или «Евгений Онегин» могут стоять у вас на полке, а потом вы возьмете книгу с полки и прочитаете; они самоценны, обладают непреходящей ценностью независимо от того, кто и что о них скажет. Этих же (упомянутых выше) явлений вне информационного пространства просто нет, сами по себе они никому неинтересны. Весь «интерес» и, так сказать, «драйв» в восприятии и одобрении их неискушенными людьми рождается только в пространстве СМИ.
Возьмем эту Луизу, начинавшую свою биографию в католическом пансионе, из которого она сбежала, начав работать в стриптиз-баре. Музыкальные критики на Западе отзываются о ней весьма пренебрежительно. В чем же секрет бешеной популярности? - Не просто в хорошем «промоушене», в грамотной рекламе. Вся, так сказать, соль ее сценического творчества заключена в непрестанных кощунствах. Именно здесь - смысловой нерв всего, что она делает на сцене. Одно «схождение с креста» чего стоит! Священные символы и смыслы христианства подвергаются у нее бесконечному поруганию, связанному в том числе и с последовательно проводимой в жизнь пропагандой самого разнузданного разврата. Казалось бы, все понятно, и именно эта сторона «творчества» в прошлом благочестивой девицы, ставшей блудницей, должна составлять основу ее виртуального образа, создаваемого СМИ. Подобного рода вещи вполне «традиционны» для «акций» и «перфомансов» постмодернистского «искусства». Но оказывается, что не все так просто! С определенного момента СМИ начинают позиционировать ее не только как, так сказать, убежденную, идейную кощунницу и женщину принципиально свободных нравов (именно в этом заключалась основная идея скандального фильма «В постели с Мадонной»), но и одновременно с этим как образчик добродетели, добродетельную супругу и мать, а также самоотверженную и щедрую благотворительницу. Крайне важно, что эти взаимоисключающие характеристики существуют не отдельно друг от друга, не одна за другой, а практически вместе. Все происходит в строгом соответствии с принципами постмодернизма, согласно которым, напомним, все относительно, и никакой иерархии в принципе нет. А раз нет иерархии и нормы, то не существует и краеугольных понятий христианской морали - греха и добродетели. Один и тот же человек может сегодня предаваться самым страшным порокам, а завтра являть высокие образцы добродетели. В данном случае получается, что «добродетельность» «Мадонны», в частности ее благотворительность (например, помощь больным СПИДом детям Африки) как бы основана на ее кощунственном «творчестве», поскольку деньги-то зарабатываются на концертах, а что представляют собой эти последние, мы видели выше. Итак, здесь не просто происходит абсолютно неизбежная и принципиальная для постмодернизма ломка нормы; грех и добродетель принципиально сопряжены и невозможны друг без друга. Наряду с отрицанием традиционной (в основе своей христианской системы норм и ценностей) происходит паразитирование на той же самой христианской ценностной основе. Мало просто кощунственно надругаться над Христом и Божией Матерью; надо еще саму себя представить в роли истинной «Мадонны»! Понятно, что мысль и концепция принадлежит здесь не самой певице, а остающимся в тени подлинным «авторам» всего проекта. Вот эта вампирическая природа постмодернистского «искусства» (паразитирование на норме, эксплуатация ее при одновременном отрицании и разрушении) - одна из существенных отличительных особенностей разбираемого явления.
На фоне вышеизложенного крайне важна и инициация «Мадонны» в кабалистику, принятие ею нового каббалистического имени «Эсфирь», или «Эстер». Как известно, по наущению библейской Эсфири было убито 70 000 ни в чем не повинных персов. Сопряжение имен дающей жизнь Божией Матери (которая в христианской традиции, что понятно, есть как бы прообраз всех матерей) и отнимающей жизни Эсфири дополняет картину разрушения христианской нормативности, которым заняты авторы проекта «Мадонна».
Крайне важен еще другой момент. Во время знаменитых гастролей артистки в Россию некоторые СМИ (в частности, НТВ) монтировали сюжет о гастролях встык с сюжетом, посвященным привозу в нашу страну мощей Марии Магдалины и других древних святых. На профессиональном языке журналистики такой прием называется «склейка». «Склейка» нарушает нормальный ход мысли и восприятия, образует в сознании читателя (зрителя, слушателя) ту смысловую трещину, в которую и внедряется нужный смысл, прямо не вытекающий ни из одного из «склеиваемых» элементов.
Известно, что из текста самих Евангелий никак не следует, что реальная, историческая Мария Магдалина была покаявшейся блудницей, однако в западной традиции, странным образом прочно закрепившейся в массовом сознании, это именно так. Наша же героиня, как мы помним, проделала путь прямо противоположный. Столкновение двух столь разных сюжетов с помощью «склейки» дополняет операцию по взламыванию неискушенного сознания, куда манипуляторы и внедряют все, что хотят. В этом сознании складывается картина мира, изначально основанная на профанации и кощунственном осмеянии высшего смысла и основанной на нем системе ценностей; анти-норма, попрание нормы прочно занимает в нем место, изначально принадлежавшее самой норме.
Аналогичную картину мы наблюдаем в романе Дэна Брауна «Код да Винчи» и снятом по нему фильме. Автор романа - человек более чем невежественный и плагиатор, история его графоманства хорошо известна. Достаточно будет упомянуть, что специалисты Ватикана насчитали в романе 600 ошибок. Однако в «раскрутку» этого «произведения» и самой идеи его были вложены гигантские средства. Основная сюжетная канва романа, думаю, вам знакома. Вся, так сказать, соль там заключена опять-таки в антихристианском пафосе, который, однако, прикидывается «истинным христианством». Прежде всего, надо понять, что для автора феномена Православия не существует в принципе; Церковь для него - это только католическая церковь, и весь его антиклерикальный пафос направлен против нее. С католической церковью в романе борются отнюдь не атеисты какие-нибудь, не гуманисты или кто-то в этом роде. Нет, орден «Приорат Сиона» представлен в качестве носителя истинной христианской традиции, искаженной Церковью. В чем же заключается это «истинное христианство»? Во-первых, Христос не Богочеловек, а всего лишь смертный человек, хотя и из царского рода Давида, во-вторых, его любимая ученица - все та же Мария Магдалина, которая, став Его, так сказать, гражданской женой, родила дочь, которая и положила начало династии Меровингов. Отдаленные потомки сей династии и возглавляют «Приорат Сиона». А инициацией для вхождения в это сообщество «истинных христиан» служат массовые оргии. Итак, «истинное христианство» неразрывно связано с блудом, с нарушением заповедей.
Кстати, стоит напомнить, что и «Мадонна» порой апеллирует к Самому Христу. «Иисус меня бы одобрил», - говорит она. (То есть: то, что я делаю - и есть истинное христианство, а не фарисейски-ложное, искажающее истину христианство Церкви). В романе Д. Брауна кощунственное попрание христианской веры (то есть отрицание божественности Христа и приписывание Ему внебрачной сексуальной связи) также подается как доселе скрытая тайна «истинного христианства», как открытие подлинного смысла изначальной христианской веры, скрываемого церковными мракобесами, как правильное прочтение послания Самого Основателя нашей религии. И т.д. Такова в общих чертах картина «деконструкции» христианской системы моральных норм и нравственных ценностей, предпринимаемой авторами обоих «проектов».
Обратимся теперь к недавно нашумевшему сериалу «Школа». В нем, как представляется, применяются несколько иные приемы смысловых манипуляций, продолжающие войну с идеальным и нормативностью традиционного сознания, которую ведет постмодерн. Биография главной режиссерши - Валерии Гай Германики сродни упомянутой выше американской певице. В недалеком прошлом сия недоучившаяся барышня (которая даже в обычной средней школе толком не училась) работала оператором на студии жесткого порно (!). А последнее, в отличие от так называемой эротики, даже по необычайно мягким российским законам является уже просто уголовным преступлением. При этом для нашего анализа крайне важно, что по своему незаконченному высшему образованию Валерия - документалист.
Что же представляет собой нашумевший сериал, если отвлечься пока от морально-содержательной стороны дела? Приходится признать, что это - самая настоящая манипуляция сознанием, не имеющая ничего общего ни с искусством (то есть с художественным, игровым кино), ни с документалистикой и журналистикой. По форме это постановка, которая прикидывается документом, так сказать, косит под документ. Большинство школьников, с которыми довелось общаться, в один голос говорят: «Полная выдумка, в нашей школе ничего подобного никогда не было». Приведу пример одного такого вполне конкретного высказывания, принадлежащего двум девочкам из православной семьи, Миле и Оле, 14 и 16 лет: «Это фильм о подростках-похабниках, которых очень мало». Конец цитаты. Между тем манера съемки, игра актеров, монтаж - все строго «документально», и у зрителя подсознательно формируется полное впечатление, что это съемки скрытой камерой.
Но это, так сказать, формальная манипуляция, то, что относится к форме, к приему. Что же можно сказать о содержании? Всякий, кто смотрел сериал, смутно чувствовал, что в нем чего-то не хватает. Чего же именно? И вот здесь следует сказать о том действительно новом, что вносит сериал в столь привычную для постмодерна войну с идеальным. Обычно эта война предполагает, что некая система норм и ценностей в обществе все-таки есть, то есть присутствует некая идеальная сфера, которая, собственно, и является носителем нормативности. Отсюда и все приемы постмодернистов, все их специфические технологии. Если бы «репрессивной», «тоталитарной» нормы не было, то зачем «акции» и «перфомансы», зачем шоковая ломка сознания, зачем вообще «деконструкция»? Здесь же, в сериале, делается следующий шаг: всем показом, всей фабулой, всей картиной событий фактически утверждается, что этого идеального нет! Вся сфера идеального вовсе отсутствует, она снята, срезана совсем. Нет никакого идеала, сквозь призму которого представляется критическая картина реальности. Напротив, реальность показана как серая, будничная, пошлая и низкая убогость. Это картина полного оскотинивания личности, сброса ее на «недочеловеческий» уровень. Ну а с «недочеловеками», «унтерменшами» внешний управляющий может в принципе делать все, что угодно.
Кроме того, крайне важно, что, согласно концепции сериала, между поколениями, между взрослыми и детьми - непреодолимая пропасть. Договориться в принципе, по большому счету, а не ситуативно они не могут. А если так, то невозможна и традиция, поскольку невозможно ничего передать от старших к младшим и, следовательно, невозможно и само воспитание. Вывод ясен: без специальных ювенальных органов (вот он, внешний управляющий!) не обойтись. Я не знаю более последовательного проведения в жизнь ювенальной идеологии, чем сериал «Школа».
Мы рассмотрели лишь некоторые из примеров смысловых манипуляций, при помощи которых работают информационные технологии, ломая традиционное (то есть основанное на норме и системе запретов) сознание. Все вышеописанное - серьезнейший вызов традиционному укладу, в котором семья является одним из основных институтов. Необходимо учиться противостоять этим технологиям. Для этого необходима не только укорененность в традиции (основу которой для России составляет, разумеется, Православие), но и понимание того, как «это» устроено. Быть на уровне так называемого «современного мира» - вовсе не значит «прогибаться» под его стереотипы. Быть на уровне - значит прежде всего понимать, как угрожающие нам разрушительные технологии работают. Вне адекватного представления о реальности, вне понимания всей сложности противника победа невозможна.
