Сейчас много говорится о последних событиях на Ставрополье, тем временем уже много лет главным очагом напряженности в нашей стране остаются северо-кавказские республики, в частности Дагестан. Вспыхивающие время от времени, сопровождавшиеся человеческими жертвами, межклановые столкновения показывают, что Кавказ остается, "горячей точкой", а Дагестан, в качестве источника нестабильности ненамного уступает в этом отношении своему западному соседу - Чечне
Сейчас много говорится о последних событиях на Ставрополье, тем временем уже много лет главным очагом напряженности в нашей стране остаются северо-кавказские республики, в частности Дагестан. Вспыхивающие время от времени, сопровождавшиеся человеческими жертвами межклановые столкновения показывают, что, несмотря на все усилия, Кавказ остается, и еще будет долго оставаться "горячей точкой", а Дагестан, в качестве главного источника нестабильности ненамного уступает в этом отношении своему западному соседу - печально знаменитой Чечне. Беспрерывной чередой там происходят убийства, взрывы и похищения. Многие годы республика живет в состоянии вялотекущей войны, и пока конца этой войне не видно...
Столица Дагестана Махачкала один самых благоустроенных городов России. Город чист, ухожен, люди спокойны. Но это кажущееся спокойствие. Все знают - в любую минуту может раздаться взрыв или автоматная очередь. Террор здесь уже давно стал частью жизни людей.
Так, например в 2005 году в Дагестане было убито 62 милиционера. В следующем, 2006 году эта цифра, была еще больше. На милицию и представителей власти идет настоящая охота.
Большинство терактов организуется ваххабитами. Экстремистские мусульманские организации ваххабитского толка существуют в глубоком подполье, но имеют значительную силу и определенную поддержку в обществе. Значительная часть дагестанской молодежи симпатизирует им, а многие и вступают в их ряды. У ваххабитов есть огромная материальная поддержка из-за рубежа, и полученные деньги ваххабиты прилежно отрабатывают, организуя взрывы и убийства. Террористы сейчас сворачивают свою деятельность в Чечне и переносят ее в Дагестан.
К ваххабитам идет в основном молодежь, зачастую образованная и из весьма благополучных семей. В целом же вахаббиты пользуются поддержкой весьма малой части общества, большинство населения Дагестана их ненавидит. Их воспринимают как секту фанатиков. Но это не мешает ваххабитским организациям прекрасно существовать, вербовать новых членов и продолжать террористическую войну. Меры же предпринимаемые властями Дагестана по борьбе с "ваххабитской заразой" неэффективны. Неэффективны они потому, что они не направлены, на чтобы искоренить сами причины порождающие ваххабизм.
Главная причина существования ваххабитского подполья, а, следовательно, и терроризма, - общая социальная, экономическая и духовная катастрофа поразившая Дагестан. Состояние безысходности и отчаяния, в котором пребывает большая часть населения Дагестана, поставляет в ряды террористов новых и новых бойцов.
В феврале 2006 года Москва пошла на шаг, которого в республике ждали многие годы. Правившего более пятнадцати лет в Дагестане Магомедали
Магомедова сменил новый президент Дагестана Муху Алиев. Кандидатуру его рекомендовал лично Владимир Путин.
Придя к власти, президент Алиев начал реальную, а не "для отчетности", борьбу с ваххабитским терроризмом и с причинами его порождающими. В одной из своих первых "программных" речей он сказал прямо: " Народ потерял веру в честную власть. И это главный катализатор экстремизма".
В Махачкале с помощью Москвы была создана милицейская контртеррористическая служба "быстрого реагирования", начали проводиться реальные действия по искоренению террористического подполья.
Однако вскоре после начала "войны с террором" выяснились, что борьба с террором - это борьба со всей системой государственного устройства Дагестана. Усилия президента Алиева по наведению порядка в республике встретили упорное сопротивление всей сложившейся за последние 15 лет системы. Оказалось, что в республике многие, очень многие ничего менять не хотят.
Последние 15 лет в республике складывалась система, в которой террор был необходимой составной частью. В дестабилизации обстановки в Дагестане оказались заинтересованы не только ваххабиты, но региональная элита. Для чиновников всех уровней экстремальные обстоятельства были благоприятной почвой для личного обогащения. Из Москвы лился благодатный "денежный дождь", но оседал он в чиновничьих карманах, ибо никакого контроля за использованием бюджетных денег не было. Можно было совершать любые беззакония, и списывать всё на "чрезвычайные обстоятельства".
Беззаконие в Дагестане творится повсюду, любой начальник, даже простой милиционер с "калашниковым" чувствует себя богом. Любого человека, без всякого повода могут арестовать, избить, посадить в тюрьму. Впрочем, всегда можно решить эту проблему с помощью денег или родственников.
Беззаконие имеет и другую сторону. В Дагестане было уже множество случаев, когда террористов ловили с поличным при подготовке или исполнении терактов, но потом отпускали. Отпускали либо по решению суда присяжных, либо (даже если была изъята тонна взрывчатки!) из-за "недостатка улик". Причина проста: в состав разоблаченных террористических групп входили дети или родственники дагестанских чиновников высшего звена. Если же твой дядя член Верховного суда или прокурор, ты можешь спокойно убивать и взрывать.
Даже самые отъявленные террористы уходят от наказания. Сподвижник Хаттаба Магомед Салихов много лет воевал в Чечне. В 1999 году он организовал взрыв жилого дома в городе Буйнакске. Тогда погибли 58 человек. В 2005 году Салихов был пойман и предстал перед судом. За убийство 58 человек гуманный дагестанский суд приговорил его к 4 годам 4 месяцам тюрьмы. Кроме того, за последние годы было амнистировано около 180 террористов.
Помимо политического ваххабитского терроризма в Дагестане стал обыденным явлением "административно-криминальный" террор. Убийства и взрывы происходят из-за борьбы чиновников за "теплые места", из-за дележа денег, в конце концов, просто из-за личных обид. На мэра Махачкалы Саида Амирова покушались более 10 раз, несколько раз покушались и на его личного врага депутата Госдумы Гаджи Махачева. Террор как средство решения административно-кадровых и личных проблем - это также неотъемлемая часть дагестанской жизни.
При президенте Алиеве в Дагестане началась кампания по борьбе с коррупцией. Уголовные дела начали возбуждать даже на "священных коров" - чиновников.
Однако пока арестовывают лишь чиновников "третьего сорта" из "второстепенных" народностей, не имеющих серьезных национально-клановых и родственных связей, например ногайцев. В серьезность антикоррупционных мер особенно никто в республике не верит.
Но в любом случае, начав борьбу с террором и коррупцией, президент Алиев начал борьбу со всей системой госустройства Дагестана. Если эта борьба начнет грозить реальными изменениями, то, вполне возможно, что ради сохранения существующего положения вещей, нынешние "хозяева Дагестана" могут пойти и на крайнюю меру - искусственный взрыв ситуации и полную дестабилизацию положения в республике. В надежде, что тогда, в условиях "чрезвычайного положения", Москве придется волей-неволей, поддержать прежнюю коррумпированную систему власти, снова пытаться гасить пожар федеральным "денежным дождем", который опять будет течь в карманы разного рода "ответственных лиц". Терроризм и война - это очень выгодно.
Общество в современном Дагестане это уже даже не феодальная, а кастовая система. Разница в условиях и уровне жизни разных социальных слоев огромная, "социальные лифты" блокированы и переход в другую "касту" практически невозможен.
Высшая административная и бизнес элита, что в Дагестане почти одно и то же, живут своем особом мире: для жилья у них особняки, для передвижения - иномарки с охраной, дети ходят в особые школы и учатся в платных вузах за границей. Руководители среднего и низшего звена так же живут своей, соответствующей уровню доходов, жизнью. И все и высшие, и средние слои элиты живут особой "параллельной жизнью", полностью изолированной от жизни простого народа.
Дагестан занимает в России несколько первых мест. Первое место по уровню безработицы, первое место с конца по уровню доходов, первое место (84,3%) по уровню дотаций из центра. Работы в республике практически нет, официально безработица составляет 32 процента, неофициально - около 70. Почти все заводы закрыты. Сельское хозяйство существует в самых примитивных формах. Без связей и взяток невозможно устроится даже почтальоном. Любая должность продается, торговля должностями это доходный бизнес. Зарплата в 1000 рублей в месяц в Дагестане считается весьма приличной.
Хуже всего жизнь в горах. Там ситуация особо тяжелая. Горы свое население прокормить не могут. Безработица там почти 100%, люди живут за счет пенсий стариков и личного хозяйства. Множество горцев в поисках лучшей доли выселяется на равнину. Но образ жизни и традиции горцев-скотоводов плохо сочетается с традициями равнинных жителей-земледельцев, в частности русских - терских казаков, живущих в северных районах Дагестана со времен Петра Первого.
В начале восьмидесятых годов русские составляли 28 % населения Дагестана и уступали по численности только аварцам. Сейчас их осталось всего 2,6% и становится все меньше, причем русское население все более концентрируется в своеобразных "гетто" - крупных городах: Махачкале, Каспийске, Кизляре. Сельского русского населения, а также русской молодежи в республике уже почти нет. Русское население полностью бесправно, в отношении него абсолютно безнаказанно совершаются любые виды притеснений и преступлений.
Так в райцентре Тарумовка - бывшей казачьей станице, произошел абсолютно дикий случай. Местный бизнесмен самовольно захватил двор у православной церкви и построил на этой земле магазин. Русские прихожане обратились в суд, но местный суд узаконил самозахват! В кулуарах суда русским старикам сказали: "Церковь у вас ведь не забрали? Что вам еще надо?"
В результате выселения горцев на равнину, прежние жители - земледельцы, садоводы и виноградари уходят со своих земель. На месте садов и полей начинают пастись овцы и козы, и очень быстро земля становится пустыней в самом прямом смысле слова. В прежде цветущие районы северного Дагестана в последнее время приходит экологическая катастрофа.
В горных районах Дагестана сейчас почти полностью разрушена система образования и здравоохранения. Дети в 14 -15 лет порой не умеют читать и писать и годами не видят врача. В равнинных районах ситуация получше, но и там, чтобы дать ребенку хоть какое-то образование, или лечится в больнице, нужны деньги, много денег. Получить высшее образование стоит уже очень больших денег: без них и не поступишь, и учиться не сможешь. Самая же популярная ныне специальность - милиционер, в школы милиции самые высокие конкурсы. Как говорят в Дагестане: "Автомат прокормит всегда".
Получить нормальное образование, найти без связей и взяток работу можно только в России. Из Дагестана в Россию уезжают тысячи людей. Уезжает вся талантливая и образованная молодежь.
Тем же, кто остается, приходится очень тяжело. В силу кавказского менталитета, любой мужчина должен показать всем свою успешность и состоятельность. Должен построить большой дом, хорошо одеваться, иметь машину, семью. Но если у тебя нет денег, то ты неудачник, не человек. Без денег нельзя даже создать семью. Средневековый обычай выкупа за невесту - калым делает мечту о семье несбыточной для тысяч дагестанских мужчин. А в Дагестан едут потоком "заморские гости", платят за калым большие деньги и увозят дагестанских девушек к себе, например, в независимую Туркмению.
Криминальные отношения пронизывают все слои дагестанского общества.
На Каспии прибрежные станицы и села фактически находятся под контролем криминально-мафиозных браконьерских банд, контролирующих добычу осетрины и черной икры. В последние годы на Каспии возродился древний дагестанский "народный промысел", о котором не слышали уже лет триста. Были случаи, когда на быстроходных катерах с пулеметами местные джигиты выходили в открытое море и грабили проходящие суда. Как с гордостью говорят местные жители: "Скоро про нас можно будет фильм снимать - "Пираты Каспийского моря".
Как-либо заработать, особенно честным путем, в современном Дагестане без родственных, административных или криминальных связей практически невозможно, и это вызывает у людей злобу и отчаяние.
Райская жизнь правящей верхушки проходит на глазах остального народа, который искренне ненавидит свою власть и пополняет ряды террористов.
Поэтому, гораздо более вероятно, что если в Дагестане произойдет социальный взрыв, то он будет иметь не религиозно-экстремистский характер. Это элементарный протест против всей сложившейся в настоящее время социальной системы.
Отчаяние и злоба рядовых дагестанцев на свою власть сочетается с гневом и обидой по отношению к центральным властям России. Многие годы Москва спокойно наблюдала за агонией Дагестана. Наблюдала, но не вмешивалась, предоставляя всему идти своим чередом.
В течение последних пятнадцати лет складывалась система "государственно-общественного самопоедания, когда интересы правящей верхушки Дагестана вступали в противоречие с интересами остального общества и вели республику к кризису. Рано или поздно такая ситуация повернулась бы и против самой правящей элиты и Дагестан постигла бы полная катастрофа.
Затем Москва вмешалась в ситуацию все-таки, и, заменив президента, несколько выправила положение, однако, как показали итоги последних двух лет, замена лидера Дагестана была лишь полумерой. Силовая борьба с терроризмом и "точечная" борьба с коррупцией пока ничего не дает, кроме нарастания озлобленности коррумпированного госаппарата.
Бороться с террором только силовыми методами бессмысленно. Нужно бороться с причинами, порождающими терроризм. В нищей, разворованной республике надо вернуть людям веру в самих себя. Вернуть ощущение, что закон обязателен для всех, и им нельзя торговать. Избавить людей от мысли что все продается, убедить их, что лечиться и учится можно бесплатно. Нужно сделать так, чтобы бюджетные деньги из Москвы реально доходили до нуждающихся и работали на возрождение экономики и культуры Дагестана. Целью экономической жизни в республике должно стать поднятие реальных доходов простых людей. Люди должны получить возможность честно кормить свои семьи.
Но сами дагестанцы исправить ситуацию уже никогда не смогут, какие бы сверххорошие лидеры над ними бы не стояли.
Реальное улучшение ситуации возможно в том случае, если только Москва возьмет ситуацию в Дагестане под свой прямой контроль и начнет полную реорганизацицию нынешней государственной структуры. В Дагестане нужна многоплановая и многосторонняя работа по разным направлениям. К примеру, судебную, правоохранительную и административную систему Дагестана менять придется почти полностью. Множество нынешних чиновников должно пойти под суд.
Также необходима работа по ликвидации духовно-нравственной катастрофы, в которой находится общество Дагестана. Фактически заново надо восстановить всю систему образования.
Сила России всегда была не только в оружии, но и в её культуре. Чтобы уничтожить терроризм надо изменить души людей, изменить массовое сознание. Если у людей появится духовная опора, ваххабитская пропаганда потеряет силу и ряды террористов перестанут пополняться. Тогда террористическая война угаснет сама собой.
http://www.pravaya.ru/look/12496
Сейчас много говорится о последних событиях на Ставрополье, тем временем уже много лет главным очагом напряженности в нашей стране остаются северо-кавказские республики, в частности Дагестан. Вспыхивающие время от времени, сопровождавшиеся человеческими жертвами межклановые столкновения показывают, что, несмотря на все усилия, Кавказ остается, и еще будет долго оставаться "горячей точкой", а Дагестан, в качестве главного источника нестабильности ненамного уступает в этом отношении своему западному соседу - печально знаменитой Чечне. Беспрерывной чередой там происходят убийства, взрывы и похищения. Многие годы республика живет в состоянии вялотекущей войны, и пока конца этой войне не видно...
Столица Дагестана Махачкала один самых благоустроенных городов России. Город чист, ухожен, люди спокойны. Но это кажущееся спокойствие. Все знают - в любую минуту может раздаться взрыв или автоматная очередь. Террор здесь уже давно стал частью жизни людей.
Так, например в 2005 году в Дагестане было убито 62 милиционера. В следующем, 2006 году эта цифра, была еще больше. На милицию и представителей власти идет настоящая охота.
Большинство терактов организуется ваххабитами. Экстремистские мусульманские организации ваххабитского толка существуют в глубоком подполье, но имеют значительную силу и определенную поддержку в обществе. Значительная часть дагестанской молодежи симпатизирует им, а многие и вступают в их ряды. У ваххабитов есть огромная материальная поддержка из-за рубежа, и полученные деньги ваххабиты прилежно отрабатывают, организуя взрывы и убийства. Террористы сейчас сворачивают свою деятельность в Чечне и переносят ее в Дагестан.
К ваххабитам идет в основном молодежь, зачастую образованная и из весьма благополучных семей. В целом же вахаббиты пользуются поддержкой весьма малой части общества, большинство населения Дагестана их ненавидит. Их воспринимают как секту фанатиков. Но это не мешает ваххабитским организациям прекрасно существовать, вербовать новых членов и продолжать террористическую войну. Меры же предпринимаемые властями Дагестана по борьбе с "ваххабитской заразой" неэффективны. Неэффективны они потому, что они не направлены, на чтобы искоренить сами причины порождающие ваххабизм.
Главная причина существования ваххабитского подполья, а, следовательно, и терроризма, - общая социальная, экономическая и духовная катастрофа поразившая Дагестан. Состояние безысходности и отчаяния, в котором пребывает большая часть населения Дагестана, поставляет в ряды террористов новых и новых бойцов.
В феврале 2006 года Москва пошла на шаг, которого в республике ждали многие годы. Правившего более пятнадцати лет в Дагестане Магомедали
Магомедова сменил новый президент Дагестана Муху Алиев. Кандидатуру его рекомендовал лично Владимир Путин.
Придя к власти, президент Алиев начал реальную, а не "для отчетности", борьбу с ваххабитским терроризмом и с причинами его порождающими. В одной из своих первых "программных" речей он сказал прямо: " Народ потерял веру в честную власть. И это главный катализатор экстремизма".
В Махачкале с помощью Москвы была создана милицейская контртеррористическая служба "быстрого реагирования", начали проводиться реальные действия по искоренению террористического подполья.
Однако вскоре после начала "войны с террором" выяснились, что борьба с террором - это борьба со всей системой государственного устройства Дагестана. Усилия президента Алиева по наведению порядка в республике встретили упорное сопротивление всей сложившейся за последние 15 лет системы. Оказалось, что в республике многие, очень многие ничего менять не хотят.
Последние 15 лет в республике складывалась система, в которой террор был необходимой составной частью. В дестабилизации обстановки в Дагестане оказались заинтересованы не только ваххабиты, но региональная элита. Для чиновников всех уровней экстремальные обстоятельства были благоприятной почвой для личного обогащения. Из Москвы лился благодатный "денежный дождь", но оседал он в чиновничьих карманах, ибо никакого контроля за использованием бюджетных денег не было. Можно было совершать любые беззакония, и списывать всё на "чрезвычайные обстоятельства".
Беззаконие в Дагестане творится повсюду, любой начальник, даже простой милиционер с "калашниковым" чувствует себя богом. Любого человека, без всякого повода могут арестовать, избить, посадить в тюрьму. Впрочем, всегда можно решить эту проблему с помощью денег или родственников.
Беззаконие имеет и другую сторону. В Дагестане было уже множество случаев, когда террористов ловили с поличным при подготовке или исполнении терактов, но потом отпускали. Отпускали либо по решению суда присяжных, либо (даже если была изъята тонна взрывчатки!) из-за "недостатка улик". Причина проста: в состав разоблаченных террористических групп входили дети или родственники дагестанских чиновников высшего звена. Если же твой дядя член Верховного суда или прокурор, ты можешь спокойно убивать и взрывать.
Даже самые отъявленные террористы уходят от наказания. Сподвижник Хаттаба Магомед Салихов много лет воевал в Чечне. В 1999 году он организовал взрыв жилого дома в городе Буйнакске. Тогда погибли 58 человек. В 2005 году Салихов был пойман и предстал перед судом. За убийство 58 человек гуманный дагестанский суд приговорил его к 4 годам 4 месяцам тюрьмы. Кроме того, за последние годы было амнистировано около 180 террористов.
Помимо политического ваххабитского терроризма в Дагестане стал обыденным явлением "административно-криминальный" террор. Убийства и взрывы происходят из-за борьбы чиновников за "теплые места", из-за дележа денег, в конце концов, просто из-за личных обид. На мэра Махачкалы Саида Амирова покушались более 10 раз, несколько раз покушались и на его личного врага депутата Госдумы Гаджи Махачева. Террор как средство решения административно-кадровых и личных проблем - это также неотъемлемая часть дагестанской жизни.
При президенте Алиеве в Дагестане началась кампания по борьбе с коррупцией. Уголовные дела начали возбуждать даже на "священных коров" - чиновников.
Однако пока арестовывают лишь чиновников "третьего сорта" из "второстепенных" народностей, не имеющих серьезных национально-клановых и родственных связей, например ногайцев. В серьезность антикоррупционных мер особенно никто в республике не верит.
Но в любом случае, начав борьбу с террором и коррупцией, президент Алиев начал борьбу со всей системой госустройства Дагестана. Если эта борьба начнет грозить реальными изменениями, то, вполне возможно, что ради сохранения существующего положения вещей, нынешние "хозяева Дагестана" могут пойти и на крайнюю меру - искусственный взрыв ситуации и полную дестабилизацию положения в республике. В надежде, что тогда, в условиях "чрезвычайного положения", Москве придется волей-неволей, поддержать прежнюю коррумпированную систему власти, снова пытаться гасить пожар федеральным "денежным дождем", который опять будет течь в карманы разного рода "ответственных лиц". Терроризм и война - это очень выгодно.
Общество в современном Дагестане это уже даже не феодальная, а кастовая система. Разница в условиях и уровне жизни разных социальных слоев огромная, "социальные лифты" блокированы и переход в другую "касту" практически невозможен.
Высшая административная и бизнес элита, что в Дагестане почти одно и то же, живут своем особом мире: для жилья у них особняки, для передвижения - иномарки с охраной, дети ходят в особые школы и учатся в платных вузах за границей. Руководители среднего и низшего звена так же живут своей, соответствующей уровню доходов, жизнью. И все и высшие, и средние слои элиты живут особой "параллельной жизнью", полностью изолированной от жизни простого народа.
Дагестан занимает в России несколько первых мест. Первое место по уровню безработицы, первое место с конца по уровню доходов, первое место (84,3%) по уровню дотаций из центра. Работы в республике практически нет, официально безработица составляет 32 процента, неофициально - около 70. Почти все заводы закрыты. Сельское хозяйство существует в самых примитивных формах. Без связей и взяток невозможно устроится даже почтальоном. Любая должность продается, торговля должностями это доходный бизнес. Зарплата в 1000 рублей в месяц в Дагестане считается весьма приличной.
Хуже всего жизнь в горах. Там ситуация особо тяжелая. Горы свое население прокормить не могут. Безработица там почти 100%, люди живут за счет пенсий стариков и личного хозяйства. Множество горцев в поисках лучшей доли выселяется на равнину. Но образ жизни и традиции горцев-скотоводов плохо сочетается с традициями равнинных жителей-земледельцев, в частности русских - терских казаков, живущих в северных районах Дагестана со времен Петра Первого.
В начале восьмидесятых годов русские составляли 28 % населения Дагестана и уступали по численности только аварцам. Сейчас их осталось всего 2,6% и становится все меньше, причем русское население все более концентрируется в своеобразных "гетто" - крупных городах: Махачкале, Каспийске, Кизляре. Сельского русского населения, а также русской молодежи в республике уже почти нет. Русское население полностью бесправно, в отношении него абсолютно безнаказанно совершаются любые виды притеснений и преступлений.
Так в райцентре Тарумовка - бывшей казачьей станице, произошел абсолютно дикий случай. Местный бизнесмен самовольно захватил двор у православной церкви и построил на этой земле магазин. Русские прихожане обратились в суд, но местный суд узаконил самозахват! В кулуарах суда русским старикам сказали: "Церковь у вас ведь не забрали? Что вам еще надо?"
В результате выселения горцев на равнину, прежние жители - земледельцы, садоводы и виноградари уходят со своих земель. На месте садов и полей начинают пастись овцы и козы, и очень быстро земля становится пустыней в самом прямом смысле слова. В прежде цветущие районы северного Дагестана в последнее время приходит экологическая катастрофа.
В горных районах Дагестана сейчас почти полностью разрушена система образования и здравоохранения. Дети в 14 -15 лет порой не умеют читать и писать и годами не видят врача. В равнинных районах ситуация получше, но и там, чтобы дать ребенку хоть какое-то образование, или лечится в больнице, нужны деньги, много денег. Получить высшее образование стоит уже очень больших денег: без них и не поступишь, и учиться не сможешь. Самая же популярная ныне специальность - милиционер, в школы милиции самые высокие конкурсы. Как говорят в Дагестане: "Автомат прокормит всегда".
Получить нормальное образование, найти без связей и взяток работу можно только в России. Из Дагестана в Россию уезжают тысячи людей. Уезжает вся талантливая и образованная молодежь.
Тем же, кто остается, приходится очень тяжело. В силу кавказского менталитета, любой мужчина должен показать всем свою успешность и состоятельность. Должен построить большой дом, хорошо одеваться, иметь машину, семью. Но если у тебя нет денег, то ты неудачник, не человек. Без денег нельзя даже создать семью. Средневековый обычай выкупа за невесту - калым делает мечту о семье несбыточной для тысяч дагестанских мужчин. А в Дагестан едут потоком "заморские гости", платят за калым большие деньги и увозят дагестанских девушек к себе, например, в независимую Туркмению.
Криминальные отношения пронизывают все слои дагестанского общества.
На Каспии прибрежные станицы и села фактически находятся под контролем криминально-мафиозных браконьерских банд, контролирующих добычу осетрины и черной икры. В последние годы на Каспии возродился древний дагестанский "народный промысел", о котором не слышали уже лет триста. Были случаи, когда на быстроходных катерах с пулеметами местные джигиты выходили в открытое море и грабили проходящие суда. Как с гордостью говорят местные жители: "Скоро про нас можно будет фильм снимать - "Пираты Каспийского моря".
Как-либо заработать, особенно честным путем, в современном Дагестане без родственных, административных или криминальных связей практически невозможно, и это вызывает у людей злобу и отчаяние.
Райская жизнь правящей верхушки проходит на глазах остального народа, который искренне ненавидит свою власть и пополняет ряды террористов.
Поэтому, гораздо более вероятно, что если в Дагестане произойдет социальный взрыв, то он будет иметь не религиозно-экстремистский характер. Это элементарный протест против всей сложившейся в настоящее время социальной системы.
Отчаяние и злоба рядовых дагестанцев на свою власть сочетается с гневом и обидой по отношению к центральным властям России. Многие годы Москва спокойно наблюдала за агонией Дагестана. Наблюдала, но не вмешивалась, предоставляя всему идти своим чередом.
В течение последних пятнадцати лет складывалась система "государственно-общественного самопоедания, когда интересы правящей верхушки Дагестана вступали в противоречие с интересами остального общества и вели республику к кризису. Рано или поздно такая ситуация повернулась бы и против самой правящей элиты и Дагестан постигла бы полная катастрофа.
Затем Москва вмешалась в ситуацию все-таки, и, заменив президента, несколько выправила положение, однако, как показали итоги последних двух лет, замена лидера Дагестана была лишь полумерой. Силовая борьба с терроризмом и "точечная" борьба с коррупцией пока ничего не дает, кроме нарастания озлобленности коррумпированного госаппарата.
Бороться с террором только силовыми методами бессмысленно. Нужно бороться с причинами, порождающими терроризм. В нищей, разворованной республике надо вернуть людям веру в самих себя. Вернуть ощущение, что закон обязателен для всех, и им нельзя торговать. Избавить людей от мысли что все продается, убедить их, что лечиться и учится можно бесплатно. Нужно сделать так, чтобы бюджетные деньги из Москвы реально доходили до нуждающихся и работали на возрождение экономики и культуры Дагестана. Целью экономической жизни в республике должно стать поднятие реальных доходов простых людей. Люди должны получить возможность честно кормить свои семьи.
Но сами дагестанцы исправить ситуацию уже никогда не смогут, какие бы сверххорошие лидеры над ними бы не стояли.
Реальное улучшение ситуации возможно в том случае, если только Москва возьмет ситуацию в Дагестане под свой прямой контроль и начнет полную реорганизацицию нынешней государственной структуры. В Дагестане нужна многоплановая и многосторонняя работа по разным направлениям. К примеру, судебную, правоохранительную и административную систему Дагестана менять придется почти полностью. Множество нынешних чиновников должно пойти под суд.
Также необходима работа по ликвидации духовно-нравственной катастрофы, в которой находится общество Дагестана. Фактически заново надо восстановить всю систему образования.
Сила России всегда была не только в оружии, но и в её культуре. Чтобы уничтожить терроризм надо изменить души людей, изменить массовое сознание. Если у людей появится духовная опора, ваххабитская пропаганда потеряет силу и ряды террористов перестанут пополняться. Тогда террористическая война угаснет сама собой.
http://www.pravaya.ru/look/12496
_1.jpg)
