Дело организатора очередной кощунственной выставки Юрия Самодурова довольно активно обсуждается в печати и в интернете, и, наверное, было бы полезно ответить на некоторые часто повторяющиеся аргументы сторонников выставки. Но начну с самого слова, которым называются сторонники выставки - "правозащитники". Значение этого слова надо уточнить, потому что вопрос от том, а правозащита ли это вообще, встает довольно остро. Беда в том, что у нас в России "правозащитой" называются два совершенно разных вида деятельности. В первоначальном значении "правозащитник" - это тот, кто добивается от государства соблюдения его же законов. Это деятельность весьма нужная и почтенная. Одной из самых болезненных язв нашего общества остается неуважение к закону, как со стороны рядовых граждан, так и со стороны представителей государства, которые и должны этот закон воплощать. Те, кто защищают права обычных граждан на справедливый суд, на защиту от злоупотреблений, на гуманное и справедливое обращение со стороны представителей власти, делают полезное и необходимое дело.
Однако - к великому ущербу для дела настоящей правозащиты - это слово означает и нечто другое. Если изначально "правозащита" есть требование соблюдения закона, то в случае с Самодуровым мы видим требование пренебрежения к закону. Статья 5 п. 26 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает наказание за оскорбление религиозных чувств граждан, либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики. Таков закон; кто-то может счесть его неправильным и вести политическую борьбу за его отмену, но пока он есть, он должен соблюдаться. Если правозащита есть борьба за то, чтобы законом не пренебрегали в угоду той или иной группе лиц, то здесь мы видим обратную борьбу - от государства требуют пренебречь законом ради идеологических предпочтений небольшой группы активистов. Если в советские годы правозащитники требовали "соблюдайте ваши законы", то теперь мы слышим обратное требование - пренебречь законом. Бросать закону демонстративный вызов, раз за разом публично нарушая его требования, значит разрушать всякое уважение к закону - то есть заниматься как раз праворазрушительной, а не правозащитной деятельностью. Такие действия ставят государство перед выбором - либо, наконец, наказать нарушителей, либо выдать всякой группе активистов, полагающей, что закон ей не писан, полную индульгенцию на любые ее действия.
Защитники позиции Самодурова также апеллируют к свободе самовыражения. Невозможно отрицать важность свободы слова и самовыражения для общественной жизни, для культурного и научного развития, для разоблачения и пресечения злоупотреблений. Однако есть вещи, которые к свободе слова никак не относятся - и сами правозащитники (будем употреблять это многозначное слово за неимением другого) это признают. В заявлении, например, Московского бюро по правам человека говорится: Все должны быть равны перед законом и судом. Мы не можем мириться с тем фактом, что российское правосудие молчаливо взирает на десятки ярых идеологов вражды и ненависти, которые подстрекают к убийствам и насилию по этническому или конфессиональному признаку, выпускают горы литературы, напичканной расистскими, нацистскими призывами.
Что же, нацики тоже "самовыражаются"; однако в этом случае ссылки на "свободу самовыражения" всеми признаются не относящимися к делу. Если некий гражданин верит, к примеру, в страшное и ужасное "еврейское засилье" и выражает протест против него в "художественной форме", то его надо привлечь к суду и ничьих свобод это не ущемляет; а вот если гражданин верит в страшное и ужасное "православное засилье" и выражает протест против него в аналогичной художественной форме, то его деятельность должна быть совершенно невозбранна, ибо свобода слова. А иначе инквизиция, талибан, попрание прав и ужас что такое. Вспомним, однако, сами по себе совершенно справедливые слова - Все должны быть равны перед законом и судом. Либо мы допускаем невозбранное изъявление ненависти к кому угодно, либо пресекаем такие изъявления по отношению ко всем. Как уже отмечалось, выставки, посвященные глумлению над любой другой национальной и религиозной символикой наверняка вызвали бы у тех же самых людей негодование и требования к государству пресечь это безобразие; непонятно, почему православные христиане должны подвергаться дискриминации. Все должны быть равны перед законом и судом.
Выдвигается еще один аргумент: не нравится - не смотри. Как говорит сам Юрий Самодуров: Мне самому из представленных работ нравятся лишь несколько. Есть такие, которые очень не нравятся. Но меня поражает, что если людям что-то не нравится, они сразу говорят, что это разжигание разной розни: национальной, религиозной и так далее. Не нравится - не ходи. Этот аргумент - в разных формах - повторяется постоянно. Можно, конечно, указать на то, что выставка по определению есть мероприятие публичное и демонстративное; но я бы указал, однако, что те же самые люди не принимают собственный аргумент "не нравится - не ходи", когда речь идет о других формах разжигания разной розни. Можно жить в Москве и совершенно не сталкиваться с расистской или фашисткой литературой. В обычных книжных магазинах я ее не встречал, киоски тоже предпочитают торговать чем-нибудь другим. Чтобы столкнуться, надо приложить некоторые усилия - разыскать соответствующие ресурсы в интернете, посетить полуподпольные собрания расово озабоченных граждан, приобрести соответствующие книги с раскладного столика у опасливо оглядывающегося активиста. Никто же Вас не заставляет этого делать, чем же Вы недовольны? Аргумент "не нравится - не смотри" точно также подходит к экстремистской литературе, за запрет которой выступают правозащитники. Почему же в этом случае он их не убеждает?
По словам самого Самодурова и его сторонников, это дело есть проявление клерикальной диктатуры. Удивительно, однако, как буквально правозащитники воспроизводят логику своих зеркальных противников - национал-экстремистов. Для них тоже любые действия государства, направленные на обуздание разжигания национальной или расовой розни, служат неопровержимым доказательством диктатуры евреев/инородцев (нужное подчеркнуть). Если, однако, у юного расиста, борца с неграми, возникают проблемы с законом, это еще не значит, что страна попала (или вот-вот попадет) под власть чернокожих. Разговоры про "клерикальную диктатуру" имеют под собой примерно столько же оснований.
Можно, однако, отметить и более благоразумные нотки в заявлениях некоторых правозащитников. В заявлении того же Московского бюро по правам человека говорится:
"Вместе с тем, до сих пор остается нерешенным вопрос, до каких пределов простирается право художника на самовыражение. Не исключено, что художественный замысел может вступить в противоречие с нормами уже не общественной морали, но гражданского и уголовного кодекса, нарушая права человека, оскорбляя религиозные святыни, чувства верующих.
Организаторы выставок и художники, имеющие право на творческое самовыражение, должны отдавать себе отчет в общественном резонансе, который вызывают подобные выставки, особенно в период обострения в России и мире межнациональных и межрелигиозных конфликтов. Отдавать себе отчет не только как художники, но и как граждане. Последние годы явили массу примеров, когда картины, карикатуры, фильмы вызывали негодование верующих, этнических групп, провоцировали конфликты и столкновения.
Руководители Центра Сахарова должны были предвидеть эту болезненную реакцию верующих, но сознательно пошли на обострение ситуации, что, по нашему мнению, абсолютно недопустимо и провокационно"
Все, что мы требуем от Юрия Самодурова - воздержаться от "недопустимых и провокационных" действий. Есть удивительно простой способ избежать проблем с законом - уважать закон.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2734
Однако - к великому ущербу для дела настоящей правозащиты - это слово означает и нечто другое. Если изначально "правозащита" есть требование соблюдения закона, то в случае с Самодуровым мы видим требование пренебрежения к закону. Статья 5 п. 26 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает наказание за оскорбление религиозных чувств граждан, либо осквернение почитаемых ими предметов, знаков и эмблем мировоззренческой символики. Таков закон; кто-то может счесть его неправильным и вести политическую борьбу за его отмену, но пока он есть, он должен соблюдаться. Если правозащита есть борьба за то, чтобы законом не пренебрегали в угоду той или иной группе лиц, то здесь мы видим обратную борьбу - от государства требуют пренебречь законом ради идеологических предпочтений небольшой группы активистов. Если в советские годы правозащитники требовали "соблюдайте ваши законы", то теперь мы слышим обратное требование - пренебречь законом. Бросать закону демонстративный вызов, раз за разом публично нарушая его требования, значит разрушать всякое уважение к закону - то есть заниматься как раз праворазрушительной, а не правозащитной деятельностью. Такие действия ставят государство перед выбором - либо, наконец, наказать нарушителей, либо выдать всякой группе активистов, полагающей, что закон ей не писан, полную индульгенцию на любые ее действия.
Защитники позиции Самодурова также апеллируют к свободе самовыражения. Невозможно отрицать важность свободы слова и самовыражения для общественной жизни, для культурного и научного развития, для разоблачения и пресечения злоупотреблений. Однако есть вещи, которые к свободе слова никак не относятся - и сами правозащитники (будем употреблять это многозначное слово за неимением другого) это признают. В заявлении, например, Московского бюро по правам человека говорится: Все должны быть равны перед законом и судом. Мы не можем мириться с тем фактом, что российское правосудие молчаливо взирает на десятки ярых идеологов вражды и ненависти, которые подстрекают к убийствам и насилию по этническому или конфессиональному признаку, выпускают горы литературы, напичканной расистскими, нацистскими призывами.
Что же, нацики тоже "самовыражаются"; однако в этом случае ссылки на "свободу самовыражения" всеми признаются не относящимися к делу. Если некий гражданин верит, к примеру, в страшное и ужасное "еврейское засилье" и выражает протест против него в "художественной форме", то его надо привлечь к суду и ничьих свобод это не ущемляет; а вот если гражданин верит в страшное и ужасное "православное засилье" и выражает протест против него в аналогичной художественной форме, то его деятельность должна быть совершенно невозбранна, ибо свобода слова. А иначе инквизиция, талибан, попрание прав и ужас что такое. Вспомним, однако, сами по себе совершенно справедливые слова - Все должны быть равны перед законом и судом. Либо мы допускаем невозбранное изъявление ненависти к кому угодно, либо пресекаем такие изъявления по отношению ко всем. Как уже отмечалось, выставки, посвященные глумлению над любой другой национальной и религиозной символикой наверняка вызвали бы у тех же самых людей негодование и требования к государству пресечь это безобразие; непонятно, почему православные христиане должны подвергаться дискриминации. Все должны быть равны перед законом и судом.
Выдвигается еще один аргумент: не нравится - не смотри. Как говорит сам Юрий Самодуров: Мне самому из представленных работ нравятся лишь несколько. Есть такие, которые очень не нравятся. Но меня поражает, что если людям что-то не нравится, они сразу говорят, что это разжигание разной розни: национальной, религиозной и так далее. Не нравится - не ходи. Этот аргумент - в разных формах - повторяется постоянно. Можно, конечно, указать на то, что выставка по определению есть мероприятие публичное и демонстративное; но я бы указал, однако, что те же самые люди не принимают собственный аргумент "не нравится - не ходи", когда речь идет о других формах разжигания разной розни. Можно жить в Москве и совершенно не сталкиваться с расистской или фашисткой литературой. В обычных книжных магазинах я ее не встречал, киоски тоже предпочитают торговать чем-нибудь другим. Чтобы столкнуться, надо приложить некоторые усилия - разыскать соответствующие ресурсы в интернете, посетить полуподпольные собрания расово озабоченных граждан, приобрести соответствующие книги с раскладного столика у опасливо оглядывающегося активиста. Никто же Вас не заставляет этого делать, чем же Вы недовольны? Аргумент "не нравится - не смотри" точно также подходит к экстремистской литературе, за запрет которой выступают правозащитники. Почему же в этом случае он их не убеждает?
По словам самого Самодурова и его сторонников, это дело есть проявление клерикальной диктатуры. Удивительно, однако, как буквально правозащитники воспроизводят логику своих зеркальных противников - национал-экстремистов. Для них тоже любые действия государства, направленные на обуздание разжигания национальной или расовой розни, служат неопровержимым доказательством диктатуры евреев/инородцев (нужное подчеркнуть). Если, однако, у юного расиста, борца с неграми, возникают проблемы с законом, это еще не значит, что страна попала (или вот-вот попадет) под власть чернокожих. Разговоры про "клерикальную диктатуру" имеют под собой примерно столько же оснований.
Можно, однако, отметить и более благоразумные нотки в заявлениях некоторых правозащитников. В заявлении того же Московского бюро по правам человека говорится:
"Вместе с тем, до сих пор остается нерешенным вопрос, до каких пределов простирается право художника на самовыражение. Не исключено, что художественный замысел может вступить в противоречие с нормами уже не общественной морали, но гражданского и уголовного кодекса, нарушая права человека, оскорбляя религиозные святыни, чувства верующих.
Организаторы выставок и художники, имеющие право на творческое самовыражение, должны отдавать себе отчет в общественном резонансе, который вызывают подобные выставки, особенно в период обострения в России и мире межнациональных и межрелигиозных конфликтов. Отдавать себе отчет не только как художники, но и как граждане. Последние годы явили массу примеров, когда картины, карикатуры, фильмы вызывали негодование верующих, этнических групп, провоцировали конфликты и столкновения.
Руководители Центра Сахарова должны были предвидеть эту болезненную реакцию верующих, но сознательно пошли на обострение ситуации, что, по нашему мнению, абсолютно недопустимо и провокационно"
Все, что мы требуем от Юрия Самодурова - воздержаться от "недопустимых и провокационных" действий. Есть удивительно простой способ избежать проблем с законом - уважать закон.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=2734
_1.jpg)
