Расстрел в Ипатьевском доме вовсе не был безобразным эксцессом, срывом озлобленных исполнителей или криминальных элементов - он был закономерным проявлением "новой нравственности". Это злодеяние было громким провозглашением новой морали - убивать заведомо невинных людей можно, и это нравственно, поскольку это "служит разрушению старого эксплуататорского общества".
В романе "Поднятая Целина" главный положительный герой, Макар Нагульнов, "темный, но преданный партии человек" говорит: "Да я...тысячи станови зараз дедов, детишек, баб...Да скажи, что надо их в распыл...Для революции надо...Я их из пулемета...всех порежу!.." Множество людей и было пущено в распыл - расстреляно, уморено голодом, холодом и непосильной работой, умерщвлено самыми разными способами, и начальной точкой в этом, переломным моментом, с которого плотина, сдерживавшая потоки зла, окончательно рухнула, было убийство Государя и его семьи.
Мы не можем каяться в этом убийстве - мы не принимали в нем участия. Однако в покаянии есть еще один важный элемент - исправление пути. Мы должны осознать, где мы находимся и как мы сюда попали; осознать те идеи и принципы, которые мы восприняли из культуры, отравленной большевизмом - чтобы отказаться от них. Большевизм не до конца умер; его яд продолжает отравлять общественное сознание. Как проявляет себя этот яд? Прежде всего, в отрицании богоданного нравственного закона. Как сказал Владимир Ленин, "нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов....Мы говорим: нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов."(Ленин В.И. Задачи союзов молодежи. - Полн. собр. соч., т. 41, с. 309-313). В реальности нравственность определяется заповедями Божиими; она не может быть пересмотрена кому-то в угоду. Бог, а не люди, является Высшим Законодателем. В вывернутой вселенной коммунизма, напротив, нравственность была подчинена каким-то другим задачам - задаче "разрушения старого общества", "построения коммунизма", "индустриализации" и тому подобного. Согласие с идеей, что людей можно убивать, мучить и разорять ради "великой цели" можно встретить как среди неосталинистов (да, были репрессии, но была проведена индустриализация), так и среди радикальных "демократов" (когда пенсионеры перемрут, вот тогда у нас будет эффективный рынок); но попала эта идея в общественное сознание оттуда, из Ипатьевского дома. Такое отношение к людям, которых можно расходовать - без их личной вины - ради некого мечтаемого светлого будущего, коренится (хотел бы сказать, "коренилась", но коренится, увы, до сих пор) в воинственном, фанатичном атеизме большевизма. Часть его наследия - отрицание вечной природы и вечной ответственности человека. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Матф.16:26)" - говорит Господь. Никакое "светлое будущее" не стоит вечной гибели; лучше отказаться от него, чем попрать заповедь. Большевизм яростно отрицал и вечную жизнь, и суд Божий - чтобы выпустить на поверхность самые темные, самые разрушительные силы человеческой природы. Остервенение по отношению к Церкви и верующим, действия, точно подпадающие под принятое ООН определение геноцида, стремление полностью уничтожить православных христиан не были для коммунистов каким-то эксцессом, жестокостями военного времени - они исходили из самой сути коммунизма. Исчезло ли богоборчество из нашей общественной жизни? Я говорю не о спокойном неверии, а именно большевистской ненависти к Церкви, которая не вписывается в те или иные проекты светлого будущего? Увы, нет. Еще одна черта большевизма - легитимизация насилия как способа приобретения власти. В монархических обществах власть передается по наследству, в демократических - по результатам выборов, так или иначе, в результате мирных, предусмотренных законом действий. Коммунисты не только осуществили вооруженный захват власти, но и объявили этот захват - "Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию" - фундаментом построенной ими государственности. Государственная пропаганда долгое время внушала людям, что мятежники и террористы - герои, а лучший способ разрешения общественных противоречий - кровавая революция. Увы, это верование продолжает проявлять себя.
Что нам делать с этим наследием? Нам придется его отвергнуть - и не только из моральных соображений, а и из соображений элементарной безопасности. Общество, которое отрицает богоданный нравственный закон, именует улицы и станции метро в своих городах именами террористов, и рассматривает вооруженный переворот как законный и приемлемый способ приобретения власти, обречено на страшные смуты. Нам лучше их не дожидаться.
Поэтому так важно - важно ради будущего нашей страны - ясно, вслух, на государственном уровне осудить преступления коммунизма, признать и октябрьский переворот, и убийство Царской Семьи злодеяниями - вместе со многими злодеяниями, которые за ними последовали. Это было бы очень важным символом того, что нынешняя российская государственность восходит не к большевикам, а к исторической России. Речь идет не о преследовании каких-то людей, не о "нюрнбергском процессе над коммунизмом", не о "люстрациях" и тому подобных репрессивных актах - они были бы как раз проявлением того же большевистского духа. Речь идет о том, чтобы признать совершенное зло - злом. Вернуть на кремлевские башни двуглавых орлов. Почтить память наших сограждан, убитых в те страшные годы, и нашего Государя.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2784