В самом деле, что же другое необходимо ему вместо того систематического насилия, которое именуется "социализмом" или "коммунизмом", и вместо того пролганного хаоса, который представляет из себя в большинстве случаев так называемый "демократический строй"? Мы отвергаем и это насилие, и этот хаос. Мы говорим им "нет!" Но этого мало. Отвержение еще ничего не определяет. Человек творит, утверждая, а не отвергая. Мало отвергнуть мерзость коммунизма и удручающую, разлагающе-разорительную глупость социализма: надо обосновать и утвердить частную собственность. Мало вскрыть и доказать тот всенародный самообман, который обычно осуществляется в демократии, надо найти тот здравый исход, который не грозил бы государству ни тиранией, ни тоталитарным строем, ни разложением, идущим от "партийной демократии". И пусть не говорят нам, что наши предложения фантастичны, утопичны или неосуществимы! Пусть сами ищут, находят и предлагают свое; не "свое" скомпрометированное и губительное, а свое - новое, творческое, жизненно верное. Конечно, легче всего настаивать на провалившейся выдумке: и думать не надо, и творчества не требуется; остается только твердить свое, завладевать тайно и явно аппаратом пропаганды, замалчивать или просто пачкать противника и... валиться в пропасть.
Но мы не желаем и не смеем этого: перед нами великая Россия, ее погибель или возрождение. И мы отлично знаем, чего именно хотят для нее провалившиеся выдумщики.
Прежде всего, мы не верим и не поверим ни в какую "внешнюю реформу", которая могла бы спасти нас сама по себе, независимо от внутреннего, душевно-духовного изменения человека. Нет такой "избирательной системы", нет такого государственного устройства, нет такого церковного строя, нет такого школьного порядка, которые обещали бы человечеству, и в частности и в особенности России, обновление и возрождение независимо от того, что будет созерцать его воображение и каков будет внутренний уклад его мысли и настроений и каковы будут дела его жизни. Невозможно, чтобы дрянные люди со злою волею обновили и усовершенствовали общественную жизнь. Жадный пустит в ход все средства, продажный все продаст, человек, в коем Бога нет, превратит всю жизнь в тайное и явное преступление. Внешнее само по себе не обеспечивает человеку ни духовности, ни духовного спасения; никакой государственный строй не сообщит человеку ни любви, ни доброты, ни чувства ответственности, ни честности, ни благородства. Истинное обновление идет не от внешнего внутрь, не от формы к содержанию, не от видимости к существу, а обратно. И странно, даже страшно доказывать это через 2000 лет после Рождества Христова; странно потому, что люди, по-видимому, прошли мимо христианства; страшно потому, что мы не видим, чем и как восстановить и утвердить не принятое откровение.
Все великое и священное идет изнутри - от сердечного созерцания, из глубины, от постигающей и приемлющей любви, из таинственной духовности инстинкта; от воспламенившейся воли; от узревшего разума; от очистившегося воображения. Если внутри смутно, нечисто, злобно, жадно, скверно, то не поможет никакая внешняя форма, никакой запрет, никакая угроза, никакое "избирательное право", особенно всеобщее, равное и прямое. Знаем, не наше дело учить другие народы. Они сами тысячелетиями делали свою историю, сами уродовали свой духовный акт, содействуя его оскудению и формализации, они сами дошли ныне до духовной пустоты, до духовно бессмысленной техники и самодовлеющего спорта, до так называемого "модернизма", в коем зло выдается за главное, а добро презирается как ненужная сентиментальность; они сами стали жертвою пустой формы - в науке, в политике, в искусстве, в культе машины и во всем прочем. Не нам их учить, не нам их исправлять. Да и самодовольство их сделало бы все наши попытки смешными. Послушайте только, что католические прелаты говорят о "Божьей метле", выметающей Православие из мировой культуры. Прислушайтесь к тому, как протестанты собираются "впервые" внести евангельский свет в "темные дебри восточно-русского язычества". Вникните в то высокомерие, с которым европейские народы, "цивилизованные" народы, обсуждают "совершенство своих конституционных форм", не усматривая ничего особенного ни в том, что кандидат в североамериканские президенты вытирает себе лицо, забросанное гнилыми томатами и тухлыми яйцами, ни в том, что составление работоспособного министерства в во Франции становится неразрешимой задачей, ни в том, что парламентская полиция растаскивает побоище господ римских сенаторов. <...> Было время, когда русская интеллигенция считала западный политический строй "образцом" для России. Это время прошло. Мы видели и наблюдали достаточно. Мы научились тому, что истинное строительство есть творчество, а не подражание. Мы увидели истинное лицо Запада: сначала в советском коммунизме, потом в европейском социализме и, наконец, в том, что называется "свободным строем", в действительности руководимом из-за кулисы. Верить в свободу этого строя могут только люди политически близорукие или наивно-доверчивые. Ибо свобода совсем не сводится к голосованию всех по всем вопросам; корни ее лежат гораздо глубже, и выражается она в гораздо более существенных проявлениях - духовных, творческих и житейских.
Итак, мы не можем верить, что возрождение и обновление России придет от водворения в ней какой-нибудь другой, некоммунистической, может быть, прямо антикоммунистической формы правления как таковой.
Мне приходилось встречать людей, уверенных в том, что стоит в России "провозгласить монархию" - и все "пойдет гладко" и "станет все на место". Слушаешь таких людей и удивляешься: для них история как будто не существует. Ведь монархический строй не может, что называется, "повиснуть в воздухе", необходимы, по крайней мере, две предпосылки, две основы: во-первых, - верное монархическое строение души в народе, которое можно было бы точнее всего выразить словами: надо уметь иметь царя; и, во-вторых, необходимы те социальные силы, которые понесли бы богоданного государя преданностью, верностью, служением, честью, честностью и в особенности тем правдоговорением перед лицом государя, которое необходимо ему самому как "политический воздух". Имеются ли эти предпосылки в России? Россия ведь имела счастье быть монархией и почему-то развалилась. Почему? Не потому ли, что она разучилась иметь царя? Не от преобладания ли честолюбивой интриги над верностью и преданностью? Не от того ли, что монархизм карьеры вытеснил монархизм служения? Что же, дело с тех пор усовершенствовалось? И притом значительно? Научились ли русские люди иметь царя? Или они опять предадут его за свой частный прибыток на растерзание? Вот о чем следовало бы подумать "провозглашателям". Монархия должна быть подготовлена религиозно, морально и социально; иначе "провозглашение" окажется пустым словом и началом нового разложения.
Но означает ли это, что можно ожидать большого успеха от "провозглашения" республики? Так могут думать только люди, не понимающие, что республика есть всегда выражение особого душевного уклада, что необходимо думать и чувствовать по-республикански для того, чтобы республика возникла, окрепла и удалась. Где же учился и научился русский народ так думать и так чувствовать? У "временного правительства", заговорившего революционную толпу? Или у коммунистов, ловко поставивших революционную толпу на колени? Республиканец превыше всего ставит дело свободы. Где же учился русский народ этому свободолюбию? Не в коммунистических ли каторжных лагерях? Свобода есть умение сочетать независимость с лояльностью, а между тем оба эти начала попираются в России уже четвертый десяток лет. Республиканство есть политическое искусство строить государство при рыхлой, зависимой, подкопанной и нерешительной верховной власти. Можно себе представить, что начнется в "республиканской" России после сорока лет тоталитарного строя!
"Провозгласить" в России республику - значит вернуться к пустому фразерству Временного правительства и повторить гибельный эксперимент того времени в новом, несравненно худшем виде. Государство есть не механизм, а организм, и всякая истинная и прочная форма жизни должна быть подготовлена в нем органически. Добавим к этому только, что в "Органическую подготовку" всероссийской республики или многого множества малых республик мы не имеем никаких оснований верить: ни исторических, ни географических, ни хозяйственных, ни культурных, ни духовных, ни религиозных. Надо совсем не знать или политически не постигать Россию, чтобы быть русским республиканцем. Итак, русскому народу необходимо духовное возрождение и обновление.
Из книги Ивана Ильина "О России", изданной в серии "Духовное наследие русского зарубежья", выпущенной Сретенским монастырем в 2006 г.
http://www.pravoslavie.ru/put/060804111217
Но мы не желаем и не смеем этого: перед нами великая Россия, ее погибель или возрождение. И мы отлично знаем, чего именно хотят для нее провалившиеся выдумщики.
Прежде всего, мы не верим и не поверим ни в какую "внешнюю реформу", которая могла бы спасти нас сама по себе, независимо от внутреннего, душевно-духовного изменения человека. Нет такой "избирательной системы", нет такого государственного устройства, нет такого церковного строя, нет такого школьного порядка, которые обещали бы человечеству, и в частности и в особенности России, обновление и возрождение независимо от того, что будет созерцать его воображение и каков будет внутренний уклад его мысли и настроений и каковы будут дела его жизни. Невозможно, чтобы дрянные люди со злою волею обновили и усовершенствовали общественную жизнь. Жадный пустит в ход все средства, продажный все продаст, человек, в коем Бога нет, превратит всю жизнь в тайное и явное преступление. Внешнее само по себе не обеспечивает человеку ни духовности, ни духовного спасения; никакой государственный строй не сообщит человеку ни любви, ни доброты, ни чувства ответственности, ни честности, ни благородства. Истинное обновление идет не от внешнего внутрь, не от формы к содержанию, не от видимости к существу, а обратно. И странно, даже страшно доказывать это через 2000 лет после Рождества Христова; странно потому, что люди, по-видимому, прошли мимо христианства; страшно потому, что мы не видим, чем и как восстановить и утвердить не принятое откровение.
Все великое и священное идет изнутри - от сердечного созерцания, из глубины, от постигающей и приемлющей любви, из таинственной духовности инстинкта; от воспламенившейся воли; от узревшего разума; от очистившегося воображения. Если внутри смутно, нечисто, злобно, жадно, скверно, то не поможет никакая внешняя форма, никакой запрет, никакая угроза, никакое "избирательное право", особенно всеобщее, равное и прямое. Знаем, не наше дело учить другие народы. Они сами тысячелетиями делали свою историю, сами уродовали свой духовный акт, содействуя его оскудению и формализации, они сами дошли ныне до духовной пустоты, до духовно бессмысленной техники и самодовлеющего спорта, до так называемого "модернизма", в коем зло выдается за главное, а добро презирается как ненужная сентиментальность; они сами стали жертвою пустой формы - в науке, в политике, в искусстве, в культе машины и во всем прочем. Не нам их учить, не нам их исправлять. Да и самодовольство их сделало бы все наши попытки смешными. Послушайте только, что католические прелаты говорят о "Божьей метле", выметающей Православие из мировой культуры. Прислушайтесь к тому, как протестанты собираются "впервые" внести евангельский свет в "темные дебри восточно-русского язычества". Вникните в то высокомерие, с которым европейские народы, "цивилизованные" народы, обсуждают "совершенство своих конституционных форм", не усматривая ничего особенного ни в том, что кандидат в североамериканские президенты вытирает себе лицо, забросанное гнилыми томатами и тухлыми яйцами, ни в том, что составление работоспособного министерства в во Франции становится неразрешимой задачей, ни в том, что парламентская полиция растаскивает побоище господ римских сенаторов. <...> Было время, когда русская интеллигенция считала западный политический строй "образцом" для России. Это время прошло. Мы видели и наблюдали достаточно. Мы научились тому, что истинное строительство есть творчество, а не подражание. Мы увидели истинное лицо Запада: сначала в советском коммунизме, потом в европейском социализме и, наконец, в том, что называется "свободным строем", в действительности руководимом из-за кулисы. Верить в свободу этого строя могут только люди политически близорукие или наивно-доверчивые. Ибо свобода совсем не сводится к голосованию всех по всем вопросам; корни ее лежат гораздо глубже, и выражается она в гораздо более существенных проявлениях - духовных, творческих и житейских.
Итак, мы не можем верить, что возрождение и обновление России придет от водворения в ней какой-нибудь другой, некоммунистической, может быть, прямо антикоммунистической формы правления как таковой.
Мне приходилось встречать людей, уверенных в том, что стоит в России "провозгласить монархию" - и все "пойдет гладко" и "станет все на место". Слушаешь таких людей и удивляешься: для них история как будто не существует. Ведь монархический строй не может, что называется, "повиснуть в воздухе", необходимы, по крайней мере, две предпосылки, две основы: во-первых, - верное монархическое строение души в народе, которое можно было бы точнее всего выразить словами: надо уметь иметь царя; и, во-вторых, необходимы те социальные силы, которые понесли бы богоданного государя преданностью, верностью, служением, честью, честностью и в особенности тем правдоговорением перед лицом государя, которое необходимо ему самому как "политический воздух". Имеются ли эти предпосылки в России? Россия ведь имела счастье быть монархией и почему-то развалилась. Почему? Не потому ли, что она разучилась иметь царя? Не от преобладания ли честолюбивой интриги над верностью и преданностью? Не от того ли, что монархизм карьеры вытеснил монархизм служения? Что же, дело с тех пор усовершенствовалось? И притом значительно? Научились ли русские люди иметь царя? Или они опять предадут его за свой частный прибыток на растерзание? Вот о чем следовало бы подумать "провозглашателям". Монархия должна быть подготовлена религиозно, морально и социально; иначе "провозглашение" окажется пустым словом и началом нового разложения.
Но означает ли это, что можно ожидать большого успеха от "провозглашения" республики? Так могут думать только люди, не понимающие, что республика есть всегда выражение особого душевного уклада, что необходимо думать и чувствовать по-республикански для того, чтобы республика возникла, окрепла и удалась. Где же учился и научился русский народ так думать и так чувствовать? У "временного правительства", заговорившего революционную толпу? Или у коммунистов, ловко поставивших революционную толпу на колени? Республиканец превыше всего ставит дело свободы. Где же учился русский народ этому свободолюбию? Не в коммунистических ли каторжных лагерях? Свобода есть умение сочетать независимость с лояльностью, а между тем оба эти начала попираются в России уже четвертый десяток лет. Республиканство есть политическое искусство строить государство при рыхлой, зависимой, подкопанной и нерешительной верховной власти. Можно себе представить, что начнется в "республиканской" России после сорока лет тоталитарного строя!
"Провозгласить" в России республику - значит вернуться к пустому фразерству Временного правительства и повторить гибельный эксперимент того времени в новом, несравненно худшем виде. Государство есть не механизм, а организм, и всякая истинная и прочная форма жизни должна быть подготовлена в нем органически. Добавим к этому только, что в "Органическую подготовку" всероссийской республики или многого множества малых республик мы не имеем никаких оснований верить: ни исторических, ни географических, ни хозяйственных, ни культурных, ни духовных, ни религиозных. Надо совсем не знать или политически не постигать Россию, чтобы быть русским республиканцем. Итак, русскому народу необходимо духовное возрождение и обновление.
Из книги Ивана Ильина "О России", изданной в серии "Духовное наследие русского зарубежья", выпущенной Сретенским монастырем в 2006 г.
http://www.pravoslavie.ru/put/060804111217
