Часть 1
На первый (да и на второй) взгляд, Пелевин в своих книгах отводит околорелигиозным конструкциям значительное место. Более того, во многих работах писателя именно эти конструкции - несущие, именно на них все и строится. Так обстоит дело и в его романах, и в его рассказах. Будь то вавилонское язычество и богословские споры псевдо-Березовского и псевдо-Радуева в романе "Generation П", буддизм в "Чапаеве и Пустоте" и "Иване Кублаханове", шаманизм в рассказе "Бубен верхнего мира"... По страницам "Священной книги оборотня" бродит не менее "священная" языческая корова, которой молятся спецслужбисты, чтобы не кончилась кормящая страну (?) нефть... Поистине фантасмагорический калейдоскоп.
Однако, что стоит за всем этим? Калейдоскоп фальшиво составляет причудливые, завораживающие узоры, умножая грани и увеличивая число отображений всего лишь кусочков, осколков битого цветного стекла...
Ну и прекрасно, скажет иной читатель: так же, как Пелевин выводит на свет (и на суд) своих поклонников и сторонников массовую культуру, попсу, PR, рекламу, он поступает и с чуждыми своим читателям-христианам религиями, культами. Что же в этом такого?
На наш взгляд, "такого" во всем этом довольно много.
Прежде всего, на ум приходит, что, возможно, такое вот вольное (и к тому же такое упорное) обращение к настолько различным культам под одной обложкой - не более чем орнамент, украшательство1. "Стиль требует", плюрализм на дворе. Поиграть "в бисер", показать собственные возможности вживания в другую религиозную культуру... "А хотите? Вот вам вроде бы буддизм, около-шаманство, почти что ислам!" Может, так оно и есть? И это не самая неприятная из возможных догадок.
Дело в том, что можно увидеть за таким "литературным стилем" обращения с религией и гораздо более неприятную для любого верующего (и христианина в особенности, о чем позже) идею снижения, низведения пафоса религии именно до обслуживания сюжетной линии ("приправы" к сюжету, так сказать). Или же до положения "затравки" сюжета, в том случае, когда сам сюжет закручен вокруг определенной религиозной идеи (такой, как она понимается Виктором Пелевиным). По сути, в книгах имеет место по меньшей мере опошление священного. Что и есть массовая культура. Где же здесь ее "критика", приписываемая Виктору Пелевину многими исследователями его книг? Массовая, популярная культура продуцируется и "возвышается", одновременно и "естественно" принижая священное... Собственно, лишь таким путем попса и "поднимается" в современном множественном, количественном мире. Через утрату этим миром качества религиозного. Через утрату цельности души.
Пожалуй, в разбираемом здесь случае можно говорить о некоей симуляции религиозных феноменов, имитации понимания священного. Ведь если предположить на самом деле серьезное отношение и создателя текста, и читающего текст ко всем упомянутым религиям, то что же есть в таком случае экуменизм? Уж тогда лучше пусть это было бы "игрой" с религией в угоду литературному тексту. А не экуменистским заигрыванием. Хотя, насколько известно, Виктор Пелевин, как было модно говорить во времена публикации "Generation П", позиционирует себя в качестве буддиста.
Что сказанное выше - не надуманные отвлеченные и тенденциозные рассуждения, можно попытаться показать и на примере из совсем, казалось бы, другой области.
В перестроечные времена плохи были та светская газета и тот журнал, в которых не обсуждалась поразившая тогда внезапно многих мысль о том, что коммунистическая идея имеет некие признаки идеи религиозной. Мысль на самом-то деле была не нова, но сейчас речь не об этом.
Никто, пожалуй, не станет отрицать того, что в советском обществе после первого спутника и полета Гагарина сложился на десятилетия культ космоса и космонавтов. Отношение к ним было настолько трепетно-мистическое, что существовала именно вера и в космос, и в космонавтов как в особых людей, делающих особое дело - преодолевающих земное.
Виктор Пелевин не прошел мимо и этого проявления человеческой веры. В повести "Омон Ра" он низводит всю отечественную космонавтику до уровня фарса и иллюзии, не оставляя камня на камне и от этой земной веры целых поколений людей. В "Омон Ра" явно читается мысль о том, что любая вера - это иллюзия. И рано или поздно она будет развеяна. Чего стоит луноход на педальном велосипедном приводе и павильонные съемки якобы Луны! А для того, чтобы выпускники "летной школы имени Маресеьва" стали героями, им всем уже заранее ампутируют ноги.
Да, мы живем в мире имитаций и спекуляций. Чтобы увидеть их, не нужно обладать проницательностью культового писателя. Вот на столе лежит пачка каши быстрого приготовления. Яркая цветная картинка. На ней вполне аппетитная тарелка с кашей, которая отчего-то сдобрена ломтиками помидоров и листиками зелени. Да и тарелка какая-то для каши мелкая, как в советском общепите подавали. Рядом с тарелкой каши, завернутые в салфетку... нож и вилка!
Да, каша совсем не "гламурна". И вот, появляется желание ее "окультурить". Цивилизовать. Осовременить. Ввести в контекст постмодерновой "попсы". Результат - на картинке. Утрачивается сам тысячелетний смысл народного, традиционного явления. Теряется, убивается символизм каши. "Хлеб да каша - пища наша" не вяжется с аккуратно-холодно блестящими ножом и вилкой. Есть кашу ими просто нельзя.
Мы не в коем случае не сравниваем кашу с религиозностью, но примерно такое ощущение, какое мы попытались описать, возникает при рассмотрении спекуляций на религиозных идеях в книгах Виктора Пелевина. Религиозные идеи у Пелевина поданы в неглубокой "тарелке" популярной культуры, а "вкушать" эти идеи читателю предлагается по всем правилам хорошего тона современного гламура, расчленяя умственными "столовыми приборами" сравнения и анализа. То есть - воспринимая эти идеи не с верой, принимая (или не принимая) эти идеи не душой. Воспринимать Виктора Пелевина в качестве писателя, всерьез относящегося к религии, явно не стоит.
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/20070413.html
Неглубокая "тарелка" В. Пелевина
... Атеисты отвергают идею Божества вообще.
А неодеисты поклоняются несуществующему Богу.
- Но для них-то Он существует?
- Нет! В том их выверт. Они знают, что Он не существует,
и поклоняются Его несуществованию...
Эдуард Геворкян. "Времена негодяев"
На первый (да и на второй) взгляд, Пелевин в своих книгах отводит околорелигиозным конструкциям значительное место. Более того, во многих работах писателя именно эти конструкции - несущие, именно на них все и строится. Так обстоит дело и в его романах, и в его рассказах. Будь то вавилонское язычество и богословские споры псевдо-Березовского и псевдо-Радуева в романе "Generation П", буддизм в "Чапаеве и Пустоте" и "Иване Кублаханове", шаманизм в рассказе "Бубен верхнего мира"... По страницам "Священной книги оборотня" бродит не менее "священная" языческая корова, которой молятся спецслужбисты, чтобы не кончилась кормящая страну (?) нефть... Поистине фантасмагорический калейдоскоп.
Однако, что стоит за всем этим? Калейдоскоп фальшиво составляет причудливые, завораживающие узоры, умножая грани и увеличивая число отображений всего лишь кусочков, осколков битого цветного стекла...
Ну и прекрасно, скажет иной читатель: так же, как Пелевин выводит на свет (и на суд) своих поклонников и сторонников массовую культуру, попсу, PR, рекламу, он поступает и с чуждыми своим читателям-христианам религиями, культами. Что же в этом такого?
На наш взгляд, "такого" во всем этом довольно много.
Прежде всего, на ум приходит, что, возможно, такое вот вольное (и к тому же такое упорное) обращение к настолько различным культам под одной обложкой - не более чем орнамент, украшательство1. "Стиль требует", плюрализм на дворе. Поиграть "в бисер", показать собственные возможности вживания в другую религиозную культуру... "А хотите? Вот вам вроде бы буддизм, около-шаманство, почти что ислам!" Может, так оно и есть? И это не самая неприятная из возможных догадок.
Дело в том, что можно увидеть за таким "литературным стилем" обращения с религией и гораздо более неприятную для любого верующего (и христианина в особенности, о чем позже) идею снижения, низведения пафоса религии именно до обслуживания сюжетной линии ("приправы" к сюжету, так сказать). Или же до положения "затравки" сюжета, в том случае, когда сам сюжет закручен вокруг определенной религиозной идеи (такой, как она понимается Виктором Пелевиным). По сути, в книгах имеет место по меньшей мере опошление священного. Что и есть массовая культура. Где же здесь ее "критика", приписываемая Виктору Пелевину многими исследователями его книг? Массовая, популярная культура продуцируется и "возвышается", одновременно и "естественно" принижая священное... Собственно, лишь таким путем попса и "поднимается" в современном множественном, количественном мире. Через утрату этим миром качества религиозного. Через утрату цельности души.
Пожалуй, в разбираемом здесь случае можно говорить о некоей симуляции религиозных феноменов, имитации понимания священного. Ведь если предположить на самом деле серьезное отношение и создателя текста, и читающего текст ко всем упомянутым религиям, то что же есть в таком случае экуменизм? Уж тогда лучше пусть это было бы "игрой" с религией в угоду литературному тексту. А не экуменистским заигрыванием. Хотя, насколько известно, Виктор Пелевин, как было модно говорить во времена публикации "Generation П", позиционирует себя в качестве буддиста.
Что сказанное выше - не надуманные отвлеченные и тенденциозные рассуждения, можно попытаться показать и на примере из совсем, казалось бы, другой области.
В перестроечные времена плохи были та светская газета и тот журнал, в которых не обсуждалась поразившая тогда внезапно многих мысль о том, что коммунистическая идея имеет некие признаки идеи религиозной. Мысль на самом-то деле была не нова, но сейчас речь не об этом.
Никто, пожалуй, не станет отрицать того, что в советском обществе после первого спутника и полета Гагарина сложился на десятилетия культ космоса и космонавтов. Отношение к ним было настолько трепетно-мистическое, что существовала именно вера и в космос, и в космонавтов как в особых людей, делающих особое дело - преодолевающих земное.
Виктор Пелевин не прошел мимо и этого проявления человеческой веры. В повести "Омон Ра" он низводит всю отечественную космонавтику до уровня фарса и иллюзии, не оставляя камня на камне и от этой земной веры целых поколений людей. В "Омон Ра" явно читается мысль о том, что любая вера - это иллюзия. И рано или поздно она будет развеяна. Чего стоит луноход на педальном велосипедном приводе и павильонные съемки якобы Луны! А для того, чтобы выпускники "летной школы имени Маресеьва" стали героями, им всем уже заранее ампутируют ноги.
Да, мы живем в мире имитаций и спекуляций. Чтобы увидеть их, не нужно обладать проницательностью культового писателя. Вот на столе лежит пачка каши быстрого приготовления. Яркая цветная картинка. На ней вполне аппетитная тарелка с кашей, которая отчего-то сдобрена ломтиками помидоров и листиками зелени. Да и тарелка какая-то для каши мелкая, как в советском общепите подавали. Рядом с тарелкой каши, завернутые в салфетку... нож и вилка!
Да, каша совсем не "гламурна". И вот, появляется желание ее "окультурить". Цивилизовать. Осовременить. Ввести в контекст постмодерновой "попсы". Результат - на картинке. Утрачивается сам тысячелетний смысл народного, традиционного явления. Теряется, убивается символизм каши. "Хлеб да каша - пища наша" не вяжется с аккуратно-холодно блестящими ножом и вилкой. Есть кашу ими просто нельзя.
Мы не в коем случае не сравниваем кашу с религиозностью, но примерно такое ощущение, какое мы попытались описать, возникает при рассмотрении спекуляций на религиозных идеях в книгах Виктора Пелевина. Религиозные идеи у Пелевина поданы в неглубокой "тарелке" популярной культуры, а "вкушать" эти идеи читателю предлагается по всем правилам хорошего тона современного гламура, расчленяя умственными "столовыми приборами" сравнения и анализа. То есть - воспринимая эти идеи не с верой, принимая (или не принимая) эти идеи не душой. Воспринимать Виктора Пелевина в качестве писателя, всерьез относящегося к религии, явно не стоит.
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/20070413.html
