Константин Леонтьев, ученик и последователь великих афонских и русских старцев, исходя из евангельского и святоотеческого учения, выявил принципиальные основы аскетической и вместе социально-политической и культурной системы византизма, начало свое берущей в православных традициях древней Византии
В одной из древнейших христианских книг, "Учении 12 апостолов", сказано, что перед каждым человеком открыт один из двух путей: или путь жизни, или путь смерти. И если человек не идет по пути жизни, указанному Богом, то он вступил на путь смерти.
Путь жизни - это путь веры в Бога и угождения Ему через исполнение Его заповедей. Этот путь ведет человека, желающего подвизаться во имя Христово, через временные скорби и утешения к жизни вечной блаженной, к спасению души за гробом. Путь этот для человека освещают, делают незаблудным святые отцы Православной Церкви - святители, преподобные, великие старцы-духовники, оставившие человечеству для руководства на этом пути к вожделенному спасению души свое духовное наследие. В нем они изложили и истолковали евангельское и апостольское учение, определили правила и положения православной веры во всех подробностях и вменили в обязанность христианам строить земную жизнь в соответствии с этим церковным учением.
"Христианство далеко от нынешнего учения о земных удобствах и земном благоденствии. Божественная истина Евангелия земной правды не обещала, - говорит Константин Николаевич Леонтьев, русский православный философ, писатель, публицист. - Земное человечество христианин от окончательной исторической гибели спасти не может, но он может и должен стараться о личном своем спасении, о том, чтобы быть в раю, а не в аду. Я сам лично вне Православия спасен за гробом быть не могу" [6, с. 186; 8, с. 168; 4, с. 640, 668]. И далее он продолжает мысль: "Бог, Христос, святоотеческая Церковь... Христос познается не иначе, как через Церковь. Повинуясь святоотеческому учению, повинуюсь Христу" [3, с. 351; 5, с. 325].
На путь вечной жизни Господь выводит всех по-разному. Поэтому и говорят святые отцы: "Многими способами Бог спасает людей".
Константин Николаевич Леонтьев (монах Климент), был человеком удивительной судьбы, выдающихся дарований ума и души, великих духовных плодов. Он пришел к вере в Бога не сразу и не простым путем: после работы врачом в военных госпиталях, где он спасал жизнь ближним ("ближайшим", как он говорил), после длительной дипломатической службы на Востоке, научившей его служить русскому государству, заставившей задуматься над действием Промысла Божия в жизни людских сообществ, наконец, после явного чуда, исцелившего его, сорокалетнего, от смертельной болезни и показавшего всесилие благодати Божией.
По-настоящему же православным, то есть церковным, человеком Константин Николаевич стал на Афоне, где прожил больше года под руководством старца-духовника Русского Пантелеимонова монастыря иеросхимонаха Иеронима, выполняя все монастырские правила. Там, в духовной атмосфере древнего, византийского благочестия, ему открылась красота церковного богослужения, там он, по его словам, познал "церковную разнообразную всецелость" [3, с. 303], "поэзию религии" [Там же, с. 318], не только сам "научился веровать" [Там же, с. 346], "любить Церковь, ее учение, уставы, обряды" [5, с. 325], но и испытал благотворную, сдерживающую, организующую силу православной дисциплины, страха греха и христианского смирения. Во время пребывания в афонском монастыре выявились основные для него понятия: "византизм", "разнообразие развития", "сдерживающее, стеснительнее единство", окончательно сформировалось его мировоззрение христианина-патриота, желающего подлинного блага своему отечеству. Константин Николаевич, как он писал в конце жизни, внезапно понял, что в именно в Восточной Церкви, Греко-Российском Православии, "древние корни наши" [4, с. 668], и в сохранении, укреплении этих корней и заключается залог культурного развития России и ее процветания как сильного православного государства, единственно способного задержать распространение неверия, богоборчества и стремления ослабить и упразднить принцип власти. Византийские традиции строгого, церковного Православия и самодержавия, освящаемого Православием, древняя православная культура, прочная, крепкая - наследие России, ее великое сокровище и главная основа ее самобытной жизни.
Темы, намеченные Константином Леонтьевым на Афоне, он всесторонне раскрыл в дальнейшем, живя в Константинополе, а потом в России под духовным руководством преподобного старца Амвросия Оптинского. Леонтьев уточняет формулировки, уясняя отдельные мысли. Его творения - книги, статьи - "озарены идеей Православия" [9, с. 34]. Ум его, пользуясь выражением преподобного Серафима Саровского, как будто плавает свободно в словах Священного Писания и святоотеческого наследия, Леонтьев использует привычные православным людям святоотеческие термины. Литературный стиль его статей красив, отточен. Он доступно излагает святоотеческие мысли, словно переводит их с величавого и сложного святоотеческого языка на язык, привычный для мыслящего, интеллигентного человека, который, по словам Леонтьева, должен иметь ум сильный, но смиренный и простое сердце.
Константин Леонтьев удостоился принять монашество только в самом конце своего жизненного пути, всю жизнь он прожил мирянином, человеком светским. Светский - не значит нерелигиозный, не православный. Светский - не значит "обмирщенный" в святоотеческом смысле этого слова, таком, как его понимал и Константин Леонтьев. Ведь "мир", по его словам, это не столько совокупность внешних предметов, возбуждающих чувства и страсти, а сами страсти, задатки которых мы носим в себе, и этот "мир" может преследовать даже отшельников.
Исторические события, все явления земной жизни Константин Леонтьев рассматривает в контексте вечности и христианской эсхатологии. Он отвергает не совсем верные мнения известных писателей, философов, общественных деятелей, таких, как Аксаков, Достоевский, Толстой, Соловьев, с легкость замечает в их высказываниях едва заметные погрешности (а "грешно то, что не согласно с учением Церкви", говорит Константин Леонтьев [7, с. 239]). Он будто отвечает этим известным, авторитетным людям: "Да, все это прекрасно, возвышенно, правдоподобно и даже на первый взгляд как будто нравственно... Но Христос в Евангелии так не говорил. Церковь Православная учит по-другому". "Самое существенное - Церковь", - говорит Константин Леонтьев, указывая на основу нашей нравственности, государственности, культуры.
Но в то же время Константин Леонтьев всегда остается на строго научной почве, потому что, по его собственным словам, "научно нельзя отвергнуть личного Бога" [2, с. 596]. Его естественно-исторический взгляд на развитие социальных организмов, взгляд "человека реальных наук", доступен пониманию интеллигенции не только русской, но и представителей всех наций, всех культур, если они стремятся к познанию истины.
Итак, Константин Леонтьев, ученик и последователь великих афонских и русских старцев, исходя из евангельского и святоотеческого учения, выявил принципиальные основы аскетической и вместе социально-политической и культурной системы византизма, начало свое берущей в православных традициях древней Византии. Система эта, охватывая все стороны жизни общества, может послужить к управлению его по спасительному пути. Леонтьев ясно показал нам необходимость для нашего собственного блага преемственно поддерживать и укреплять эту систему. Он постоянно напоминает современной интеллигенции, что византизм - это не просто "что-то сухое, скучное, поповское" [1, с. 98], византизм - это великая православная культура, пронизанная памятью о Боге и стремлением исполнить Его волю, византизм - это великая мощь православного государства.
"Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо Царствие Божие внутрь вас"; "Где сокровище ваше, там и сердце ваше", - говорит Христос в святом Своем Евангелии (Лк. 17, 20-21; Мф. 6, 21). Наше великое сокровище, то наследие, которое преемственно мы получили от многовековой православной культуры, - рядом, внутрь нас, в нашей личной вере, в желании подвизаться на спасительном пути в Церкви Христовой, устраивать жизнь нашего общества исходя из Евангелия и наследия святых отцов, учение которых воспринял и передал нам Константин Леонтьев.
2. Леонтьев К. Н. Добрые вести / Там же. С. 587-600.
3. Леонтьев К. Н. Избранные письма: 1854-1891. СПб., 1993.
4. Леонтьев К. Н. Кто правее? / Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. С. 625-678.
5. Леонтьев К. Н. О всемирной любви / Там же. С. 312-329.
6. Леонтьев К. Н. Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни / Там же. С. 175-217.
7. Леонтьев К. Н. Передовые статьи "Варшавского дневника" 1880 года / Там же. С. 218-262.
8. Леонтьев К. Н. Письма отшельника / Там же. С. 166-175.
9. Леонтьев К. Н. Четыре письма с Афона / Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба. С. 436-???471.
http://www.pravaya.ru/word/121/6371
В одной из древнейших христианских книг, "Учении 12 апостолов", сказано, что перед каждым человеком открыт один из двух путей: или путь жизни, или путь смерти. И если человек не идет по пути жизни, указанному Богом, то он вступил на путь смерти.
Путь жизни - это путь веры в Бога и угождения Ему через исполнение Его заповедей. Этот путь ведет человека, желающего подвизаться во имя Христово, через временные скорби и утешения к жизни вечной блаженной, к спасению души за гробом. Путь этот для человека освещают, делают незаблудным святые отцы Православной Церкви - святители, преподобные, великие старцы-духовники, оставившие человечеству для руководства на этом пути к вожделенному спасению души свое духовное наследие. В нем они изложили и истолковали евангельское и апостольское учение, определили правила и положения православной веры во всех подробностях и вменили в обязанность христианам строить земную жизнь в соответствии с этим церковным учением.
"Христианство далеко от нынешнего учения о земных удобствах и земном благоденствии. Божественная истина Евангелия земной правды не обещала, - говорит Константин Николаевич Леонтьев, русский православный философ, писатель, публицист. - Земное человечество христианин от окончательной исторической гибели спасти не может, но он может и должен стараться о личном своем спасении, о том, чтобы быть в раю, а не в аду. Я сам лично вне Православия спасен за гробом быть не могу" [6, с. 186; 8, с. 168; 4, с. 640, 668]. И далее он продолжает мысль: "Бог, Христос, святоотеческая Церковь... Христос познается не иначе, как через Церковь. Повинуясь святоотеческому учению, повинуюсь Христу" [3, с. 351; 5, с. 325].
На путь вечной жизни Господь выводит всех по-разному. Поэтому и говорят святые отцы: "Многими способами Бог спасает людей".
Константин Николаевич Леонтьев (монах Климент), был человеком удивительной судьбы, выдающихся дарований ума и души, великих духовных плодов. Он пришел к вере в Бога не сразу и не простым путем: после работы врачом в военных госпиталях, где он спасал жизнь ближним ("ближайшим", как он говорил), после длительной дипломатической службы на Востоке, научившей его служить русскому государству, заставившей задуматься над действием Промысла Божия в жизни людских сообществ, наконец, после явного чуда, исцелившего его, сорокалетнего, от смертельной болезни и показавшего всесилие благодати Божией.
По-настоящему же православным, то есть церковным, человеком Константин Николаевич стал на Афоне, где прожил больше года под руководством старца-духовника Русского Пантелеимонова монастыря иеросхимонаха Иеронима, выполняя все монастырские правила. Там, в духовной атмосфере древнего, византийского благочестия, ему открылась красота церковного богослужения, там он, по его словам, познал "церковную разнообразную всецелость" [3, с. 303], "поэзию религии" [Там же, с. 318], не только сам "научился веровать" [Там же, с. 346], "любить Церковь, ее учение, уставы, обряды" [5, с. 325], но и испытал благотворную, сдерживающую, организующую силу православной дисциплины, страха греха и христианского смирения. Во время пребывания в афонском монастыре выявились основные для него понятия: "византизм", "разнообразие развития", "сдерживающее, стеснительнее единство", окончательно сформировалось его мировоззрение христианина-патриота, желающего подлинного блага своему отечеству. Константин Николаевич, как он писал в конце жизни, внезапно понял, что в именно в Восточной Церкви, Греко-Российском Православии, "древние корни наши" [4, с. 668], и в сохранении, укреплении этих корней и заключается залог культурного развития России и ее процветания как сильного православного государства, единственно способного задержать распространение неверия, богоборчества и стремления ослабить и упразднить принцип власти. Византийские традиции строгого, церковного Православия и самодержавия, освящаемого Православием, древняя православная культура, прочная, крепкая - наследие России, ее великое сокровище и главная основа ее самобытной жизни.
Темы, намеченные Константином Леонтьевым на Афоне, он всесторонне раскрыл в дальнейшем, живя в Константинополе, а потом в России под духовным руководством преподобного старца Амвросия Оптинского. Леонтьев уточняет формулировки, уясняя отдельные мысли. Его творения - книги, статьи - "озарены идеей Православия" [9, с. 34]. Ум его, пользуясь выражением преподобного Серафима Саровского, как будто плавает свободно в словах Священного Писания и святоотеческого наследия, Леонтьев использует привычные православным людям святоотеческие термины. Литературный стиль его статей красив, отточен. Он доступно излагает святоотеческие мысли, словно переводит их с величавого и сложного святоотеческого языка на язык, привычный для мыслящего, интеллигентного человека, который, по словам Леонтьева, должен иметь ум сильный, но смиренный и простое сердце.
Константин Леонтьев удостоился принять монашество только в самом конце своего жизненного пути, всю жизнь он прожил мирянином, человеком светским. Светский - не значит нерелигиозный, не православный. Светский - не значит "обмирщенный" в святоотеческом смысле этого слова, таком, как его понимал и Константин Леонтьев. Ведь "мир", по его словам, это не столько совокупность внешних предметов, возбуждающих чувства и страсти, а сами страсти, задатки которых мы носим в себе, и этот "мир" может преследовать даже отшельников.
Исторические события, все явления земной жизни Константин Леонтьев рассматривает в контексте вечности и христианской эсхатологии. Он отвергает не совсем верные мнения известных писателей, философов, общественных деятелей, таких, как Аксаков, Достоевский, Толстой, Соловьев, с легкость замечает в их высказываниях едва заметные погрешности (а "грешно то, что не согласно с учением Церкви", говорит Константин Леонтьев [7, с. 239]). Он будто отвечает этим известным, авторитетным людям: "Да, все это прекрасно, возвышенно, правдоподобно и даже на первый взгляд как будто нравственно... Но Христос в Евангелии так не говорил. Церковь Православная учит по-другому". "Самое существенное - Церковь", - говорит Константин Леонтьев, указывая на основу нашей нравственности, государственности, культуры.
Но в то же время Константин Леонтьев всегда остается на строго научной почве, потому что, по его собственным словам, "научно нельзя отвергнуть личного Бога" [2, с. 596]. Его естественно-исторический взгляд на развитие социальных организмов, взгляд "человека реальных наук", доступен пониманию интеллигенции не только русской, но и представителей всех наций, всех культур, если они стремятся к познанию истины.
Итак, Константин Леонтьев, ученик и последователь великих афонских и русских старцев, исходя из евангельского и святоотеческого учения, выявил принципиальные основы аскетической и вместе социально-политической и культурной системы византизма, начало свое берущей в православных традициях древней Византии. Система эта, охватывая все стороны жизни общества, может послужить к управлению его по спасительному пути. Леонтьев ясно показал нам необходимость для нашего собственного блага преемственно поддерживать и укреплять эту систему. Он постоянно напоминает современной интеллигенции, что византизм - это не просто "что-то сухое, скучное, поповское" [1, с. 98], византизм - это великая православная культура, пронизанная памятью о Боге и стремлением исполнить Его волю, византизм - это великая мощь православного государства.
"Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо Царствие Божие внутрь вас"; "Где сокровище ваше, там и сердце ваше", - говорит Христос в святом Своем Евангелии (Лк. 17, 20-21; Мф. 6, 21). Наше великое сокровище, то наследие, которое преемственно мы получили от многовековой православной культуры, - рядом, внутрь нас, в нашей личной вере, в желании подвизаться на спасительном пути в Церкви Христовой, устраивать жизнь нашего общества исходя из Евангелия и наследия святых отцов, учение которых воспринял и передал нам Константин Леонтьев.
Библиография
1. Леонтьев К. Н. Византизм и славянство / Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996. С. 94-155.2. Леонтьев К. Н. Добрые вести / Там же. С. 587-600.
3. Леонтьев К. Н. Избранные письма: 1854-1891. СПб., 1993.
4. Леонтьев К. Н. Кто правее? / Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. С. 625-678.
5. Леонтьев К. Н. О всемирной любви / Там же. С. 312-329.
6. Леонтьев К. Н. Отец Климент Зедергольм, иеромонах Оптиной пустыни / Там же. С. 175-217.
7. Леонтьев К. Н. Передовые статьи "Варшавского дневника" 1880 года / Там же. С. 218-262.
8. Леонтьев К. Н. Письма отшельника / Там же. С. 166-175.
9. Леонтьев К. Н. Четыре письма с Афона / Леонтьев К. Н. Моя литературная судьба. С. 436-???471.
http://www.pravaya.ru/word/121/6371
