9 октября у настоятеля Всеволожского храма Святой Троицы протоиерея Иоанна ВАРЛАМОВА День Ангела. "Православный Санкт-Петербург" поздравляет дорогого батюшку, желает крепкого здоровья, долгих лет жизни и помощи Божией во всех его трудах на благо Русской Православной Церкви. Мы попросили о.Иоанна рассказать о себе и ответить на некоторые вопросы.
Родился я в деревне, в крестьянской верующей семье. Отец - Иоанн Алексеевич и мама - Марфа Лаврентьевна были почитателями св.прав.Иоанна Кронштадтского. Так получилось, что они - тверской крестьянин и жительница Украины - познакомились в Петербурге, куда оба прибыли, чтобы увидеть и услышать отца Иоанна. Он же и благословил их на брак. Венчались родители в Колпинском храме. Вот так счастливо всё начиналось, а потом грянула революция. И начались... гонения не гонения, но отец почти не выходил из тюрьмы за то, что проповедовал Бога и говорил правду о безбожной власти большевиков.
В 1921 году мать с отцом уехали на родину мамы, в деревню Алексеевку под Донбассом. Там отца также преследовали за веру, но он неизменно убегал из тюрем, потому как были они деревенские, к содержанию заключённых не приспособленные. Однажды его приговорили к расстрелу, вывели во двор, сделали несколько выстрелов, но каждый раз - осечка. Комиссар сам навёл пистолет... но у отца вдруг оборвался медальон с ликом Иоанна Кронштадтского и упал на землю. Отец наклонился, чтобы подобрать, и пуля просвистела мимо. Комиссар завопил: "Что ты там колдуешь? Встать". Я теперь понимаю, что отца тогда Господь спас, потому что тут же прибежал какой-то юноша в кожанке, закричал: "Вы кого расстреливаете? Это же наш человек!" Отца отпустили, но никто не смог ему сказать, кто был этот юноша, откуда взялся.
Все эти годы я отца почти не видел: он появлялся изредка - белье сменить, харчей взять, перевязку сделать, если ранен был. Мама день-деньской работала в совхозе. Старший брат Миша тоже работал, хотя ему было около 13 лет. Я оставался один. А когда мама приходила, мы молились, дома были иконы. В 1935 году наша семья переехала в Красноармейск, что в 220 км от Днепропетровска. Отец недолгое время жил с нами, работал сторожем. Но в 38 году его вновь забрали, и больше мы его не видели.
Когда началась война, наш городок оказался в оккупации. Хлебнуть горюшка пришлось немало... В 43-м нас освободили, и я закончил прерванную семилетку, затем техникум машиностроения и был направлен в Ворошиловград, где стал посещать церковь. Там тогда был очень ревностный архиепископ - Никон (Петин), который рекомендовал меня в семинарию, хотя я себя стариком считал: 21 год! Куда уж мне учиться! Всё же я сообщил маме о своих планах. И она призналась, что, пеленая меня, маленького, мечтала, чтобы я стал священником или монахом.
Итак, человек семь нас отправились в Одесскую семинарию, где мы были приняли с большой любовью: "О, шахтёры! Как хорошо". После окончания я служил иподьяконом у владыки Никона, но подумывал об академии и послал документы в Петербург. Придя к владыке за благословением, повинился: "Я так переживаю, что вы были недовольны теми, кто прежде меня ушли в академию". Владыка удивился: "Я переживал только о тех, кому там не место. Тебя я благословляю. Но если желаешь - оставайся, будешь служить при мне". Совесть же моя настолько меня обличала, что я покидаю дорогого владыку, который был мне как отец, что я сказал: "Я остаюсь". Увы, вскоре владыка заболел и умер. Ни лекарства, ни кровь, которую мы сдавали, не могли его спасти.
Я уехал тогда в Петербург, закончил Духовную академию. Устроился псаломщиком в Преображенский собор, в качестве коего и прослужил 10 лет, хотя был рукоположен во диакона. Времена были такие, что я мог служить, только когда действующий диакон уходил в отпуск. А служить была такая жажда! Мне посоветовали: "Иди к владыке, проси". Но как я пойду? Один мой соученик пошёл, владыка предложил: "В Тихвин поедешь?" - "Нет. Хочу в Петербурге", - ответил тот. Владыка рассердился: "Вон! И не показывайся мне на глаза". Всё же, прослужив ещё полгода в Красном Селе, я собрался с духом и в среду Великого поста пошёл: "Владыко, я хочу иерейского сана". - "Хорошо, мы подумаем", - был ответ. А уже в пятницу мне предложили ехать в Толмачёво, а в неделю Торжества Православия рукоположили. Потом я служил на Смоленском кладбище, затем 24 года день в день прослужил в Лавре. А когда Лавра вновь монастырём стала, нас - священников - кого куда распределили. Я во Всеволожске оказался.
А случилось это так. Однажды после службы о.Сергий Черяга спросил: "Тебя подвезти, отец Иоанн? Я на машине сегодня". - "Да я во Всеволожск еду, дача у меня там..." Эта-то фраза и решила мою судьбу. Однажды, увидев, что митрополит Владимир чем-то озабочен, о.Сергий спросил, не случилось ли чего? Владыка поделился: - "Не могу священника найти во Всеволожск. Прежний-то занедужил недугом зелёного змия. В епархию письмо пришло из какой-то организации, мол, что же вы такого батюшку прислали, который едва ли не в кюветах валяется". О.Сергий и скажи: "А вот о.Иоанн Варламов чуть ли не живёт там..." На Троицкую родительскую субботу 1996 года я получил указ ехать во Всеволожск.
Поначалу, каюсь, меня гордость заедала: куда меня послали? в какую-то деревню... Но вскоре я понял, какая это милость Божия: здесь чистый воздух, вкусная вода, и я могу пешочком спокойно за полчаса дойти до храма, а отслужив, - пешком вернуться домой. В Петербурге же давка, суета... В молодости это по силам, но с возрастом становится тяжко. К тому же пастырь должен не роптать, а усердно трудиться там, куда Господь поставил.
- Люди в душе делят священников на молитвенников, строителей, бого-словов. Бывает, батюшка - простец, но настолько душевный, такой от него идёт свет, что люди тянутся к нему. А есть батюшки, в богословии сведущие, могущие по полочкам всё разложить, толково объяснить, но таким от них холодом веет... душа леденеет. Какие батюшки в наше время нужнее русскому человеку?
- Слово Божие от сердца к сердцу идёт. С каким сердцем один человек принимает другого, так душа того и откликается - радуется или печалится. Важно, что получает человек от священника - утешение или духовную "пощечину", если его не выслушают, оборвут. И вот вопрос: высокомерный, недоступный батюшка зачем в храм пришёл? Служить или гордыньку свою тешить? Прп.Антоний Великий говорил: "Все грехи мерзки пред Богом, но всех мерзостнее - гордость сердца".
Всё это уже было, есть и будет. Господь сказал, что есть пастыри, но подчас и волки в овечьей шкуре входят в стадо Христово. Обо всём Господь нас предупредил... Да, надо признать, отдельные священники далеки от Православия, от того содержания службы, которым богата церковная жизнь, и служат абы как, лишь бы побыстрее. Это не просто бе-зобразие, это - настоящее горе. "Диавол с большей яростью нападает на учителей, потому что если они погибнут, то и все стадо рассеется. Когда он убивает овец, он только уменьшает стадо. А если поражает пастыря, то наносит вред всей пастве", - писал свт.Иоанн Златоуст.
- Раньше проводились Поместные соборы, в которых принимали участие не только архиереи, но и рядовые священники, и монашествующие, и миряне. Ныне Поместные соборы не собирают. Почему?
- Нам 70 лет не давали не только о народных соборах думать, но даже об Архиерейском. Не наступило ещё время... видимо, не настолько ещё мы окунулись в горе, чтобы соборно взывать о помощи к Богу и воспротивиться всему тому, что делается на Руси.
- В советские времена, когда храмы закрывались или взрывались - иконы и церковная утварь изымались, и часть попадала в музеи. Есть мнение, что не нужно пытаться их вернуть, ибо не время гоняться за утраченными святынями, забывая о пастве, - время молиться и каяться, и Господь пошлёт нам новые святыни...
- Безусловно, самое важное в человеке - душа. Всё материальное приходит и уходит, душа же вечна.
- Православные святыни не просто материальные вещи, но нечто большее. Разве плохо, что Тихвинская икона вернулась в Россию?
- Очень хорошо. И на то была воля Господня. Русский народ заслужил, вымолил эту радость. Но если иконы не отдают добровольно - воевать за них и оставлять в небрежении паству глупо. Посеять в душах людских семена веры православной важнее.
Господь Бог велик и необъятен для нашего скудного разума. Для укрепления нас в вере Он кому-то являет чудеса, кому-то - образа. Но со временем, по нашему недостоинству, по недостоинству тех, кто жили до нас и потеряли свою святость, Господь отнял у нас многие святыни. Нам надо каяться и молиться, и Господь пошлёт новые святыни, как и было во все времена христианства. Чудеса, исцеления, явление святынь - особая милость Божия. Главное - слушай, смотри и разумей, что Господь являет.
Адрес: 188710, Ленобласть, г.Всеволожск, Всеволожский пр., 64. Тел. (813-70) 31-338.
Записала Ирина РУБЦОВА
http://pravpiter.ru/pspb/n189/ta006.htm
Родился я в деревне, в крестьянской верующей семье. Отец - Иоанн Алексеевич и мама - Марфа Лаврентьевна были почитателями св.прав.Иоанна Кронштадтского. Так получилось, что они - тверской крестьянин и жительница Украины - познакомились в Петербурге, куда оба прибыли, чтобы увидеть и услышать отца Иоанна. Он же и благословил их на брак. Венчались родители в Колпинском храме. Вот так счастливо всё начиналось, а потом грянула революция. И начались... гонения не гонения, но отец почти не выходил из тюрьмы за то, что проповедовал Бога и говорил правду о безбожной власти большевиков.В 1921 году мать с отцом уехали на родину мамы, в деревню Алексеевку под Донбассом. Там отца также преследовали за веру, но он неизменно убегал из тюрем, потому как были они деревенские, к содержанию заключённых не приспособленные. Однажды его приговорили к расстрелу, вывели во двор, сделали несколько выстрелов, но каждый раз - осечка. Комиссар сам навёл пистолет... но у отца вдруг оборвался медальон с ликом Иоанна Кронштадтского и упал на землю. Отец наклонился, чтобы подобрать, и пуля просвистела мимо. Комиссар завопил: "Что ты там колдуешь? Встать". Я теперь понимаю, что отца тогда Господь спас, потому что тут же прибежал какой-то юноша в кожанке, закричал: "Вы кого расстреливаете? Это же наш человек!" Отца отпустили, но никто не смог ему сказать, кто был этот юноша, откуда взялся.
Все эти годы я отца почти не видел: он появлялся изредка - белье сменить, харчей взять, перевязку сделать, если ранен был. Мама день-деньской работала в совхозе. Старший брат Миша тоже работал, хотя ему было около 13 лет. Я оставался один. А когда мама приходила, мы молились, дома были иконы. В 1935 году наша семья переехала в Красноармейск, что в 220 км от Днепропетровска. Отец недолгое время жил с нами, работал сторожем. Но в 38 году его вновь забрали, и больше мы его не видели.
Когда началась война, наш городок оказался в оккупации. Хлебнуть горюшка пришлось немало... В 43-м нас освободили, и я закончил прерванную семилетку, затем техникум машиностроения и был направлен в Ворошиловград, где стал посещать церковь. Там тогда был очень ревностный архиепископ - Никон (Петин), который рекомендовал меня в семинарию, хотя я себя стариком считал: 21 год! Куда уж мне учиться! Всё же я сообщил маме о своих планах. И она призналась, что, пеленая меня, маленького, мечтала, чтобы я стал священником или монахом.
Итак, человек семь нас отправились в Одесскую семинарию, где мы были приняли с большой любовью: "О, шахтёры! Как хорошо". После окончания я служил иподьяконом у владыки Никона, но подумывал об академии и послал документы в Петербург. Придя к владыке за благословением, повинился: "Я так переживаю, что вы были недовольны теми, кто прежде меня ушли в академию". Владыка удивился: "Я переживал только о тех, кому там не место. Тебя я благословляю. Но если желаешь - оставайся, будешь служить при мне". Совесть же моя настолько меня обличала, что я покидаю дорогого владыку, который был мне как отец, что я сказал: "Я остаюсь". Увы, вскоре владыка заболел и умер. Ни лекарства, ни кровь, которую мы сдавали, не могли его спасти.
Я уехал тогда в Петербург, закончил Духовную академию. Устроился псаломщиком в Преображенский собор, в качестве коего и прослужил 10 лет, хотя был рукоположен во диакона. Времена были такие, что я мог служить, только когда действующий диакон уходил в отпуск. А служить была такая жажда! Мне посоветовали: "Иди к владыке, проси". Но как я пойду? Один мой соученик пошёл, владыка предложил: "В Тихвин поедешь?" - "Нет. Хочу в Петербурге", - ответил тот. Владыка рассердился: "Вон! И не показывайся мне на глаза". Всё же, прослужив ещё полгода в Красном Селе, я собрался с духом и в среду Великого поста пошёл: "Владыко, я хочу иерейского сана". - "Хорошо, мы подумаем", - был ответ. А уже в пятницу мне предложили ехать в Толмачёво, а в неделю Торжества Православия рукоположили. Потом я служил на Смоленском кладбище, затем 24 года день в день прослужил в Лавре. А когда Лавра вновь монастырём стала, нас - священников - кого куда распределили. Я во Всеволожске оказался.
А случилось это так. Однажды после службы о.Сергий Черяга спросил: "Тебя подвезти, отец Иоанн? Я на машине сегодня". - "Да я во Всеволожск еду, дача у меня там..." Эта-то фраза и решила мою судьбу. Однажды, увидев, что митрополит Владимир чем-то озабочен, о.Сергий спросил, не случилось ли чего? Владыка поделился: - "Не могу священника найти во Всеволожск. Прежний-то занедужил недугом зелёного змия. В епархию письмо пришло из какой-то организации, мол, что же вы такого батюшку прислали, который едва ли не в кюветах валяется". О.Сергий и скажи: "А вот о.Иоанн Варламов чуть ли не живёт там..." На Троицкую родительскую субботу 1996 года я получил указ ехать во Всеволожск.
Поначалу, каюсь, меня гордость заедала: куда меня послали? в какую-то деревню... Но вскоре я понял, какая это милость Божия: здесь чистый воздух, вкусная вода, и я могу пешочком спокойно за полчаса дойти до храма, а отслужив, - пешком вернуться домой. В Петербурге же давка, суета... В молодости это по силам, но с возрастом становится тяжко. К тому же пастырь должен не роптать, а усердно трудиться там, куда Господь поставил.
- Люди в душе делят священников на молитвенников, строителей, бого-словов. Бывает, батюшка - простец, но настолько душевный, такой от него идёт свет, что люди тянутся к нему. А есть батюшки, в богословии сведущие, могущие по полочкам всё разложить, толково объяснить, но таким от них холодом веет... душа леденеет. Какие батюшки в наше время нужнее русскому человеку?
- Слово Божие от сердца к сердцу идёт. С каким сердцем один человек принимает другого, так душа того и откликается - радуется или печалится. Важно, что получает человек от священника - утешение или духовную "пощечину", если его не выслушают, оборвут. И вот вопрос: высокомерный, недоступный батюшка зачем в храм пришёл? Служить или гордыньку свою тешить? Прп.Антоний Великий говорил: "Все грехи мерзки пред Богом, но всех мерзостнее - гордость сердца".
Всё это уже было, есть и будет. Господь сказал, что есть пастыри, но подчас и волки в овечьей шкуре входят в стадо Христово. Обо всём Господь нас предупредил... Да, надо признать, отдельные священники далеки от Православия, от того содержания службы, которым богата церковная жизнь, и служат абы как, лишь бы побыстрее. Это не просто бе-зобразие, это - настоящее горе. "Диавол с большей яростью нападает на учителей, потому что если они погибнут, то и все стадо рассеется. Когда он убивает овец, он только уменьшает стадо. А если поражает пастыря, то наносит вред всей пастве", - писал свт.Иоанн Златоуст.
- Раньше проводились Поместные соборы, в которых принимали участие не только архиереи, но и рядовые священники, и монашествующие, и миряне. Ныне Поместные соборы не собирают. Почему?
- Нам 70 лет не давали не только о народных соборах думать, но даже об Архиерейском. Не наступило ещё время... видимо, не настолько ещё мы окунулись в горе, чтобы соборно взывать о помощи к Богу и воспротивиться всему тому, что делается на Руси.
- В советские времена, когда храмы закрывались или взрывались - иконы и церковная утварь изымались, и часть попадала в музеи. Есть мнение, что не нужно пытаться их вернуть, ибо не время гоняться за утраченными святынями, забывая о пастве, - время молиться и каяться, и Господь пошлёт нам новые святыни...
- Безусловно, самое важное в человеке - душа. Всё материальное приходит и уходит, душа же вечна.
- Православные святыни не просто материальные вещи, но нечто большее. Разве плохо, что Тихвинская икона вернулась в Россию?
- Очень хорошо. И на то была воля Господня. Русский народ заслужил, вымолил эту радость. Но если иконы не отдают добровольно - воевать за них и оставлять в небрежении паству глупо. Посеять в душах людских семена веры православной важнее.
Господь Бог велик и необъятен для нашего скудного разума. Для укрепления нас в вере Он кому-то являет чудеса, кому-то - образа. Но со временем, по нашему недостоинству, по недостоинству тех, кто жили до нас и потеряли свою святость, Господь отнял у нас многие святыни. Нам надо каяться и молиться, и Господь пошлёт новые святыни, как и было во все времена христианства. Чудеса, исцеления, явление святынь - особая милость Божия. Главное - слушай, смотри и разумей, что Господь являет.
Адрес: 188710, Ленобласть, г.Всеволожск, Всеволожский пр., 64. Тел. (813-70) 31-338.
Записала Ирина РУБЦОВА
http://pravpiter.ru/pspb/n189/ta006.htm
