Это событие с полным основанием можно считать одним из наиболее значительных в истории России и ее Вооруженных сил. Конечно, созданное в 1550 году стрелецкое войско нельзя считать армией в современном понимании этого слова, однако оно сыграло огромную роль в войнах, которые довелось вести нашему Отечеству на протяжении XVI-XVII веков. Именно стрелецкие формирования стали переходной формой военной организации страны - от старинного сочетания небольшой княжеской дружины и ополчения к регулярной армии.
Границы Российского государства в период царствования Ивана Грозного значительно расширились: на юге - до предгорий Кавказа, на востоке - до сибирских просторов. Усиливалась централизация государственной власти, следствием чего явилась непримиримая борьба с остатками сепаратизма. На русских рубежах шло практическое непрерывное вооруженное противоборство - с Ливонским орденом, Польшей, Литвой и Швецией, с Казанским, Астраханским и Крымским ханствами. Вместе с тем массовое распространение огнестрельного оружия привело к кардинальному изменению тактики ведения боя. Эти и другие обстоятельства привели государя Московского к мысли о необходимости создания войск нового типа - стрелецких, просуществовавших полтора столетия и ликвидированных Петром Великим.
Стрельцов поначалу набирали из свободных людей, затем эта служба стала пожизненной и наследственной. Согласно данным известного исследователя Казимира Валишевского, стрельцы из казны получали при поступлении на службу по рублю на постройку дома и обзаведение хозяйством, а также по рублю жалованья в год. Правда, другой историк Борис Краевский, ссылаясь на сведения профессора Богоявленского, утверждает, что жалованье рядового стрельца составляло 10 рублей в год, а стрелецкого головы - 200. Кроме того, казна вооружала стрельцов, обеспечивала военными припасами, а также снабжала некоторым количеством продуктов. В дальнейшем с целью экономии государевых средств стрельцам разрешили заниматься торговлей, ремеслами, земледелием, для чего им начали выделять наделы. Немаловажное обстоятельство - от налогов стрельцов освобождали, в то время как другие сословия должны были платить "стрелецкий" налог.
Вооружение стрелецкого войска было вполне на уровне той эпохи, от которой нас отделяют почти 500 лет: ручные пищали, бердыши, сабли или мечи. Поскольку пищаль была тяжела, при выстреле вместо сошки использовался бердыш, который затем шел в ход как холодное оружие.
При Иване Грозном стрельцов насчитывалось примерно 25 тыс. человек, а к началу царствования Петра I - 55 тыс. Половина из них проживала в Москве, выполняя, по сути, функции лейб-гвардии. Остальные размещались по гарнизонам. Стрелецкое войско подразделялось поначалу на приборы, затем приказы, а с 1681 года - на полки. Как и сегодня, служба в столице и в гарнизоне значительно различались. Скажем, в приграничном городе-крепости Вязьме в середине XVII века на замкнутой стенами ограниченной площади теснился мощный гарнизон. В его состав входили, помимо казаков, артиллеристов и находившихся на русской службе татар, 910 стрельцов. И это в городе, разоренном Смутой, в котором только приступили к восстановлению цитадели, да еще в условиях постоянной угрозы нападения поляков или запорожцев! С началом неудачной Смоленской войны так и случилось - вражеские отряды неоднократно подходили к стенам крепости и выжигали все вокруг.
Не легче приходилось и стрельцам, которых направляли на службу за Урал. Скажем, стрелецкий десятник Василий Сычев в середине XVII века был направлен из Мангазеи (древнейший на земле город за Полярным кругом, располагался на реке Таз, впадающей в Обскую губу) во главе 10 стрельцов и 20 промышленников для сбора ясака (пушной дани) в бассейне Хатанги. Лишь через пять лет ему "на перемену" прибыл другой отряд стрельцов, которым командовал казак Яков Семенов, пришедший из Туруханска. На обратном пути объединенный отряд едва не погиб из-за недостатка продовольствия. И подобных примеров можно приводить немало.
Впрочем, жизнь и служба столичных (выборных) стрельцов тоже были не сахар. Постоянные задержки с выплатой денег и продовольственных припасов вынуждали воинов искать заработки на стороне. Так, сохранились документы, что, скажем, стрелец Иван Моисеев купил торговую лавку у купца Петра Акудинова. К тому же стрелецкий голова в своем приказе был абсолютным хозяином. Он лично выдавал денежное довольствие, причем сам же определял, кому из подчиненных сколько причитается. Мог оштрафовать, мог и поощрить. Мог наказать провинившегося батогами, мог посадить под арест, мог отпустить со службы, а мог назначить "вечным дежурным". В этих условиях в привилегированном положении оказывались лично преданные полковнику стрельцы, а из строптивых получались "мальчики для бития".
Жаловаться на командиров было бесполезно - все они происходили из высшей российской знати, были вхожи к царю. Если же стрелец и отваживался подать челобитную, чаще всего виновным "назначался" он сам и с него же взыскивался штраф "за бесчестье" в пользу командира. В гарнизонах, однако, стрельцу приходилось еще тяжелее, так как там он был столь же бесправен и перед местными воеводами.
Все это привело к значительному расслоению внутри стрелецкого войска. Часть "государевых людей" занималась торговлей, часть ремесленничала, кто-то пахал землю, а кому-то приходилось разве что не нищенствовать. И все же стрельцы являлись наиболее боеспособной частью русских ратей, составляли их основу. Скажем, в Литовском походе 1578 года только "дворцовых", то есть московских, стрельцов участвовало 2 тыс. человек.
На стрелецкое войско была возложена и еще одна немаловажная функция. Оно играло роль современных Внутренних войск, а также полиции. При Иване Грозном карательную миссию выполняли опричники, на долю стрельцов остались правоохранительные функции. Они же, наряду с казаками, несли пограничную службу.
Иностранцы, по тем или иным причинам очутившиеся в те времена на Руси, оставили письменные свидетельства о состоянии царских войск. Например, англичанин Ричард Ченслер (Ченслор), который добрался до "Московии" на обогнувшем Скандинавию корабле "Эдуард Бонавентура", а также путешественник Клемент Адамс отмечали, что, несмотря на такие качества ратников, как личная храбрость, их выносливость и способность переносить тяготы похода, воинская выучка у них оставляет желать много лучшего. Слаба была и дисциплина, процветало дезертирство, особенно в период боевых действий.
Стрельцы неоднократно бунтовали, нередко присоединялись к врагам царского трона. Немало стрельцов было в отрядах Лжедмитриев, в бандах Ивана Болотникова. В конце концов параллельно с существующим стрелецким войском в 1630-х годах началось создание "полков иноземного стро". Теперь стрелецкие формирования были обречены - речь шла только о сроках.
В мае 1682 года в Москве разразился стрелецкий бунт, так напугавший юного Петра. Этого страха будущий император стрельцам никогда не простил. Даже то, что в 1689 году они спасли его с матерью и поддержали в противостоянии с Софьей-правительницей, не помогло. Он за все отыгрался после очередного мятежа, произошедшего в 1698 году, когда четыре стрелецких полка самовольно снялись с литовской границы и двинулись в Москву, грозясь перебить бояр и немцев. Несмотря на то что выступление было подавлено и зачинщики казнены боярином Шеиным, примчавшийся в столицу Петр повелел продолжить репрессии. Красная площадь была усеяна обезглавленными телами стрельцов, стены Белого и Земляного городов унизаны виселицами. Особым повелением казненных запрещалось убирать. Тогда, кстати, богатая копилка практикуемых в России наказаний пополнилась еще одной "находкой": 269 стрельцов отправили на каторгу - на рудники, солеварни, фабрики и заводы, в том числе в Сибирь и на Урал. (Опыт Петру понравился - в Артикуле воинском от 30 марта 1716 года практика ссылки на каторгу и на галеры получила законное обоснование.)
Затем постепенно и окончательно кануло в Лету стрелецкое войско.
http://nvo.ng.ru/history/2005-10-21/5_proobraz.html
Границы Российского государства в период царствования Ивана Грозного значительно расширились: на юге - до предгорий Кавказа, на востоке - до сибирских просторов. Усиливалась централизация государственной власти, следствием чего явилась непримиримая борьба с остатками сепаратизма. На русских рубежах шло практическое непрерывное вооруженное противоборство - с Ливонским орденом, Польшей, Литвой и Швецией, с Казанским, Астраханским и Крымским ханствами. Вместе с тем массовое распространение огнестрельного оружия привело к кардинальному изменению тактики ведения боя. Эти и другие обстоятельства привели государя Московского к мысли о необходимости создания войск нового типа - стрелецких, просуществовавших полтора столетия и ликвидированных Петром Великим.
Стрельцов поначалу набирали из свободных людей, затем эта служба стала пожизненной и наследственной. Согласно данным известного исследователя Казимира Валишевского, стрельцы из казны получали при поступлении на службу по рублю на постройку дома и обзаведение хозяйством, а также по рублю жалованья в год. Правда, другой историк Борис Краевский, ссылаясь на сведения профессора Богоявленского, утверждает, что жалованье рядового стрельца составляло 10 рублей в год, а стрелецкого головы - 200. Кроме того, казна вооружала стрельцов, обеспечивала военными припасами, а также снабжала некоторым количеством продуктов. В дальнейшем с целью экономии государевых средств стрельцам разрешили заниматься торговлей, ремеслами, земледелием, для чего им начали выделять наделы. Немаловажное обстоятельство - от налогов стрельцов освобождали, в то время как другие сословия должны были платить "стрелецкий" налог.
Вооружение стрелецкого войска было вполне на уровне той эпохи, от которой нас отделяют почти 500 лет: ручные пищали, бердыши, сабли или мечи. Поскольку пищаль была тяжела, при выстреле вместо сошки использовался бердыш, который затем шел в ход как холодное оружие.
При Иване Грозном стрельцов насчитывалось примерно 25 тыс. человек, а к началу царствования Петра I - 55 тыс. Половина из них проживала в Москве, выполняя, по сути, функции лейб-гвардии. Остальные размещались по гарнизонам. Стрелецкое войско подразделялось поначалу на приборы, затем приказы, а с 1681 года - на полки. Как и сегодня, служба в столице и в гарнизоне значительно различались. Скажем, в приграничном городе-крепости Вязьме в середине XVII века на замкнутой стенами ограниченной площади теснился мощный гарнизон. В его состав входили, помимо казаков, артиллеристов и находившихся на русской службе татар, 910 стрельцов. И это в городе, разоренном Смутой, в котором только приступили к восстановлению цитадели, да еще в условиях постоянной угрозы нападения поляков или запорожцев! С началом неудачной Смоленской войны так и случилось - вражеские отряды неоднократно подходили к стенам крепости и выжигали все вокруг.
Не легче приходилось и стрельцам, которых направляли на службу за Урал. Скажем, стрелецкий десятник Василий Сычев в середине XVII века был направлен из Мангазеи (древнейший на земле город за Полярным кругом, располагался на реке Таз, впадающей в Обскую губу) во главе 10 стрельцов и 20 промышленников для сбора ясака (пушной дани) в бассейне Хатанги. Лишь через пять лет ему "на перемену" прибыл другой отряд стрельцов, которым командовал казак Яков Семенов, пришедший из Туруханска. На обратном пути объединенный отряд едва не погиб из-за недостатка продовольствия. И подобных примеров можно приводить немало.
Впрочем, жизнь и служба столичных (выборных) стрельцов тоже были не сахар. Постоянные задержки с выплатой денег и продовольственных припасов вынуждали воинов искать заработки на стороне. Так, сохранились документы, что, скажем, стрелец Иван Моисеев купил торговую лавку у купца Петра Акудинова. К тому же стрелецкий голова в своем приказе был абсолютным хозяином. Он лично выдавал денежное довольствие, причем сам же определял, кому из подчиненных сколько причитается. Мог оштрафовать, мог и поощрить. Мог наказать провинившегося батогами, мог посадить под арест, мог отпустить со службы, а мог назначить "вечным дежурным". В этих условиях в привилегированном положении оказывались лично преданные полковнику стрельцы, а из строптивых получались "мальчики для бития".
Жаловаться на командиров было бесполезно - все они происходили из высшей российской знати, были вхожи к царю. Если же стрелец и отваживался подать челобитную, чаще всего виновным "назначался" он сам и с него же взыскивался штраф "за бесчестье" в пользу командира. В гарнизонах, однако, стрельцу приходилось еще тяжелее, так как там он был столь же бесправен и перед местными воеводами.
Все это привело к значительному расслоению внутри стрелецкого войска. Часть "государевых людей" занималась торговлей, часть ремесленничала, кто-то пахал землю, а кому-то приходилось разве что не нищенствовать. И все же стрельцы являлись наиболее боеспособной частью русских ратей, составляли их основу. Скажем, в Литовском походе 1578 года только "дворцовых", то есть московских, стрельцов участвовало 2 тыс. человек.
На стрелецкое войско была возложена и еще одна немаловажная функция. Оно играло роль современных Внутренних войск, а также полиции. При Иване Грозном карательную миссию выполняли опричники, на долю стрельцов остались правоохранительные функции. Они же, наряду с казаками, несли пограничную службу.
Иностранцы, по тем или иным причинам очутившиеся в те времена на Руси, оставили письменные свидетельства о состоянии царских войск. Например, англичанин Ричард Ченслер (Ченслор), который добрался до "Московии" на обогнувшем Скандинавию корабле "Эдуард Бонавентура", а также путешественник Клемент Адамс отмечали, что, несмотря на такие качества ратников, как личная храбрость, их выносливость и способность переносить тяготы похода, воинская выучка у них оставляет желать много лучшего. Слаба была и дисциплина, процветало дезертирство, особенно в период боевых действий.
Стрельцы неоднократно бунтовали, нередко присоединялись к врагам царского трона. Немало стрельцов было в отрядах Лжедмитриев, в бандах Ивана Болотникова. В конце концов параллельно с существующим стрелецким войском в 1630-х годах началось создание "полков иноземного стро". Теперь стрелецкие формирования были обречены - речь шла только о сроках.
В мае 1682 года в Москве разразился стрелецкий бунт, так напугавший юного Петра. Этого страха будущий император стрельцам никогда не простил. Даже то, что в 1689 году они спасли его с матерью и поддержали в противостоянии с Софьей-правительницей, не помогло. Он за все отыгрался после очередного мятежа, произошедшего в 1698 году, когда четыре стрелецких полка самовольно снялись с литовской границы и двинулись в Москву, грозясь перебить бояр и немцев. Несмотря на то что выступление было подавлено и зачинщики казнены боярином Шеиным, примчавшийся в столицу Петр повелел продолжить репрессии. Красная площадь была усеяна обезглавленными телами стрельцов, стены Белого и Земляного городов унизаны виселицами. Особым повелением казненных запрещалось убирать. Тогда, кстати, богатая копилка практикуемых в России наказаний пополнилась еще одной "находкой": 269 стрельцов отправили на каторгу - на рудники, солеварни, фабрики и заводы, в том числе в Сибирь и на Урал. (Опыт Петру понравился - в Артикуле воинском от 30 марта 1716 года практика ссылки на каторгу и на галеры получила законное обоснование.)
Затем постепенно и окончательно кануло в Лету стрелецкое войско.
http://nvo.ng.ru/history/2005-10-21/5_proobraz.html
