26 декабря концертом "Розы с юга, или Симфония веселая и нежная" в Большом зале Московской консерватории им. Чайковского маэстро Владимир ФЕДОСЕЕВ завершает дважды юбилейный для него 2007 год (75-летие со дня рождения и 50-летие творческой деятельности). На вечере, посвященном сразу обеим упомянутым годовщинам, будут звучать вальсы Штрауса, Шуберта, музыкальные шутки Моцарта, Оффенбаха и Гайдна.
- Песни военных лет. Простые и мудрые песни, укорененные в традициях нашей музыкальной культуры, в памяти сердца.
- Даже творческие люди стараются во время отдыха воздерживаться от любимой работы...
- Я могу прожить без музыки только два дня, в самом начале отпуска... Это максимум. А потом как-то теряюсь. И каждый день должен уделять музыке не меньше двух-трех часов - иначе чувствую себя неполноценно. Вообще, когда долго не дирижируешь, приходит волнение - не утерял ли что-то...
- Многие музыканты отсчитывают начало своей творческой биографии с момента, когда стал работать в оркестре, с первого публичного выступления. А как начинали Вы?
- Музыкантом я себя почувствовал еще в детстве. Это было в довоенном Ленинграде. Когда слышал игру духового оркестра (а в ту пору духовая музыка была, что называется, модной), я сразу же выскакивал на улицу и бежал за ним, если он маршировал, или становился перед ним и дирижировал - прутиком или рукой. Мой отец всегда мечтал, чтобы я стал музыкантом. Для него музыка была несбывшейся мечтой: он хотел играть, но ему Бог не дал слуха... Но война отодвинула мое музыкальное развитие на десять лет.
Радио очень сильно на меня влияло. В те годы классическая музыка звучала по радио с утра до вечера, она поднимала дух. Я сидел дома (в блокадном Ленинграде выходить на улицу было опасно) и постоянно слушал классическую музыку из репродуктора. На улице не бывал вовсе - мама сдала одну комнату под школу, так что школа практически сама ко мне приходила... Тогда уже музыка вошла в мою душу.
После того как всю нашу семью вывезли из осажденного Ленинграда по "Дороге жизни", мы жили в Муроме, куда переехал военный завод, на котором работал отец. Там я начал заниматься в студии художественной самодеятельности. Так началось мое музыкальное образование - точнее, полуобразование. Серьезная школа началась в 1947 году, по возвращении в Ленинград. Всего я учился одиннадцать лет: училище имени Мусоргского, потом Гнесинка в Москве, потом консерватория, аспирантура... Музыке нужно учиться долго - просто потому, что каждому возрасту соответствует своя музыка. Можно десятки лет, например, дирижировать исполнением 9-й симфонии Бетховена, но понять ее только в конце жизни...
- Тогда откуда взялась дата - 20 октября?
- Просто в концерте 20 октября 2007 года, посвященном 50-летию моей творческой деятельности, участвовал Венский хор Зингферайн (у них тоже юбилей - 150 лет). И мне, и моим австрийским друзьям была особенно удобна эта дата.
Думаю, что окончательно как дирижер я сформировался лишь когда начал выступать с симфоническим оркестром по приглашению гениального Евгения Мравинского. Это было в 1971 году. Вот точка отсчета моего профессионального движения. И все благодаря моему великому учителю. В ту пору я был еще дирижером народного оркестра, но очень хотел перейти в симфонический. Мне стало тесно в рамках народной музыки, не хватало объема. Там нет симфоний, широких полотен, а мне хотелось больших форм.
Но я всегда любил и люблю народную музыку, я благодарен Богу за то, что в течение пятнадцати лет соприкасался с этим миром, за то, что работал рядом с великими певцами - Лемешевым, Пироговым, Архиповой, Михайловым... Они меня многому научили. Народное искусство - основа основ, оттуда вышли и Глинка, и Мусоргский... Я прошел этот университет, что помогает мне даже сейчас хорошо ориентироваться в мире музыки других народов. Те, кто говорят, что народное искусство - это "низший сорт", просто ничего не понимают.
- Я считаю, что Россия, - величина лирическая. Об этом говорят и черты нашего национального характера - желание быть ближе к другому, отзывчивость, взаимопомощь, стремление взять на себя печали ближнего. Умение любоваться и восторгаться природой, произведениями искусства, музыкой, совместное - и застольное, и хоровое - пение, умение понять и принять душу другой нации... Это все лирические явления. А самый лирический, искренне выражающийся композитор в мире - Чайковский. Кстати, его музыку обожают во всех странах мира!
Добавлю, что, хотя русские могут понять и принять душу другого народа, они все же привносят в свои интерпретации некий собственный акцент. Что, как ни удивительно, не приводит к искажениям! Иностранные критики часто об этом говорят.
- Да, но ведь у нас массовой является не классическая музыка, а так называемая попса...
- То, что сейчас в России именуется словом "массовая культура", особенно музыкальная - это ведь просто не наша культура и не наша музыка! Там ведь нет ничего национального! Российская поп-музыка - всего лишь показатель общей деградации: подражательности, часто просто обезьяньего повтора. К сожалению, эту псевдокультуру мощно насаждает наше телевидение и тем самым губит национальную традицию! Особенно в Москве сейчас, как мне кажется, к сожалению, это самый нерусский город. Наша культура ценилась в мире всегда, ценится и сейчас - но вот внутри страны море проблем... Впрочем, это общая беда - сейчас такому же натиску подвергается любой народ. Мы на пике болезни, и лечить ее невозможно иначе, чем поддержкой лучших образцов настоящего искусства - во всех его жанрах.
Беда и в отсутствии общего музыкального воспитания, воспитания художественного вкуса. Сейчас я иногда вижу, как в других странах (только у нас это не принято) приходят на утренние концерты даже с грудными детьми, выстраивая в ряд коляски позади партера... И ведь музыка действует... А у нас в детских садах, в школах исчезли уроки пения, уже не слышно народных песен, почти нет хоров в средних школах. Руководители нашей культуры тоже, кажется, потеряли безвозвратно вкус к национальной культуре и, похоже, не думают о ее развитии.
Я считаю, что в истинно талантливом музыкальном произведении должно ощущаться присутствие Божие. Не случайно тот же Бетховен на страницах своих партитур часто писал: "Mit andacht!" - "C благоговением!"
- То есть? Мы ведь привыкли к тому, что духовная музыка - некое отдельное явление.
- Безбожным, бездуховным бывает только несовершенное. Другое дело, что есть музыка просто плохая...неудавшаяся. Она выходила даже из-под пера классиков. Не только Чайковский рвал и сжигал иной раз свои партитуры. Но это - другое.
А вот композиция "Страсти по Матфею", которую написал епископ Венский и Австрийский Илларион, - это не просто духовная музыка, это попытка перевести молитву на современный концертный язык. В его произведении соединены и вокальные, и инструментальные номера, и речитативное чтение Евангелия. И, по-моему, все части композиции сочетаются органично. Другое дело, что рано абсолютизировать оценки, говорить, что это - "на все времена". Владыка поставил себе трудную задачу, выполнить ее не каждому под силу - создать такое сложное произведение, да еще посвященное теме, святой и для композитора, и для многих его слушателей... Этот интересный и важный для развития музыки эксперимент удался, но он является лишь первым шагом.
Кстати, то, что епископ Иларион "следует" за Бахом - есть в некотором роде возвращение к истокам. Потому что вся европейская классическая музыка вышла из собора.
- Вы давно в Церкви? И - как пришли к вере?
- Не я пришел в Церковь, скорее, Бог привел меня. Через искусство, через музыку прежде всего.
В детстве меня не крестили, хотя мама была верующей, - папа был резко против, он был человек вполне советский. Я крестился 30 лет назад, когда уже жил в Москве. И потом... почувствовал себя другим человеком. Это большая ответственность, прежде всего. А поскольку музыка - это вся моя жизнь, (я не преувеличиваю, для меня нет ничего важнее), значит, вера и должна была стать мне опорой в работе, в жизни... Бог есть Любовь, это самое главное и самое трудное для понимания, для чувства повседневного.
Меня привлекает духовная музыка. Не только русская. Я вообще считаю, что христианство едино, вера едина, ведь Бог один, ведь Христос неразделен. Вот в конце декабря этого года, в канун католического Рождества (концерт состоится 23 декабря) мы будем играть Баха, две кантаты из его "Рождественской Литургии".
- А почему Вы называете именно Бетховена самым современным композитором в мире?
- В музыке Бетховена есть все, что есть в душе человека. Его музыка вечна. Время - самый справедливый и строгий судья, и многие, даже талантливые композиторы уже совсем забыты или их произведения исполняются редко, а музыка Бетховена будет жить столько, сколько существует наш мир. Его музыка, как и сейчас, через два века воспринимается как современная - как новая в каждом повороте мысли, в каждом такте. Ведь человек тот же, что был и века тому назад.
В мире есть два гениальных композитора, произведения которых не поддаются в принципе какой-либо обработке, аранжировке, адаптации, сокращению, - Бетховен и Моцарт. Это строго соответствует понятию "классическая музыка", ведь классика - то, что отчеканилось на века, "ни убавить, ни прибавить".
- Нравятся ли Вам сочинения композиторов нашего времени? Кого-то из них Вы считаете гениальным?
- После Шостаковича, Свиридова, Бориса Чайков-ского, Владимира Рубина, Романа Леденева, пожалуй, хороших композиторов почти не осталось. Конечно, есть таланты - Алексей Рыбников, Владимир Кикта. Но, хотя в мире проходит множество музыкальных конкурсов и фестивалей, творцы, сравнимые с Бетховеном, Шубертом или Шуманом, не появляются. Пока... Может быть, это временное явление, просто сейчас мы на спаде волны?
- Дирижер - соавтор музыки. Он может либо донести произведение до слушателей, либо уничтожить его. И такие факты в истории бывали. Например, когда Петр Ильич Чайковский дирижировал оркестром на премьере своей шестой симфонии, он провалил ее. Только спустя пять лет симфонию смогли оценить слушатели - ее "вернул" людям венгерский дирижер Артур Никиш. Почему? Просто великий композитор не был дирижером. Так что хороший дирижер необходим талантливому композитору.
Дирижер - это медиум, он отвечает за качество музыки и перед композитором, и перед публикой. То, что якобы каждый музыкант может стать дирижером, - глубокое заблуждение, дирижер - это особая профессия. И смысл интерпретации - в умении прочесть глубоко и, не исказив смысла модными штучками, донести идею, замысел автора до современного слушателя.
- Какими качествами должен, по-вашему, обладать идеальный дирижер? Он должен быть авторитарным человеком?
- Нужно уметь слышать и понимать автора. Это самое важное. Что же касается стиля работы - это уже индивидуально. Дирижеры бывали разными - и "диктаторы", и "не-диктаторы". В истории русских оркестров Евгений Мравинский, например, слыл диктатором - но его оркестр гремел на весь мир. Другой великий дирижер, уже немецкий, Карлос Кляйбер - был чрезвычайно закрытым, скромным человеком, однако был и остается во всех своих записях гениальным. Условное деление на "диктаторов" и "не-диктаторов" связано не с профессионализмом, а с особенностями дирижера, его характером и стилем работы.
Мой идеал в профессии - Мравинский, хоть не числюсь я в диктаторах и по своей природе не таков. Мне удается руководить музыкантами с помощью любви, дружбы, ответственности за общее дело. В моей практике необходимости использовать диктаторские методы не возникало.
- Вы знаете исключения из аксиомы "нет плохих оркестров - есть плохие дирижеры"? Или это правило верно всегда? Почему?
- Это изречение принадлежит знаменитому французскому дирижеру Шарлю Мюншу. Исключений нет. Я утверждаю, что за неделю рядовой оркестр - конечно, состоящий из профессионалов, а не участников самодеятельности, - может превратиться в хороший только благодаря дирижерской работе. Почему? Вот простая аналогия. Скрипка Страдивари стоимостью несколько миллионов долларов может в руках плохого скрипача звучать как трехсотрублевый инструмент. А ведь сколько наших выдающихся скрипачей половину своей карьеры играли на "фанерных" инструментах, и как играли!
Но вот в опере сейчас диктатура режиссеров. Здесь последовательно сменились три эпохи - была эпоха всевластия оперных певиц, "примадонн", была (прекрасная и естественная, я считаю) эпоха главенства дирижеров, которая окончилась со смертью Караяна, и вот теперь - командуют режиссеры. Режиссер "изобретает" и руководит! И может, например, сделать так, что Борис Годунов в знаменитой опере будет... бомжом, живущим на помойке... К сожалению, я сталкивался с такими модными решениями - когда царь Додон в опере "Сказка о золотом петушке" выезжал на сцену на мотоцикле. Иногда просто возникает желание бросить все и уйти! Меня удерживало всегда лишь сознание того, что люди, которых я пригласил (наш хор, например), с моим уходом могут лишиться заработка. Редко бывает теперь так, что композитор, дирижер и режиссер - единомышленники, я всегда радуюсь такому сочетанию. Модная, западная по происхождению схема главенства режиссера сейчас укореняется и в России, что меня вовсе не радует...
Поймите, я не против современных постановочных решений! Но это должно быть прежде всего осмысленно, талантливо, должно исходить из идеи композитора! А когда эти решения не оправданы ничем, кроме желания режиссера выглядеть оригинальным, - это беда. Вот недавно поехал Большой театр в Англию с оперой "Борис Годунов" в классической постановке Леонида Баратова - и потряс англичан!
- Не знаю... Куда ж я уеду? Даже если я на Западе, я - представитель моей страны, я люблю Россию. И стараюсь там привить понимание русской музыки и любовь к ней.
Из западных городов я люблю Вену и Цюрих, потому что они очень музыкальны и там мне хорошо работается. В Москве, наоборот, все сложно - тут ты все тянешь на себе, никто не помогает.
А Петербург я уже не могу считать родным городом. Он связан для меня с детскими воспоминаниями о блокаде, далеко не самыми радостными.
- Может, уехали бы в сельскую местность, которую Вы так любите, где постоянно отмечаете свои дни рождения? В какую-нибудь глухую австрийскую деревню...
- В замечательной стране Австрии, как и вообще в Западной Европе, больше не осталось ни деревни, ни дикой природы! Там даже леса огорожены - "частная собственность", ступить негде. Вот у нас пока - воля, куда пошел, оттуда и вышел - в лес, на речку, в поле. Не сравнить!
Свои дни рождения поэтому я провожу не в Австрии, а в российской деревне. Там, у нас на Валдае, я с удовольствием общаюсь с нормальными русскими людьми, рыбачу. К сожалению, народу в деревне становится все меньше - умирают, уезжают... Это очень хорошие люди. Я дорожу знакомством с ними. Они отзывчивы, искренни, всегда готовы помочь. Истинно христианские качества!
Вот, например, такой случай мне вспомнился из общения с нашими деревенскими друзьями... Мы были и творчески, и лично близки с Георгием Свиридовым. Он все последние годы жил в деревне, на даче, и ходил в валенках - и зимой, и летом. И вот однажды износились его любимые валенки, Свиридов сильно переживал. Поехали мы за валенками. Приезжаем в какую-то деревню, видим - сидят на лавке мужики подвыпившие. Спрашиваю: "Простите, где тут можно валенки купить?" Те смеются: "Не знаем". Вдруг сзади нас раздается голос: "А кому это валенки в июле нужны?!" Говорит тоже человек пожилой, тоже слегка подвыпивший, обычный деревенский житель. Отвечаю: "Да вот композитору, Свиридову". "Свиридову?! Тогда пошли ко мне - я свои отдам!"
Автор: Алексей ЧЕБОТАРЕВ
http://www.foma.ru/articles/1310/
Дирижер в коротких штанишках
- Владимир Иванович, что Вы играете чаще всего, когда музицируете для своего удовольствия?- Песни военных лет. Простые и мудрые песни, укорененные в традициях нашей музыкальной культуры, в памяти сердца.
- Даже творческие люди стараются во время отдыха воздерживаться от любимой работы...
- Я могу прожить без музыки только два дня, в самом начале отпуска... Это максимум. А потом как-то теряюсь. И каждый день должен уделять музыке не меньше двух-трех часов - иначе чувствую себя неполноценно. Вообще, когда долго не дирижируешь, приходит волнение - не утерял ли что-то...
- Многие музыканты отсчитывают начало своей творческой биографии с момента, когда стал работать в оркестре, с первого публичного выступления. А как начинали Вы?
- Музыкантом я себя почувствовал еще в детстве. Это было в довоенном Ленинграде. Когда слышал игру духового оркестра (а в ту пору духовая музыка была, что называется, модной), я сразу же выскакивал на улицу и бежал за ним, если он маршировал, или становился перед ним и дирижировал - прутиком или рукой. Мой отец всегда мечтал, чтобы я стал музыкантом. Для него музыка была несбывшейся мечтой: он хотел играть, но ему Бог не дал слуха... Но война отодвинула мое музыкальное развитие на десять лет.
Радио очень сильно на меня влияло. В те годы классическая музыка звучала по радио с утра до вечера, она поднимала дух. Я сидел дома (в блокадном Ленинграде выходить на улицу было опасно) и постоянно слушал классическую музыку из репродуктора. На улице не бывал вовсе - мама сдала одну комнату под школу, так что школа практически сама ко мне приходила... Тогда уже музыка вошла в мою душу.
После того как всю нашу семью вывезли из осажденного Ленинграда по "Дороге жизни", мы жили в Муроме, куда переехал военный завод, на котором работал отец. Там я начал заниматься в студии художественной самодеятельности. Так началось мое музыкальное образование - точнее, полуобразование. Серьезная школа началась в 1947 году, по возвращении в Ленинград. Всего я учился одиннадцать лет: училище имени Мусоргского, потом Гнесинка в Москве, потом консерватория, аспирантура... Музыке нужно учиться долго - просто потому, что каждому возрасту соответствует своя музыка. Можно десятки лет, например, дирижировать исполнением 9-й симфонии Бетховена, но понять ее только в конце жизни...
- Тогда откуда взялась дата - 20 октября?
- Просто в концерте 20 октября 2007 года, посвященном 50-летию моей творческой деятельности, участвовал Венский хор Зингферайн (у них тоже юбилей - 150 лет). И мне, и моим австрийским друзьям была особенно удобна эта дата.
Думаю, что окончательно как дирижер я сформировался лишь когда начал выступать с симфоническим оркестром по приглашению гениального Евгения Мравинского. Это было в 1971 году. Вот точка отсчета моего профессионального движения. И все благодаря моему великому учителю. В ту пору я был еще дирижером народного оркестра, но очень хотел перейти в симфонический. Мне стало тесно в рамках народной музыки, не хватало объема. Там нет симфоний, широких полотен, а мне хотелось больших форм.
Но я всегда любил и люблю народную музыку, я благодарен Богу за то, что в течение пятнадцати лет соприкасался с этим миром, за то, что работал рядом с великими певцами - Лемешевым, Пироговым, Архиповой, Михайловым... Они меня многому научили. Народное искусство - основа основ, оттуда вышли и Глинка, и Мусоргский... Я прошел этот университет, что помогает мне даже сейчас хорошо ориентироваться в мире музыки других народов. Те, кто говорят, что народное искусство - это "низший сорт", просто ничего не понимают.
О духе музыки, поп-культуре и русской душе
- Вы часто говорили о некоем национальном восприятии искусства. Что это значит? В чем специфика русского восприятия музыки?- Я считаю, что Россия, - величина лирическая. Об этом говорят и черты нашего национального характера - желание быть ближе к другому, отзывчивость, взаимопомощь, стремление взять на себя печали ближнего. Умение любоваться и восторгаться природой, произведениями искусства, музыкой, совместное - и застольное, и хоровое - пение, умение понять и принять душу другой нации... Это все лирические явления. А самый лирический, искренне выражающийся композитор в мире - Чайковский. Кстати, его музыку обожают во всех странах мира!
Добавлю, что, хотя русские могут понять и принять душу другого народа, они все же привносят в свои интерпретации некий собственный акцент. Что, как ни удивительно, не приводит к искажениям! Иностранные критики часто об этом говорят.
- Да, но ведь у нас массовой является не классическая музыка, а так называемая попса...
- То, что сейчас в России именуется словом "массовая культура", особенно музыкальная - это ведь просто не наша культура и не наша музыка! Там ведь нет ничего национального! Российская поп-музыка - всего лишь показатель общей деградации: подражательности, часто просто обезьяньего повтора. К сожалению, эту псевдокультуру мощно насаждает наше телевидение и тем самым губит национальную традицию! Особенно в Москве сейчас, как мне кажется, к сожалению, это самый нерусский город. Наша культура ценилась в мире всегда, ценится и сейчас - но вот внутри страны море проблем... Впрочем, это общая беда - сейчас такому же натиску подвергается любой народ. Мы на пике болезни, и лечить ее невозможно иначе, чем поддержкой лучших образцов настоящего искусства - во всех его жанрах.
Беда и в отсутствии общего музыкального воспитания, воспитания художественного вкуса. Сейчас я иногда вижу, как в других странах (только у нас это не принято) приходят на утренние концерты даже с грудными детьми, выстраивая в ряд коляски позади партера... И ведь музыка действует... А у нас в детских садах, в школах исчезли уроки пения, уже не слышно народных песен, почти нет хоров в средних школах. Руководители нашей культуры тоже, кажется, потеряли безвозвратно вкус к национальной культуре и, похоже, не думают о ее развитии.
Я считаю, что в истинно талантливом музыкальном произведении должно ощущаться присутствие Божие. Не случайно тот же Бетховен на страницах своих партитур часто писал: "Mit andacht!" - "C благоговением!"
- То есть? Мы ведь привыкли к тому, что духовная музыка - некое отдельное явление.
- Безбожным, бездуховным бывает только несовершенное. Другое дело, что есть музыка просто плохая...неудавшаяся. Она выходила даже из-под пера классиков. Не только Чайковский рвал и сжигал иной раз свои партитуры. Но это - другое.
А вот композиция "Страсти по Матфею", которую написал епископ Венский и Австрийский Илларион, - это не просто духовная музыка, это попытка перевести молитву на современный концертный язык. В его произведении соединены и вокальные, и инструментальные номера, и речитативное чтение Евангелия. И, по-моему, все части композиции сочетаются органично. Другое дело, что рано абсолютизировать оценки, говорить, что это - "на все времена". Владыка поставил себе трудную задачу, выполнить ее не каждому под силу - создать такое сложное произведение, да еще посвященное теме, святой и для композитора, и для многих его слушателей... Этот интересный и важный для развития музыки эксперимент удался, но он является лишь первым шагом.
Кстати, то, что епископ Иларион "следует" за Бахом - есть в некотором роде возвращение к истокам. Потому что вся европейская классическая музыка вышла из собора.
- Вы давно в Церкви? И - как пришли к вере?
- Не я пришел в Церковь, скорее, Бог привел меня. Через искусство, через музыку прежде всего.
В детстве меня не крестили, хотя мама была верующей, - папа был резко против, он был человек вполне советский. Я крестился 30 лет назад, когда уже жил в Москве. И потом... почувствовал себя другим человеком. Это большая ответственность, прежде всего. А поскольку музыка - это вся моя жизнь, (я не преувеличиваю, для меня нет ничего важнее), значит, вера и должна была стать мне опорой в работе, в жизни... Бог есть Любовь, это самое главное и самое трудное для понимания, для чувства повседневного.
Меня привлекает духовная музыка. Не только русская. Я вообще считаю, что христианство едино, вера едина, ведь Бог один, ведь Христос неразделен. Вот в конце декабря этого года, в канун католического Рождества (концерт состоится 23 декабря) мы будем играть Баха, две кантаты из его "Рождественской Литургии".
- А почему Вы называете именно Бетховена самым современным композитором в мире?
- В музыке Бетховена есть все, что есть в душе человека. Его музыка вечна. Время - самый справедливый и строгий судья, и многие, даже талантливые композиторы уже совсем забыты или их произведения исполняются редко, а музыка Бетховена будет жить столько, сколько существует наш мир. Его музыка, как и сейчас, через два века воспринимается как современная - как новая в каждом повороте мысли, в каждом такте. Ведь человек тот же, что был и века тому назад.
В мире есть два гениальных композитора, произведения которых не поддаются в принципе какой-либо обработке, аранжировке, адаптации, сокращению, - Бетховен и Моцарт. Это строго соответствует понятию "классическая музыка", ведь классика - то, что отчеканилось на века, "ни убавить, ни прибавить".
- Нравятся ли Вам сочинения композиторов нашего времени? Кого-то из них Вы считаете гениальным?
- После Шостаковича, Свиридова, Бориса Чайков-ского, Владимира Рубина, Романа Леденева, пожалуй, хороших композиторов почти не осталось. Конечно, есть таланты - Алексей Рыбников, Владимир Кикта. Но, хотя в мире проходит множество музыкальных конкурсов и фестивалей, творцы, сравнимые с Бетховеном, Шубертом или Шуманом, не появляются. Пока... Может быть, это временное явление, просто сейчас мы на спаде волны?
Что может дирижер
- В чем, по Вашему мнению, заключается сущность Вашей профессии?- Дирижер - соавтор музыки. Он может либо донести произведение до слушателей, либо уничтожить его. И такие факты в истории бывали. Например, когда Петр Ильич Чайковский дирижировал оркестром на премьере своей шестой симфонии, он провалил ее. Только спустя пять лет симфонию смогли оценить слушатели - ее "вернул" людям венгерский дирижер Артур Никиш. Почему? Просто великий композитор не был дирижером. Так что хороший дирижер необходим талантливому композитору.
Дирижер - это медиум, он отвечает за качество музыки и перед композитором, и перед публикой. То, что якобы каждый музыкант может стать дирижером, - глубокое заблуждение, дирижер - это особая профессия. И смысл интерпретации - в умении прочесть глубоко и, не исказив смысла модными штучками, донести идею, замысел автора до современного слушателя.
- Какими качествами должен, по-вашему, обладать идеальный дирижер? Он должен быть авторитарным человеком?
- Нужно уметь слышать и понимать автора. Это самое важное. Что же касается стиля работы - это уже индивидуально. Дирижеры бывали разными - и "диктаторы", и "не-диктаторы". В истории русских оркестров Евгений Мравинский, например, слыл диктатором - но его оркестр гремел на весь мир. Другой великий дирижер, уже немецкий, Карлос Кляйбер - был чрезвычайно закрытым, скромным человеком, однако был и остается во всех своих записях гениальным. Условное деление на "диктаторов" и "не-диктаторов" связано не с профессионализмом, а с особенностями дирижера, его характером и стилем работы.
Мой идеал в профессии - Мравинский, хоть не числюсь я в диктаторах и по своей природе не таков. Мне удается руководить музыкантами с помощью любви, дружбы, ответственности за общее дело. В моей практике необходимости использовать диктаторские методы не возникало.
- Вы знаете исключения из аксиомы "нет плохих оркестров - есть плохие дирижеры"? Или это правило верно всегда? Почему?
- Это изречение принадлежит знаменитому французскому дирижеру Шарлю Мюншу. Исключений нет. Я утверждаю, что за неделю рядовой оркестр - конечно, состоящий из профессионалов, а не участников самодеятельности, - может превратиться в хороший только благодаря дирижерской работе. Почему? Вот простая аналогия. Скрипка Страдивари стоимостью несколько миллионов долларов может в руках плохого скрипача звучать как трехсотрублевый инструмент. А ведь сколько наших выдающихся скрипачей половину своей карьеры играли на "фанерных" инструментах, и как играли!
Но вот в опере сейчас диктатура режиссеров. Здесь последовательно сменились три эпохи - была эпоха всевластия оперных певиц, "примадонн", была (прекрасная и естественная, я считаю) эпоха главенства дирижеров, которая окончилась со смертью Караяна, и вот теперь - командуют режиссеры. Режиссер "изобретает" и руководит! И может, например, сделать так, что Борис Годунов в знаменитой опере будет... бомжом, живущим на помойке... К сожалению, я сталкивался с такими модными решениями - когда царь Додон в опере "Сказка о золотом петушке" выезжал на сцену на мотоцикле. Иногда просто возникает желание бросить все и уйти! Меня удерживало всегда лишь сознание того, что люди, которых я пригласил (наш хор, например), с моим уходом могут лишиться заработка. Редко бывает теперь так, что композитор, дирижер и режиссер - единомышленники, я всегда радуюсь такому сочетанию. Модная, западная по происхождению схема главенства режиссера сейчас укореняется и в России, что меня вовсе не радует...
Поймите, я не против современных постановочных решений! Но это должно быть прежде всего осмысленно, талантливо, должно исходить из идеи композитора! А когда эти решения не оправданы ничем, кроме желания режиссера выглядеть оригинальным, - это беда. Вот недавно поехал Большой театр в Англию с оперой "Борис Годунов" в классической постановке Леонида Баратова - и потряс англичан!
Города и люди
- Если бы Вы действительно решились бросить все и уехать, то куда бы поехали?- Не знаю... Куда ж я уеду? Даже если я на Западе, я - представитель моей страны, я люблю Россию. И стараюсь там привить понимание русской музыки и любовь к ней.
Из западных городов я люблю Вену и Цюрих, потому что они очень музыкальны и там мне хорошо работается. В Москве, наоборот, все сложно - тут ты все тянешь на себе, никто не помогает.
А Петербург я уже не могу считать родным городом. Он связан для меня с детскими воспоминаниями о блокаде, далеко не самыми радостными.
- Может, уехали бы в сельскую местность, которую Вы так любите, где постоянно отмечаете свои дни рождения? В какую-нибудь глухую австрийскую деревню...
- В замечательной стране Австрии, как и вообще в Западной Европе, больше не осталось ни деревни, ни дикой природы! Там даже леса огорожены - "частная собственность", ступить негде. Вот у нас пока - воля, куда пошел, оттуда и вышел - в лес, на речку, в поле. Не сравнить!
Свои дни рождения поэтому я провожу не в Австрии, а в российской деревне. Там, у нас на Валдае, я с удовольствием общаюсь с нормальными русскими людьми, рыбачу. К сожалению, народу в деревне становится все меньше - умирают, уезжают... Это очень хорошие люди. Я дорожу знакомством с ними. Они отзывчивы, искренни, всегда готовы помочь. Истинно христианские качества!
Вот, например, такой случай мне вспомнился из общения с нашими деревенскими друзьями... Мы были и творчески, и лично близки с Георгием Свиридовым. Он все последние годы жил в деревне, на даче, и ходил в валенках - и зимой, и летом. И вот однажды износились его любимые валенки, Свиридов сильно переживал. Поехали мы за валенками. Приезжаем в какую-то деревню, видим - сидят на лавке мужики подвыпившие. Спрашиваю: "Простите, где тут можно валенки купить?" Те смеются: "Не знаем". Вдруг сзади нас раздается голос: "А кому это валенки в июле нужны?!" Говорит тоже человек пожилой, тоже слегка подвыпивший, обычный деревенский житель. Отвечаю: "Да вот композитору, Свиридову". "Свиридову?! Тогда пошли ко мне - я свои отдам!"
Автор: Алексей ЧЕБОТАРЕВ
http://www.foma.ru/articles/1310/
_1.jpg)
