В 1976 году пришли в дом Александра Яшина к его вдове, Злате Константиновне, писатель Владимир Николаевич Крупин и вологодский писатель Владимир Леонидович Шириков. Говорили о Вологде и о Николае Рубцове - в тот год отмечалось его сорокалетие. Злата Константиновна спросила: "Отпет ли Рубцов?" "Нет, не отпет", - ответил Володя Шириков. "А крещён был?" "Крещён", - ответил он же. "Точно?" - переспросила мама. "Точно, был разговор об этом при жизни Николая". Шириков, теперь, к сожалению, тоже покойный, тогда возглавлял газету "Вологодский комсомолец". Когда мама была проездом в Вологде вместе с отцом Александром, которому папа поручил нас, свою семью, то остановились они у Шириковых. Батюшка окрестил тогда сына Володи, и, пока это всё происходило, Володя ушёл из дома. Он был рад, что появилась возможность крестить сына, и хотел этого, но боялся потерять работу - вот как это опасно тогда было. Надо сказать, что и священники очень рисковали, когда крестили дома или совершали какие-либо требы без официального оформления, но многие шли на это. И вот через пять лет после кончины Рубцова мама договорилась об отпевании без регистрации в храме, в который мы ходили. Храм этот недалеко от нашего дома, на Новокузнецкой улице. Он так и называется: храм Святителя Николая Чудотворца в Кузнецкой слободе.
Дождавшись конца службы, когда почти все ушли, мы прошли вперёд, в четверик храма Святителя Николая Чудотворца. Так получилось, что Николая Рубцова отпевали в храме его ангела и в том же храме, где за три года до этого отпевали Александра Яшина. Мы стали по краю четверика свободно, полукругом: Крупин, Шириков, Василий Оботуров, критик из Вологды, мой брат Михаил - все рослые, красивые, статные - молодцы. Рядом с ними стояли мама - Злата Константиновна, я и моя подруга Лидия Алексеевна Головкова, художница, которую мы позвали, так как она любила стихи Рубцова. И церковь как-то заполнилась, не казалась пустой. Хор - студенты Гнесинского института, подрабатывавшие в храмах, уже ушли, но когда мы объяснили регенту Валерию, какого замечательного поэта будут отпевать, он остался. Тогда Рубцов ещё не был так известен и издаваем, как сейчас. Оботуров с Шириковым обещали прислать ему потом сборник его стихов, чтобы познакомить с творчеством Рубцова. Позже они выполнили своё обещание.
Отпевал протоиерей Владимир Тимаков, первый священник, пришедший к нам в дом на сороковой день после кончины отца. А отец Александр Куликов, исповедовавший, причащавший и отпевавший папу, встал отпевать Николая Рубцова вместе с регентом и диаконом Николаем Кречетовым. У отца Владимира очень красивый певучий голос, и отпевание было такое светлое, стройное, не знаю как и сказать: благодатно-благолепное, что подошла незнакомая старушка и спросила: "Кого же так отпевают и что надо сделать, чтобы так отпевали?" После отпевания отец Владимир сказал слово, что поэты первые идут за ними, за священниками и что Николай шёл не с Христом, но следом за ним и что многих привёл к Христу своим талантом, который он приумножил и возвратил сполна... Батюшка говорил очень хорошо, но, к сожалению, передать это трудно. Мама просила отца Владимира записать то, что он сказал, но он объяснил, что второй раз так не получится. Вернулись мы домой в очень светлом, возвышенном состоянии с чувством исполненного долга. Было общение, единение с ушедшим поэтом. Мы почувствовали что действительно у Бога все живы, только одни по ту сторону, другие по эту. И до сих пор мама всегда молится и подаёт на литургии и панихиды за убиенного Николая.
В нашем доме при жизни отца много бывало писателей, друзей и просто знакомых Александра Яшина. Особенно вологодских. Некоторые останавливались у нас. Со многими мы дружили. Тогда ещё совсем немного времени прошло, как ушёл из жизни отец, и вологжане не оставляли нас. Незадолго до отпевания Рубцова мой брат Михаил Яшин написал два стихотворения, объединённых одним названием-именем:
РУБЦОВ
1.
Прощаюсь.
Погиб мой любимый поэт,
Простой и прекрасный,
Как утренний свет.
Он где-то недавно,
Он где-то...
А песня его недопета.
С тоской
И с любовью
Один на один,
Он сам себе - раб,
Сам себе - господин.
Дождусь ли,
Добьюсь ли ответа:
- За что вы убили поэта?
2.
Его убили за надежду,
За веру, за любовь, за боль,
За то, что он стоял не между
Всех остальных,
А сам собой.
Убили.
Всё как по заказу.
Убили -
Можно восхвалять,
И можно не бояться сглазу,
И можно памятник ваять.
А на стихи насыпать пыли -
Пускай покуда полежат...
- Да... говорят, тебя убили?
- А!.. Пусть болтают, что хотят.
Мы целый век куда-то плыли
Сквозь бесконечность лиц чужих.
- Да, говорят, меня убили.
Но ты-то веришь, что я жив?
1975 г.
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg012006/Polosy/7_3.htm
Дождавшись конца службы, когда почти все ушли, мы прошли вперёд, в четверик храма Святителя Николая Чудотворца. Так получилось, что Николая Рубцова отпевали в храме его ангела и в том же храме, где за три года до этого отпевали Александра Яшина. Мы стали по краю четверика свободно, полукругом: Крупин, Шириков, Василий Оботуров, критик из Вологды, мой брат Михаил - все рослые, красивые, статные - молодцы. Рядом с ними стояли мама - Злата Константиновна, я и моя подруга Лидия Алексеевна Головкова, художница, которую мы позвали, так как она любила стихи Рубцова. И церковь как-то заполнилась, не казалась пустой. Хор - студенты Гнесинского института, подрабатывавшие в храмах, уже ушли, но когда мы объяснили регенту Валерию, какого замечательного поэта будут отпевать, он остался. Тогда Рубцов ещё не был так известен и издаваем, как сейчас. Оботуров с Шириковым обещали прислать ему потом сборник его стихов, чтобы познакомить с творчеством Рубцова. Позже они выполнили своё обещание.
Отпевал протоиерей Владимир Тимаков, первый священник, пришедший к нам в дом на сороковой день после кончины отца. А отец Александр Куликов, исповедовавший, причащавший и отпевавший папу, встал отпевать Николая Рубцова вместе с регентом и диаконом Николаем Кречетовым. У отца Владимира очень красивый певучий голос, и отпевание было такое светлое, стройное, не знаю как и сказать: благодатно-благолепное, что подошла незнакомая старушка и спросила: "Кого же так отпевают и что надо сделать, чтобы так отпевали?" После отпевания отец Владимир сказал слово, что поэты первые идут за ними, за священниками и что Николай шёл не с Христом, но следом за ним и что многих привёл к Христу своим талантом, который он приумножил и возвратил сполна... Батюшка говорил очень хорошо, но, к сожалению, передать это трудно. Мама просила отца Владимира записать то, что он сказал, но он объяснил, что второй раз так не получится. Вернулись мы домой в очень светлом, возвышенном состоянии с чувством исполненного долга. Было общение, единение с ушедшим поэтом. Мы почувствовали что действительно у Бога все живы, только одни по ту сторону, другие по эту. И до сих пор мама всегда молится и подаёт на литургии и панихиды за убиенного Николая.
В нашем доме при жизни отца много бывало писателей, друзей и просто знакомых Александра Яшина. Особенно вологодских. Некоторые останавливались у нас. Со многими мы дружили. Тогда ещё совсем немного времени прошло, как ушёл из жизни отец, и вологжане не оставляли нас. Незадолго до отпевания Рубцова мой брат Михаил Яшин написал два стихотворения, объединённых одним названием-именем:
РУБЦОВ
1.
Прощаюсь.
Погиб мой любимый поэт,
Простой и прекрасный,
Как утренний свет.
Он где-то недавно,
Он где-то...
А песня его недопета.
С тоской
И с любовью
Один на один,
Он сам себе - раб,
Сам себе - господин.
Дождусь ли,
Добьюсь ли ответа:
- За что вы убили поэта?
2.
Его убили за надежду,
За веру, за любовь, за боль,
За то, что он стоял не между
Всех остальных,
А сам собой.
Убили.
Всё как по заказу.
Убили -
Можно восхвалять,
И можно не бояться сглазу,
И можно памятник ваять.
А на стихи насыпать пыли -
Пускай покуда полежат...
- Да... говорят, тебя убили?
- А!.. Пусть болтают, что хотят.
Мы целый век куда-то плыли
Сквозь бесконечность лиц чужих.
- Да, говорят, меня убили.
Но ты-то веришь, что я жив?
1975 г.
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg012006/Polosy/7_3.htm
