Вспоминаю 1988-й. Год, когда случилось землетрясение в Армении. Страшные кадры телевизионных репортажей: груды камней, которые еще вчера были магазинами, больницами, школами, детскими садами. Обнаженные полуразрушенными стенами комнаты в домах - кое-где с чудом уцелевшей мебелью. Горе людей, в одночасье потерявших родных, кров - все, что еще вчера казалось незыблемым...
Тогда Красный Крест тоже объявил сбор гуманитарной помощи для пострадавших. Равнодушных было мало - понесли люди одежду, обувь, постельные принадлежности, игрушки. Посылки с книжками, тетрадками, ручками собирали по собственной инициативе даже школы. Уровень сопереживания был настолько высок, что даже в трудное время - напоминаю, шли первые годы перестройки - люди готовы были поделиться тем, что необходимо им самим. И отдавали лучшее.
Лучшее. Потому что невозможно было и думать, чтобы вот этой плачущей женщине, прижимающей к груди единственного из трех оставшегося в живых ребенка, предложить что-то иное. Что-то вытащенное из кладовки, с антресолей - ненужное, но хранимое оттого, что выбросить жалко. Невозможно было предложить пацану, онемевшему от шока, игрушечную машинку с расшатанными колесами - заигранную, надоевшую, заброшенную от пресыщения. Невозможно было представить себе, что чудом выжившие малыши, чьи первые дни, месяцы жизни начались с трагедии и она словно застыла в их темных глазах недоумением, будут завернуты в застиранные пеленки, укрыты пережившими пару поколений одеялами, одеты в дырявые ползунки. А старуха, день и ночь воздевающая руки к небу у разрушенного дома, под обломками которого осталась вся ее многочисленная семья, сменит старые домашние тапочки на стоптанные сапоги, вложенные в гуманитарную посылку. Невозможно это представить. Слишком жестоко обошлась с людьми стихия. Слишком много было горя и боли.
Месяц назад начался сбор гуманитарной помощи для погорельцев нынешнего лета. Откликнулись многие. Семь многотонных машин МЧС были отправлены за это время из Петербурга в Нижегородскую, Воронежскую, Рязанскую, Владимирскую и Волгоградскую губернии, в Саранск и Камышин. В пунктах приема разрывались телефоны - люди спрашивали, что в первую очередь необходимо пострадавшим. Социальные работники и волонтеры еле успевали обрабатывать посылки, которые несли и несли для погорельцев петербуржцы. И то, ЧТО они несли, как раз и заставило вспомнить об армянской трагедии, задуматься об уровне сопереживания, которое определяет качество добра, которое мы творим.
Уровень сопереживания оказался очень разным. Не было предела публичному возмущению, когда вдруг выяснилось, что в некоторых пострадавших от пожара районах гуманитарную помощь тайком переправили на свалки. И почти никто ничего публично не сказал, когда груды ненужных вещей под видом гуманитарной помощи перекочевывали из квартир горожан в пункты приема. Побоялись обидеть. Побоялись сбить энтузиазм у населения. И немалое число людей, которые, по сути, воспользовались акцией, чтобы навести у себя в доме порядок, так и остались с мыслью, что помогли погорельцам - доброе дело сделали.
Сделали. Но для себя. Через душу чужую беду не пропустили.
Но пропустил пожилой ветеран, который расстался с огромным пуховым одеялом - подарком благотворителей на минувший юбилей Победы. Молодожены - заядлые туристы, которым на свадьбу подарили палатку, и они передали для пострадавших: «Там нужнее...». Бабушка, которая еще с советских времен (ох уж эта неизживаемая запасливость!) бережно и чистенько хранила новые комплекты постельного белья и теперь принесла их для погорельцев. И вот ведь что удивительно: чем беднее и скромнее были люди, приходившие в пункты приема, тем достойнее были их посылки. Внутренняя культура, свойственная многим исконным ленинградцам-петербуржцам, не допускала неуважения к нуждающимся, не позволяла предлагать хлам...
Жизнь торопит нас. Торопит наши чувства. Мы разучаемся сопереживать даже там, где без этого чувства обойтись невозможно. Нам бывает проще пару раз нажать на кнопку на мобильном телефоне в ответ на какую-нибудь благотворительную акцию, предложенную оператором связи, и снять со своего счета полсотни на благое дело, чем притормозить, чтобы перевести через дорогу замешкавшуюся старушку. Проще купить в магазине недорогую книжку и вручить ее волонтерам, стоящим тут же с призывом помочь больным детям, чем однажды собраться и поехать с ними в какой-нибудь интернат или больницу, чтобы поухаживать за детьми, поиграть с ними - потрудиться. Проще покидать в сумку старую одежду и со словами «сами там разберутся» передать для погорельцев, чем всю ее разобрать-пересмотреть, перестирать-перегладить, сложить аккуратно и еще записку вложить с добрыми словами тем, кто сейчас так нуждается в поддержке.
Творение добра зачастую превращается в набор несложных действий - в механический процесс, к которому почти не требуется приложения души. А это то самое дело, где количество никогда не заменит качество.
http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10269325@SV_Articles