- Олег, вы, будучи баптистом и президентом Союза христиан-военнослужащих, занимаетесь проповедью Евангелия и даже выпустили специальное издание Библии для армии. Между тем некоторые православные священники считают, что патриотизм противоречит Евангелию, что у нас одна Родина - на небесах. С другой стороны, отовсюду слышны упреки либералов в клерикализме и недопустимости присутствия священников в армии. Что вы думаете об этом?
- Самого слова "патриотизм" в Библии, конечно, нет, если перевести его дословно. Но нельзя любить ближнего, если ты не любишь тех людей, кто живет вокруг тебя. Это означает любить своих людей и свою страну. Хочу сразу оговориться: страна и государство - разные для меня вещи. Государство иногда делает все, чтобы отвратить сердца людей. А страна - это дело совсем другое. Пришел как-то ко мне один корреспондент и спрашивает: "Вот вы, баптист, о чем вы будете молиться на поле боя?" Я ему так и отвечаю: "Знаете, буду молиться, чтобы моя рука не дрогнула и мушка с прицела не соскочила". Вокруг моих слов был большой шум. Но для меня все очень просто. Какой-то особой дилеммы для меня в этом отношении не стоит. Бери оружие и защищай Родину. Первый принцип - возлюбить ближнего своего, а второй принцип - отдать душу за этого ближнего, если потребуется. Но как его любить, если я буду смотреть на него равнодушно, когда он находится в беде? Любовь для меня - это действие.
Был у нас в казарме такой случай. Один верующий солдат пришел служить, и его стали регулярно избивать. Говорили ему: "До тебя тут служил один стукач, ты пришел тоже, чтобы стучать на нас?" Ну, а поскольку верующему врать нельзя, он отвечает: "Буду. Причем регулярно. Но не офицерам, а Богу". И тогда ему придумали наказание. Дали этому солдату табуретку и сказали: "Будешь на ней стоять и читать солдатам Библию, пока они не позасыпают". И он целый месяц, стоя на табуретке, читал Библию, благодаря Господа за такое "наказание". И там был еще один хлопец из Дагестана, который этого верующего солдата особенно избивал. Он его бьет, а солдат улыбается. Тот его спрашивает: "Ты чего улыбаешься?" Он говорит: "Я Бога люблю". Дагестанец говорит: "Я тоже Бога люблю". Верующий солдат ему отвечает: "Нет, кто любит Бога, тот так не поступает, как ты". И вот через неделю этот дагестанец перестал драться, потом перестал материться. Потом как-то ночью поднимает его и ведет в соседнюю казарму. Верующий идет, а ноги у него ватные, потому что он не знает, что сейчас с ним сделают. Приводит его дагестанец, а там еще 70 человек мусульман сидят. И ему дагестанец говорит: "Расскажи о том Боге, которого ты любишь". И стали его регулярно к ним водить. В результате 30 мусульман обратились ко Христу. У них там образовалась своеобразная такая "ночная церковь". Дедовщина прекратилась и прочие безобразия. Патриот ли этот солдат? Для меня - конечно, патриот.
- А мы же говорим о любви к Родине еще и в таких обстоятельствах, когда она неизбежна. Человек держит в руках оружие, чтобы ее защищать. Он принимал присягу, в конце концов...
- Я свой рассказ офицерам всегда начинаю с книги Суворова, с того момента, где он размышляет о качествах воина. И перечисляет их: патриотизм, отвага, мужество, смелость, смекалка. И тут же он приводит цитаты из Библии. Этот человек никогда не начинал ни одного сражения без возношения молитвы к Богу. Суворов говорил: "Бог - наш генерал, он нас водит, от него победа". Если я буду говорить, что Суворов был протестантом, то это будет неправдой. Он был православным. Чем был силен русский солдат? Не численностью, не оружием, а прежде всего силой своего духа. Не зря ведь русское воинство было христолюбивым воинством. Поэтому проповедь в армии должна обратить воина ко Христу и показать ему, что его сила - в Боге. Только оттуда он может черпать источник своих побед. Конечно, мы имеем дело с измененными судьбами людей, измененными обстоятельствами. А обстоятельства у всех разные, не говоря уже про их влияние. Вот Петр идет по воде, глядит в глаза Иисуса, и для него вода становится дорожным асфальтом. А когда начинает смотреть на обстоятельства - он начинает тонуть. Мы не призываем солдат не служить. У нас есть лагеря и военно-патриотические клубы. И если родители приводят к нам своего ребенка и пишут заявление, что они согласны, если его сына готовят в армию в нашем лагере, мы учим молодого человека не только по вере, а по закону исполнять, что ему положено. Кесарю - кесарево, а Богу - божье. Кесарь придумал службу, значит, надо идти и служить. Нам говорит молодой человек: а я боюсь служить. Я тогда отвечаю: раз боишься, читай пророка Даниила, как он сидел во рву со львами и про пещь огненную с отроками.
- Олег, вы упомянули о военно-патриотических клубах доармейской подготовки. Сколько их у вас, как много людей посещают их? Насколько они вообще эффективны?
- Постоянно действующих клубов пока три. Мы проводим также военно-христианские лагеря. Работают там бывшие офицеры. Есть у нас и действующие офицеры, а также верующие. Они собирают детей. Половина детей приходят из подвалов и улиц, половина - нормальные дети. 10-12 дней устраиваем такие сборы. Мы действуем через церкви - все происходит за счет их ресурсов, финансов. Там, в лагерях, уже разбирается библейская тема - кто воин по сердцу божьему? Разбираем все подобные вопросы. У нас есть спецназовцы, которые обратились к Богу. Они работают инструкторами, следят за боевой подготовкой ребят. Верующие следят за духовной подготовкой. Сначала, в первые дни, дети говорят: нам трудно, заберите нас отсюда. А потом говорят: мы не хотим уезжать. Настолько большое желание у них было продолжать эти встречи, что потом они стали проходить два раза в неделю. Немало случаев, когда в армию уходили такие ребята, а потом офицеры частей, куда они ушли, говорили нам: мы никогда еще не получали настолько подготовленных солдат. И сами ребята говорили, что если бы не наши клубы, то им в армии было бы намного тяжелее. Мы объясняем, что такое дедовщина, как воспринимать это явление, что с ним делать. Главное - чтобы на тебе оно не продолжалось, не двинулись эти "традиции" дальше.
- А в действующей армии вы работаете?
- В частях мы тоже проводим подобную работу. Некоторые офицеры нам так и говорят: "Хоть черта проповедуйте, но сделайте так, чтобы у нас не вешались и не стрелялись". Ужас ведь, что сейчас в военных частях творится в регионах, какая динамика суицидов! Мы приходим к командирам частей и говорим: "Вам ведь все равно, что будет. Давай мы попробуем". И через три года в части - идеальный порядок.
- Есть ли у вас программы и специальные методики такой работы?
- По каждому отдельному случаю пока мы действуем отдельно. Но мы сейчас, правда, готовим специальную книгу, где есть академически выверенные методики и программа, в которую входит 54 занятия. Помимо проповедей показываем фильмы, потом на основании просмотра строим занятия. Показываем самые разные картины - от боевиков до "Бен-Гура". И говорим после каждого фильма на основе увиденного, как надо поступать, а как поступать не надо. Потом этот великолепный фильм "Остров" - он в армии сейчас просто на "ура" идет. В нем есть раскаяние, возвращение человека к Богу.
Нужно еще понять, что мы в армии не проповедуем протестантизм. Мы говорим о христианстве в армии. Мы в своем журнале публикуем самые разные точки зрения, не только протестантов. Есть у нас и православные. Мне очень много достается от тех и от других. Одна история с "камуфляжной Библией" чего стоит. Нам говорят православные, что мы что-то там от себя напечатали. Особенно православным не нравится "Божий план спасения". Мы говорим: напечатайте тогда свое. Пусть о вас узнают от вас самих. Но ведь этого нет. А пока мы все ругаемся, общее дело стоит.
Есть замечательные священники. В Чечне с одним встречаемся. Он - иеромонах, звать вроде отцом Александром. Но все его зовут Батяня. Такова его "кличка" в армии. Шесть раз его в плен брали, сам уже без зубов. Но так он любит этих солдат, что его просто так не обойдешь. Мы идем одетые в камуфляж, а он увидел нас, кидается к нам с объятиями: "Ребятки!" Мы ему вроде объяснять, что мы - баптисты, протестанты, а он в ответ: "Да какие вы протестанты! Братаны!!" И давай обниматься со слезами. Критиковать таких легче всего, а вот съезди и поработай в Чечне, как он.
- Вы и в Чечне ведете работу?
- В Чечне мы тоже ведем работу. По два-три раза в месяц туда выезжаем. А там без разницы, кто приезжает с проповедью к солдатам, никто на это внимания не обращает. Солдатам Евангелия раздаем. Нужно сказать, что чеченцы очень хорошо нас принимают. Пока ты в его доме - ничего с тобой не случится. Был такой случай - одного нашего мусульмане попросили почитать "из своей книги". А у него руки грязные были. Он пошел, без какой-либо задней мысли руки помыл с мылом, приходит им читать, открывает Библию. А для чеченцев уже одного этого знака было достаточно - сами они никогда без омовения рук за Коран не примутся. И они говорят: "Эта вера - настоящая!" Я часто езжу по разным странам, по армиям, спрашиваю, как у вас там. Поразил один случай. В Америке в одну часть прислали пять православных из "бывших русских". Только их привезли - сразу им выделен был капеллан православный. Их мало, но уже свой капеллан. Самое большое потрясение у меня вызвали корейцы. У них сейчас 60% офицеров - верующие христиане. Причем не только номинальные. Когда корейский курсант поступает в училище, ему говорят: солдат - это твой сын, это твой младший брат. И ты его должен любить, как своего брата. И вот это их патриотизм! В одной части там было крещение. Каждый месяц они в этой части крестят 5-6 тысяч солдат. Ежегодно крестят 220 тысяч солдат и офицеров. Не служить в армии для корейца - страшный позор. Там нет никакой контрактной системы, все по призыву. И все служат. Уже детей готовят к службе. Вот это армия!
- А вы сами как относитесь к институту капелланов в российской армии?
- Вопрос о капелланстве для нашей армии - неоднозначный. С одной стороны - я за, с другой - против. Капеллан ведь в первую очередь - военный. Появятся "старшие капелланы", "младшие капелланы", "форма 47" и все прочее. Потом введут строгое присутствие на молитве и сразу же эту идею затопчут.
- Используете ли вы в своей работе психологов и их методики?
- У нас есть люди с психологическим образованием. Есть и те, которые заведуют кафедрами в университетах. Один такой приезжал, он профессионально занимается проблемой суицидов. И он наработал огромный опыт такой работы. И успех у нас поэтому тоже ощутимый. Собираем людей, проводим семинары среди местных психологов и смотрим, насколько все это приемлемо. Сейчас в одну из частей, которую мы посещаем, в первый раз на моей памяти пришли 30 человек с высшим образованием. А то общий уровень новобранцев все ниже и ниже. Скоро до уровня питекантропа дело дойдет. Техника все сложнее, а солдат все хуже. Мы приходим и говорим с людьми. У солдат самые большие проблемы - суицид и дедовщина, у офицеров - сплошь разбитые семьи.
- Проблема чувства коллектива у верующих в армии присутствует?
- Конечно. Как и чувство национальной сплоченности. Русские в армии почти все - разрозненные и отчужденные. А те же дагестанцы - все как один кулак. То же и на конфессиональном уровне. Православные - все больше поодиночке, в силу определенных причин. Протестанты - все заодно, несмотря на деноминацию - пятидесятник ты или баптист. Но мы помогаем всем, как православным, так и протестантам. В Чечне был случай - солдаты попросили нас иконы привезти и крестики. Мы договорились с людьми, объездили церкви, закупили ящик икон, крестики и все привезли им. Такой у меня принцип: если тебе это помогает идти к Богу, то пусть это будет. А то есть среди нас такие: мы здесь самые умные и вперед с шашкой наголо. А я таким говорю: ты сперва сядь и почитай Святых Отцов. Ты там столько всего найдешь!
- Одним словом, вы в армию идете не только со словами утешения?
- Мы все военные. Я все это пережил на собственном опыте. Я понимаю, что солдату надо сказать.
- То есть не надо специально человеку объяснять, что надо Родину любить?
- Это де-факто. Как и де-юре. Что мне тогда прикажете, обратное проповедовать? Давайте не любить Родину? Какой же ты мужик, если ты свою Родину не любишь? И если ты Родину не любишь, то кого тогда любить? А я могу начать с себя, могу начать с окружающих. Я был в Америке, увидел там столько идиотизма и индивидуализма, что иногда думаешь: Господи, избави меня от того, чтобы я там жил. Дело ведь в отношениях между людьми. Индивидуализм там настолько глубокий, что люди не знают, кто живет рядом, хотя 40 лет живут рядом на одном и том же месте. Спрашиваешь их: "Почему же вы столько лет живете рядом и никого не знаете?" А человек в ответ: "Они ко мне не ходят, и я к ним не хожу". Вот и вся любовь. А мы - народ коллективный. Русскому жить самому по себе - противоестественно. А в армии - тем более. Там в одиночку вообще не выживешь.
Беседовал Дмитрий ДАНИЛОВ
http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=67&tek=7219&issue=199