Начну с родителей. Виноваты, еще бы! Не воспитали толком, не научили ничему, не молились за меня. Перелили в меня, как из сосуда в сосуд, все свои склонности, навыки и болячки. Передали мне весь накопленный багаж внутренних проблем, чтоб я его умножил и, в умноженном виде дальше передал. Если этот ход размышлений правильный, то каждому новому поколению людей все сложнее и сложнее с грехом бороться, потому что это не только лич-ный грех, но и умножившийся общечеловеческий грех.
Вот сказал, чтобы с себя ответственность снять. Полегчать должно было, но не полегчало. Еще, пожалуй, нарушил заповедь о почтении к отцу и матери. Самооправдание ведь такая бе-да, как болото. Чем больше барахтаешься, тем глубже увязаешь. Но все равно, я один свои грехи волочь на себе не желаю, и отвечать один за них не желаю. Мне сообщники нужны и подельники. Телевизор шепчет, что можно звезды и планеты в сообщники взять.
Звезды и планеты на нас влияют. Не могут не влиять, потому что все
вообще на всех влияют. Звезды влияют на меня, а я влияю на звезды. Они
меня притягивают своей массой и колют пучками своего света, а о них
думаю. Масса моя невелика и света я не издаю, но зато я ду-маю, а они -
нет. Кто на кого сильнее влияет, это еще вопрос.
Свалю на них свои
проблемы. Скажу, мол, родился под знаком того-то, в год такой-то. Силою
сложившейся на небе ситуации склонен к таким-то грехам и ничего с собой
поделать не могу. Гороскоп прилагается. Обвинение прошу аннулировать.
Но
что, если эту логику в земных судах всерьез начнут рассматривать?
Например, возьмут и отпустят серийного убийцу на свободу по той причине,
что на него могущественно влияют звезды под которыми он родился. Они,
дескать, влекут его к злодейству, а он не может сопротивляться. Полный
бред, но это лишь логическое следствие из веры во всемогущество звезд.
Если звезды правы и сильны, то прощай юриспруденция, прощай правовое
государство и здравствуй хаос, оправданный гороскопами.
Придержу этот аргумент для себя, но вслух его высказывать пока не буду.
На меня мир современный негативно влияет. Точно! Я бы другим был,
если бы в другом мире жил. Разве можно в этом мире без греха прожить?
Спешка, суета, жадность, жестокость, по-дозрительность. Огни большого
города, манекены в витринах, реклама лезет в глаза и уши. Разврат,
распад, пир во время чумы, похоть, глупость, ненависть к тишине, смерть
задолго до смерти. Где здесь место душевному здоровью? Это он меня
испортил, мир. Он меня осквер-нил. «Не любите мира, ни того, что в мире»
Свалю свою вину на этого врага. Собственно и не свалю даже, а просто
укажу на истинного виновника.
(Хотя совесть мне шепчет, что где бы я
ни жил, мои проблемы со мной останутся. Пусть шепчет. Все равно, это
никак проверить нельзя)
Итак, звезды, родители, мир. Уже немало.
Давно полегчать должно. Родители, прародители. Деды, прадеды,
прапрадеды. Отмотаем-ка ниточку до самого начала. Адам и Ева. Вот, кто
виноват во всем!
Они! Они первые согрешили. Как-то даже не
справедливо за вину одних всех остальных на-казывать. Она плод запретный
съела? Он из ее рук плод взял? Пусть они оба и отвечают. Я родился в
земле изгнания, Рая не видел в глаза, на меня воздействуют соблазны
мира, у меня испорченная генетика, на мне цепей больше, чем на руках
пальцев. За что судить меня? И еще, главное! Чуть не забыл! Змей,
сатана, лукавый. Это он виноват. С него все началось. Адам и Ева,
простите. Вас обманули. Вы - жертвы. (Хотя все равно вы больше меня
винова-ты. Но это так, к слову)
Вот он, пакет оправдательных
документов. Вот они, аргументы для защитной речи на Суде, если Суд будет
хоть чуть-чуть похож на торжество американского правосудия из
голливуд-ского кинофильма.
«Граждане судьи, гляньте на эту жертву несправедливости! На него
ополчились все, кто мог ополчиться, и все требуют от него ответа. Между
тем, кто перед нами? Несчастный червяк и сын несчастного червяка. Его
родители были отравлены слабостями, грехами и преступными склонностями.
Эту смесь они предали моему подзащитному. В свою очередь эту смесь, в
не-сколько уменьшенном виде, они получили в наследство от своих
родителей, а те - от своих. Если мы проявим терпение и размотаем
клубочек, то придем к Адаму и Еве. Да, господа! Эта, всем известная
пара, несет на себе полноту ответственности за все наши грехи, а значит и
за грехи моего подзащитного. Добавим сюда диавола с его злобой и
хитростью, с его не знаю-щим сна и отдыха коварством и спросим себя:
может ли глина (а человек сделан из глины, господа) сопротивляться
нападению падшего ангела? Не утруждайте себя поиском ответов. Не может!»
И
так далее, так далее, так далее. Вот и мир расписан зловещими красками,
вот упомянуты и звезды. Впрочем, упомянуты как бы вскользь и случайно.
Вот невиновность моя почти дока-зана. Но странно. На душе у меня легче
не стало. Сердцебиение участилось, и щеки раскрас-нелись, но легче на
душе не стало.
Как-то все петляли между космосом, Адамом, родителями и сатаной, а про Христа не вспом-нили. Не вспомнили про Того, Кто жаждет моего оправдания больше, чем я - своего самооп-равдания. Я, чтобы самооправдаться, сочиняю аргументы. А Он, чтобы меня оправдать, рас-пять Себя позволил и воскрес. Звезды, которые на меня якобы влияют, волхвов к Его Рождественским яслям привели. Адама и Еву, с которых все началось, Он первыми из ада вывел. Диавола, который ложь родил и, как яд, в людей ее впрыснул, Он ввергнет в «озеро огненное и серное», чтобы тот мучился во веки веков. (См. Откр. 20:10)
Согласно Евангелию я, конечно, виноват, но я свободен. На меня все
влияют, но я все равно свободен. На глубине сердца я недоступен влияниям
и ответственен сам за все свои поступки. Меня нельзя заставить грешить.
Можно только убедить и соблазнить, но последнее слово за мной и мне за
все отвечать. Такова прозрачная тяжесть Евангелия.
Наступит Великий
пост, и на Преждеосвященной Литургии будут петь: Не уклони сердце мое в
словеса лукавствия, непщевати вины о гресех. Это значит «не позволяй мне
придумывать оправдания», «не дай сердцу моему уклониться в поиск
самооправданий». Мало того, нужно будет также молиться о даровании
видения своих грехов. «Даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати
брата моего»!
Нужно будет увидеть свои грехи и оплакать их,
отказавшись от желания оправдываться. Буду судить себя сам, и Бог меня
не осудит. Боюсь, что если уклонюсь в «словеса лукавствия» и придумаю
себе оправдания, Бог станет припоминать мои вины и выводить их на свет. И
тогда даже Солнцу придется краснеть за меня и стыдиться.
Признаю
свою вину. Признаю и то, что не все про себя знаю, и неведомые мои грехи
превос-ходят ведомые. Признаюсь в этом и голову склоню, но не буду
отчаиваться. Иисусом Хри-стом утешусь. Как Андрей Критский в каноне
говорит: «В Тебе, Спасе мой, оправдаюся».
Вот только это произнес, и полегчало. Мысли улеглись, сердце потеплело и успокоилось. А сердце ведь не голова. Его не обманешь.
