"Ничего особенного, - утверждают этнологи.
Обычная болезнь роста".
Октябрьскую революцию называют национальным позором России и неизбежным следствием ее исконной азиатско-деспотической модели власти. Такие преступления против собственного народа нигде более, мол, немыслимы. При этом как-то умалчивается, что идеология, породившая русскую революцию - родом из самой что ни на есть европейской классической философии. Да и воплощалась она более чем интернациональным составом профессиональных революционеров.
С другой стороны, история свидетельствует, что Россия не только не единственна в "своем позоре перед цивилизованным миром", но, скорее, наоборот - восточнославянские народы испытали подобные потрясения последними.
Если вспомнить, что предназначение партии "нового типа" состояло в борьбе со "старым миром" во всех его проявлениях - от общественных до семейных отношений, от законов бытия до нравственных убеждений, то нельзя не обнаружить идейных предшественников большевизма в последовательном ряду от древнейших сект, признававших вселенную порождением злого, несущего лишь страдание, начала, до якобинцев, видевших свое предназначение в упорядочении сего "неразумно развивающегося" мира. А уж различия в путях построения "мира нового, справедливого" для разрушенного "мира насилия" уже не имели значения.
Маздак великий нам путь указал
Так, еще в Иране конца V в. власть захватила группа "борцов за справедливость" под предводительством визиря Маздака. Под справедливостью они понимали "царство воли и разума". При творческом подходе, определяемом идеологией отрицания существующего порядка мироздания, задолго Трофима Денисовича Лысенко и прочих "народных академиков" законы природы были объявлены порождением "неразумной стихии".
Что же касается законов общества, то во имя той же справедливости маздакиты провозгласили всеобщее равенство, а имущество богачей "все отняли и разделили" среди бедных. Последних устанавливал Маздак лично. Неизбежным массовым казням, в первую очередь была подвергнута знать, до этого составлявшая ударную силу персидской армии - конницу. Это обстоятельство, как и то, что именно аристократия являлась носителем национально-государственного сознания, привело позже к захвату страны арабами с последующей исламизацией.
За неполных 40 лет "справедливого устройства общества", его экономика и кормящий ландшафт были доведены до такого состояния, что вождям произошедшего, в конце концов, антимаздакитского восстания нечем было наградить самых отличившихся воинов.
Спустя три века отдышавшееся мироздание (та самая "неразумная стихия") снова попало "под раздачу". Оброненное знамя борьбы с материальным миром подобрали византийские павликане. Но современников они повергли в ужас деяниями, на первый взгляд противоречащим провозглашенным целям - грабежами городов и монастырей. Основатель этнологии Л.Н. Гумилев объяснял это предельно просто: "Жизнь брала свое, даже если лозунгом было ее отрицание". Подтверждение данного тезиса имеем возможность наблюдать воочию: куда только подевался интернационализм, атеизм и прочие -измы несгибаемых борцов с частной собственностью, как только у них появилась возможность состояться как "национально-демократическим" олигархам и строителям поместной карманной церкви.
Параллельно с павликанами, сходные несоответствия взглядов и деяний находим и у их восточных единомышленников - исмаилитов, захвативших власть в Египте и Бахрейне. Окружающую действительность они рассматривали лишь как мираж "мира истинного", но в зеркальном отражении. В реальном же мире "святым" объявляется лишь имам (видимо, как единственный представитель обетованного "зазеркалья"). Ему подчиняется всяк сущий. Лояльность, понятное дело, подтверждается лишь золотом, которое добывается грабежом и торговлей пленными.
Но для того, что бы покончить со старым миром во всех его проявлениях, требовалось не столько золото, сколько массовое производство человеков "нового типа". А это, в свою очередь, требовало упразднения общепринятой морали - нравственным признавалось лишь полезное "могильщику старого мира": ложь именовалось идеологической работой, а доносительство и навет - подвигом.
Не столь стыдливые альбигойцы, превратив Тулузское графство в автономное государство, без лишних затей объявили об упразднении нравственности как таковой. Против сотворенного Злом мира, подлежащего тотальному уничтожению, мол, все средства хороши: предательство, убийство непосвященного, ложь.
Признаем, их последователи образца XX века для расправы с Творцом "мира насилья" использовали более цивилизованные методы - вспомним показательные суды большевиков над Богом, где Тот приговаривался к смерти всеобщим голосованием.
Истинные же воззрения исмаилитов вообще долгое время были окутаны тайной, поскольку ложь была краеугольным камнем их "общественно-политической жизни".
О партийной организации и партийной литературе
Исмаилитам было что скрывать, ведь декларируемая ими свобода нравственных и общественных обязанностей являлась, по меньшей мере, самообманом. В действительности каждый из них слепо повиновался имаму. Как строго подчинялся член любой другой "свободолюбивой" секты/партии старцу/магистру/парторгу/и т.п. посредством различных видоизменений понятия "партийная дисциплина". У исмаилитов, как и у масонов существовала многоступенчатая структура ячеек различных уровней посвящения.
Разумеется, отмена традиционной нравственности требовала уничтожения культурных традиций. И если маздакиты относили их к той же неразумной стихии, то манихеи, захватившие в 795 году власть в Уйгурии, без обиняков объявляли культуру и народные традиции исчадием злого начала.
Европейские манихеи во избежание преследований инквизиции, образовали что-то вроде гильдии "ткачей". Но они были такими же ткачами, как масоны - "каменщиками": вышедшим из масонских лож французским революционерам XVIII в. так же, как и манихеям, были отвратительны любые рассуждения о корнях нации.
Их более поздние российские коллеги деэтнизацию проводили посредством уничтожения носителя народных традиций - крестьянства. Орудием был избран пролетариат. "Для пролетария понятие отечества - преходяще", - утверждал Плеханов. Не потому ли само понятие "Родина" было реабилитировано лишь когда Гитлер клюнул вождей этого самого пролетариата так, что жареным запахло.
Уничтожение семьи, частной собственности и государства
Не могли не проникнуть щупальца смерти и в самую сокровенную сферу тех человеческих отношений, которые и порождают столь ненавистную жизнь.
Иранские манихеи III в., итальянские патарены и французские альбигойцы XIII в. небезосновательно усматривали в семье путь к оздоровлению плоти. Здоровое же тело крепче держит душу в путах бытия. Таким образом, один из способов спасения от оков бытия - участие в массовых оргиях. Для предотвращения зарождения чувства любви, оргии происходили в темноте, ведь любовь и дети - соблазн пред миром. Как показал в "Воплощении социалистического идеала" Игорь Шафаревич, марксистские обоснования обобществления жен и детей - того же корня.
Но если основоположники марксизма поначалу вуалировали их обтекаемыми фразами типа "мы будем вмешиваться в частные отношения между мужчиной и женщиной лишь постольку, поскольку они будут нарушать новый общественный строй", то уже большевистские "эксперты" в вопросах семьи и быта были куда более конкретны: "С того момента, как семья начинает себя противопоставлять обществу, замыкаясь в узкий круг своих чисто семейных интересов, она начинает играть консервативную роль во всем общественном укладе жизни. Такую семью мы, безусловно, должны разрушать... В социалистическом строе, когда не станет домашнего хозяйства, а дети будут воспитываться за счет общества со дня рождения, вместо семьи, вероятно, создадутся другие формы союза полов... В будущем социалистическом обществе, когда воспитание, образование и содержание детей отойдут от обязанностей родителей и всецело лягут на обязанности всего общества, ясно, что должна отмереть и семья... Едва ли мы должны стремиться к особо устойчивой семье".
Легендарная "посол Советского Союза" Александра Коллонтай (Домонтович) призывала к свободной любви с частой сменой партнеров: "для рабочего класса большая "текучесть", меньшая закрепощенность общения полов вполне совпадает и даже непосредственно вытекает из основных задач данного класса". В пьесе "Любовь пчел трудовых" и статье "Дорогу крылатому Эросу!" она наглядно развивала эти положения.
Проблема отцовства при рекомендуемой текучести решалась просто: "... суд будет руководствоваться указаниями истицы - на кого укажет истица, того суд и признает отцом" (выступление наркома юстиции Курского на сессии Всероссийского ЦИК).
Ректор Коммунистического университета им.Свердлова и член Центральной ревизионной комиссии ВКП(б) Мартын Лядов (Мандельштам) призывал к отмене семейного воспитания детей: "Можно ли коллективного человека воспитать в индивидуальной семье? Нет, коллективно мыслящий ребенок может быть воспитан только в общественной среде... Каждый сознательный отец и мать должны сказать: если я хочу, чтобы мой ребенок освободился от того мещанства, которое сидит в каждом из нас, нужно изолировать ребенка от нас самих... Чем скорее от матери будет отобран ребенок и сдан в общественные ясли, тем больше гарантий, что ребенок будет здоров".
В развитие данного положения Ленин настаивал на "неуклонных систематических мерах к замене индивидуального хозяйничанья отдельных семей общим кормлением больших групп семей" (В.И.Ленин. "Десять тезисов о советской власти"). И заветы Ильича неукоснительно воплощались в жизнь. Строящиеся дома не разделялись на отдельные квартиры, а сразу сооружались в виде общежитий, но не имеющих даже общих кухонь. Предполагалось, что питаться все будут в столовых и "фабриках-кухнях".
Как следствие, подобные воззрения на "семью и быт" открывали "строителям нового мира" широкие возможности и для преобразования человеческой природы. За десятилетие до евгенистических опытов германских нацистов. Впрочем "полное и безусловное право общества довести свою регламентацию до вмешательства в половую жизнь для улучшения расы путем естественного подбора" теоретически обосновали все же их более ранние соотечественники (Д. Рязанов. Маркс и Энгельс о браке и семье. Летописи марксизма, т. III, 1927).
Как мы знаем, большевистское "улучшение расы" на деле вылилось в пополнение беспризорности. Это признавалось и на сессии Всероссийского ЦИК XII созыва: "Немалую долю теперешней детской беспризорности нужно отнести за счет того, что семья распадается, разваливается... Если мы пойдем таким путем, мы всю Россию превратим в сплошной всенародный брак"
Представляется, что опыты с "обобществлением" семьи не удались лишь потому, что семья для этноса явилась тем последним бастионом бытия, сломить который не удалось. Именно здесь не растоптанные ростки жизни не позволили превратить человека в камень, винтик, гвоздь и т.п. в зависимости от степени образности мышления желающих того. Семейный очаг был той лампадкой нравственности, в свете которой теплилась надежда на возрождение этноса.
Не удивительно, что в системе большевистских нравственных координат, где добро и зло обретали противоположные знаки, признаком идейной зрелости выступало отречение детей от родителей.
Дурное влияние
Автор теории этногенеза Л.Н. Гумилев обнаружил, что все натурофобские мироощущения (антисистемы) зарождались на контактах этносов.
В подтверждение приведем лишь примеры некоторых антисистем, приходивших к власти в течение мировой истории (верящим на слово, можно данный абзац опустить). Так манихеев породило соприкосновение македонян, парфян, саков, персов на территории современного Ирана в III в. Там же в конце V - начале VI вв. смешение делеймитов, саков, армян, иудеев (митраистов, христиан, гностиков) зародило учение Маздака, проводниками которого становятся иудеи-талмудисты. Павликане IX века завелись в Малой Азии с проникновением ромеев. Обращение в Ислам огромного множества народов Средней Азии привело к возникновению в IX в. движения исмаилитов. Примечательно, что последних, наряду с расправившими плечи здесь гностиками, манихеями, маздакитами и буддистами негативного толка, мусульмане нарекли "зиндиками" от слова "зинд" (смысл), то есть то же, что и "гнозис" по-гречески. Учение манихеев не раз оживало и в последующем. Так на стыке славянского, византийского и кочевого миров они, слившись с сосланными на Болгарскую границу павликанами, дали толчок движению богумилов.
Европейцы XI-XII вв. называли последователей Мани патаренами или альбигойцами. Город Альби на юге Франции был конечным пунктом караванных путей, контролируемых иудеями-рахдонитами, обуреваемых идеями борьбы с мировыми религиями и забросившими сюда манихеев и богумилов. Последние обретают покровительство дворян Лангедока и Прованса, то есть тех же рахдонитов, купивших богатые латифундии и осевших на юге Франции. Сами рахдониты не были носителями негативных мировоззрений, но с готовностью посвящали в их премудрости своих врагов - христиан. К тому же на богатые иудейские гетто не распространялись законы королевств, предполагавших наказания за проповедь антихристианских воззрений.
Почему же распространение мироотрицающих учений возникает на контактах этносов? Л.Н. Гумилев находит причину тому в столкновении двух или более традиционных мироощущений. При этом неминуемо образуется некая "полоса свободы" для "экстремальных" идей. В пределах же одного этноса с устойчивыми традициями и ненарушенным внешним влиянием мироощущением неординарные взгляды не находят почвы для распространения и исчезают со смертью "темных голов", их породивших.
И еще. Гумилев обнаружил, что все антисистемы достигали успехов - а конечной целью было разложение народов-автохтонов - когда эти вмещающие этносы находились на в "переходном" возрасте своего развития. А мы прекрасно знаем, что именно в этом возрасте, характеризующимся тотальным нигилизмом в отношении к каким бы то ни было традиционным ценностям, объекты наиболее подвержены "дурному влиянию" разного рода циников, скептиков и космополитов. Для велико- и малороссов - государствообразующих этносов Российской Империи - такой критический возраст выпал как раз на конец XIX - начало XX вв.
Но бедой России оказалась отнюдь не имперская форма ее государственности, ведь населявшие ее народы жили в своих экологических нишах, сохраняли свой традиционный уклад и молились своим богам. Таким образом их мироощущения были достаточно устойчивы, а контакты осуществлялись в форме симбиоза.
Единственным этносом, не имеющим своей экологической ниши в России оказались иудеи. Они лишились вмещающего природного ландшафта почти два тысячелетия тому, и единственным способом выжить было освоение ландшафтов антропогенных (городов и караванных путей). Этнос приобрел черты общественного КЛАССА, которому были чужды окружающие их природа, обычаи и культура. Не последнюю роль при этом играли и основы иудаизма, в части их отношения к другим народам.
В течение долгих веков сохранять свое мироощущение в оторванности от места рождения этноса удавалось далеко не каждому народу. Соприкосновения с такими этносами и способствовали утверждению отрицательного отношения к бытию, принесшего столько бед, в первую очередь - самим иудеям.
И, видимо, должно говорить как раз о беде, а не вине народа. Ведь "вина" - понятие, относящееся к конкретной личности. У этноса же, природного объекта, свободы выбора нет. Природный объект не может быть плохим или хорошим. Скорее - больным или здоровым, умирающим или борющимся за жизнь.
Но ведь бороться за жизнь имеют право и те этносы, которым смерть угрожает! А лучше - принимать профилактические (в т.ч. законодательные) меры.
PS. Автор осознает недостаточность и упрощенность изложения условий, необходимых для возникновения антисистем. Этнология указывает и на другие, необходимые для появления систем негативного мироощущения обстоятельства. Однако для отрицания изначальной предопределенности российской революции как итога ее исторического развития, изложенное представляются достаточным.
