Гарри Поттера можно увидеть в любом магазине игрушек. Юный волшебник вошел в повседневный обиход так, как и положено сказочному персонажу: он стал куклой, любимой многими детьми. Популярность кукольного Поттера ничуть не меньше давно уже освоенных Чебурашки, Микки Мауса или Барби.
Игры с этой куклой, впрочем, весьма своеобразны. Дети играют в колдунов, и книжные магазины предоставляют даже "Дневник юной ведьмы", для того, чтобы записывать рецепты волшебных зелий.
На первый взгляд, сбываются самые мрачные прогнозы психологов и педагогов, сопровождавшие выход в свет первого романа о Гарри Поттере. Говорили, что детей вполне сознательно "подсаживают" на оккультизм, и это мнение имело успех у интеллектуалов культурных европейских стран: России, Франции, Германии, Италии. Впрочем, немалую часть успеха обеспечило традиционное для континентальной Европы убеждение, что с противоположной стороны Ла-Манша (а уж тем более - с другого берега Атлантики) принципиально не может прийти ничего доброго.
Но если разобраться, играть в оккультизм дети начали задолго до Гарри Поттера. Да и не только дети. Наверное, самая известная "игрушка" такого рода - спиритические сеансы, которыми весьма увлекались русские интеллигенты серебряного века.
А во времена моего детства вызывали домового или пиковую даму и рассказывали друг другу леденящие кровь истории про матерей-вампиров, поселившихся в черной "Волге" или в розетке на стене. Современные дети - без всякого Гарри Поттера! - вызывают, помимо прочего, еще и "бабку-смешилку". Детский фольклор всегда так или иначе соотнесен с тем разделом магии, который презирают действительно практикующие "черные", "белые" и "красные" маги и который носит название магии "деревенской". Это обломки измельчавших со временем языческих мифов. Злобный колченогий "дух", охранявший огонь подобно древнегреческому Гефесту, обратился в "дедушку домового", который способен и придушить, если что. Хотя в целом он - существо вполне безобидное, и в крестьянском хозяйстве даже полезное: хранитель кладов, зарытых за овином, и вообще всего имущества.
Однако поскольку детям еще нечего сберегать в амбарах и клетях, их домовой довольно агрессивен. Он-то как раз первым делом и хватает за горло того, кто его вызвал. Со "взрослой" точки зрения весь этот "спиритизм" не имеет смысла. Взрослые предаются ему исключительно из утилитарных соображений. А дети просто хотят увидеть нечто загадочное, чудесное, необычное. Для них "контакты с духами" - аттракцион.
Откуда берется такого рода детский фольклор, можно лишь гадать. Едва ли его перенимают от взрослых: дети не допускают больших в эту сферу своей жизни и не верят им. Тем не менее, пассы над карточными дамами вполне согласны со средневековыми гримуарами, а действия, предпринимаемые для "вызова домового", заставляют вспомнить нечто подобное, описанное русскими фольклористами в ХIХ столетии.
Так что, вопреки ожиданиям, никакого переворота в детских умах Гарри Поттер не произвел. В сущности, нелепо было ждать каких-то глобальных катастроф детского сознания: многие поколения русских людей засыпали под тихий говор "Арины Родионовны". И в народных наших сказках герой не брезговал абсолютно магической помощью какой-нибудь Бабы-Яги (прежде бывшей олицетворением смерти у древних славян) в борьбе против Кащея Бессмертного (которому, утверждают, в языческие времена приносились человеческие жертвы). В сказке зло побеждается добром, и этому принципу развития сюжета вполне соответствуют и "Царевна-лягушка", и истории о Гарри Поттере.
Они написаны в строгом соответствии с законами сказки, а действительно удачных литературных сказок не так уж и много на свете. В этом - один из секретов успеха романов о юном волшебнике.
В них противостоят друг другу мир чародеев и мир маглов, то есть обычных людей, неволшебников. Но, следует признать, неволшебный мир написан крайне несимпатично. Маглы словно плавают в каком-то коллоидном растворе скуки и пошлости. Главное преступление для них - "быть не как все приличные люди", главные их черты - трусость и подлость, главная цель - "жить достойно" (что подразумевает, прежде всего, "успех и процветание"). К сожалению, у этого литературного образа слишком много жизненных прототипов, и поэтому мир маглов узнаваем.
Едва ли не на каждой странице романа противопо-ставляются друг другу "темное искусство" магии и будто бы "светлое", "доброе" волшебство. То обстоятельство, что любое магическое действие является попыткой человека заменить собою Бога, остается, конечно, "за кадром". И это при том, что колдовство предстает единственным способом противостоять миру маглов, единственно достойным образом жизни.
Насколько действительно близок автору оккультизм, сказать сложно. Зато совершенно очевидно другое обстоятельство: романы о Гарри Поттере весьма современны - в том смысле, что они как свое восприняты современным миром. Это тот самый мир, где суеверия считаются едва ли не признаком просвещения, где теплохладность в вопросах религии выдается за признак хорошего тона, где в умах господствует стихийный материализм, убеждающий человека искать "успеха и процветания".
Там, где кончается литература и начинается реальность, происходит саморазоблачение искусства. Вот и Гарри Поттер не стал исключением: противостоящий в рамках повествования обществу потребления, он оказался в действительности одним из самых успешных коммерческих проектов.
На поверку он вышел своим - для тех самых маглов, о которых столь нелестно говорится в романах.
Дети, главные читатели сказки, значительно острее взрослых ощущают несовершенство общественной жизни. Карлсон, который живет на крыше, или, например, Маленький Принц - это персонификация своеобразного детского "сопротивления" пошлости и скуке - последствиям власти греха, которой подчинен взрослый мир. Той самой власти, которую в книжке про мальчика, воспитанного волчьей стаей, называют также "законом джунглей".
Возможно, г-жа Роллинг, автор "Гарри Поттера", вполне солидарна и с Астрид Линдгрен, и с Антуаном де Сент-Экзюпери. И, наверное, ей тоже не нравятся и весьма не нравятся "законы джунглей", по которым живет всякое общество - вне зависимости от политического режима или экономического положения. Вот Гарри Поттер и бунтует против власти этих законов.
"Приключение" (кстати, одно из ключевых слов в романах - им обозначают даже смерть) получается забавное, но оно обречено на поражение. У Гарри Поттера нет Бога. Даже в том смысле, как Его понимают индусы или понимали средневековые европейские оккультисты. У Гарри Поттера нет Бога на ультрарадикальный протестантский манер - совершенно, нигде, никак. Просто "не приходит в голову". Американский пастор Бультман, учивший своих прихожан "освобождаться от Бога", мог бы ликовать: книги о юном колдуне расходятся многомиллионными тиражами. Роман постепенно обращается в эпопею: вышло пять книг, дети ждут шестую, автор обещает и седьмую часть...
Хорошая была бы сказка, если б дело обстояло хоть чуть-чуть иначе. Жаль!
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/65.html
Игры с этой куклой, впрочем, весьма своеобразны. Дети играют в колдунов, и книжные магазины предоставляют даже "Дневник юной ведьмы", для того, чтобы записывать рецепты волшебных зелий.
На первый взгляд, сбываются самые мрачные прогнозы психологов и педагогов, сопровождавшие выход в свет первого романа о Гарри Поттере. Говорили, что детей вполне сознательно "подсаживают" на оккультизм, и это мнение имело успех у интеллектуалов культурных европейских стран: России, Франции, Германии, Италии. Впрочем, немалую часть успеха обеспечило традиционное для континентальной Европы убеждение, что с противоположной стороны Ла-Манша (а уж тем более - с другого берега Атлантики) принципиально не может прийти ничего доброго.
Но если разобраться, играть в оккультизм дети начали задолго до Гарри Поттера. Да и не только дети. Наверное, самая известная "игрушка" такого рода - спиритические сеансы, которыми весьма увлекались русские интеллигенты серебряного века.
А во времена моего детства вызывали домового или пиковую даму и рассказывали друг другу леденящие кровь истории про матерей-вампиров, поселившихся в черной "Волге" или в розетке на стене. Современные дети - без всякого Гарри Поттера! - вызывают, помимо прочего, еще и "бабку-смешилку". Детский фольклор всегда так или иначе соотнесен с тем разделом магии, который презирают действительно практикующие "черные", "белые" и "красные" маги и который носит название магии "деревенской". Это обломки измельчавших со временем языческих мифов. Злобный колченогий "дух", охранявший огонь подобно древнегреческому Гефесту, обратился в "дедушку домового", который способен и придушить, если что. Хотя в целом он - существо вполне безобидное, и в крестьянском хозяйстве даже полезное: хранитель кладов, зарытых за овином, и вообще всего имущества.
Однако поскольку детям еще нечего сберегать в амбарах и клетях, их домовой довольно агрессивен. Он-то как раз первым делом и хватает за горло того, кто его вызвал. Со "взрослой" точки зрения весь этот "спиритизм" не имеет смысла. Взрослые предаются ему исключительно из утилитарных соображений. А дети просто хотят увидеть нечто загадочное, чудесное, необычное. Для них "контакты с духами" - аттракцион.
Откуда берется такого рода детский фольклор, можно лишь гадать. Едва ли его перенимают от взрослых: дети не допускают больших в эту сферу своей жизни и не верят им. Тем не менее, пассы над карточными дамами вполне согласны со средневековыми гримуарами, а действия, предпринимаемые для "вызова домового", заставляют вспомнить нечто подобное, описанное русскими фольклористами в ХIХ столетии.
Так что, вопреки ожиданиям, никакого переворота в детских умах Гарри Поттер не произвел. В сущности, нелепо было ждать каких-то глобальных катастроф детского сознания: многие поколения русских людей засыпали под тихий говор "Арины Родионовны". И в народных наших сказках герой не брезговал абсолютно магической помощью какой-нибудь Бабы-Яги (прежде бывшей олицетворением смерти у древних славян) в борьбе против Кащея Бессмертного (которому, утверждают, в языческие времена приносились человеческие жертвы). В сказке зло побеждается добром, и этому принципу развития сюжета вполне соответствуют и "Царевна-лягушка", и истории о Гарри Поттере.
Они написаны в строгом соответствии с законами сказки, а действительно удачных литературных сказок не так уж и много на свете. В этом - один из секретов успеха романов о юном волшебнике.
В них противостоят друг другу мир чародеев и мир маглов, то есть обычных людей, неволшебников. Но, следует признать, неволшебный мир написан крайне несимпатично. Маглы словно плавают в каком-то коллоидном растворе скуки и пошлости. Главное преступление для них - "быть не как все приличные люди", главные их черты - трусость и подлость, главная цель - "жить достойно" (что подразумевает, прежде всего, "успех и процветание"). К сожалению, у этого литературного образа слишком много жизненных прототипов, и поэтому мир маглов узнаваем.
Едва ли не на каждой странице романа противопо-ставляются друг другу "темное искусство" магии и будто бы "светлое", "доброе" волшебство. То обстоятельство, что любое магическое действие является попыткой человека заменить собою Бога, остается, конечно, "за кадром". И это при том, что колдовство предстает единственным способом противостоять миру маглов, единственно достойным образом жизни.
Насколько действительно близок автору оккультизм, сказать сложно. Зато совершенно очевидно другое обстоятельство: романы о Гарри Поттере весьма современны - в том смысле, что они как свое восприняты современным миром. Это тот самый мир, где суеверия считаются едва ли не признаком просвещения, где теплохладность в вопросах религии выдается за признак хорошего тона, где в умах господствует стихийный материализм, убеждающий человека искать "успеха и процветания".
Там, где кончается литература и начинается реальность, происходит саморазоблачение искусства. Вот и Гарри Поттер не стал исключением: противостоящий в рамках повествования обществу потребления, он оказался в действительности одним из самых успешных коммерческих проектов.
На поверку он вышел своим - для тех самых маглов, о которых столь нелестно говорится в романах.
Дети, главные читатели сказки, значительно острее взрослых ощущают несовершенство общественной жизни. Карлсон, который живет на крыше, или, например, Маленький Принц - это персонификация своеобразного детского "сопротивления" пошлости и скуке - последствиям власти греха, которой подчинен взрослый мир. Той самой власти, которую в книжке про мальчика, воспитанного волчьей стаей, называют также "законом джунглей".
Возможно, г-жа Роллинг, автор "Гарри Поттера", вполне солидарна и с Астрид Линдгрен, и с Антуаном де Сент-Экзюпери. И, наверное, ей тоже не нравятся и весьма не нравятся "законы джунглей", по которым живет всякое общество - вне зависимости от политического режима или экономического положения. Вот Гарри Поттер и бунтует против власти этих законов.
"Приключение" (кстати, одно из ключевых слов в романах - им обозначают даже смерть) получается забавное, но оно обречено на поражение. У Гарри Поттера нет Бога. Даже в том смысле, как Его понимают индусы или понимали средневековые европейские оккультисты. У Гарри Поттера нет Бога на ультрарадикальный протестантский манер - совершенно, нигде, никак. Просто "не приходит в голову". Американский пастор Бультман, учивший своих прихожан "освобождаться от Бога", мог бы ликовать: книги о юном колдуне расходятся многомиллионными тиражами. Роман постепенно обращается в эпопею: вышло пять книг, дети ждут шестую, автор обещает и седьмую часть...
Хорошая была бы сказка, если б дело обстояло хоть чуть-чуть иначе. Жаль!
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/65.html
