Впрочем, и нынешняя засуха тоже обусловлена, как сообщал «Русский Вестник», последствиями «новаций» середины 1950-х-середины 1980-х годов, о которых предупреждал и Т.Д. Лысенко: экологически и технологически пагубных методов распашки целинно-залежных земель, повсеместного «насаждения» кукурузы, рекордных темпов вырубки лесов, лесонасаждений, осушения болот и создания оросительных систем, а также последствиями директивного запрещения (в конце 1950-х-первой половине 1960-х) травопольных севооборотов. Эти мероприятия привели к развитию деградации сельхозземель, негативным тенденциям в окружающей среде и, как следствие, к таким изменениям климата, которые способны ликвидировать большинство сельскохозяйственных отраслей. И, значит, окончательно «добить» русскую деревню!
Такие последствия упомянутых «экспериментов» обозначены в исследованиях 2006-2010 гг., например, Ростовского государственного аграрного университета, Всероссийского научного института агролесомелиорации (г. Волгоград), Почвенного института РАСХН, Донского зонального НИИ сельского хозяйства. Согласно этим исследованиям, Россия катастрофически быстро теряет плодородие сельхозпочв, что, естественно, усугубляется и засухой.
По данным тех же исследований, а также региональных экологических служб, до 45% площади общероссийской пашни ныне подвержено различным видам деградации. Засуха же увеличит этот показатель до 55, а то и 60%. Наиболее активно деградация сельхозпочв развивается в Поволжье, Волго-Вятском, Центрально-Чернозёмном, Уральском и Северокавказском регионах. А ведь их совокупная доля в общем производстве растениеводческой и животноводческой продукции в РФ - до 35%.
Русский ученый В.В. Докучаев в середине 1880-х гг. впервые определил содержание гумуса - естественного плодородного слоя - в черноземных почвах Центрально-Европейского региона России. По его данным, в большинстве районов этой зоны максимальное содержание гумуса достигало 14-16%. К настоящему времени оно в том же регионе едва достигает 8%...
Все эти тенденции обусловлены и агроспециализацией сельскохозяйственных регионов. Как заявил на недавнем совещании в правительстве Ставропольского края министр сельского хозяйства этого региона Александр Манаков, «столько пшеницы, сколько ныне выращиваем, краю не нужно. А хронически низкие закупочные цены на эту культуру - результат ее перепроизводства. Не следует питать излишние надежды и на экспорт: мировой рынок тоже насыщен. Но из-за рекордных посевов яровой пшеницы в ущерб другим сельхозрастениям быстро истощаются краевые сельхозпочвы.
Сельхозпроизводители должны, учитывая реалии рынка, менять структуру посевов, заметно снизив в них долю озимой пшеницы. Увлечение монокультурой может обернуться не только экономическими потерями, но и деградацией почв». По данным краевого Минсельхоза, стало обычной практикой сеять пшеницу по пшенице десятки лет подряд, что противоречит элементарным агрономическим правилам, прежде всего, нормам травопольного севооборота. Что, соответственно, ведет к значительному снижению плодородия почв.
А, к примеру, в Ростовской области в связи распространением там экстенсивных методов животноводства и зернового производства, а также из-за изношенности и загрязнённости оросительных систем доля засоленных и практически высушенных земель, наступающих в области с востока на запад, уже достигает 30% в общей площади земель сельхозназначения по этому региону. Хотя к середине 1950-х этот показатель не превышал 15%. Причем, по данным кафедры экономики природопользования Ростовского госуниверситета, 85% общей площади всех водных объектов области ныне являются загрязненными. И до 70% этой площади классифицируются как грязные и очень грязные. А ведь и Ростовская область - один из основных сельхозрегионов России...
По данным Владимира Кашина, зампредседателя Комитета Госдумы РФ по природным ресурсам, природопользованию и экологии, академика РАСХН, «в России до 40 млн. га пахотных земель заброшено, 16 млн. га сельхозземель заросли кустарником и деревьями, 58 млн. га сельхоземель подвержено эрозии. А пользователи, в большинстве своем, хотят «выжимать» максимум прибыли из сельхозпочв, не думая о последствиях». Как полагает Николай Хитров, директор Почвенного института РАСХН, «необходимо почвозащитное землепользование, предусматривающее экономическую поддержку землепользователя и его экономическую ответственность за состояние почв. Необходим и закон «Об охране почв», ибо нынешние законодательно-нормативные акты, касающиеся этой проблемы, не учитывают специфики почв как объекта экономики и одновременно природной среды».
Заметим также, что вследствие упомянутых и смежных причин средняя по РФ урожайность пшеницы существенно ниже, чем во многих других странах. В том числе в весьма засушливых (см. таблицу). Но они в отличие от нынешней России и сегодня успешно используют советский опыт конца 1940-х-начала 1950-х годов по повышению естественной продуктивности и сельского хозяйства, и сельхозпочв. Прежде всего имеется в виду долгосрочная программа СССР, рассчитанная на 1948-1963 годы включительно, по созданию защищающих от засухи лесных полос на сельскохозяйственных и примыкающих к ним землях; по созданию прудов и других водоёмов на тех же территориях; по посадке лесонасаждений в засушливых, пустынных и полупустынных землях; по комплексному использованию подземных вод, прежде всего в районах песчаных почв; по повсеместному использованию травопольных севооборотов; разработке-внедрению устойчивых к засухе пород сельхозживотных и сельхозрастений. Но в СССР реализация такой программы прекратилась через 2 месяца после кончины И.В. Сталина, с мая 1953 года, по распоряжению «послесталинского» Кремля...
Таблица:
Средняя урожайность пшеницы, ц/га
(в среднем за 2009-2010 гг.)
Россия - 22
Белоруссия (выделено А.Б.) - 41
Украина - 24
Казахстан - 11
Франция - 70
Германия - 73
Бельгия (выделено А.Б.) - 82
КНР (выделено А.Б.) - 41
Саудовская Аравия (выделено А.Б.) - 47
Иран - 27
Ливия (выделено А.Б.) - 31
США и Канада (в среднем) - 24
Австралия и
Новая Зеландия (в среднем) - 28
По данным национальных сельскохозяйственных ведомств и Международного Совета по зерну
Словом, нынешняя засуха и ее последствия - закономерный результат сельскохозяйственной политики не только в постсоветской России, но и теперь уже в бывшем СССР в середине 1950-х-середине 1980-х годов...
