В последнее время открываются не только политические архивы, но архивные документы о жизни и деятельности многих деятелей советского, в том числе белорусского музыкального искусства. В их числе Борис Владимирович Асафьев (1884-1949) - пианист, композитор и публицист, большинство творений которого были под его же псевдонимом "Николай Глебов". Но, оказывается, не только многие его произведения и их наброски исчезли из личного архива Б. В. Асафьева. Странным оказалось и поведение врачей, ускорившее его кончину...
Отец автора этих строк А. А. Чичкин, пианист, был знаком с Асафьевым, в 1945-1953 гг. работал директором студии звукозаписи Московской консерватории им. П. И. Чайковского. Он готовил клавиры (т. е. фортепианные переложения) некоторых сочинений Б. В. Асафьева. Но в конце 1950-х последовало "распоряжение": издаваться эти клавиры не будут...
Похоже, делалось это для того, чтобы лишить советскую и русскую музыкальную культуру высокопрофессиональных и одновременно патриотических произведений.
Между тем огромный архив музыкально-поэтического фольклора восточных и южных славян - его фортепианные, симфонические переложения, созданные Асафьевым в 1930-х-1940-х годах, были реализованы при его жизни лишь частично. По мнению композитора и пианиста Игоря Стравинского, "формирование эстетических принципов послевоенной музыкальной культуры славянства было одной из основных задач творчества, да и всей жизни Бориса Асафьева. Эту задачу он выполнил с честью". Даже в неимоверно трудных условиях блокадного Ленинграда Асафьев сочинял фортепианные, симфонические произведения, оперы и балеты, досконально обрабатывал не только русский, белорусский, украинский, но и болгарский, югославский, чехословацкий музыкальный фольклор. Осенью 1940 года Б. В. Асафьев впервые побывал в Полесье и Волыни, где, по его словам, "собрал столь значительный музыкально-поэтический и исторический материал, работа с которым наверняка воплотится в произведения различного жанра, но, скажу прямо, - общеславянского характера".
Борис Асафьев неоднократно выступал с лекциями в белорусских и украинских музыкальных учебных заведениях, часто встречался с композиторами, поэтами, вокалистами, хореографами, историками Белоруссии и Украины, а также Чехословакии, Югославии, Болгарии, Польши. Асафьевские произведения - оперы "1812 год", "Минин и Пожарский", "Под Москвой в сорок первом", как и опера "Славянская красавица" (по мотивам русских былин), балеты "Кавказский пленник", "Ночь перед Рождеством", "Суламифь" (по одноименным произведениям М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя и А. И. Куприна), "Милица" (о югославских партизанах) и "Пламя Парижа" дольше всего продержались на белорусской и украинской сценах - вплоть до конца 1970-х годов, хотя в РСФСР и других республиках такие постановки "сошли" с подмостков в середине - второй половине 1960-х. Главная причина забвенья, похоже, политическая: по архивным документам, планировалось создать в первой половине 1950-х "Конфедерацию славянских народов и государств", но послесталинское руководство СССР отказалось от такой идеи и, что называется, спускало на тормозах общеславянскую пропаганду и тему во всех формах советского искусства. Упомянутые же творения Асафьева, по мнению известного белорусского композитора и вокалиста Владимира Мулявина, "объединяли музыкальное творчество славян и его историю с эстетикой в мощный культурно-межнациональный, но этнически единый пласт, способствуя единению славянских народов".
Асафьев в 1947-м сделал предварительные (рабочие) варианты оперно-хореографического спектакля "Полесье", по форме напоминающего аналогичные произведения Рихарда Вагнера, переименованного в "Белорусский рубеж" в 1948 году. Эта работа отражает едва ли не всю новейшую историю Белоруссии: сопротивление белорусов жесткой и едва ли не бессрочной католической экспансии, воссоздание единой Белоруссии в 1939 году, героическая оборона Бреста, Витебска и Орши в 1941-м, партизанское движение Белоруссии, знаменитая операция Красной Армии "Багратион" в 1944 году (позволившая освободить от фашистов почти всю Беларусь), братское единение русского, белорусского и украинского народов в Великую Отечественную. Первые репетиции состоялись в 1948-49 годах в Минске, Витебске, Москве, Смоленске. В одном из писем знаменитой балерине Галине Улановой в 1948-м Асафьев откровенно признался: "Давно пора создать нечто вроде многожанрового - к примеру, оперно-хореографического эпоса об истории, этнической и культурной общности славянских народов. Главные первичные источники этой темы я нахожу и в русской "глубинке", и в Белоруссии. В дальнейшем надеюсь собрать необходимый материал в Болгарии и Югославии. Мой "югославянский" балет "Милица" или некоторые его фрагменты могут стать одним из сюжетов общеславянской трансформации "Белорусского рубежа". Возможно, новое произведение назову "Славянский рубеж". Надо бы успеть - сколько времени мне еще отпущено?.."
Увы, замысел не осуществился: Борис Владимирович, избранный в феврале 1948-го председателем Союза советских композиторов, ушел из жизни от второго инсульта в ночь на 19 января 1949 года. Как показало расследование, на квартиру к Асафьеву - он был членом ЦК ВКП (б) с 1948 года - на улице Горького, находившуюся в "сталинском" доме вблизи Кремля, "Скорая помощь" с лечащим его с 1948 года врачом ехала почему-то почти один час. Поэтому помощь, как утверждали впоследствии не только врачи, но и следователи, уже не требовалась...
Следствие, по имеющимся данным, было инициировано Сталиным и завершилось арестом с последующей ссылкой врачей не только той "Скорой...", но других медиков, лечивших Б. В. Асафьева в 1947-1949 годах. Так или иначе, но в феврале 1948 года, когда "темы советского патриотизма и славянского братства, выраженные в классических традициях русского и советского многонационального искусства" (по словам А. А. Жданова - тогдашнего преемника И. В. Сталина), были провозглашены руководством СССР главными в советском искусстве, Асафьева объявили главным воплотителем этих направлений и назначили председателем Союза советских композиторов. Одновременно подвергались резкой критике и различным санкциям (хотя и не арестам...) за "преклонение перед примитивным буржуазным модернизмом" известные композиторы и пианисты - Мурадели (руководитель Союза композиторов СССР до 1948 г.), Шостакович, Прокофьев, Меерович, Мясковский, Шебалин. Как отмечал Тихон Хренников, преемник Асафьева на посту руководителя Союза советских композиторов, "нетрудно предположить, что у Асафьева, приближенного к высшему советскому руководству, в том числе к Сталину, было немало завистников и откровенных врагов. Полагаю, что многие были довольны его кончиной или хотели её...".
Но фрагмент его письма из блокадного Ленинграда - Асафьев отказался от эвакуации - композитору Дмитрию Кабалевскому 12 января 1943-го едва ли нуждается в комментариях: "Вот какие мои рукописи лежат пока в одном экземпляре, написанные большей частью карандашом: "...Чехословацкое музыкальное возрождение": периодизация и история чешской и словацкой музыки последних десятилетий, т.е. со времени провозглашения Чехословакии до ее фашистской оккупации (именно по этой книге в Чехословакии с 1945 до 1961 г. изучали историю нацио-нальной музыки 1918_1939 годов! - Прим. А. Ч.);..."Взаимодействие русской и южнославянской музыки" с введением "Народное музицирование Югославии по запискам и письмам русских путешественников" (эта книга издана в СССР в 1947 году, а, например, в "титовской" Югославии ее трижды переиздавали! Упомянутый же асафьевский балет "Милица" оставался на югославской сцене вплоть до распада СФРЮ! - Прим. А. Ч.)....Жить бы еще и работать! Но опять упадок сил, головные боли, изводящая лихорадка. Знаете, рабочий клавир (фортепианный вариант. - Прим. А. Ч.) "Милицы" закончен 30 сентября прошлого года - в день кровоизлияния в мозг...".
Как отмечал в своих воспоминаниях заслуженный работник культуры России и Белоруссии Виктор Киселёв, "Борис Владимирович был человеком энциклопедических знаний. Я полагаю, что музыковеды многих стран, даже те, кто не был учениками Асафьева, обязаны ему результатами своих исследований, своих сценических успехов и обязаны с глубокой благодарностью вспоминать о своем общении с этим выдающимся человеком".
http://www.rv.ru/content.php3?id=7103
Отец автора этих строк А. А. Чичкин, пианист, был знаком с Асафьевым, в 1945-1953 гг. работал директором студии звукозаписи Московской консерватории им. П. И. Чайковского. Он готовил клавиры (т. е. фортепианные переложения) некоторых сочинений Б. В. Асафьева. Но в конце 1950-х последовало "распоряжение": издаваться эти клавиры не будут...
Швыдковщина
Мы вспоминаем Асафьева главным образом как автора всемирно известного балета "Бахчисарайский фонтан", многих историко-публицистических книг и статей о русской, славянской, западноевропейской музыкальной культуре. Но они давно не переиздаются в бывшем СССР: последние издания упомянутых асафьевских работ датированы серединой 1970-х годов, а партитуры и клавиры почти всех опер и балетов Асафьева, как и его фортепианные и симфонические произведения, последний раз публиковались в СССР... в 1952-1954 годах! Более того, бесследно исчезли из асафьевского архива первоначальный вариант оперы "Минин и Пожарский" (1938 г.), либретто которой подготовлено Михаилом Булгаковым: кстати, в изданных в 1960-80-е годы произведениях Булгакова тоже нет текста этого либретто. Канули в архивное небытие и другие асафьевские произведения, причем после кончины автора - бесследно.Похоже, делалось это для того, чтобы лишить советскую и русскую музыкальную культуру высокопрофессиональных и одновременно патриотических произведений.
Между тем огромный архив музыкально-поэтического фольклора восточных и южных славян - его фортепианные, симфонические переложения, созданные Асафьевым в 1930-х-1940-х годах, были реализованы при его жизни лишь частично. По мнению композитора и пианиста Игоря Стравинского, "формирование эстетических принципов послевоенной музыкальной культуры славянства было одной из основных задач творчества, да и всей жизни Бориса Асафьева. Эту задачу он выполнил с честью". Даже в неимоверно трудных условиях блокадного Ленинграда Асафьев сочинял фортепианные, симфонические произведения, оперы и балеты, досконально обрабатывал не только русский, белорусский, украинский, но и болгарский, югославский, чехословацкий музыкальный фольклор. Осенью 1940 года Б. В. Асафьев впервые побывал в Полесье и Волыни, где, по его словам, "собрал столь значительный музыкально-поэтический и исторический материал, работа с которым наверняка воплотится в произведения различного жанра, но, скажу прямо, - общеславянского характера".
Борис Асафьев неоднократно выступал с лекциями в белорусских и украинских музыкальных учебных заведениях, часто встречался с композиторами, поэтами, вокалистами, хореографами, историками Белоруссии и Украины, а также Чехословакии, Югославии, Болгарии, Польши. Асафьевские произведения - оперы "1812 год", "Минин и Пожарский", "Под Москвой в сорок первом", как и опера "Славянская красавица" (по мотивам русских былин), балеты "Кавказский пленник", "Ночь перед Рождеством", "Суламифь" (по одноименным произведениям М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя и А. И. Куприна), "Милица" (о югославских партизанах) и "Пламя Парижа" дольше всего продержались на белорусской и украинской сценах - вплоть до конца 1970-х годов, хотя в РСФСР и других республиках такие постановки "сошли" с подмостков в середине - второй половине 1960-х. Главная причина забвенья, похоже, политическая: по архивным документам, планировалось создать в первой половине 1950-х "Конфедерацию славянских народов и государств", но послесталинское руководство СССР отказалось от такой идеи и, что называется, спускало на тормозах общеславянскую пропаганду и тему во всех формах советского искусства. Упомянутые же творения Асафьева, по мнению известного белорусского композитора и вокалиста Владимира Мулявина, "объединяли музыкальное творчество славян и его историю с эстетикой в мощный культурно-межнациональный, но этнически единый пласт, способствуя единению славянских народов".
Асафьев в 1947-м сделал предварительные (рабочие) варианты оперно-хореографического спектакля "Полесье", по форме напоминающего аналогичные произведения Рихарда Вагнера, переименованного в "Белорусский рубеж" в 1948 году. Эта работа отражает едва ли не всю новейшую историю Белоруссии: сопротивление белорусов жесткой и едва ли не бессрочной католической экспансии, воссоздание единой Белоруссии в 1939 году, героическая оборона Бреста, Витебска и Орши в 1941-м, партизанское движение Белоруссии, знаменитая операция Красной Армии "Багратион" в 1944 году (позволившая освободить от фашистов почти всю Беларусь), братское единение русского, белорусского и украинского народов в Великую Отечественную. Первые репетиции состоялись в 1948-49 годах в Минске, Витебске, Москве, Смоленске. В одном из писем знаменитой балерине Галине Улановой в 1948-м Асафьев откровенно признался: "Давно пора создать нечто вроде многожанрового - к примеру, оперно-хореографического эпоса об истории, этнической и культурной общности славянских народов. Главные первичные источники этой темы я нахожу и в русской "глубинке", и в Белоруссии. В дальнейшем надеюсь собрать необходимый материал в Болгарии и Югославии. Мой "югославянский" балет "Милица" или некоторые его фрагменты могут стать одним из сюжетов общеславянской трансформации "Белорусского рубежа". Возможно, новое произведение назову "Славянский рубеж". Надо бы успеть - сколько времени мне еще отпущено?.."
Увы, замысел не осуществился: Борис Владимирович, избранный в феврале 1948-го председателем Союза советских композиторов, ушел из жизни от второго инсульта в ночь на 19 января 1949 года. Как показало расследование, на квартиру к Асафьеву - он был членом ЦК ВКП (б) с 1948 года - на улице Горького, находившуюся в "сталинском" доме вблизи Кремля, "Скорая помощь" с лечащим его с 1948 года врачом ехала почему-то почти один час. Поэтому помощь, как утверждали впоследствии не только врачи, но и следователи, уже не требовалась...
Следствие, по имеющимся данным, было инициировано Сталиным и завершилось арестом с последующей ссылкой врачей не только той "Скорой...", но других медиков, лечивших Б. В. Асафьева в 1947-1949 годах. Так или иначе, но в феврале 1948 года, когда "темы советского патриотизма и славянского братства, выраженные в классических традициях русского и советского многонационального искусства" (по словам А. А. Жданова - тогдашнего преемника И. В. Сталина), были провозглашены руководством СССР главными в советском искусстве, Асафьева объявили главным воплотителем этих направлений и назначили председателем Союза советских композиторов. Одновременно подвергались резкой критике и различным санкциям (хотя и не арестам...) за "преклонение перед примитивным буржуазным модернизмом" известные композиторы и пианисты - Мурадели (руководитель Союза композиторов СССР до 1948 г.), Шостакович, Прокофьев, Меерович, Мясковский, Шебалин. Как отмечал Тихон Хренников, преемник Асафьева на посту руководителя Союза советских композиторов, "нетрудно предположить, что у Асафьева, приближенного к высшему советскому руководству, в том числе к Сталину, было немало завистников и откровенных врагов. Полагаю, что многие были довольны его кончиной или хотели её...".
Но фрагмент его письма из блокадного Ленинграда - Асафьев отказался от эвакуации - композитору Дмитрию Кабалевскому 12 января 1943-го едва ли нуждается в комментариях: "Вот какие мои рукописи лежат пока в одном экземпляре, написанные большей частью карандашом: "...Чехословацкое музыкальное возрождение": периодизация и история чешской и словацкой музыки последних десятилетий, т.е. со времени провозглашения Чехословакии до ее фашистской оккупации (именно по этой книге в Чехословакии с 1945 до 1961 г. изучали историю нацио-нальной музыки 1918_1939 годов! - Прим. А. Ч.);..."Взаимодействие русской и южнославянской музыки" с введением "Народное музицирование Югославии по запискам и письмам русских путешественников" (эта книга издана в СССР в 1947 году, а, например, в "титовской" Югославии ее трижды переиздавали! Упомянутый же асафьевский балет "Милица" оставался на югославской сцене вплоть до распада СФРЮ! - Прим. А. Ч.)....Жить бы еще и работать! Но опять упадок сил, головные боли, изводящая лихорадка. Знаете, рабочий клавир (фортепианный вариант. - Прим. А. Ч.) "Милицы" закончен 30 сентября прошлого года - в день кровоизлияния в мозг...".
Как отмечал в своих воспоминаниях заслуженный работник культуры России и Белоруссии Виктор Киселёв, "Борис Владимирович был человеком энциклопедических знаний. Я полагаю, что музыковеды многих стран, даже те, кто не был учениками Асафьева, обязаны ему результатами своих исследований, своих сценических успехов и обязаны с глубокой благодарностью вспоминать о своем общении с этим выдающимся человеком".
http://www.rv.ru/content.php3?id=7103
