История Ивановского монастыря в Москве уходит в глубокую древность. По одной версии, основание обители связывают с именем Ивана Грозного. По другой, строительство монастыря относится ко времени княжения Ивана III. Известно, что архитектурный облик первоначальной церкви во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи соответствует архитектуре ХIV-ХV веков.
Имя свое Ивановский монастырь получил от главного престола собора Усекновения главы Иоанна Предтечи. На день этого праздника приходились именины Ивана Грозного. В народе этот монастырь прозвали Иван Постный, так как по уставу праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя является днем строжайшего поста.
До 1764 года за монастырем не числилось крепостных, поэтому он существовал исключительно за счет вкладов царской семьи и знатных покровителей, а также на пожертвования верующих. Особое внимание монастырю оказывали первые Романовы: Михаил Федорович и Алексей Михайлович. Они немало способствовали украшению святой обители и посещали монастырь не только в храмовый праздник, но и в другие дни.
Прежде всего этот московский монастырь был известен как место пострижения против их воли многих женщин знатного происхождения. Семьи, из которых происходили эти женщины, делали дорогие вклады в пользу монастыря на содержания своих родственниц.
Сюда под видом сумасшедших и "секретных" из Сыскного приказа, из Тайной розыскных дел канцелярии присылались женщины, замешанные в политических и уголовных делах. В обитель ссылали также раскольниц из Раскольничьей конторы. Ревнительниц "древлего благочестия" привозили тайно, истерзанных пытками, как тогда считалось, "очистившихся кровью". И держали их в "каменных мешках" под надзором сестер монастыря.
Самой известной заключенной Ивановского монастыря была Дарья Николаевна Салтыкова, которая больше известна как Салтычиха. В этой обители провела "мучительница и душегубица" половину своей жизни. По данным судебного следствия, в течение шести-семи лет Дарья Салтыкова "умертвила разными муками" 139 человек, среди них были главным образом женщины (среди погибших было только трое мужчин), в том числе и девочки десяти - двенадцати лет.
Летом 1762 года крепостной Ермолай Ильин, потерявший одну за другой трех своих жен, которые были забиты по приказу Салтычихи до смерти, бежал из поместья в Петербург и подал жалобу только что вступившей на трон Екатерине II. Императрица дала повеление юстиц-коллегии приступить к расследованию дела об истязаниях и душегубстве.
2 октября 1768 года был "высочайше утвержден" приговор, предусматривавший пожизненное заточение Салтыковой в Ивановском монастыре. Этому предшествовала гражданская казнь на Красной площади. Салтыкова была высечена и доставлена в Ивановский монастырь. Там специально для нее был собран сруб без окон, так что она долгое время жила в полной темноте. У двери круглые сутки стоял караульный.
Монахиня приносила пищу и свечу, после принятия пищи свечу забирали. В императорском указе было и еще предписание: "А из сего заключения выводить ее во время каждого церковного служения в такое место, откуда бы она могла оное слышать, не входя в церковь". В "покаянной" Салтычиха просидела 11 лет.
Ивановский монастырь был также местом заточения многих знатных и даже некоторых царственных особ. Обитель даже получила название "острога для лиц исключительного положения". Первыми узницами монастыря были особы царствующих фамилий, над которыми совершали обряд пострига против их воли. В частности, сюда была прислана из Покровского монастыря во Владимире постриженная насильно царевна Пелагея Михайловна из рода Петровых-Соловых - вторая жена старшего сына Ивана Грозного; в иночестве она приняла имя Параскева.
В 1610 году монахиней этой обители стала разлученная с супругом Мария Петровна Шуйская, жена царя Василия Ивановича Шуйского.
История Ивановской монастыря связана с судьбой еще одной женщины, имя которой известно всем. Это княжна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Но не та самозванка, которая была схвачена и привезена из Европы Алексеем Орловым, а настоящая Тараканова.
По преданию, дочь Елизаветы до 11 лет воспитывалась в России, а затем была отправлена в Голландию. Позже ее привезли из-за границы, где она жила инкогнито до 40 лет. В России она имела аудиенцию у Екатерины II, после чего согласилась удалиться от света в таинственное уединение, чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев и не быть невольной виновницей государственных потрясений.
Однажды к монастырским воротам в сопровождении конных стражников подъехала просторная карета с плотно задернутыми занавесками на окнах. Женщину проводили к игуменье. От игуменьи таинственную гостью проводили в небольшую двухкомнатную каменную келью с окнами, выходившими во двор. В этой келье княжне суждено было пробыть четверть века до самой ее кончины.
До пострижения Тараканова носила имя Августы, в Ивановском монастыре она была пострижена под именем Досифеи. Надо сказать, что заточение ее сочетало определенный комфорт с суровой строгостью. Например, в келье стояла изразцовая печь, в услужении у таинственной монахини была келейница, поселенная в прихожей. На содержание ее помимо ежегодной "особенной суммы" из казначейства поступали крупные денежные переводы от неизвестных лиц.
С годами Досифея свыклась со своим положением, занялась рукоделием, а вырученные деньги вместе с деньгами, которые ей дарили, раздавала бедным или на постройку храмов. В царствование Павла I Досифее разрешили принимать гостей, к ней приходили как знатные особы, так и простые люди.
Многое о жизни Досифеи мы знаем по свидетельству московского купца Филиппа Никифоровича Шепелева, торговавшего чаем и сахаром на Варварке. По его словам, она была среднего роста, худощава и стройна - несмотря на то, что была уже не молода. Ее манера держаться выдавала благородство происхождения и образованность. Досифея говорила на иностранном языке со знатными особами, допущенными игуменьей на короткое время к затворнице. В ее келье висел портрет Елизаветы Петровны.
К окошкам ее, задернутым занавесками, иногда подходил народ, но штатный служитель отгонял любопытных. На похороны инокини Досифеи приехал главнокомандующий Москвы граф Гудович. Гудович был женат на племяннице Алексея Григорьевича Разумовского - Прасковье Кирилловне. Возможно, таким образом граф хотел отдать последнюю дань двоюродной сестре своей супруги.
И еще один примечательный факт. Погребена была Досифея не в Ивановском монастыре, что соответствовало древней традиции, а в Новоспасском монастыре - усыпальнице боярского, а затем и царствующего рода Романовых. Надгробная часовня над прахом Досифеи у восточной ограды сохранилась до сих пор.
В 1910 году, через сто лет после смерти инокини Досифеи, над ее могилой соорудили часовенку, остатки которой сохранились до наших дней.
В царствование Михаила Федоровича в Ивановском монастыре подвизалась некая Дарья, принявшая в иночестве имя Марфа. Скончалась она 1 марта 1638 года. Кто она была, неизвестно, но, согласно надписи на ее надгробии, женщина эта юродствовала. Возможно, она пожелала тем самым утаить свое родовое и, быть может, знатное в миру имя.
Со временем Ивановский монастырь превратился из "острога" для преступниц в обитель призрения обездоленных. Это благое дело начала императрица Елизавета Петровна. Позже в Ивановском монастыре были устроены также иконописная школа для сестер обители и ясли для детей-подкидышей.
При обители были устроены различные мастерские: швейная, башмачная, рукодельная с золотошвейной и ризничей для вышивания и изготовления облачения и церковных принадлежностей. Образованные насельницы обучали неграмотных церковному чтению и Закону Божиему. Также были классы церковного пения. Монахини в рукодельных мастерских должны были не только обеспечивать потребности монастыря, но и своим трудом увеличивать средства на его существование.
В 1918 году монастырь закрыли, здания обители перешли в ведение ВЧК-ОГПУ-НКВД. Сначала там разместилась школа НКВД, в 1941 году - Высшая юридическая заочная школа.
В 1980-х годах собор был занят Центральным государственным архивом Московской области. Главный двор и окружающие его здания - Высшей юридической заочной школой МВД СССР, которая воздвигла перед храмом портящий ансамбль Ивановского монастыря черный монумент в виде штыка: памятник погибшим в 1941-1945 годах сотрудникам НКВД. Парадные ворота были заложены, с колоколен сброшены кресты.
В 1989 году возникло движение за передачу Ивановского монастыря Независимому фонду возрождения церковного искусства для создания в нем современного Центра православного искусства с действующим собором.
В 1992 году несколько помещений были переданы Братству святого князя Владимира. В доме причта открыта православная гимназия, а в больничном корпусе - богадельня. Возобновлены богослужения в церкви преподобной Елизаветы. В настоящий момент реставрация монастыря продолжается.
Об авторе: Марина Валентиновна Гурина - преподаватель Московского государственного педагогического университета
http://religion.ng.ru/history/2005-10-05/6_tainy.html
Имя свое Ивановский монастырь получил от главного престола собора Усекновения главы Иоанна Предтечи. На день этого праздника приходились именины Ивана Грозного. В народе этот монастырь прозвали Иван Постный, так как по уставу праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя является днем строжайшего поста.
До 1764 года за монастырем не числилось крепостных, поэтому он существовал исключительно за счет вкладов царской семьи и знатных покровителей, а также на пожертвования верующих. Особое внимание монастырю оказывали первые Романовы: Михаил Федорович и Алексей Михайлович. Они немало способствовали украшению святой обители и посещали монастырь не только в храмовый праздник, но и в другие дни.
Прежде всего этот московский монастырь был известен как место пострижения против их воли многих женщин знатного происхождения. Семьи, из которых происходили эти женщины, делали дорогие вклады в пользу монастыря на содержания своих родственниц.
Сюда под видом сумасшедших и "секретных" из Сыскного приказа, из Тайной розыскных дел канцелярии присылались женщины, замешанные в политических и уголовных делах. В обитель ссылали также раскольниц из Раскольничьей конторы. Ревнительниц "древлего благочестия" привозили тайно, истерзанных пытками, как тогда считалось, "очистившихся кровью". И держали их в "каменных мешках" под надзором сестер монастыря.
Самой известной заключенной Ивановского монастыря была Дарья Николаевна Салтыкова, которая больше известна как Салтычиха. В этой обители провела "мучительница и душегубица" половину своей жизни. По данным судебного следствия, в течение шести-семи лет Дарья Салтыкова "умертвила разными муками" 139 человек, среди них были главным образом женщины (среди погибших было только трое мужчин), в том числе и девочки десяти - двенадцати лет.
Летом 1762 года крепостной Ермолай Ильин, потерявший одну за другой трех своих жен, которые были забиты по приказу Салтычихи до смерти, бежал из поместья в Петербург и подал жалобу только что вступившей на трон Екатерине II. Императрица дала повеление юстиц-коллегии приступить к расследованию дела об истязаниях и душегубстве.
2 октября 1768 года был "высочайше утвержден" приговор, предусматривавший пожизненное заточение Салтыковой в Ивановском монастыре. Этому предшествовала гражданская казнь на Красной площади. Салтыкова была высечена и доставлена в Ивановский монастырь. Там специально для нее был собран сруб без окон, так что она долгое время жила в полной темноте. У двери круглые сутки стоял караульный.
Монахиня приносила пищу и свечу, после принятия пищи свечу забирали. В императорском указе было и еще предписание: "А из сего заключения выводить ее во время каждого церковного служения в такое место, откуда бы она могла оное слышать, не входя в церковь". В "покаянной" Салтычиха просидела 11 лет.
Ивановский монастырь был также местом заточения многих знатных и даже некоторых царственных особ. Обитель даже получила название "острога для лиц исключительного положения". Первыми узницами монастыря были особы царствующих фамилий, над которыми совершали обряд пострига против их воли. В частности, сюда была прислана из Покровского монастыря во Владимире постриженная насильно царевна Пелагея Михайловна из рода Петровых-Соловых - вторая жена старшего сына Ивана Грозного; в иночестве она приняла имя Параскева.
В 1610 году монахиней этой обители стала разлученная с супругом Мария Петровна Шуйская, жена царя Василия Ивановича Шуйского.
История Ивановской монастыря связана с судьбой еще одной женщины, имя которой известно всем. Это княжна Тараканова, дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Но не та самозванка, которая была схвачена и привезена из Европы Алексеем Орловым, а настоящая Тараканова.
По преданию, дочь Елизаветы до 11 лет воспитывалась в России, а затем была отправлена в Голландию. Позже ее привезли из-за границы, где она жила инкогнито до 40 лет. В России она имела аудиенцию у Екатерины II, после чего согласилась удалиться от света в таинственное уединение, чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев и не быть невольной виновницей государственных потрясений.
Однажды к монастырским воротам в сопровождении конных стражников подъехала просторная карета с плотно задернутыми занавесками на окнах. Женщину проводили к игуменье. От игуменьи таинственную гостью проводили в небольшую двухкомнатную каменную келью с окнами, выходившими во двор. В этой келье княжне суждено было пробыть четверть века до самой ее кончины.
До пострижения Тараканова носила имя Августы, в Ивановском монастыре она была пострижена под именем Досифеи. Надо сказать, что заточение ее сочетало определенный комфорт с суровой строгостью. Например, в келье стояла изразцовая печь, в услужении у таинственной монахини была келейница, поселенная в прихожей. На содержание ее помимо ежегодной "особенной суммы" из казначейства поступали крупные денежные переводы от неизвестных лиц.
С годами Досифея свыклась со своим положением, занялась рукоделием, а вырученные деньги вместе с деньгами, которые ей дарили, раздавала бедным или на постройку храмов. В царствование Павла I Досифее разрешили принимать гостей, к ней приходили как знатные особы, так и простые люди.
Многое о жизни Досифеи мы знаем по свидетельству московского купца Филиппа Никифоровича Шепелева, торговавшего чаем и сахаром на Варварке. По его словам, она была среднего роста, худощава и стройна - несмотря на то, что была уже не молода. Ее манера держаться выдавала благородство происхождения и образованность. Досифея говорила на иностранном языке со знатными особами, допущенными игуменьей на короткое время к затворнице. В ее келье висел портрет Елизаветы Петровны.
К окошкам ее, задернутым занавесками, иногда подходил народ, но штатный служитель отгонял любопытных. На похороны инокини Досифеи приехал главнокомандующий Москвы граф Гудович. Гудович был женат на племяннице Алексея Григорьевича Разумовского - Прасковье Кирилловне. Возможно, таким образом граф хотел отдать последнюю дань двоюродной сестре своей супруги.
И еще один примечательный факт. Погребена была Досифея не в Ивановском монастыре, что соответствовало древней традиции, а в Новоспасском монастыре - усыпальнице боярского, а затем и царствующего рода Романовых. Надгробная часовня над прахом Досифеи у восточной ограды сохранилась до сих пор.
В 1910 году, через сто лет после смерти инокини Досифеи, над ее могилой соорудили часовенку, остатки которой сохранились до наших дней.
В царствование Михаила Федоровича в Ивановском монастыре подвизалась некая Дарья, принявшая в иночестве имя Марфа. Скончалась она 1 марта 1638 года. Кто она была, неизвестно, но, согласно надписи на ее надгробии, женщина эта юродствовала. Возможно, она пожелала тем самым утаить свое родовое и, быть может, знатное в миру имя.
Со временем Ивановский монастырь превратился из "острога" для преступниц в обитель призрения обездоленных. Это благое дело начала императрица Елизавета Петровна. Позже в Ивановском монастыре были устроены также иконописная школа для сестер обители и ясли для детей-подкидышей.
При обители были устроены различные мастерские: швейная, башмачная, рукодельная с золотошвейной и ризничей для вышивания и изготовления облачения и церковных принадлежностей. Образованные насельницы обучали неграмотных церковному чтению и Закону Божиему. Также были классы церковного пения. Монахини в рукодельных мастерских должны были не только обеспечивать потребности монастыря, но и своим трудом увеличивать средства на его существование.
В 1918 году монастырь закрыли, здания обители перешли в ведение ВЧК-ОГПУ-НКВД. Сначала там разместилась школа НКВД, в 1941 году - Высшая юридическая заочная школа.
В 1980-х годах собор был занят Центральным государственным архивом Московской области. Главный двор и окружающие его здания - Высшей юридической заочной школой МВД СССР, которая воздвигла перед храмом портящий ансамбль Ивановского монастыря черный монумент в виде штыка: памятник погибшим в 1941-1945 годах сотрудникам НКВД. Парадные ворота были заложены, с колоколен сброшены кресты.
В 1989 году возникло движение за передачу Ивановского монастыря Независимому фонду возрождения церковного искусства для создания в нем современного Центра православного искусства с действующим собором.
В 1992 году несколько помещений были переданы Братству святого князя Владимира. В доме причта открыта православная гимназия, а в больничном корпусе - богадельня. Возобновлены богослужения в церкви преподобной Елизаветы. В настоящий момент реставрация монастыря продолжается.
Об авторе: Марина Валентиновна Гурина - преподаватель Московского государственного педагогического университета
http://religion.ng.ru/history/2005-10-05/6_tainy.html
_1.jpg)
