В Таловском районе Воронежской области, посреди так называемой Каменной степи, приютился с виду самый обычный хуторок Высокий. С садами, плетнями, подсолнухами, звонкими скворечниками, колодезными журавлями, кудахчущими курами, с вечерним стадом, пахнущим травой и молоком. И лишь одно отличает его от других селений, затерянных в черноземных суходолах: местные жители считают себя правоверными евреями, строя свою жизнь в неукоснительном соответствии с законом Моисеевым.
"СВИНЫХ МЯС НЕ ЕДЯТ... "
Самая главная тайна хутора заключается в том, что ученые умы до сих пор не могут внятно ответить на вопрос: когда и почему эта степь, неспроста нареченная Каменной, стала осколком земли обетованной? Где корни здешних жителей, величающих себя хасидами? Гипотез на тему, откуда в российской глубинке взялись "иудействующие", предостаточно. Одна из них, высказанная историком Вайнбергом, "наводит мост" между обитателями Высокого и древними хазарами (помните, "как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам"), исповедовавшими, как известно, иудейскую веру. По другой - вышли из крестьян-старообрядцев, не смирившихся с переменами при патриархе Никоне и обратившихся к Ветхому Завету.
Есть и другие версии. Некоторые исследователи уверяют, будто бы давным-давно в здешних краях объявился раввин, обращавший в иудаизм крепостных крестьян, которым пришелся по душе Моисеев закон, предоставлявший рабам право на отдых в седьмой день недели и уход без всякого выкупа от хозяина после семи лет подневольного труда. Но как бы ни были любопытны эти догадки, вопрос остается по-прежнему открытым, так что обратимся к фактам, не вызывающим никаких сомнений.
Первые сведения об "отступниках" относятся к середине XVIII века. "Воронежские епархиальные ведомости", к примеру, не раз сообщали о "суеверцах", "что в воскресенье и праздники работают, а субботу почитают. Крестов не носят и свиных мяс не едят"... Рождались постановления наподобие датированного 1823 годом: "Распространителей иудействующих сект и совершающих обряды немедленно определять на военную службу, а негодных к оной ссылать в Сибирь на поселение".
Из-за притеснений потомки то ли хазар, то ли крестьян-старообрядцев десятилетиями скитались в поисках земли обетованной. Пытались закрепиться в селах Мечетки Бобровского уезда, Гвазда Павловского уезда, а также в Тишанке, Озерках, Новой Чигле. Но угроза гонений срывала с почти обжитых угодий. И в начале 20-х годов прошлого века в краю, где свирепствовали суховеи, обосновались несколько крестьянских семей иудейского вероисповедания. Поначалу жили в землянках, строя на ближайшем взгорье дома, сараи и сараюшки. Так начинался хутор Высокий. Фамилии первых поселенцев сплошь русские: Бочарниковы, Гридневы, Кончаковы, Губины, Воронины. А имена сплошь ветхозаветные: Давид, Авраам, Иосиф, Моисей, Вениамин, Аарон...
Первый колхоз, образовавшийся на базе хутора, гордо носил имя Карла Маркса. Хозяйство ходило в передовиках, получая фантастические по той поре "стопудовые урожаи", чему в немалой степени способствовали лесополосы, внедренные в здешних местах великим Докучаевым. С различных трибун, с газетных страниц на тружеников обрушивался весь набор комплиментов, характерных для той эпохи. Возникали и казусы: как-то в редакцию районной газеты пришла делегация, требовавшая дать опровержение на хвалебную статью. "А что опровергать-то?" - недоумевали журналисты. "Как что? Вот вы пишете, что мы трудимся "беззаветно"? А мы живем точно так, как завещал нам пророк Моисей..."
Возникали и другие деликатные ситуации, связанные с соблюдением иудейских обычаев. Допустим, звонит глава "мошава" (колхоз - по-русски) в райком и вкрадчиво говорит, что очень извиняется, но вынужден передать высокому начальству пожелания трудящихся. "Какие такие пожелания?" - "Трудящиеся и днем, и даже во сне мечтают о том, чтобы вы увеличили нашему хозяйству план продажи государству молока в два раза... " - "Да хоть в три!" - "Но есть одно маленькое "но"... " - "И какое же?" - "Совсем маленькое: трудящиеся просят снять с нас план по свинине... "
"ХОРОША СТРАНА ИЗРАИЛЬ..."
В четырех километрах от хутора - знаменитый научно-исследовательский институт имени Докучаева. У человека, впервые побывавшего в этих раздольях, словосочетание "Каменная степь" вызовет недоумение, поскольку пейзаж ничем не напоминает мертвое, выжженное пространство. Каменная степь в сегодняшнем обличье - это хлебные поля, окруженные березовыми, дубовыми и сосновыми рощами с земляничными и грибными полянами, это зеркала обширных прудов, это ветры, пахнущие медом и полевыми цветами. Высочанцы убеждены: Докучаева с его учениками послал на выручку их отцам и дедам сам Господь Бог. Иначе вряд ли бы они выжили среди черноземов, превращающихся к середине лета в самый настоящий камень. Да и благосостояние хутора особенно окрепло после того, как докучаевский НИИ взял под свое надежное крыло бывший колхоз имени Карла Маркса, ставший опытно-производственным хозяйством. Занявшись весьма прибыльным делом - выращиванием на семена элитных сортов пшеницы, хуторяне довольно быстро превратили Высокий в красивый и уютный городок с широким набором коммунальных удобств. Чего греха таить, с началом рыночных реформ "Докучаевское" не раз испытывало приступы острой финансовой недостаточности, отчего происходили задержки зарплаты и другие неприятности. Выручали приусадебные участки, приносящие до 80 тысяч рублей дохода в год. И все же кое-кто, напуганный неопределенностью, надумал поискать счастья там, куда при советской власти пламенно звали зарубежные "голоса". И частенько возле машин, груженных скарбом, происходили такие диалоги: "Далеко собрался, Еся (или Додя)?" - "Еду искать молочную реку с кисельными берегами". - "Если найдешь, то дай знать". - "О чем разговор? Сразу же отобью телеграммку".
Тем не менее уже к 1994 году процесс "алии" (исхода), по словам директора ОПХ Евгения Баранова, пошел на спад. Многие хуторяне вернулись в свои пенаты. Почему? "Бабки там можно срубить неплохие, - признается классный механизатор Иосиф Воронин, - но есть вещи подороже денег. Короче, хороша страна Израиль, а Россия лучше всех..." Другие "возвращенцы", такие как механизатор Алексей Воробьев, шофер Александр Шабин, говорят о разрывающей сердце ностальгии "по родным куреням", страхе оказаться один на один с лишенным сантиментов миром, где ценность человека измеряется в значительной мере его счетом в банке. Вдобавок ко всему - тревога за будущее детей, учитывая обстоятельство, что получить высшее образование за границей не всякому, даже самому способному, по карману. И специалистов там готовят чересчур уж узких - не то что в наших вузах. А с юными талантами на хуторе Высокий полный порядок: половина, а то и больше выпускников оканчивают среднюю школу с золотыми (честно заработанными) медалями.
- В общем, сейчас нам грех жаловаться,- говорят руководители хозяйства, - чтоб все так жили! Механизатор у нас в среднем получает до 10 тысяч рублей в месяц, доярки - до семи. Мы сохранили всю социалку, которой пользуется около тысячи высочанцев. Из них 800 иудействующих, остальные - православные, но никаких осложнений между ними ни на производстве, ни в быту не возникает. Да и не возникало никогда.
При всей ревностности, с какой хуторяне исполняют Моисеев закон, они сохраняют менталитет, присущий русскому крестьянству. В Высоком вам с удовольствием расскажут историю о том, как прошлым летом их посетил гость из Израиля Ури Кармиэль - глава мошава "Итав". Ури живо интересовался тем, как хозяйствуют его единоверцы на личных подворьях: "Сколько же каждая семья имеет земли?" - спрашивал он. "По полгектара". - "А сколько дворов?" - "Четыреста". - "Выходит 200 гектаров, и 800 человек работают на таком мизере? А что вам мешает нанять двух трактористов и потом лишь смотреть, как они трудятся, укрепляя ваше благосостояние..."
Мудрый, конечно, совет, но не вняли ему хуторяне. Ну не могут они смотреть, как другие вкалывают на их карман. Что поделаешь: умом нашу деревню не понять. Она остается русской, даже если большинство населяющих ее жителей - правоверные иудеи. Аборигены Высокого по-прежнему убедительно хранят свои извечные тайны: никто вам тут и ни за что не даст рецепт приготовления мацы в русской (не газовой) печке или меноров из картошки. Но самая главная тайна - насчет того, где настоящее Отечество таловских хасидов, - для них самих давно уже не тайна. В музее, созданном под руководством директора высоковской школы Любови Гридневой, нельзя не обратить внимания на стенд, посвященный династии Гриднева Якова Иосифовича, его сыновьям и дочерям, прошедшим через пекло войны. Посреди стенда красноречивая надпись: "Они погибли за Родину, то есть за Россию, за преображенную Каменную степь, за свой родной и любимый до слез хутор Высокий..."
16 июня 2005 г.
http://www.trud.ru/004_Cht/200506161081001.htm
"СВИНЫХ МЯС НЕ ЕДЯТ... "
Самая главная тайна хутора заключается в том, что ученые умы до сих пор не могут внятно ответить на вопрос: когда и почему эта степь, неспроста нареченная Каменной, стала осколком земли обетованной? Где корни здешних жителей, величающих себя хасидами? Гипотез на тему, откуда в российской глубинке взялись "иудействующие", предостаточно. Одна из них, высказанная историком Вайнбергом, "наводит мост" между обитателями Высокого и древними хазарами (помните, "как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам"), исповедовавшими, как известно, иудейскую веру. По другой - вышли из крестьян-старообрядцев, не смирившихся с переменами при патриархе Никоне и обратившихся к Ветхому Завету.
Есть и другие версии. Некоторые исследователи уверяют, будто бы давным-давно в здешних краях объявился раввин, обращавший в иудаизм крепостных крестьян, которым пришелся по душе Моисеев закон, предоставлявший рабам право на отдых в седьмой день недели и уход без всякого выкупа от хозяина после семи лет подневольного труда. Но как бы ни были любопытны эти догадки, вопрос остается по-прежнему открытым, так что обратимся к фактам, не вызывающим никаких сомнений.
Первые сведения об "отступниках" относятся к середине XVIII века. "Воронежские епархиальные ведомости", к примеру, не раз сообщали о "суеверцах", "что в воскресенье и праздники работают, а субботу почитают. Крестов не носят и свиных мяс не едят"... Рождались постановления наподобие датированного 1823 годом: "Распространителей иудействующих сект и совершающих обряды немедленно определять на военную службу, а негодных к оной ссылать в Сибирь на поселение".
Из-за притеснений потомки то ли хазар, то ли крестьян-старообрядцев десятилетиями скитались в поисках земли обетованной. Пытались закрепиться в селах Мечетки Бобровского уезда, Гвазда Павловского уезда, а также в Тишанке, Озерках, Новой Чигле. Но угроза гонений срывала с почти обжитых угодий. И в начале 20-х годов прошлого века в краю, где свирепствовали суховеи, обосновались несколько крестьянских семей иудейского вероисповедания. Поначалу жили в землянках, строя на ближайшем взгорье дома, сараи и сараюшки. Так начинался хутор Высокий. Фамилии первых поселенцев сплошь русские: Бочарниковы, Гридневы, Кончаковы, Губины, Воронины. А имена сплошь ветхозаветные: Давид, Авраам, Иосиф, Моисей, Вениамин, Аарон...
Первый колхоз, образовавшийся на базе хутора, гордо носил имя Карла Маркса. Хозяйство ходило в передовиках, получая фантастические по той поре "стопудовые урожаи", чему в немалой степени способствовали лесополосы, внедренные в здешних местах великим Докучаевым. С различных трибун, с газетных страниц на тружеников обрушивался весь набор комплиментов, характерных для той эпохи. Возникали и казусы: как-то в редакцию районной газеты пришла делегация, требовавшая дать опровержение на хвалебную статью. "А что опровергать-то?" - недоумевали журналисты. "Как что? Вот вы пишете, что мы трудимся "беззаветно"? А мы живем точно так, как завещал нам пророк Моисей..."
Возникали и другие деликатные ситуации, связанные с соблюдением иудейских обычаев. Допустим, звонит глава "мошава" (колхоз - по-русски) в райком и вкрадчиво говорит, что очень извиняется, но вынужден передать высокому начальству пожелания трудящихся. "Какие такие пожелания?" - "Трудящиеся и днем, и даже во сне мечтают о том, чтобы вы увеличили нашему хозяйству план продажи государству молока в два раза... " - "Да хоть в три!" - "Но есть одно маленькое "но"... " - "И какое же?" - "Совсем маленькое: трудящиеся просят снять с нас план по свинине... "
"ХОРОША СТРАНА ИЗРАИЛЬ..."
В четырех километрах от хутора - знаменитый научно-исследовательский институт имени Докучаева. У человека, впервые побывавшего в этих раздольях, словосочетание "Каменная степь" вызовет недоумение, поскольку пейзаж ничем не напоминает мертвое, выжженное пространство. Каменная степь в сегодняшнем обличье - это хлебные поля, окруженные березовыми, дубовыми и сосновыми рощами с земляничными и грибными полянами, это зеркала обширных прудов, это ветры, пахнущие медом и полевыми цветами. Высочанцы убеждены: Докучаева с его учениками послал на выручку их отцам и дедам сам Господь Бог. Иначе вряд ли бы они выжили среди черноземов, превращающихся к середине лета в самый настоящий камень. Да и благосостояние хутора особенно окрепло после того, как докучаевский НИИ взял под свое надежное крыло бывший колхоз имени Карла Маркса, ставший опытно-производственным хозяйством. Занявшись весьма прибыльным делом - выращиванием на семена элитных сортов пшеницы, хуторяне довольно быстро превратили Высокий в красивый и уютный городок с широким набором коммунальных удобств. Чего греха таить, с началом рыночных реформ "Докучаевское" не раз испытывало приступы острой финансовой недостаточности, отчего происходили задержки зарплаты и другие неприятности. Выручали приусадебные участки, приносящие до 80 тысяч рублей дохода в год. И все же кое-кто, напуганный неопределенностью, надумал поискать счастья там, куда при советской власти пламенно звали зарубежные "голоса". И частенько возле машин, груженных скарбом, происходили такие диалоги: "Далеко собрался, Еся (или Додя)?" - "Еду искать молочную реку с кисельными берегами". - "Если найдешь, то дай знать". - "О чем разговор? Сразу же отобью телеграммку".
Тем не менее уже к 1994 году процесс "алии" (исхода), по словам директора ОПХ Евгения Баранова, пошел на спад. Многие хуторяне вернулись в свои пенаты. Почему? "Бабки там можно срубить неплохие, - признается классный механизатор Иосиф Воронин, - но есть вещи подороже денег. Короче, хороша страна Израиль, а Россия лучше всех..." Другие "возвращенцы", такие как механизатор Алексей Воробьев, шофер Александр Шабин, говорят о разрывающей сердце ностальгии "по родным куреням", страхе оказаться один на один с лишенным сантиментов миром, где ценность человека измеряется в значительной мере его счетом в банке. Вдобавок ко всему - тревога за будущее детей, учитывая обстоятельство, что получить высшее образование за границей не всякому, даже самому способному, по карману. И специалистов там готовят чересчур уж узких - не то что в наших вузах. А с юными талантами на хуторе Высокий полный порядок: половина, а то и больше выпускников оканчивают среднюю школу с золотыми (честно заработанными) медалями.
- В общем, сейчас нам грех жаловаться,- говорят руководители хозяйства, - чтоб все так жили! Механизатор у нас в среднем получает до 10 тысяч рублей в месяц, доярки - до семи. Мы сохранили всю социалку, которой пользуется около тысячи высочанцев. Из них 800 иудействующих, остальные - православные, но никаких осложнений между ними ни на производстве, ни в быту не возникает. Да и не возникало никогда.
При всей ревностности, с какой хуторяне исполняют Моисеев закон, они сохраняют менталитет, присущий русскому крестьянству. В Высоком вам с удовольствием расскажут историю о том, как прошлым летом их посетил гость из Израиля Ури Кармиэль - глава мошава "Итав". Ури живо интересовался тем, как хозяйствуют его единоверцы на личных подворьях: "Сколько же каждая семья имеет земли?" - спрашивал он. "По полгектара". - "А сколько дворов?" - "Четыреста". - "Выходит 200 гектаров, и 800 человек работают на таком мизере? А что вам мешает нанять двух трактористов и потом лишь смотреть, как они трудятся, укрепляя ваше благосостояние..."
Мудрый, конечно, совет, но не вняли ему хуторяне. Ну не могут они смотреть, как другие вкалывают на их карман. Что поделаешь: умом нашу деревню не понять. Она остается русской, даже если большинство населяющих ее жителей - правоверные иудеи. Аборигены Высокого по-прежнему убедительно хранят свои извечные тайны: никто вам тут и ни за что не даст рецепт приготовления мацы в русской (не газовой) печке или меноров из картошки. Но самая главная тайна - насчет того, где настоящее Отечество таловских хасидов, - для них самих давно уже не тайна. В музее, созданном под руководством директора высоковской школы Любови Гридневой, нельзя не обратить внимания на стенд, посвященный династии Гриднева Якова Иосифовича, его сыновьям и дочерям, прошедшим через пекло войны. Посреди стенда красноречивая надпись: "Они погибли за Родину, то есть за Россию, за преображенную Каменную степь, за свой родной и любимый до слез хутор Высокий..."
16 июня 2005 г.
http://www.trud.ru/004_Cht/200506161081001.htm
