В преддверии окончания Великого Поста и празднования Пасхи особенно оживленно стали обсуждаться темы возвращения Церкви собственности, когда-то отобранной атеистическим государством, и преподавания в российских школах основ религиозной культуры. Первое - в связи с законопроектом о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, а второе потому, что с 1 апреля в 19 регионах начинается эксперимент - 4-классникам будут преподавать новый предмет «Основы религиозных культур и светской этики».
По первому вопросу последовала не только дискуссия, но и обмен письмами. Группы известных деятелей науки и искусства (среди них, правду сказать, что-то много было представителей администрации музейной...) обращались к Святейшему Патриарху и к Президенту с просьбой остановить процесс подготовки закона о передаче имущества религиозного назначения. Потому, мол, что в Церкви ничего хранить толком не умеют и все святыни изведут под корень посредством плесени и прочего грибка. А которые случайно не изведутся, те станут недоступны для народа, потому что мусульманин же не пойдет в православный храм, и, стало быть, не увидит Троицу Рублева. А этого никак нельзя допустить. Ибо.
В Церкви разъясняли, что вообще-то в пререкаемом законопроекте и речи нет об иконах и прочих музейных экспонатах. Речь лишь о зданиях. «Я хотел бы акцентировать внимание на том, что вызывающий озабоченность многих деятелей культуры и искусства проект закона не касается музейных и архивных фондов», - напоминал общественности председатель Синодального информационного отдела Владимир Легойда. Документ затрагивает в первую очередь те храмы и монастыри, которые уже используются для церковных нужд, - в них проходят службы, налаживается монашеская жизнь, развивается социальное служение. «И речь идет о том, чтобы право бессрочного пользования в отношении этого «имущества» сменить на право собственности, то есть де-факто перевести в де-юре», - пояснил В.Р. Легойда. Что касается ценностей религиозного назначения, которые находятся в фондах и о состоянии которых переживают авторы письма, то их судьба находится вне рамок этого закона, добавил он. Но, безусловно, вопрос об иконах и других святынях, пребывающих в музеях, может и должен быть обсуждаем. Верующие, напомнил представитель Церкви, обеспокоены будущим православных святынь не меньше, чем те представители интеллигенции, которые заявляют о своей озабоченности их дальнейшей судьбой.
В порядке такой дискуссии отвечено было и на беспокойство о плесени. Вообще-то, отметили в открытом письме председатель Отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, председатель Информационного отдела Московского Патриархата В.Р. Легойда и ответственный секретарь Патриаршего совета по культуре, наместник Сретенского ставропигиального мужского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов), до XX века Церковь свои святыни сама и хранила. Если ни один православный храм России сам по себе не способен обеспечить правильное хранение древних икон и фресок, то невольно возникает вопрос: каким же образом огромное количество старинных икон, входящих ныне в музейные собрания, сохранилось до XX века? «Ведь большинство этих памятников, среди которых подлинные шедевры изобразительного искусства русского средневековья, до двадцатых-тридцатых годов прошлого столетия находилось в действующих храмах», напомнили представители Церкви. «Именно оттуда иконы, как правило, насильственно изымались в послереволюционные годы. Церковь обладает многолетним опытом в области сохранения произведений религиозного искусства и при современном уровне развития технологий консервирования и реставрации способна взять на себя ответственность за все, что ей передается».
В то же время, отметили представители Церкви в своем обращении, невозможно согласиться и с утверждением, что икона как культурная ценность общедоступна лишь в музее, тогда как в храме ее могут видеть только верующие. Любой желающий, напоминает обращение, «может посетить православный храм, осмотреть его, ознакомиться с имеющимися в нем иконами и другими предметами церковного искусства. В то же время известно, что множество икон находятся в запасниках музеев, где их годами могут наблюдать только избранные специалисты». Они никогда не выставляются, и уж точно недоступны народу. Даже мусульманам.А дальше авторы обращения отмечают, что было бы намного логичнее, если бы тысячи школьников и студентов, которые ежегодно посещают музеи, черпали свои знания о религиозном искусстве из первоисточника и видели икону в пространстве храма. Э-э-э... Вот тут ведь какая загогулина ... Оно, может, и логичнее, да. Но про школьников не надо бы... Потому, что тут мы переходим ко второй активно дискутируемой теме - к школьникам. Которых, как показали подготовительные мероприятия перед началом экспериментального преподавания религиозной культуры и светской этики, надо любой ценой уберечь от всякой религиозной культуры. В ход идет все. И фальсификация общественного мнения - мол, вот мы опрос провели, никто вашу православную культуру и не хочет изучать. А ставропольский архиерей рассказывает, как в его епархии оказалось, при ближайшем рассмотрении, что детей священников, которых никто и не думал опрашивать, записали в нежелающие православной культуры и, якобы, требующие светской (читай, атеистической) этики. В результате, как отмечает протодиакон Андрей Кураев, если по социологическим опросам год назад свыше 60 % родителей пожелали преподавания основ православной культуры в школе, то при нынешнем «типа голосовании» оказалось, что таковых в три раза меньше. «Такой разрыв может быть объясним лишь одним: манипуляцией тех, кто проводил выборы», резонно предположил отец Андрей.
В ход пошли и издательские «фокусы» - и правка (без тени согласования) учебника православной культуры, написанного специально для этого эксперимента о. Андреем Кураевым, правка, которую правильнее назвать вивисекцией (предлог справщики нашли в том, что учебник, якобы, противоречит Конституции). И сочинение методички для учителей к этому учебнику, выворачивающей суть курса наизнанку, в соответствии с господствующей ныне либеральной атеистической идеологией. Целью курса, по мысли безвестных чиновников от образования, составивших документ, является, оказывается «поликультурная компетентность», долженствующая воспитать в 4-классниках «доброжелательное отношение к любой культуре и ее носителям». А к гей-культуре и ее носителям, спрашивает о. Андрей, тоже, стало быть, воспитывать собираетесь доброжелательное отношение? «А ЛСД-культура, культура наркотиков - это тоже культура. Тоже будем учить детей толерантно к ней относиться?! А культура нацистской Германии? А рэперская культура черного расизма?»
В общем, хорошо эксперимент со школьниками подготовлен. В лучших традициях современности. У нас ведь как? У нас недавно президенту, поинтересовавшемуся, как его распоряжение выполняется, предложили издать новое распоряжение - о неукоснительном выполнении его распоряжений. В порядке эксперимента, так сказать.
А тем временем в школе... Тем временем школьная жизнь постепенно перетекает в раздел уголовной хроники. В Москве школьник зарезал пожилую учительницу. В Иркутске школьники избивали пожилую учительницу и записывали избиения на видео, а клипы выкладывали в Интернет. Их никто не остановил, хотя многие знали о происходящем. Им даже никто не сказал, что это плохо. Треть школьников, как свидетельствует скучная статистика, с 13 лет ежедневно употребляют алкоголь. Верной дорогой идете, товарищи. Дорогой светской этики, насаждаемой очень «этичными» методами.
А ведь цена вопроса - наше будущее.
От редакции
_1.jpg)
