Юноша становится мужчиной через доказательство своей смелости. У всех народов и во все времена инициация равно была, есть и останется неизбежной для каждого вступающего в брачный возраст. Парень, ради овладения правом на продолжение рода, проходит испытания - болью, унижением, страхом - и так прощается с детской уверенностью во всепрощающую защищённость и непрестанное опекунство родителями. Кто-то отдаётся на укусы змеям, кто-то сутками сидит в тёмной яме, кто-то один на один выходит против льва... Мужество всегда обретается претерпением. Но кроме предбрачного есть ещё посвящение в религию и профессию, в должность и сан.
Подчиняясь времени и развитию цивилизации, инициация причудливо меняет формы и названия, оставляя незыблемой свою суть - решительное изменение сознания у обретающего новый социальный статус. Вхождение в родовую или профессиональную группу не может происходить чересчур растянуто, так как промежуточная невнятность чревата отступничеством и предательством. Между "своим" и "чужим" подлинно необходима пропасть непримирения, ибо "свой" зачастую олицетворяет "добро", а "чужой" - "зло". Насколько это объективно? Настолько, чтобы наш мир тысячелетиями существовал в своей очень непростой многоцветности, в динамичных противовесах, столкновениях и симфониях. Но и приближался к неминуемому концу...
Нужно согласиться с тем, что "добро" и "зло" абсолютны только в религиозном плане, на бытовом же уровне - в педагогике, медицине или тем более в политике - они изменчивы, плывучи. Поэтому вне религии "добро" и "зло" не только неотличимы от "своего" и "чужого", но и удобно заменимы последними. Напомнить ли о классовой этике? Когда добродетельным заявлялось всё, что приносило пользу пролетариату. Всё, в том числе и массовые убийства соотечественников.
Характернейшим примером слепости или лукавства безрелигиозного, а точнее - антирелигиозного сознания может послужить столь старательно раскручиваемый проект "Гарри Потер". Упорное отрицание хоть какой-то ориентированности относительно надмирных и абсолютных ценностей превращает бесконечные дрязги и склоки колдунов и ведьм в некое непринципиальное, но при этом необъяснимо непримиримое противостояние. Здесь поместный антагонизм "своего"-"чужого" окончательно вытесняет вселенский поединок божественного "добра" и демонического "зла", дезориентируя и калеча мировоззрение и нравственность втянутых в чтиво или просмотр миллионов и миллионов подростков.
Ну найдите что-либо подобное в народных мифах и сказках о героях, своими бескорыстными подвигами спасающих племена и земли, царства и ход времён! Всегда и везде традиционного героя влекут высшая правда, незыблемая истина, нетленное добро. Оступаясь и ошибаясь, он упорно тянется взором к небу и страданиями и жертвенностью выкупает не личное благоденствие, а процветание всему известному миру. Иначе он и не герой.
Но почему преображение невозможно без шока? Почему при всей обрядовой несхожести внутренне инициация всегда и у всех укладывается в аристотелевскую четырёхчленную формулу катарсиса: "подражание-страх-сострадание-наслаждение"? Откуда всеобщность согласия с тем, что очищение души возможно лишь через боль? Вплоть до того, что такая "шокотерапия" ступенчатого, скачкообразного постижения диалектики мира приобрела даже самостоятельную конфессиональную форму чань или дзен-буддизма. С забавными для постороннего наблюдателя взаимоотношениями учителя и ученика: когда мастер ставит перед неофитом, казалось бы, неразрешимую задачу и, доведя невозможностью ответа почти до сумасшествия, резким ударом или напугом выводит на озарение.
В наших монастырях поведение старца относительно своего послушника тоже может повергнуть в недоумение. Это по фильму об академике Павлове мы знаем о шутке-нешутке послушания высаживать капусту вверх корешками. Но в реальной жизни (автор несколько лет проработал в монастыре) зачастую не так всё умильно. Нарочитая грубость, немотивированное обижательство, провокационные наветы от того, кто для других видится солнцем доброты и ласки, порой просто ставят в тупик. Ведь вдвойне, втройне обидно получать оскорбления и терпеть насмешки не от такого же неофита, как и сам, а от общепризнанно духовного старца. И какая нужна твёрдость веры, чтобы постоянно помнить - эти придирки и мытарства направлены не на личность проходящего испытания. И творятся они не в корысть или удовольствие старшего, а преследуют цель избавления новоначального от животной страстности и зломысленных заблуждений. И покрываются эти дневные обиды тайной ночной молитвой об укреплении духа, о небесной помощи послушнику, дабы выдержать тому огонь и холод, толкотню и одиночество, гнев и тоску. И в конечном счёте очиститься для богообщения.
Одна из раскручиваемых в СМИ тем - армейская дедовщина.
Да, изначально понятная всем инициация в воины в годы обрушения советской и отсутствия иной государственной идеологии во многих частях мутировала в обессмысленное, но от этого не менее ритуальное надругательство. Уже не столько старших над младшими, сколько сильных над слабыми. В разных частях по-разному, но всюду "дембеля" "духов" избивают, унижают и обирают. Это позор. И прежде всего позор "отцам"-командирам, ибо в наше время по армии расползлась ещё большая гнусность - избиение солдат молодыми офицерами. Теми, чьё взросление пришлось на те самые 90-е, на полную деидеологизацию и обесцельность русского общества. Когда "добром" виделось только "своё" - ватажно-артельное или семейно-особное...
Поэтому это позор всех нас. Всех. Именно из-за отсутствия идеалов патриотизма, невоспитанности в любви к Отечеству подготовка мужчин к защите Родины - корпоративное посвящение? в армии потеряло свой смысл. А ведь - как ни жёстко это читать! - физические и психические испытания совершенно необходимы для начинающегося бойца. Уже не одной войной доказано: если восемнадцатилетнего юношу (даже если он не конченный маменькин сынок) из домашней постели сразу же направить в окоп - он почти обязательно погибнет. Как ни обучай его скоростной сборке-разборке автомата, какой "сферой" ни покрывай ему голову - психически не подготовленный к ужасам и тяготам войны, не избавившийся от детских стереотипов мышления и поведения новобранец почти обязательно погибнет.
Я осознаю, какой вал обвинений и возмущений поднимаю: ах, разве можно человеку бить человека?! Уймитесь. Нельзя. Так же, как нельзя человеку человека убивать. Но ведь на войне это происходит под всеобщее одобрение.
Мужество обретается претерпением. Инициация в воины не может проходить "понарошку", ибо социальный статус носящего оружие чрезвычаен. И если вернуть посвящению его высокий смысл, то вводить в боевое ремесло можно и нужно будет не кулаком, а полосой препятствий. Ну, никого же не коробит от показа почти нечеловеческих мук, которые преодолевают ищущие права носить краповый берет. Не коробит, хотя в финале вымотанный спецназовец жёстко избивается свежим противником-партнёром. Не коробит потому, что в результате рискнувшего и вытерпевшего встречают братские объятия соратников - испытания вознаграждаются признанием.
Что должно бы происходить не только в спецназах, но и во всей армии. Нашей армии.
Подчиняясь времени и развитию цивилизации, инициация причудливо меняет формы и названия, оставляя незыблемой свою суть - решительное изменение сознания у обретающего новый социальный статус. Вхождение в родовую или профессиональную группу не может происходить чересчур растянуто, так как промежуточная невнятность чревата отступничеством и предательством. Между "своим" и "чужим" подлинно необходима пропасть непримирения, ибо "свой" зачастую олицетворяет "добро", а "чужой" - "зло". Насколько это объективно? Настолько, чтобы наш мир тысячелетиями существовал в своей очень непростой многоцветности, в динамичных противовесах, столкновениях и симфониях. Но и приближался к неминуемому концу...Нужно согласиться с тем, что "добро" и "зло" абсолютны только в религиозном плане, на бытовом же уровне - в педагогике, медицине или тем более в политике - они изменчивы, плывучи. Поэтому вне религии "добро" и "зло" не только неотличимы от "своего" и "чужого", но и удобно заменимы последними. Напомнить ли о классовой этике? Когда добродетельным заявлялось всё, что приносило пользу пролетариату. Всё, в том числе и массовые убийства соотечественников.
Характернейшим примером слепости или лукавства безрелигиозного, а точнее - антирелигиозного сознания может послужить столь старательно раскручиваемый проект "Гарри Потер". Упорное отрицание хоть какой-то ориентированности относительно надмирных и абсолютных ценностей превращает бесконечные дрязги и склоки колдунов и ведьм в некое непринципиальное, но при этом необъяснимо непримиримое противостояние. Здесь поместный антагонизм "своего"-"чужого" окончательно вытесняет вселенский поединок божественного "добра" и демонического "зла", дезориентируя и калеча мировоззрение и нравственность втянутых в чтиво или просмотр миллионов и миллионов подростков.
Ну найдите что-либо подобное в народных мифах и сказках о героях, своими бескорыстными подвигами спасающих племена и земли, царства и ход времён! Всегда и везде традиционного героя влекут высшая правда, незыблемая истина, нетленное добро. Оступаясь и ошибаясь, он упорно тянется взором к небу и страданиями и жертвенностью выкупает не личное благоденствие, а процветание всему известному миру. Иначе он и не герой.
Но почему преображение невозможно без шока? Почему при всей обрядовой несхожести внутренне инициация всегда и у всех укладывается в аристотелевскую четырёхчленную формулу катарсиса: "подражание-страх-сострадание-наслаждение"? Откуда всеобщность согласия с тем, что очищение души возможно лишь через боль? Вплоть до того, что такая "шокотерапия" ступенчатого, скачкообразного постижения диалектики мира приобрела даже самостоятельную конфессиональную форму чань или дзен-буддизма. С забавными для постороннего наблюдателя взаимоотношениями учителя и ученика: когда мастер ставит перед неофитом, казалось бы, неразрешимую задачу и, доведя невозможностью ответа почти до сумасшествия, резким ударом или напугом выводит на озарение.
В наших монастырях поведение старца относительно своего послушника тоже может повергнуть в недоумение. Это по фильму об академике Павлове мы знаем о шутке-нешутке послушания высаживать капусту вверх корешками. Но в реальной жизни (автор несколько лет проработал в монастыре) зачастую не так всё умильно. Нарочитая грубость, немотивированное обижательство, провокационные наветы от того, кто для других видится солнцем доброты и ласки, порой просто ставят в тупик. Ведь вдвойне, втройне обидно получать оскорбления и терпеть насмешки не от такого же неофита, как и сам, а от общепризнанно духовного старца. И какая нужна твёрдость веры, чтобы постоянно помнить - эти придирки и мытарства направлены не на личность проходящего испытания. И творятся они не в корысть или удовольствие старшего, а преследуют цель избавления новоначального от животной страстности и зломысленных заблуждений. И покрываются эти дневные обиды тайной ночной молитвой об укреплении духа, о небесной помощи послушнику, дабы выдержать тому огонь и холод, толкотню и одиночество, гнев и тоску. И в конечном счёте очиститься для богообщения.
Одна из раскручиваемых в СМИ тем - армейская дедовщина.
Да, изначально понятная всем инициация в воины в годы обрушения советской и отсутствия иной государственной идеологии во многих частях мутировала в обессмысленное, но от этого не менее ритуальное надругательство. Уже не столько старших над младшими, сколько сильных над слабыми. В разных частях по-разному, но всюду "дембеля" "духов" избивают, унижают и обирают. Это позор. И прежде всего позор "отцам"-командирам, ибо в наше время по армии расползлась ещё большая гнусность - избиение солдат молодыми офицерами. Теми, чьё взросление пришлось на те самые 90-е, на полную деидеологизацию и обесцельность русского общества. Когда "добром" виделось только "своё" - ватажно-артельное или семейно-особное...
Поэтому это позор всех нас. Всех. Именно из-за отсутствия идеалов патриотизма, невоспитанности в любви к Отечеству подготовка мужчин к защите Родины - корпоративное посвящение? в армии потеряло свой смысл. А ведь - как ни жёстко это читать! - физические и психические испытания совершенно необходимы для начинающегося бойца. Уже не одной войной доказано: если восемнадцатилетнего юношу (даже если он не конченный маменькин сынок) из домашней постели сразу же направить в окоп - он почти обязательно погибнет. Как ни обучай его скоростной сборке-разборке автомата, какой "сферой" ни покрывай ему голову - психически не подготовленный к ужасам и тяготам войны, не избавившийся от детских стереотипов мышления и поведения новобранец почти обязательно погибнет.
Я осознаю, какой вал обвинений и возмущений поднимаю: ах, разве можно человеку бить человека?! Уймитесь. Нельзя. Так же, как нельзя человеку человека убивать. Но ведь на войне это происходит под всеобщее одобрение.
Мужество обретается претерпением. Инициация в воины не может проходить "понарошку", ибо социальный статус носящего оружие чрезвычаен. И если вернуть посвящению его высокий смысл, то вводить в боевое ремесло можно и нужно будет не кулаком, а полосой препятствий. Ну, никого же не коробит от показа почти нечеловеческих мук, которые преодолевают ищущие права носить краповый берет. Не коробит, хотя в финале вымотанный спецназовец жёстко избивается свежим противником-партнёром. Не коробит потому, что в результате рискнувшего и вытерпевшего встречают братские объятия соратников - испытания вознаграждаются признанием.
Что должно бы происходить не только в спецназах, но и во всей армии. Нашей армии.
