Адриан стал Патриархом в июле 1690 года против воли Царя Петра I, желавшего, чтобы во главе Русской Православной Церкви был человек более либеральных взглядов, способный поддержать все его нововведения. Но Церковный Собор, в особенности архимандриты и игумены монастырей, твёрдо стояли за Адриана, известного своим благочестием, человека высокой духовной жизни, строгого ревнителя церковных преданий. Пётр I тогда промолчал, но решил, что управляемая им держава в будущем и без Патриарха обойдётся, а Адриан уже стар, после его смерти всё тихо уладится. Никаких Соборов больше будет. Царь сам встанет во главе Церкви.
По вступлении в кафедральный Успенский собор нареченный произнёс речь о своем назначении, исповедание веры и архипастырское обещание: крепко и нерушимо хранить каноны Православия, твёрдо соблюдать церковный мир и усердно учить врученную ему паству, всемерно оберегая её от латинских, лютеранских, кальвинистских и всех иных ересей «до последнего издыхания своего».
Святейший Адриан в первом же своём Послании пастве писал, что два начальства устроил Бог на земле - священство и царство. Священство Божественному служит, цари же только земному. Патриарх - пастырь всего народа, и царя, и простолюдина. И потому его долг и с царями говорить свободно, как и с прочими людьми.
Святейший Адриан решительно выступал против всех антиправославных и антирусских нововведений Петра. С горечью говорил в своих проповедях о духовном падении общества того времени: многие и благородные, и простые люди, даже Великий пост не соблюдали, хвастались друг перед другом, что накануне церковного праздника много вина выпили и на службу в храм не пошли. Даже еретики-протестанты среди русских людей появились, рассуждавшие: «Для чего это в Церкви так делается? И без этого можно жить».
Более других, безудержно, протестантствовал сам Царь. При освящении Лефортова дворца во имя «бога Вакха» повелел своим приближённым благословлять народ двумя табачными трубками, связанными крестом. Даже иностранцы были шокированы таким кощунством. В 1698 году Пётр возвратился из Европы, где, особенно в Англии, ещё более «продвинулся» в познании протестантской ереси. За балаганным шумом кощунственных потех началась тайная работа, нацеленная на разложение устоев церковной жизни на Руси.
Патриарх мог поднять народ против внешних врагов, но не против законного Царя. Это означало бы гражданскую войну и неуправляемую смуту. К тому же, как мы видим, антицерковные деяния Петра выражали настроения и запросы значительной части общества того времени. Внешне не отрекаясь от веры и Церкви, эти люди отрекались от образа жизни, к которому призывала Церковь.
Патриарх по пути насилия не пошёл, но и не одобрил, решительно не благословил движения к апостасии Царя и идущей за ним части общества. Не одобрил отступления от Православия, кем бы оно ни совершалось. И он, в сущности, уже не был пастырем тех, кто его не слушает, т. е. перестал быть Патриархом для части русского общества. А отступивший от Православия Царь, согласно духовному закону, уже не был Царём для сохранивших веру отцов подданных. Духовная раздвоенность русского общества обрекла на уничтожение Патриаршество.
Крупнейшее и важнейшее произведение последнего досинодального Патриарха называется скромно - «Суд святительский». Не в силах противиться указам светской власти, Адриан не мог умереть, не противопоставив беззаконным разорителям хотя бы слово истины. «Суд святительский», напоминающий в условиях террора, «мздоимства великого и кражи государственной» (по выражению сподвижника Петра князя Б.И.Куракина) глас вопиющего в пустыне, стал духовным завещанием Патриарха.
