Обычно в нашей повседневной жизни мы мыслим категориями "победа - поражение". Это касается как нашей личной жизни, так и истории народов. Между тем для традиционного сознания, независимо от конфессиональной принадлежности его носителя, противопоставление побед и поражений снимается. Часто благодаря тому, что схватка сторон приобретает иное, более высокое измерение, в котором вопрос о победителе и проигравшем уже не стоит.
Наверное, обретение именно такого измерения стало главным итогом Международной конференции "Крымская (Восточная) война в культурной памяти народов России и мира", состоявшейся в ноябре в Москве по инициативе Центра национальной славы России. Нынешний год юбилейный - именно 150 лет назад в Париже был подписан трактат (мирный договор), завершивший эту кровавую войну, которая во многом приоткрыла "ящик Пандоры" последующих глобальных конфликтов.
Но что знает наш рядовой соотечественник о Крымской войне? Прежде всего, разумеется, легендарный Севастополь. Два позитивных героико-трагических мифа, связанных с временами Крымской войны и Великой Отечественной, накладываются один на другой, как бы осеняя "город русской славы" двумя крылами.
Но если копнуть чуть глубже, то, оказывается, существовали и другие театры военных действий, помимо крымского. Ученые не зря назвали Восточную войну "протомировой": войска трех империй (Османской, Британской и Французской) атаковали Россию по всему периметру ее границ, на юге, Кавказе, Балтике, у стен Соловецкой обители, на Дальнем Востоке. В итоге Высочайший манифест "О прекращении войны" от 19 марта 1856 года констатировал: "Неприятель отражен от берегов Сибири и Белого моря, от твердынь Свеаборга… В Азии, после знаменитых побед двух предшествовавших кампаний, Карс должен был нам сдаться со своим многочисленным гарнизоном…"
Главное же, вряд ли у кого-то из нас, воспитанных на советских штампах об априорно "агрессивной политике капиталистических держав", отложился в сознании тот факт, что в числе главных причин войны был чисто религиозный, а никак не политико-экономический момент. Имеется в виду так называемое Святогробское дело, или Святоместный вопрос, проблема статуса православных святынь Ближнего Востока и защиты прав православного (в Палестине - в основном арабского) населения.
Мы не привыкли видеть в Николае I защитника прав своих единоверцев. Поэтому странно и диковато звучат для нас слова его сына о том, что "чуждый всяких своекорыстных видов", "незабвенный родитель Наш объявил торжественно, что единственною целью Его домогательств и желаний были охранение прав, устранение притеснений единоверцев наших на Востоке". Еще более непонятно утверждение Манифеста самого Николая I "О движении Российских войск в Придунайские княжества". Занятие находившихся под протекторатом султана княжеств объявлялось "залогом", который должен заставить Турцию "соблюдать неприкосновенность святынь Православной Церкви".
Этот вопрос был детально исследован востоковедом-арабистом М.И.Якушевым, одним из организаторов и наиболее ярких докладчиков московского форума. Историк привел документальные данные, показывающие, как завязывался неразрешимый узел противоречий вокруг Святой Земли. Дореволюционные русские историки в унисон с западноевропейскими окрестили Крымскую войну битвой "за Ясли Господни". Ученый остроумно заметил, что ее можно было бы также назвать "войной за гаремы", так как со второй половины 40-х годов XIX века русская дипломатия и лично император Николай Павлович хотели выкупить у древнего мусульманского рода Аламии недвижимость вокруг Храма Гроба Господня. В наследственном владении этого семейства находились также гаремные помещения, весьма смущавшие греческих монахов.
Чтобы лучше понять атмосферу тотального унижения православных в Оттоманской империи, достаточно вспомнить один факт: вплоть до 1853 года османские эмиссары не отказывали себе в удовольствии попить шербета и выкурить трубку в ризнице храма Гроба Господня. Межцивилизационный раскол, чреватый тотальной войной, открывается, как застарелая рана, от неосторожного движения.
Нельзя не отметить следующий крайне любопытный факт: обстоятельства сложились таким образом, что сегодняшняя евроинтеграция Турции имеет своим истоком ее фактическое поражение в Крымской войне. Поражение в главном - в возможности не замечать "райи" (стада) иноверных подданных. Султан торжественно признал права христиан (католиков, православных, армяно-григориан и др.). Логикой истории он был вынуждаем к этому уже не одной Россией, но и своими недавними союзниками (Англией и Францией). Императорский Манифест об окончании войны подчеркивал условный характер "европейскости" Турции: "Будущая участь и права христиан на Востоке обеспечены. …Вследствие сего действия справедливости, Империя Оттоманская вступает в общий союз государств европейских".
Понятна инициатива военных историков и востоковедов использовать "юбилейный" повод для того, чтобы попытаться закрыть хотя бы часть "белых пятен" основательно позабытой эпохи. Вполне оправданно также желание пересмотреть стереотипы, связанные с восприятием событий 1853-1856 годов в историографии. Ревизия концепции "позорного поражения отсталой николаевской России" - давно назревшая необходимость. В докладах многих исследователей были развеяны некоторые мифы о войне.
В итоговом заявлении форума утверждалось, что Россия не только не была разгромлена на полях сражений (по сути, пришлось оставить только южную сторону Севастополя), но и отстояла главное, ради чего вступала в битву: "Основные цели войны относительно правового, международно-признанного в договорном порядке обеспечения основных прав православного (восточно-христианского) населения Османской империи были достигнуты и был сохранен принципиально важный для социокультурной памяти человечества status quo Святых мест Палестины".
Думается, что изложенный в ходе заседаний огромный массив информации может дать новое представление о религиозном факторе геополитики как важнейшем для понимания основ российской и международной военно-политической активности в Новое и Новейшее время.
Сергей Георгиевич Антоненко - историк религии, член Рабочей группы по подготовке конференции "Крымская (Восточная) война в культурной памяти народов России и мира"
http://religion.ng.ru/history/2006-12-20/6_yasli.html
Наверное, обретение именно такого измерения стало главным итогом Международной конференции "Крымская (Восточная) война в культурной памяти народов России и мира", состоявшейся в ноябре в Москве по инициативе Центра национальной славы России. Нынешний год юбилейный - именно 150 лет назад в Париже был подписан трактат (мирный договор), завершивший эту кровавую войну, которая во многом приоткрыла "ящик Пандоры" последующих глобальных конфликтов.
Но что знает наш рядовой соотечественник о Крымской войне? Прежде всего, разумеется, легендарный Севастополь. Два позитивных героико-трагических мифа, связанных с временами Крымской войны и Великой Отечественной, накладываются один на другой, как бы осеняя "город русской славы" двумя крылами.
Но если копнуть чуть глубже, то, оказывается, существовали и другие театры военных действий, помимо крымского. Ученые не зря назвали Восточную войну "протомировой": войска трех империй (Османской, Британской и Французской) атаковали Россию по всему периметру ее границ, на юге, Кавказе, Балтике, у стен Соловецкой обители, на Дальнем Востоке. В итоге Высочайший манифест "О прекращении войны" от 19 марта 1856 года констатировал: "Неприятель отражен от берегов Сибири и Белого моря, от твердынь Свеаборга… В Азии, после знаменитых побед двух предшествовавших кампаний, Карс должен был нам сдаться со своим многочисленным гарнизоном…"
Главное же, вряд ли у кого-то из нас, воспитанных на советских штампах об априорно "агрессивной политике капиталистических держав", отложился в сознании тот факт, что в числе главных причин войны был чисто религиозный, а никак не политико-экономический момент. Имеется в виду так называемое Святогробское дело, или Святоместный вопрос, проблема статуса православных святынь Ближнего Востока и защиты прав православного (в Палестине - в основном арабского) населения.
Мы не привыкли видеть в Николае I защитника прав своих единоверцев. Поэтому странно и диковато звучат для нас слова его сына о том, что "чуждый всяких своекорыстных видов", "незабвенный родитель Наш объявил торжественно, что единственною целью Его домогательств и желаний были охранение прав, устранение притеснений единоверцев наших на Востоке". Еще более непонятно утверждение Манифеста самого Николая I "О движении Российских войск в Придунайские княжества". Занятие находившихся под протекторатом султана княжеств объявлялось "залогом", который должен заставить Турцию "соблюдать неприкосновенность святынь Православной Церкви".
Этот вопрос был детально исследован востоковедом-арабистом М.И.Якушевым, одним из организаторов и наиболее ярких докладчиков московского форума. Историк привел документальные данные, показывающие, как завязывался неразрешимый узел противоречий вокруг Святой Земли. Дореволюционные русские историки в унисон с западноевропейскими окрестили Крымскую войну битвой "за Ясли Господни". Ученый остроумно заметил, что ее можно было бы также назвать "войной за гаремы", так как со второй половины 40-х годов XIX века русская дипломатия и лично император Николай Павлович хотели выкупить у древнего мусульманского рода Аламии недвижимость вокруг Храма Гроба Господня. В наследственном владении этого семейства находились также гаремные помещения, весьма смущавшие греческих монахов.
Чтобы лучше понять атмосферу тотального унижения православных в Оттоманской империи, достаточно вспомнить один факт: вплоть до 1853 года османские эмиссары не отказывали себе в удовольствии попить шербета и выкурить трубку в ризнице храма Гроба Господня. Межцивилизационный раскол, чреватый тотальной войной, открывается, как застарелая рана, от неосторожного движения.
Нельзя не отметить следующий крайне любопытный факт: обстоятельства сложились таким образом, что сегодняшняя евроинтеграция Турции имеет своим истоком ее фактическое поражение в Крымской войне. Поражение в главном - в возможности не замечать "райи" (стада) иноверных подданных. Султан торжественно признал права христиан (католиков, православных, армяно-григориан и др.). Логикой истории он был вынуждаем к этому уже не одной Россией, но и своими недавними союзниками (Англией и Францией). Императорский Манифест об окончании войны подчеркивал условный характер "европейскости" Турции: "Будущая участь и права христиан на Востоке обеспечены. …Вследствие сего действия справедливости, Империя Оттоманская вступает в общий союз государств европейских".
Понятна инициатива военных историков и востоковедов использовать "юбилейный" повод для того, чтобы попытаться закрыть хотя бы часть "белых пятен" основательно позабытой эпохи. Вполне оправданно также желание пересмотреть стереотипы, связанные с восприятием событий 1853-1856 годов в историографии. Ревизия концепции "позорного поражения отсталой николаевской России" - давно назревшая необходимость. В докладах многих исследователей были развеяны некоторые мифы о войне.
В итоговом заявлении форума утверждалось, что Россия не только не была разгромлена на полях сражений (по сути, пришлось оставить только южную сторону Севастополя), но и отстояла главное, ради чего вступала в битву: "Основные цели войны относительно правового, международно-признанного в договорном порядке обеспечения основных прав православного (восточно-христианского) населения Османской империи были достигнуты и был сохранен принципиально важный для социокультурной памяти человечества status quo Святых мест Палестины".
Думается, что изложенный в ходе заседаний огромный массив информации может дать новое представление о религиозном факторе геополитики как важнейшем для понимания основ российской и международной военно-политической активности в Новое и Новейшее время.
Сергей Георгиевич Антоненко - историк религии, член Рабочей группы по подготовке конференции "Крымская (Восточная) война в культурной памяти народов России и мира"
http://religion.ng.ru/history/2006-12-20/6_yasli.html
.jpg)
