В НАШЕМ доме на самом видном месте стоит маленький медный образок с вмятиной. Перед ним теплится лампадка, а рядом лежит осколок снаряда. Почему такой почет этому образку? А вот почему.
Война с Германией, еще та, Первая мировая. Мой отец, Александр Иванович Оленев, учился в юнкерском училище. Под Пасху юнкер Оленев, получив увольнительную, отмечал праздник дома. Он был обязан вернуться в казарму к 9 вечера, но задержался, чтобы присутствовать на Пасхальном богослужении вместе с семьей. На вечерней проверке в училище не появился, на утренней - тоже. Война, законы строгие. За самоволку юнкера арестовали, разжаловали в рядовые и отправили в окопы.
Через некоторое время к Марии Захаровне - матери Александра - явился на костылях сосед по поселку, новобранец из той же группы пополнения, и сообщил, что ее сын на его глазах был убит разорвавшимся снарядом. Но в тот же день от Александра пришло письмо - жив! Оказывается, осколок немецкого снаряда ударил в медную иконку, висевшую на его груди, и настолько сильно, что отец потерял сознание. Санитары посчитали его убитым. Велико же было их изумление, когда "убитый" пришел в себя! Чудо? Чудо!
Шли годы. 22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная, и снова отец ушел на фронт. Воевал в отдельном инженерном батальоне на Северо-Западном, 1-м Украинском, 4-м Украинском фронтах. А в кармане гимнастерки, у сердца, всегда носил ту медную иконку, что спасла ему жизнь еще в Первую мировую. Четыре года в кровопролитных боях он оставался цел и невредим, получил множество наград, встретил День Победы в Германии, а потом более четверти века счастливо жил в окружении родных и близких. Нам думается, что это - еще одно чудо маленькой медной иконки.
Действительную службу он отслужил еще перед войной на Балтике. Как он гордился своим кораблем, своей принадлежностью к отряду краснофлотцев! А как я гордился своим дядей, когда он, приехав на побывку в бескозырке с ленточками в якорях, окруженный соседскими мальчишками, рассказывал о крейсерах и дредноутах, об орудийных башнях, о торпедах... Многие в нашем дворе с того времени лелеяли мечту стать краснофлотцами...
В июле 1941 г. Александр явился в райвоенкомат и попросил направить его воевать на родной Балтийский флот. Военкомат не располагал такой возможностью, но, учитывая командирский опыт Александра, дал ему путевку в артиллерию.
Моя мама, Анна Оленева, очень любила своего брата Шуру (так звали его в семье), поскольку заменила ему рано умершую мать. Провожая братишку на фронт, она положила ему в карман листок с собственноручно написанным текстом молитвы "Живые в помощи..."
Не много времени прошло со дня его отъезда, как к маме прибегает жена Александра - Клава. Вся в слезах, с "похоронкой". Мама спокойно: "Не плачь! Он жив, чувствует мое сердце". Она оказалась права. Что же случилось?
Батарея заняла позицию на направлении танкового удара. Но бой начался раньше, чем были подготовлены позиции. Вражеская артиллерия открыла бешеный огонь. Отброшенный взрывной волной, Александр потерял сознание. Очнулся. Тишина. Медленно пришел в себя, приподнял голову, вытер с лица запекшуюся кровь, огляделся. Позиция густо проутюжена танками. Вся техника и бойцы орудийных расчетов раздавлены. Он лежит между следов от танковых гусениц. Набравшись сил, пополз в сторону леса... Но, пока он несколько дней добирался к своим, в Москву было отправлено сообщение о его гибели. Из бойцов батареи в живых остался он один. Чудо...
Наши войска сражались уже на чужой территории. И вот к маме вновь явилась Клава, и вновь в слезах. В руках новая "похоронка". А мама спокойно: "Шура жив. Жди от него письма".
Возле Александра лежал раненый, сильно страдавший от холода. Он отдал ему свою шинель, а сам закопался глубоко в сено у стены. Заснул. Проснулся от того, что рука попала во что-то липкое. Кровь! Когда огляделся, увидел, что кругом лежат трупы солдат с перерезанными горлами! Как выяснилось позже, на их взвод наткнулся отряд немецких егерей. В живых остался один дядя.
"Дважды убитый" Александр Титов участвовал во взятии Будапешта и Вены, а вернувшись домой, показал сестре тот самый затертый листок с молитвой, который всю войну проносил в нагрудном кармане гимнастерки.
Умер он своей смертью в 1973 году. Могилы двух Александров (Оленева и Титова) находятся рядом на Рогожском кладбище Москвы.
Борис ОЛЕНЕВ, участник ВОВ, Москва
http://www.aif.ru/online/longliver/75/14_01
Война с Германией, еще та, Первая мировая. Мой отец, Александр Иванович Оленев, учился в юнкерском училище. Под Пасху юнкер Оленев, получив увольнительную, отмечал праздник дома. Он был обязан вернуться в казарму к 9 вечера, но задержался, чтобы присутствовать на Пасхальном богослужении вместе с семьей. На вечерней проверке в училище не появился, на утренней - тоже. Война, законы строгие. За самоволку юнкера арестовали, разжаловали в рядовые и отправили в окопы.
Через некоторое время к Марии Захаровне - матери Александра - явился на костылях сосед по поселку, новобранец из той же группы пополнения, и сообщил, что ее сын на его глазах был убит разорвавшимся снарядом. Но в тот же день от Александра пришло письмо - жив! Оказывается, осколок немецкого снаряда ударил в медную иконку, висевшую на его груди, и настолько сильно, что отец потерял сознание. Санитары посчитали его убитым. Велико же было их изумление, когда "убитый" пришел в себя! Чудо? Чудо!
Шли годы. 22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная, и снова отец ушел на фронт. Воевал в отдельном инженерном батальоне на Северо-Западном, 1-м Украинском, 4-м Украинском фронтах. А в кармане гимнастерки, у сердца, всегда носил ту медную иконку, что спасла ему жизнь еще в Первую мировую. Четыре года в кровопролитных боях он оставался цел и невредим, получил множество наград, встретил День Победы в Германии, а потом более четверти века счастливо жил в окружении родных и близких. Нам думается, что это - еще одно чудо маленькой медной иконки.
Сверхвезучий дядя
Александр ТИТОВ. В такой форме он явился в военкомат в июле 1941 г., но попал не во флот, а в полевую артиллерию ВТОРОЙ Александр нашей семьи - Александр Титов, родной брат моей матери. Он был дважды убит, что подтверждалось документами и материальным пособием, выплачиваемым его семье.Действительную службу он отслужил еще перед войной на Балтике. Как он гордился своим кораблем, своей принадлежностью к отряду краснофлотцев! А как я гордился своим дядей, когда он, приехав на побывку в бескозырке с ленточками в якорях, окруженный соседскими мальчишками, рассказывал о крейсерах и дредноутах, об орудийных башнях, о торпедах... Многие в нашем дворе с того времени лелеяли мечту стать краснофлотцами...
В июле 1941 г. Александр явился в райвоенкомат и попросил направить его воевать на родной Балтийский флот. Военкомат не располагал такой возможностью, но, учитывая командирский опыт Александра, дал ему путевку в артиллерию.
Моя мама, Анна Оленева, очень любила своего брата Шуру (так звали его в семье), поскольку заменила ему рано умершую мать. Провожая братишку на фронт, она положила ему в карман листок с собственноручно написанным текстом молитвы "Живые в помощи..."
Не много времени прошло со дня его отъезда, как к маме прибегает жена Александра - Клава. Вся в слезах, с "похоронкой". Мама спокойно: "Не плачь! Он жив, чувствует мое сердце". Она оказалась права. Что же случилось?
Батарея заняла позицию на направлении танкового удара. Но бой начался раньше, чем были подготовлены позиции. Вражеская артиллерия открыла бешеный огонь. Отброшенный взрывной волной, Александр потерял сознание. Очнулся. Тишина. Медленно пришел в себя, приподнял голову, вытер с лица запекшуюся кровь, огляделся. Позиция густо проутюжена танками. Вся техника и бойцы орудийных расчетов раздавлены. Он лежит между следов от танковых гусениц. Набравшись сил, пополз в сторону леса... Но, пока он несколько дней добирался к своим, в Москву было отправлено сообщение о его гибели. Из бойцов батареи в живых остался он один. Чудо...
Наши войска сражались уже на чужой территории. И вот к маме вновь явилась Клава, и вновь в слезах. В руках новая "похоронка". А мама спокойно: "Шура жив. Жди от него письма".
И опять дядю Александра спасло чудо!
Его часть воевала уже в Румынии. На окраине разрушенного селения сохранился один дом. Оконные рамы выбиты, но стены и крыша целы. Наши бойцы расположились на ночлег, выставив, как полагается, часового.Возле Александра лежал раненый, сильно страдавший от холода. Он отдал ему свою шинель, а сам закопался глубоко в сено у стены. Заснул. Проснулся от того, что рука попала во что-то липкое. Кровь! Когда огляделся, увидел, что кругом лежат трупы солдат с перерезанными горлами! Как выяснилось позже, на их взвод наткнулся отряд немецких егерей. В живых остался один дядя.
"Дважды убитый" Александр Титов участвовал во взятии Будапешта и Вены, а вернувшись домой, показал сестре тот самый затертый листок с молитвой, который всю войну проносил в нагрудном кармане гимнастерки.
Умер он своей смертью в 1973 году. Могилы двух Александров (Оленева и Титова) находятся рядом на Рогожском кладбище Москвы.
Борис ОЛЕНЕВ, участник ВОВ, Москва
http://www.aif.ru/online/longliver/75/14_01
