Часть 1
- Зинаида Евгеньевна, как Вы оцениваете современное Православие во Франции?
- Знаете, я всю жизнь ходила в храмы Русской Православной Церкви Заграницей, но проблема в том, что эмиграция как таковая вымирает. Существует недостаток священников, которые хорошо знали бы русский язык. Мы разбиты, мы всю жизнь - иностранцы...
У нас в Париже есть свой богословский институт. Но многие его заканчивают и уезжают в другие страны. Протоиерей Александр Шмеман в свое время уехал, например. Сейчас там учатся студенты из Болгарии и Сербии, которые тоже вернутся на родину. Многие наши священники - французы, принявшие Православие. У них большая вера, но потом, когда начинают служить, то ни говорить, ни читать по-русски не могут. И даже когда надевают митру, она у них почему-то всегда чуточку съезжает набок...
- А чем отличается жизнь обычных православных во Франции?
- Есть у нас французы, которые принимают православную веру. Многие из них собираются вокруг каких-то новообразующихся скитов - греческих, русских, французских... Что-то красивое они там устраивают. Но я не поклонница такого, потому что не всегда понятно, под чьим омофором скит возник. Но для французов такая жизнь - это нормально.
Французы очень любят все понять досконально. Мы вот православные, родились такими, все у нас хорошо, мы нормальные люди. А у православных французов все должно быть православным, если они покрестились, понимаете? Они будут брать книгу и делать все по букве, так, как написано - не иначе. И для них это нормально.
- Вы говорите о французах, которые приняли Православие, начали соблюдать все по букве закона и впали в ненужную экзальтацию...
- Да, но это нормально. Просто им очень хочется быть настоящими христианами, без полутонов.
- Да, это понятно. Но ведь у нас, в России, многие люди, родившиеся в СССР и поверившие в Бога после того, как Церковь обрела свободу, стали похожи на тех самых французов.
- Нет, не думаю. У вас даже экзальтация другая. Вы-то рождены в православной стране, несмотря ни на что. И нас родители всегда учили любить Россию и русский народ. И это не требовало доказательств, это была аксиома.
- Зинаида Евгеньевна, а Вы в России родились?
- Нет, я родилась в Марселе. Но дело в том, что Православие в меня было словно... заложено. Ведь и в советских людях, которым семьдесят лет говорили: "Не думайте о Боге, живите, как цветочки", есть вера. Дух не изживешь! Наша вера - это что-то такое, передающееся из поколения в поколение, как цвет волос. Невозможно из русских вырвать сердце, душу. Даже через тысячу лет.
- А как Ваши родители попали за границу? Когда уехали из России?
- Ой, это все очень сложно... Очень сложно и... очень просто. Мои бабушка и мама родились и выросли в России, в Петербурге. Бабушка была замужем за офицером Генерального штаба. Он был сибиряк, участвовал во многих войнах, в том числе - в Русско-японской. После революции, когда маме было девять лет, выехали в Белград, жили в Югославии.
Сербия была замечательная страна. Были там прекрасные отношения между людьми. Чудно работали, чудно жили. Очень яростно сражались против фашистов. Обидно, что сегодня из них делают козлов отпущения...
- Но Вы говорили, что родились в Марселе...
- Да, так оно и есть. Маму туда родители отослали для изучения французского языка, в институт Жанны д'Арк, потому что Марсель был ближе к Белграду. И в Марселе мама познакомилась с моим отцом, с русским французского происхождения. Родилась я. Потом родители разошлись, и я жила в Югославии. Но так как я - французская подданная по рождению, после войны нас репатриировали в Париж. Мне было 19 лет. Здесь я и познакомилась со своим будущим мужем, Юрием Павловичем, в юношеской организации "Витязи".
- Зинаида Евгеньевна, мой любимый вопрос каждому человеку, у которого я беру интервью, звучит так: "Как вы пришли к Богу?". Вам такой вопрос, я понимаю, задать нельзя, потому что Вы с детства в Церкви...
- Да нет. Я стала ходить в храм в Белграде, в местную Троицкую церковь. Кстати говоря, прекрасный храм, сегодня он принадлежит Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Это был один из первых православных храмов, построенных за рубежом, там был погребен Деникин. В этом храме служил священник, отец Виталий, преподавал в воскресной школе Закон Божий. Когда мне было 28 лет, мы с Юрием Павловичем поехали в Белград - я ему хотела показать город, в котором в молодости жила. И мы пошли в Троицкий храм. Там была служба, мы молились, потом я подошла к отцу Виталию под благословение - и он меня узнал, сказал: "Здравствуй, Зина". А в последний раз он меня видел, когда мне было лет 10.
Думаю, отец Виталий еще жив, сын его - священник в Троицком храме. В их семье от отца к сыну передают священство.
- А в какой храм Вы сейчас в Париже ходите?
- Сейчас я из-за болезни ног вообще хожу очень мало. Но, знаете, всегда стараюсь следовать Ивану Шмелеву. Какая раньше была церковная жизнь! Храм и приход, состоящий из знакомых людей. А мы с Юрием Павловичем сейчас даже не можем вести настоящую церковную жизнь, потому что это связано с путешествием. До ближайшего храма приходится совершать целое паломничество. И в общем-то, мы ходим в храм только на большие праздники. Однако Юрий Павлович, человек очень религиозный, иногда ходит и по воскресеньям.
Очень хороший православный храм в Медоне, но туда далеко ехать. И сейчас я хожу на Сергиевское подворье - это воплощенная история нашего Общества "Икона": там иконостас, иконы написаны Дмитрием Семеновичем Стеллецким. Там я себя чувствую как в раю.
- Какие у Вас впечатления от России, Зинаида Евгеньевна?
- Россию мы любим... Почему я приехала сюда? Чтобы рассказать о нас, чтобы направить сердца и души русских людей к вере, помочь вам пережить тяжелое время, "включиться" в церковную жизнь.
Много сейчас люди стали о деньгах говорить. И в России сейчас прижились деньги. С одной стороны, радостно, что российский президент старается повысить людям жалованье, поощряет рождаемость, хочет, чтобы школы и университеты хорошо работали. Наверное, немножко на второй план отошла культурная деятельность, и об этом нельзя забывать. Ведь в России всегда умели делать шедевры - во всех отношениях, экспортировать их, показывать всему миру. Это необходимо и сейчас, нельзя допустить увеличения разрыва между Западом и Россией. У нас, русских, литература, музыка - Солженицын, Ростропович... Они создали великую - без преувеличения! - Россию. Надо обязательно в том же духе и продолжать. Ни в коем случае не оставлять культуру на потом.
Человек не в банке же рождается, не в деньгохранилище. Вот в Москве меня везли в кресле по аэропорту, и первое, что я увидела в России,- "Сбербанк". И мне захотелось плакать. Вы думаете, я с ума сошла? Нет. Но ведь не только банки нужны людям. И не только газ, свет и вода, хотя это очень важно. Нужны искусство, музыка, литература. Все это, слава Богу, в народе есть.
Беседовала Наталья Волкова
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4185&Itemid=4
- Зинаида Евгеньевна, как Вы оцениваете современное Православие во Франции?
- Знаете, я всю жизнь ходила в храмы Русской Православной Церкви Заграницей, но проблема в том, что эмиграция как таковая вымирает. Существует недостаток священников, которые хорошо знали бы русский язык. Мы разбиты, мы всю жизнь - иностранцы...
У нас в Париже есть свой богословский институт. Но многие его заканчивают и уезжают в другие страны. Протоиерей Александр Шмеман в свое время уехал, например. Сейчас там учатся студенты из Болгарии и Сербии, которые тоже вернутся на родину. Многие наши священники - французы, принявшие Православие. У них большая вера, но потом, когда начинают служить, то ни говорить, ни читать по-русски не могут. И даже когда надевают митру, она у них почему-то всегда чуточку съезжает набок...
- А чем отличается жизнь обычных православных во Франции?
- Есть у нас французы, которые принимают православную веру. Многие из них собираются вокруг каких-то новообразующихся скитов - греческих, русских, французских... Что-то красивое они там устраивают. Но я не поклонница такого, потому что не всегда понятно, под чьим омофором скит возник. Но для французов такая жизнь - это нормально.
Французы очень любят все понять досконально. Мы вот православные, родились такими, все у нас хорошо, мы нормальные люди. А у православных французов все должно быть православным, если они покрестились, понимаете? Они будут брать книгу и делать все по букве, так, как написано - не иначе. И для них это нормально.
- Вы говорите о французах, которые приняли Православие, начали соблюдать все по букве закона и впали в ненужную экзальтацию...
- Да, но это нормально. Просто им очень хочется быть настоящими христианами, без полутонов.
- Да, это понятно. Но ведь у нас, в России, многие люди, родившиеся в СССР и поверившие в Бога после того, как Церковь обрела свободу, стали похожи на тех самых французов.
- Нет, не думаю. У вас даже экзальтация другая. Вы-то рождены в православной стране, несмотря ни на что. И нас родители всегда учили любить Россию и русский народ. И это не требовало доказательств, это была аксиома.
- Зинаида Евгеньевна, а Вы в России родились?
- Нет, я родилась в Марселе. Но дело в том, что Православие в меня было словно... заложено. Ведь и в советских людях, которым семьдесят лет говорили: "Не думайте о Боге, живите, как цветочки", есть вера. Дух не изживешь! Наша вера - это что-то такое, передающееся из поколения в поколение, как цвет волос. Невозможно из русских вырвать сердце, душу. Даже через тысячу лет.
- А как Ваши родители попали за границу? Когда уехали из России?
- Ой, это все очень сложно... Очень сложно и... очень просто. Мои бабушка и мама родились и выросли в России, в Петербурге. Бабушка была замужем за офицером Генерального штаба. Он был сибиряк, участвовал во многих войнах, в том числе - в Русско-японской. После революции, когда маме было девять лет, выехали в Белград, жили в Югославии.
Сербия была замечательная страна. Были там прекрасные отношения между людьми. Чудно работали, чудно жили. Очень яростно сражались против фашистов. Обидно, что сегодня из них делают козлов отпущения...
- Но Вы говорили, что родились в Марселе...
- Да, так оно и есть. Маму туда родители отослали для изучения французского языка, в институт Жанны д'Арк, потому что Марсель был ближе к Белграду. И в Марселе мама познакомилась с моим отцом, с русским французского происхождения. Родилась я. Потом родители разошлись, и я жила в Югославии. Но так как я - французская подданная по рождению, после войны нас репатриировали в Париж. Мне было 19 лет. Здесь я и познакомилась со своим будущим мужем, Юрием Павловичем, в юношеской организации "Витязи".
- Зинаида Евгеньевна, мой любимый вопрос каждому человеку, у которого я беру интервью, звучит так: "Как вы пришли к Богу?". Вам такой вопрос, я понимаю, задать нельзя, потому что Вы с детства в Церкви...
- Да нет. Я стала ходить в храм в Белграде, в местную Троицкую церковь. Кстати говоря, прекрасный храм, сегодня он принадлежит Русской Православной Церкви Московского Патриархата. Это был один из первых православных храмов, построенных за рубежом, там был погребен Деникин. В этом храме служил священник, отец Виталий, преподавал в воскресной школе Закон Божий. Когда мне было 28 лет, мы с Юрием Павловичем поехали в Белград - я ему хотела показать город, в котором в молодости жила. И мы пошли в Троицкий храм. Там была служба, мы молились, потом я подошла к отцу Виталию под благословение - и он меня узнал, сказал: "Здравствуй, Зина". А в последний раз он меня видел, когда мне было лет 10.
Думаю, отец Виталий еще жив, сын его - священник в Троицком храме. В их семье от отца к сыну передают священство.
- А в какой храм Вы сейчас в Париже ходите?
- Сейчас я из-за болезни ног вообще хожу очень мало. Но, знаете, всегда стараюсь следовать Ивану Шмелеву. Какая раньше была церковная жизнь! Храм и приход, состоящий из знакомых людей. А мы с Юрием Павловичем сейчас даже не можем вести настоящую церковную жизнь, потому что это связано с путешествием. До ближайшего храма приходится совершать целое паломничество. И в общем-то, мы ходим в храм только на большие праздники. Однако Юрий Павлович, человек очень религиозный, иногда ходит и по воскресеньям.
Очень хороший православный храм в Медоне, но туда далеко ехать. И сейчас я хожу на Сергиевское подворье - это воплощенная история нашего Общества "Икона": там иконостас, иконы написаны Дмитрием Семеновичем Стеллецким. Там я себя чувствую как в раю.
- Какие у Вас впечатления от России, Зинаида Евгеньевна?
- Россию мы любим... Почему я приехала сюда? Чтобы рассказать о нас, чтобы направить сердца и души русских людей к вере, помочь вам пережить тяжелое время, "включиться" в церковную жизнь.
Много сейчас люди стали о деньгах говорить. И в России сейчас прижились деньги. С одной стороны, радостно, что российский президент старается повысить людям жалованье, поощряет рождаемость, хочет, чтобы школы и университеты хорошо работали. Наверное, немножко на второй план отошла культурная деятельность, и об этом нельзя забывать. Ведь в России всегда умели делать шедевры - во всех отношениях, экспортировать их, показывать всему миру. Это необходимо и сейчас, нельзя допустить увеличения разрыва между Западом и Россией. У нас, русских, литература, музыка - Солженицын, Ростропович... Они создали великую - без преувеличения! - Россию. Надо обязательно в том же духе и продолжать. Ни в коем случае не оставлять культуру на потом.
Человек не в банке же рождается, не в деньгохранилище. Вот в Москве меня везли в кресле по аэропорту, и первое, что я увидела в России,- "Сбербанк". И мне захотелось плакать. Вы думаете, я с ума сошла? Нет. Но ведь не только банки нужны людям. И не только газ, свет и вода, хотя это очень важно. Нужны искусство, музыка, литература. Все это, слава Богу, в народе есть.
Беседовала Наталья Волкова
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=4185&Itemid=4
