В забастовках, демонстрациях с 23 февраля 1917 г. в Петрограде бунтовщиками, громившими булочные и пекарни, выдвигались тем не менее такие основные лозунги: "Хлеба!", "Долой войну!". Однако свидетельства компетентных людей показывают, что ржаной муки в столице тогда было вполне достаточно. Причем подвоз ее к Петрограду шел непрерывно. И те же бунтовщики специально организовывали забастовки на хлебозаводах, пекарнях, например, на заводе "Айваз", где выпечка хлеба велась преимущественно для рабочих. Кроме того, надо учесть, что шел уже третий год очень нелегкой войны, и конечно же определенные трудности при этом были естественны. Однако военные специалисты понимали потенциальную близость победы России и ее союзников. А лозунг "Долой войну!" был взращен во многом обильными немецкими финансовыми вливаниями большевикам.
Войска, находившиеся в столице, состояли в основном из необученных, не принявших присягу новобранцев, причем не крестьянского происхождения. Размещались солдаты в очень стесненных казарменных условиях в несколько ярусов. Это создавало большую духоту. А командовали ими часто молодые, только что закончившие курсы офицеры, не пользовавшиеся авторитетом. Опытные командиры в основном уже были выведены из строя войной. Помимо этого масон генерал Рузский давал Хабалову, командовавшему Петроградским военным округом, приказания, озлоблявшие солдат. К примеру, выгонять их в 6 часов утра на мороз, за три часа до начала учения. И здесь продрогших от холода, раздосадованных солдат легко могли агитировать бунтовщики. Фронтовиков же, надежную опору Царя, в Петрограде не размещали под предлогом отсутствия свободных мест.
По воспоминаниям различных очевидцев, руководство Армии и полиции, к сожалению, не принимало необходимых мер противодействия бунтовщикам. Протопопов, министр внутренних дел, психически нездоровый, находившийся под сильным масонским влиянием, особенно оппозиционного депутата Госдумы А. Гучкова и опытного гипнотизера австрийского еврея Карла Перрэна, посылал Царице Александре Феодоровне успокоительные послания. И она, соответственно, не разрешала применять против бунтовщиков оружие. Царя, находившегося в ставке, также старались успокаивать, пока еще не очень трудно было противодействовать нараставшему бунту.
Среди дольше всех державшихся против бунтовщиков были: на Васильевском острове - запасной батальон Финляндского полка, а на Выборгской стороне - отстреливавшийся даже 28-го февраля самокатный батальон, состоявший из 10-ти рот во главе с полковником Балкашиным.
Генерал Хабалов, командовавший войсками столичного округа, отвергал дельные советы, например, капитана Филатова. Капитан Филатов командовал дивизионом из верного Царю 25-тысячного гарнизона Гатчины. Генерал Хабалов отказался вызвать этот дивизион из Гатчины вопреки совету капитана Филатова. И тогда капитан Филатов одним из первых организовал ударный батальон. В него вступали молодые офицеры, не мирившиеся с развалом Армии.
Для подавляющего большинства населения России произошедший в феврале-марте 1917 года государственный переворот стал ужасной неожиданностью. Прежде всего для большинства Армии, крестьянства, казачества. После этого переворота временно исполняющий должность Верховного Главнокомандующего генерал М. В. Алексеев 14 марта 1917 года отправил председателю Временного правительства кн. Г. Львову специальную секретную записку - "для сведения сводку сообщений главнокомандующих фронтами и командующих"... "по вопросу о том, какое впечатление на войска произвел переход к новому государственному строю и последние события". Вот красноречивые части этого документа. "Многие к отречению императора Николая 2 и к отказу от престола вел. кн. Михаила Александровича отнеслись с грустью и сожалением". "...Во втором Сибирском корпусе 12-й армии возбужден целый ряд вопросов относительно могущих произойти последствий. Были некоторые голоса, что без Царя нельзя обойтись и надо скорее выбирать Государя, что евреев нельзя иметь офицерами..." Во всех армиях фронта (речь идет о Северном фронте. - Авт.) многие солдаты искренне возмущались заявлениями совета рабочих и крестьянских депутатов о республике, как о желании народа, и говорили: "Почему же нас об этом не спрашивают?" То же высказывали и некоторые жители". "На Западном фронте акт об отречении был принят спокойно, серьезно, многими с сожалением и огорчением". "В 9-м, 10-м и Сводном корпусах 2-й армии манифест встречен отчасти с удивлением и с сожалением о Государе.
Многие видимо были поражены неожиданностью и той быстротой, с которой к нам подошли настоящие события.
В Сибирской казачьей дивизии Сводного корпуса манифесты произвели удручающее впечатление.
Некоторыми выражалась надежда, что Государь не оставит своего народа и Армии и вернется к ним.
Для солдат это впечатление смягчалось тем, что император Николай 2 преемником себе назначил великого князя Михаила Александровича и что в России еще не республика, относительно которой высказывались отрицательно".
"Отречение императора Николая 2 на офицеров 9-й армии произвело тягостное впечатление.
В 4-й армии большинство преклоняется перед высоким патриотизмом и самопожертвованием государя, выразившемся в акте отречения. Здесь же манифест вел. кн. Михаила Александровича встречен с недоумением и вызвал массу толков и даже тревогу за будущий образ правления..."
"Более нервное отношение к событиям чувствуется в 3-м кавалерийском корпусе, где передачу престола великому князю Михаилу Александровичу склонны понимать, как вручение регентства до совершеннолетия великого князя Алексея Николаевича, которого считают законным наследником". Закончил свою "Записку" ген. Алексеев в адрес председателя Временного правительства следующей фразой: "Примите уверение в совершенном уважении и полной преданности".
Таким образом, даже масон - предатель Царя и Царского Самодержавия ген. М. Алексеев - вынужден был признать во многом отрицательное отношение Армии к государственному перевороту. Однако имевшиеся у ген. Алексеева сведения, изложенные в "Записке", были далеко не полные, не очень достоверные, например, по Юго-Западному фронту, т. к. многие воинские подразделения тогда еще не принимали присягу Временному правительству, а с другой стороны многие военачальники не склонны были докладывать правду, боясь потерять расположение начальства. Так, лишь потом выяснилось отрицательное отношение к перевороту полков Туземной кавалерийской дивизии, особенно, Кабардинского полка. Не признал Временное правительство генерал от инфантерии член Государственного Совета Селиванов Андрей Николаевич. После заявления об этом он был отстранен от руководства порученным ему делом, а затем арестован.
Во время и после государственного переворота в феврале-марте 1917 г. разнузданными революционерами и их приспешниками было убито немало противников этого переворота, а некоторые из них арестовывались. Например, убит был генерал-лейтенант Ушаков М. И., начальник гарнизона г. Пскова, обвиненный в противоправительственных суждениях (против Временного правительства). Согласно сведениям великой княгини Марии Павловны Романовой, он был прилюдно избит на площади Пскова, а затем брошен в реку.
Либеральный историк С. П. Мельгунов был вынужден признать в своих воспоминаниях, что были "конечно, десятки эпизодов, прямо или косвенно говорящих об отрицательном отношении в отдельных случаях высшего и низшего командования к перевороту". Генерал Селивачев отметил в дневнике, что его командир корпуса отдал приказ, из коего ясно, что кроме Верховного Главнокомандующего (вел. кн. Николая Николаевича) он не признает никого из Временного правительства. В этом же дневнике в начале апреля (по старому стилю) сообщено, что ген. Бринкен, командир 22 армейского корпуса, чуть не был арестован солдатами во время своей речи на площади. Этот генерал не смог признать происшедшего переворота. Во время той речи он упал и получил воспаление легких, а также закупорку аорты. Генерал Селивачев также написал в дневнике от 16-го марта (по старому стилю), что в газетах проскальзывают слухи о начавшейся по местам контрреволюции, для подавления которой правительство вынуждено посылать войска...
По сведениям за 1 марта 1917 г. армейского генерал-лейтенанта Половцова, участника решающих событий того времени, причем вовсе не сторонника монархии в России, на голосовании вопроса о выборе образа правления (монархии или республики) 210 из 230 солдатских депутатов, причем выходцев из рабочих, голосовали за монархию. Очень красноречивый результат опроса даже среди такого состава солдат. Итог опроса, как и приведенные выше сведения ген. Алексеева из его письма, убедительно говорят, что многие солдаты после переворота были за монархический строй в России. Однако проводившаяся масонским Временным правительством последовательная политика по существу поддержки советов, руководимых в основном евреями, причем часто не являвшихся ни солдатами, ни рабочими, ни крестьянами (см., например, архивный источник ЦГВИА, ф. 71 л. оп. 7, д. 1267, лл. 1-4 об.), привела к быстрому росту влияния и властных функций Советов, прежде всего в рядовом составе Армии, и довольно скорой сдаче им полноты власти Временным правительством. Оно открыто заявило, что не допустит восстановления в России монархического строя, а затем задолго до созыва Учредительного собрания объявило Россию республикой. После отречений Николая 2 и его брата солдаты, крестьяне, казаки стали понимать, что для них больше нет державной опоры в государстве - удерживающего стержня государства, что Временное правительство чуждо их интересам. По своему желанию поддерживали Временное правительство в Армии в основном лишь масонские генералы и другие одурманенные масонской идеологией.
Ген. Селивачев сообщил в дневнике 20 марта, что до сих пор отказываются присягать Временному правительству лейб-гвардии Павловский и лейб-гвардии Гренадерский полки под надуманным предлогом отсутствия подписи Родзянко под текстом присяги (Какие только предлоги не находили, чтобы не присягать этому правительству. А если все же заставляли присягать, то перед присягой нередко дезертировало немало воинов...). Этот же генерал записал в дневнике 18 марта, что поручик 1-й Финляндской артиллерийской бригады Жданов не смог смириться с наличием Временного правительства. За это он был арестован. Генерал Селивачев убеждал его не волновать себя излишними вопросами, а главное не высказывать свои мысли, имея их про себя, т. е. в себе. Поручик Жданов попросил прислать к нему в камеру священника.
Необходимо рассказать о предупредительном пророческом письме, отправленном Царю 90 лет тому назад выдающимся русским патриотом Н. Н. Тихановичем-Савицким, председателем Астраханской народно-монархической партии. Начинается оно так: "Государь! Городской и земский союзы, военно-промышленные комитеты и Государственная Дума совместно с печатью, своими провокаторскими резолюциями, речами и статьями систематически восстанавливают население против власти, внушают ему о необходимости государственного переворота и всеми мерами стараются расположить к себе Армию.
Положение слишком опасно. Допускаемое поругание правительства, указание на негодность исторической Верховной Власти, в конце концов, сделают свое дело.
Государь! На тебя, как на Помазанника, приявшего от Господа Бога венец Царский, а с ним и тяжкую долю Царского служения, возложен великий долг беречь Россию и русский народ, и не можешь Ты, даже временно, отдать судьбы их, сняв с себя бремя Самодержавия, в руки безответственного думского большинства, к тому же, состоящего из безпочвенной, безверной и недалекой интеллигенции.
Между тем, эти обуянные жаждою власти люди, льстя тебе и прикрываясь Твоим именем, держат обманными речами своими в возбужденном состоянии всю страну, политически совершенно не развитую и не могущую разобраться в постыдном обмане, и, видя послабления и уступки, упорно идут к тому, чтобы заставить тебя поступиться Твоею властию. Они надеются, или утомленный Ты уступишь ее им добровольно, или они возьмут ее у Тебя силой".
Далее автор письма изложил конкретные меры, необходимые для спасения России. Он дает несомненно верный совет: "Ни мягкостию, ни уступками Ты, Государь, ничего с этими людьми не достигнешь: чем к ним внимательнее - тем они наглее".
Заканчивается это письмо учитывающим большую занятость Царя войною следующим предложением:
"Не время, Государь, обременять Тебя обращениями, но можем ли мы, даже смеем ли мы, верные слуги Твои, молчать, видя все происходящее, грозящее государству и внутренним, и внешним развалом?" Под текстом письма стоит дата - 20 марта 1916 г. (ст.ст.)
(Продолжение следует).
Анатолий КОРНЕЕВ , член Русского исторического общества
http://www.rv.ru/content.php3?id=6275
Войска, находившиеся в столице, состояли в основном из необученных, не принявших присягу новобранцев, причем не крестьянского происхождения. Размещались солдаты в очень стесненных казарменных условиях в несколько ярусов. Это создавало большую духоту. А командовали ими часто молодые, только что закончившие курсы офицеры, не пользовавшиеся авторитетом. Опытные командиры в основном уже были выведены из строя войной. Помимо этого масон генерал Рузский давал Хабалову, командовавшему Петроградским военным округом, приказания, озлоблявшие солдат. К примеру, выгонять их в 6 часов утра на мороз, за три часа до начала учения. И здесь продрогших от холода, раздосадованных солдат легко могли агитировать бунтовщики. Фронтовиков же, надежную опору Царя, в Петрограде не размещали под предлогом отсутствия свободных мест.
По воспоминаниям различных очевидцев, руководство Армии и полиции, к сожалению, не принимало необходимых мер противодействия бунтовщикам. Протопопов, министр внутренних дел, психически нездоровый, находившийся под сильным масонским влиянием, особенно оппозиционного депутата Госдумы А. Гучкова и опытного гипнотизера австрийского еврея Карла Перрэна, посылал Царице Александре Феодоровне успокоительные послания. И она, соответственно, не разрешала применять против бунтовщиков оружие. Царя, находившегося в ставке, также старались успокаивать, пока еще не очень трудно было противодействовать нараставшему бунту.
Среди дольше всех державшихся против бунтовщиков были: на Васильевском острове - запасной батальон Финляндского полка, а на Выборгской стороне - отстреливавшийся даже 28-го февраля самокатный батальон, состоявший из 10-ти рот во главе с полковником Балкашиным.
Генерал Хабалов, командовавший войсками столичного округа, отвергал дельные советы, например, капитана Филатова. Капитан Филатов командовал дивизионом из верного Царю 25-тысячного гарнизона Гатчины. Генерал Хабалов отказался вызвать этот дивизион из Гатчины вопреки совету капитана Филатова. И тогда капитан Филатов одним из первых организовал ударный батальон. В него вступали молодые офицеры, не мирившиеся с развалом Армии.
Для подавляющего большинства населения России произошедший в феврале-марте 1917 года государственный переворот стал ужасной неожиданностью. Прежде всего для большинства Армии, крестьянства, казачества. После этого переворота временно исполняющий должность Верховного Главнокомандующего генерал М. В. Алексеев 14 марта 1917 года отправил председателю Временного правительства кн. Г. Львову специальную секретную записку - "для сведения сводку сообщений главнокомандующих фронтами и командующих"... "по вопросу о том, какое впечатление на войска произвел переход к новому государственному строю и последние события". Вот красноречивые части этого документа. "Многие к отречению императора Николая 2 и к отказу от престола вел. кн. Михаила Александровича отнеслись с грустью и сожалением". "...Во втором Сибирском корпусе 12-й армии возбужден целый ряд вопросов относительно могущих произойти последствий. Были некоторые голоса, что без Царя нельзя обойтись и надо скорее выбирать Государя, что евреев нельзя иметь офицерами..." Во всех армиях фронта (речь идет о Северном фронте. - Авт.) многие солдаты искренне возмущались заявлениями совета рабочих и крестьянских депутатов о республике, как о желании народа, и говорили: "Почему же нас об этом не спрашивают?" То же высказывали и некоторые жители". "На Западном фронте акт об отречении был принят спокойно, серьезно, многими с сожалением и огорчением". "В 9-м, 10-м и Сводном корпусах 2-й армии манифест встречен отчасти с удивлением и с сожалением о Государе.
Многие видимо были поражены неожиданностью и той быстротой, с которой к нам подошли настоящие события.
В Сибирской казачьей дивизии Сводного корпуса манифесты произвели удручающее впечатление.
Некоторыми выражалась надежда, что Государь не оставит своего народа и Армии и вернется к ним.
Для солдат это впечатление смягчалось тем, что император Николай 2 преемником себе назначил великого князя Михаила Александровича и что в России еще не республика, относительно которой высказывались отрицательно".
"Отречение императора Николая 2 на офицеров 9-й армии произвело тягостное впечатление.
В 4-й армии большинство преклоняется перед высоким патриотизмом и самопожертвованием государя, выразившемся в акте отречения. Здесь же манифест вел. кн. Михаила Александровича встречен с недоумением и вызвал массу толков и даже тревогу за будущий образ правления..."
"Более нервное отношение к событиям чувствуется в 3-м кавалерийском корпусе, где передачу престола великому князю Михаилу Александровичу склонны понимать, как вручение регентства до совершеннолетия великого князя Алексея Николаевича, которого считают законным наследником". Закончил свою "Записку" ген. Алексеев в адрес председателя Временного правительства следующей фразой: "Примите уверение в совершенном уважении и полной преданности".
Таким образом, даже масон - предатель Царя и Царского Самодержавия ген. М. Алексеев - вынужден был признать во многом отрицательное отношение Армии к государственному перевороту. Однако имевшиеся у ген. Алексеева сведения, изложенные в "Записке", были далеко не полные, не очень достоверные, например, по Юго-Западному фронту, т. к. многие воинские подразделения тогда еще не принимали присягу Временному правительству, а с другой стороны многие военачальники не склонны были докладывать правду, боясь потерять расположение начальства. Так, лишь потом выяснилось отрицательное отношение к перевороту полков Туземной кавалерийской дивизии, особенно, Кабардинского полка. Не признал Временное правительство генерал от инфантерии член Государственного Совета Селиванов Андрей Николаевич. После заявления об этом он был отстранен от руководства порученным ему делом, а затем арестован.
Во время и после государственного переворота в феврале-марте 1917 г. разнузданными революционерами и их приспешниками было убито немало противников этого переворота, а некоторые из них арестовывались. Например, убит был генерал-лейтенант Ушаков М. И., начальник гарнизона г. Пскова, обвиненный в противоправительственных суждениях (против Временного правительства). Согласно сведениям великой княгини Марии Павловны Романовой, он был прилюдно избит на площади Пскова, а затем брошен в реку.
Либеральный историк С. П. Мельгунов был вынужден признать в своих воспоминаниях, что были "конечно, десятки эпизодов, прямо или косвенно говорящих об отрицательном отношении в отдельных случаях высшего и низшего командования к перевороту". Генерал Селивачев отметил в дневнике, что его командир корпуса отдал приказ, из коего ясно, что кроме Верховного Главнокомандующего (вел. кн. Николая Николаевича) он не признает никого из Временного правительства. В этом же дневнике в начале апреля (по старому стилю) сообщено, что ген. Бринкен, командир 22 армейского корпуса, чуть не был арестован солдатами во время своей речи на площади. Этот генерал не смог признать происшедшего переворота. Во время той речи он упал и получил воспаление легких, а также закупорку аорты. Генерал Селивачев также написал в дневнике от 16-го марта (по старому стилю), что в газетах проскальзывают слухи о начавшейся по местам контрреволюции, для подавления которой правительство вынуждено посылать войска...
По сведениям за 1 марта 1917 г. армейского генерал-лейтенанта Половцова, участника решающих событий того времени, причем вовсе не сторонника монархии в России, на голосовании вопроса о выборе образа правления (монархии или республики) 210 из 230 солдатских депутатов, причем выходцев из рабочих, голосовали за монархию. Очень красноречивый результат опроса даже среди такого состава солдат. Итог опроса, как и приведенные выше сведения ген. Алексеева из его письма, убедительно говорят, что многие солдаты после переворота были за монархический строй в России. Однако проводившаяся масонским Временным правительством последовательная политика по существу поддержки советов, руководимых в основном евреями, причем часто не являвшихся ни солдатами, ни рабочими, ни крестьянами (см., например, архивный источник ЦГВИА, ф. 71 л. оп. 7, д. 1267, лл. 1-4 об.), привела к быстрому росту влияния и властных функций Советов, прежде всего в рядовом составе Армии, и довольно скорой сдаче им полноты власти Временным правительством. Оно открыто заявило, что не допустит восстановления в России монархического строя, а затем задолго до созыва Учредительного собрания объявило Россию республикой. После отречений Николая 2 и его брата солдаты, крестьяне, казаки стали понимать, что для них больше нет державной опоры в государстве - удерживающего стержня государства, что Временное правительство чуждо их интересам. По своему желанию поддерживали Временное правительство в Армии в основном лишь масонские генералы и другие одурманенные масонской идеологией.
Ген. Селивачев сообщил в дневнике 20 марта, что до сих пор отказываются присягать Временному правительству лейб-гвардии Павловский и лейб-гвардии Гренадерский полки под надуманным предлогом отсутствия подписи Родзянко под текстом присяги (Какие только предлоги не находили, чтобы не присягать этому правительству. А если все же заставляли присягать, то перед присягой нередко дезертировало немало воинов...). Этот же генерал записал в дневнике 18 марта, что поручик 1-й Финляндской артиллерийской бригады Жданов не смог смириться с наличием Временного правительства. За это он был арестован. Генерал Селивачев убеждал его не волновать себя излишними вопросами, а главное не высказывать свои мысли, имея их про себя, т. е. в себе. Поручик Жданов попросил прислать к нему в камеру священника.
Необходимо рассказать о предупредительном пророческом письме, отправленном Царю 90 лет тому назад выдающимся русским патриотом Н. Н. Тихановичем-Савицким, председателем Астраханской народно-монархической партии. Начинается оно так: "Государь! Городской и земский союзы, военно-промышленные комитеты и Государственная Дума совместно с печатью, своими провокаторскими резолюциями, речами и статьями систематически восстанавливают население против власти, внушают ему о необходимости государственного переворота и всеми мерами стараются расположить к себе Армию.
Положение слишком опасно. Допускаемое поругание правительства, указание на негодность исторической Верховной Власти, в конце концов, сделают свое дело.
Государь! На тебя, как на Помазанника, приявшего от Господа Бога венец Царский, а с ним и тяжкую долю Царского служения, возложен великий долг беречь Россию и русский народ, и не можешь Ты, даже временно, отдать судьбы их, сняв с себя бремя Самодержавия, в руки безответственного думского большинства, к тому же, состоящего из безпочвенной, безверной и недалекой интеллигенции.
Между тем, эти обуянные жаждою власти люди, льстя тебе и прикрываясь Твоим именем, держат обманными речами своими в возбужденном состоянии всю страну, политически совершенно не развитую и не могущую разобраться в постыдном обмане, и, видя послабления и уступки, упорно идут к тому, чтобы заставить тебя поступиться Твоею властию. Они надеются, или утомленный Ты уступишь ее им добровольно, или они возьмут ее у Тебя силой".
Далее автор письма изложил конкретные меры, необходимые для спасения России. Он дает несомненно верный совет: "Ни мягкостию, ни уступками Ты, Государь, ничего с этими людьми не достигнешь: чем к ним внимательнее - тем они наглее".
Заканчивается это письмо учитывающим большую занятость Царя войною следующим предложением:
"Не время, Государь, обременять Тебя обращениями, но можем ли мы, даже смеем ли мы, верные слуги Твои, молчать, видя все происходящее, грозящее государству и внутренним, и внешним развалом?" Под текстом письма стоит дата - 20 марта 1916 г. (ст.ст.)
(Продолжение следует).
Анатолий КОРНЕЕВ , член Русского исторического общества
http://www.rv.ru/content.php3?id=6275
