С 4 по 11 февраля 1945 года, 65 лет назад, в Ялте состоялся саммит трёх лидеров антигитлеровской коалиции – Сталина, Рузвельта, Черчилля. К этому времени исход войны в Европе был уже ясен, и даже сроки её окончания виделись вполне определённо – до конца 1945 года. Главные вопросы, обсуждавшиеся в Ялте, касались будущего послевоенного устройства мира.
Гарри Гопкинс, бывший во время войны спецпредставителем президента США на переговорах со Сталиным, вспоминал о Ялтинской конференции: «Мы действительно верили в душе, что это рассвет нового дня, о наступлении которого молились… Русские доказали, что могут быть разумными и дальновидными». Государственный секретарь США Эдвард Стеттиниус писал: «В Ялте уступки Советского Союза Соединённым Штатам и Англии были больше, чем их уступки Советам». Даже британский премьер Уинстон Черчилль заявлял палате общин 27 февраля 1945 г.: «Маршал Сталин и советские лидеры желают жить в почётной дружбе и равенстве с западными демократиями… Мне неизвестно ни одно правительство, которое бы выполняло свои обязательства, даже в ущерб самому себе, более точно, нежели русское Советское правительство».
Однако спустя годы многие западные политические деятели и историки стали оценивать Ялтинскую конференцию как мирную капитуляцию атлантических держав перед непомерными требованиями Сталина. По их мнению, лидеры США и Англии позволили в тот момент Советскому Союзу захватить слишком сильные позиции в послевоенном мире, и это якобы послужило причиной «холодной войны». Причины такого отношения точно подметил британский историк Второй мировой войны Алан Тэйлор:
«Впоследствии Ялтинская конференция характеризовалась отрицательно. Сталин якобы обманул западные державы. Но вернее было бы сказать, что они сами себя обманули. Они воображали, что Советская Россия разгромит Германию для них, а затем отступит в пределы собственных границ – на худой конец тех, какие существовали в 1941-м, а не в 1939 г. Но у СССР были другие намерения. Когда рухнула власть немцев в Восточной Европе, в образовавшийся вакуум двинулась советская власть – это было неизбежным следствием победы. В политическом отношении русские во многом вели себя в Восточной Европе так же, как американцы и англичане на Западе: сами заключали перемирие со странами-сателлитами, как поступили в Италии англичане и американцы. Они отстраняли от власти антикоммунистов, но англичане и американцы такие же меры принимали в Италии и Франции против коммунистов».
Итак, какие вопросы обсуждались и были решены на Ялтинской конференции и, самое главное, каковы были расстановка геополитических сил и планы членов «Большой тройки»?
Ялтинская конференция созывалась в обстановке грандиозных побед Красной Армии. Советские войска стояли уже в 70 км от Берлина. В сравнении с этим успехи западных союзников были скромными.
Англо-американские войска ещё только пытались выйти к Рейну. Британский комитет начальников штабов сдержанно оценивал военные перспективы. По его мнению, после падения Берлина вермахт мог организовать упорное сопротивление в Альпах. В этом случае война в Европе могла продлиться до ноября 1945 г.
Ещё хуже для западных держав обстояло дело с разгромом Японии. Черчилль признавал: «Американские военные власти определили, что для разгрома Японии потребуется полтора года после капитуляции Германии. Помощь русских сократила бы тяжёлые потери американцев. Вторжение в собственно Японию в то время было ещё в стадии планирования… Первый экспериментальный взрыв атомной бомбы предстоял лишь через пять месяцев. Большая японская армия в Маньчжурии могла быть брошена на защиту самой Японии, если бы Россия всё ещё оставалась нейтральной». Можно поэтому понять нескрываемую радость Рузвельта, когда 8 февраля Сталин сообщил ему, что СССР объявит войну Японии не позднее, чем через три месяца после окончания войны в Европе.
10 февраля было подписано советско-американское соглашение, по которому вступление СССР в войну против Японии было обусловлено обещанием выполнить следующие советские требования: возвращение Сахалина и передача всех Курильских островов, аренда Порт-Артура, переход КВЖД и Южно-Маньчжурской железной дороги в совместную советско-китайскую собственность, признание западными державами суверенитета Монголии. 11 февраля в согласии с этими условиями расписался и Черчилль.
Рузвельт в ходе войны стремился установить прямые двусторонние отношения со Сталиным, игнорируя Черчилля. Это было следствием взглядов американского президента на архитектуру послевоенного мира, который мыслился ему многополярным, конкурентным и неконфронтационным.
Проводниками этих взглядов были многие члены рузвельтовской команды. Уже упомянутый Стеттиниус писал в 1944 году в своей книге «Ленд-лиз – оружие победы»: «Боимся ли мы коммунизма в России? С какой стати нам его бояться?.. Мы работаем над нашим экспериментом уже более 150 лет — и мы будем продолжать идти своим путем, а Советы пусть на свой лад работают над своим экспериментом. Нам нечего бояться России. Мы только выиграем от дружеского и взаимовыгодного сотрудничества с нею».
В том, что в планы Рузвельта не входила «холодная война», убеждает и его отношение к послевоенной оккупации Германии. На Ялтинской конференции он заявил, что США не намерены долго содержать за океаном свою огромную армию, поэтому американское присутствие в Германии ограничится всего двумя годами по завершении войны. Это заявление вызвало серьёзное беспокойство Черчилля, по его собственному признанию.
Что же заставило американское руководство в дальнейшем пересмотреть свои планы? Первая и главная причина заключалась во временной монополии на атомное оружие, которую США обрели летом 1945 года. Теперь они могли уже, как им казалось, не договариваться с СССР, а диктовать свои условия. Впрочем, оставайся Рузвельт в живых и у власти, разрыва с Россией и в этих условиях могло не произойти. Вторая причина состояла в том, что Рузвельт не дожил до конца войны.
Сменивший его Трумэн был проводником совсем иных устремлений. Ещё 24 июня 1941 года он заявил по поводу начавшейся гитлеровской агрессии против СССР: «Если побеждать будет Россия, мы станем помогать Германии, а если побежать будет Германия, мы поможем России. И пусть они убивают друг друга как можно больше». Несмотря на это, на выборы в ноябре 1944 года Рузвельт предпочёл идти не с прежним вице-президентом Генри Уоллесом (тот впоследствии стал в оппозицию не только Трумэну, но и всей двухпартийной монополии на власть в США), а именно с Трумэном. Давление кругов, интересы которых представлял Трумэн, к концу войны стало слишком сильным, чтобы Рузвельт мог его игнорировать. Оставалось одно: успеть заложить основы послевоенного мироустройства. Но Рузвельт не успел…
В феврале 1945 года многие и в США, и в Великобритании понимали, что от прочности союзнических отношений с СССР зависит не только послевоенный мир, но и ещё не достигнутая окончательно победа в войне. Поэтому для «холодной войны» ещё не было почвы. Она возникла позднее.
Важнейшие решения Ялтинской конференции касались послевоенной системы международной безопасности, в первую очередь, конструкции будущей Организации Объединённых Наций (этот термин был одобрен именно в Ялте).
Советский Союз согласился с предложением США, чтобы четыре великих державы – СССР, США, Великобритания и Китай – обладали правом «вето» в Совете безопасности ООН (впоследствии к ним добавилась Франция). Взамен СССР потребовал, чтобы наряду с ним в полноправные члены ООН были приняты хотя бы некоторые республики Союза. Это предложение мотивировалось тем, что Британия имела бы в ООН несколько голосов благодаря своим доминионам (Канада, Австралия, Южная Африка, Новая Зеландия). Требование Советского Союза было удовлетворено тем, что Украина и Белоруссия должны были стать членами ООН.
По ряду других вопросов окончательного согласия достигнуто не было. США в принципе согласились с общими соображениями советской делегации относительно взимания репараций с Германии, но настояли на более подробном изучении этого вопроса в специальном комитете. Англия была против советских предложений. СССР считал, что общая сумма репараций должна составлять 20 млрд. долларов, из них половина должна была пойти Советскому Союзу на восстановление экономики. Учитывая, что наша страна понесла потери больше, чем все прочие воевавшие страны, вместе взятые, советское требование было более чем скромным. Ошибкой оказалось то, что Сталин согласился на отсрочке твёрдого решения этого вопроса. В дальнейшем США всячески открещивались от своего принципиального согласия на советское предложение, данного в Ялте, и торпедировали справедливое и благоприятное для СССР решение вопроса о репарациях.
Точно также остался неурегулированным польский вопрос. Сталин отверг настойчивые «рекомендации» союзников уступить Польше Львов и некоторые другие территории Западной Украины и Белоруссии. По его словам, «приехав в Москву, украинцы сказали бы, что Сталин и Молотов – их менее надёжные защитники, чем Керзон или Клемансо», ещё в 1919 году наметившие восточную этнографическую границу Польши, так называемую линию Керзона. Сталин согласился с тем, чтобы восточная граница Польши шла с отступлениями на 5-8 км в пользу Польши.
В то же время США и Англия не соглашались с тем, чтобы западная граница Польши прошла по рекам Одер и Западная Нейсе. Они настаивали на проведении границы по Восточной Нейсе. Это означало бы, что вся Нижняя Силезия, включая Вроцлав, оставалась бы за Германией. В то время будущее Германии было ещё неясно, её раскол на два государства пока не просматривался, и на Западе опасались, что СССР стремится распространить своё влияние путём расширения границ союзной ему Польши. В итоговую декларацию Ялтинской конференции точное определение западной границы Польши не было внесено. В дальнейшем она была установлена фактически, потом подтверждена соглашениями между ГДР и Польшей, и только в 1970 году была признана со стороны ФРГ.
Таким образом, нынешняя западная граница Польши – целиком и полностью заслуга Советского Союза, настоявшего на ней вопреки позиции США и Англии.
В Ялте Сталин согласился с тем, чтобы пополнить Временное правительство Польши, состоявшее из коммунистов и сочувствовавших, деятелями других польских партий, в том числе из числа антисоветского эмигрантского правительства в Лондоне. Вопрос о конкретном объединении должны были решить сами поляки. Однако «лондонские поляки», усиленно подстрекаемые Черчиллем, сорвали в дальнейшем выполнение этих договорённостей.
В целом, Ялтинская конференция, наметив общие контуры послевоенного устройства мира, не смогла детально определить его архитектуру. Частично это произошло из-за того, что, в силу незавершённости войны, многие из этих деталей нельзя было увидеть, частично – потому, что все три лидера надеялись, что эта встреча не была последней. Однако история показала, что в Ялте лидерам антифашистской коалиции представился последний шанс конструктивно и подробно договориться по всем вопросам послевоенного мироустройства. Уже на Потсдамской конференции в июле 1945 года разнобой между союзниками достиг такого уровня, что их уже смело можно было назвать «бывшими союзниками».
Алан Тэйлор так объяснял крушение надежд, которые породила было Ялтинская конференция:
«В феврале 1945 г. западные державы ещё предвидели тяжёлые и кровавые бои с немцами… А потом, когда победа неожиданно оказалась лёгкой, англичане и американцы жалели, что относились к Советской России так, словно считали её равноправным партнёром. Не потому нарушилось объединённое сотрудничество, что были заключены Ялтинские соглашения, а потому, что англичане и американцы от них отреклись».
И всё-таки Ялтинская конференция заложила основы мироустройства, пусть и несовершенного, но такого, которое без малого полвека обеспечивало стабильность в Европе.
Как систему, сложившуюся после Первой мировой войны, называют Версальско-Вашингтонской, так геополитическую систему после Второй мировой уместно называть Ялтинско-Потсдамской. И надо признать, что она оказалась удачнее и долговечнее своей предшественницы.
Более того, основные её черты в части, касающейся механизма ООН, действуют до сих пор. Именно поэтому на это наследие Ялтинской конференции и нашей победы во Второй мировой войны направлены сейчас основные атаки противников России. Они стремятся поломать систему принятия решений в рамках ООН, упразднить институт постоянного членства в Совбезе, поставить волю государств в ООН в зависимость от одного глобального центра силы.
Поэтому-то сейчас так актуально возрождение если не «буквы», то «духа Ялты» – места, где 65 лет назад три великих фигуры мировой истории ХХ века собрались с тем, чтобы попытаться дать народам Земли прочные гарантии мирного существования.
В феврале 2010 года выходит в свет новая книга «Ялта-45. Начертания нового мира», подготовленная Фондом исторической перспективы и издательством «Вече». В аннотации пишется: «Сегодня каждый пункт и едва ли не каждая фраза в переговорах «большой тройки» наполняются новым смыслом. Он обогащен драматическим опытом последних десятилетий: крушением Ялтинской системы, Восточного блока, структуры европейской безопасности и, наконец, СССР. И все же — история не закончилась, а поэтому Россия обречена на продолжение своей исторической роли… Первая факсимильная публикация ялтинских документов и фотографий из личного архива И.В. Сталина из фондов РГАСПИ снабжена комментариями, а также статьями, представляющими Ялтинскую мирную конференцию 1945 года с точки зрения современной геополитики».
http://www.stoletie.ru/territoriya_istorii/obmanutyje_nadezhdy_2010-02-10.htm
