Очень часто мы понимаем, что корень многих наших бед - как в политике, так и в экономике - связан именно с крушением духовных ценностей. Вернуться к духовности оказалось тяжелой проблемой не только для общества, но и для православной церкви.
Беседа с епископом Пермским и Соликамским ИРИНАРХОМ, который считает, что сегодня требовать проявлений особой духовности невозможно.
- Если человеку очень необходимо встретиться со мной, то я, конечно, принимаю. Например, на богослужении вечером при елеепомазании или после литургии, когда подходят ко кресту, прихожане часто обращаются ко мне прямо в храме, и я назначаю им время приема, если во-прос достаточно серьезен. Но у меня очень много административной работы, и считаю, что, прежде всего, я должен быть доступен для священников и то - больше для благочинных и наместников монастырей. А они уже ведут пастырскую работу со своими подчиненными, которые служат в храмах. Любой прихожанин храма или монастыря может подойти к священнослужителю во время исповеди и разрешить свои проблемы. Церковь в этом отношении ведет большую работу.
- Какую?
- Например, в Верещагино мы поддерживаем сиротские приюты для мальчиков и девочек, накапливаем опыт, чтобы внедрять его и в других местах епархии. В Бахаревском женском монастыре сегодня около 80 процентов пожилых людей, и их ведь не содержит государство.
Наши священнослужители работают в тюрьмах. Студенты семинарии во время каникул помогали онкологическим больным в стационаре. Потом кто-то из них станет больничным священником. В Институте сердца мы планируем создать общину сестер милосердия, там мы ждем завершения строительства больничной часовни.
Я ставлю перед собой задачу - организовать реабилитационный центр для алкоголиков и наркоманов, потому что в Москве я занимался этой проблематикой в течение семи лет, опыт у меня есть. Работают у нас и воскресные школы при приходах, где мы стремимся воспитывать детей в духе православной веры и высокой христианской нравственности.
Большое значение, безусловно, имеют исповеди и проповеди священнослужителей в храмах. Это огромная работа, которая, в общем-то, приносит мир из Церкви и в социальную сферу губернии. Другой во-прос - что мы еще не везде успеваем, не везде есть священнослужители, специально подготовленные для конкретных сфер церковно-социальной деятельности, потому что их раньше здесь не обучали. Это сейчас мы открыли духовную семинарию, чтобы решить и эту проблему.
Есть и другие препятствия. Например, бедность храмов. Их часто открывали не там, где нужно. Только в Перми нам надо бы открыть еще 20 храмов, поскольку сейчас на 100 тысяч населения у нас приходится один храм. Некоторые люди вынуждены ехать в церковь за 20-30 километров. Зимой многие пожилые люди и дети тоже не поедут в храм, тем более, сейчас не стало бесплатного проезда. Это, кстати, уже сказалось на состоянии приходов. И сами настоятели храмов решают больше хозяйственные вопросы: как покрыть крышу, где найти деньги. Они вынуждены больше заниматься не пастырской, а хозяйственной работой. Я по себе это очень хорошо знаю. У меня чисто богословского образования 15 лет, а я, как будто в отместку за это, 15 лет занимался реставрацией храмов, искал деньги, стройматериалы, трубы, балки, кирпичи. И так с утра до вечера.
Я всегда поражался: почему так разбрасываются кадрами? Но другого выхода нет, больше некого поставить. И все мы, выпускники духовных академий тех лет получили по разрушенному или очень запущенному храму, чтобы их восстанавливать. А это занимает не менее 10-15 лет.
- Храм иконы Божией Матери "Отрада и Утешение" на Ходынском поле в Москве. И еще больничный храм святых врачей бессребреников Космы и Дамиана при московской городской клинической больнице им. С. П. Боткина.
- Вы никогда не испытывали сомнения в том, что деньги, на которые сегодня реставрируются и возводятся церкви, скажем так, не совсем чистые?
- Господь не принимает нечистых денег. Хотя, вы правы, они могут попасть в Церковь. Но они так и расходуются... Конечно, бизнес у нас был криминальный. Я сам отпевал людей, которые убивали друг друга в начале 90-х. Порой было по два гроба. Крепкие парни. Часто это были офицеры. Армия разваливалась, и они уходили в эти структуры. охраняя одного, расстреливали других, погибали сами. Но капитализм 19 века в России был тоже не таким уж и безупречным.
И сейчас порою деньги достаются людям с нечистым прошлым. И они иногда жертвуют на церковь, строят (правда, это очень редкое явление, и в моей практике восстановления храмов в Москве никто из этого сообщества мне не помогал).
Русский мыслитель Федоров говорил, что несправедливо раздеть одного человека и за счет этого одеть другого. И нам такая помощь не нужна. Да, иногда в церковь приходят деньги, полученные от преступной деятельности. Но иногда эти храмы сгорают, иногда их грабят. Приобрели иконы, например, а потом их украли. Построили часовню, а она потом сгорела. Видимо, Господь не принимает такую жертву.
- Оптина пустынь прославилась в конце 19-го - начале 20-го веков. А история возникновения монастыря уходит в 12 век. Так сколько веков понадобилось, чтобы накопить такую духовность, чтобы Оптина пустынь обросла старцами. Свято-Троицкая Сергиева Лавра ведет свое летосчисление с 14 века. А теперь представьте, сколько нужно времени, чтобы монастырская жизнь после разрушения вновь процвела подвижниками? Сейчас в наших монастырях - больше хозяйственников, потому что некоторым монастырям только по 5-10 лет. Конечно, если кому-то удается пригласить из другого монастыря настоящего молитвенника, старца - это хорошо.
Я сам, например, больше предпочитаю обращаться в Троице-Сергиеву Лавру или посещать монастыри Греческого Афона, где накоплен великолепный духовный и молитвенный опыт. А у нас идет становление монастырской жизни. И это надо понимать. Мы все должны участвовать в этом становлении. И если мы будем помогать монастырям, они быстрее восстановятся в своей хозяйственной структуре. И чем быстрее это произойдет, тем быстрее там начнется накопление духовного опыта, появятся ежедневные богослужения. Молитва в храмах - очень тяжелый труд. А требовать сейчас, через пять, пусть десять лет после открытия монастыря от монашествующих чудотворений и проявления какой-то особой духовности - просто невозможно.
- У меня с самой юности всегда был духовник, и очень строгой жизни. Он мне предсказал, что я буду монахом. Последние десятилетия его жизни ему не давали служить в храме, он был под очень строгим контролем у властей. И он жил на квартире в Москве, молиться за литургией приезжал в Богоявленский Патриарший собор - это было еще при Святейшем Патриархе Алексии Первом и Святейшем Патриархе Пимене. У меня к нему сохранилось чувство благоговения и уважения, глубокой благодарности за все то, что он воспитал во мне. Только благодаря религиозному воспитанию, данному мне духовным отцом во время прохождения индивидуальной исповеди, я могу выдерживать сегодня такие нагрузки.
Но, безусловно, и епископы нуждаются в духовниках. Есть старцы в монастырях. Такие, как архимандрит Кирилл в Троице-Сергиевой Лавре. К таким духовникам трудно бывает попасть, у них всегда толпится народ. Но если это необходимо, то возможность найти всегда можно.
Пока все вопросы я разрешаю сам, потому что получил хорошее религиозное воспитание от своего духовника и богословское образование в духовных школах. К тому же я не принадлежу к молодому поколению, я застал то старое духовенство, которое видело своими глазами, какой была православная Россия до революции. Эти священнослужители были исповедниками. И все они по много лет отсидели в тюрьмах за веру. И не отреклись от нее. Они выходили из заключения и снова начинали служить в храме. Потом их снова сажали. И если оставались живы, то вновь продолжали служить. И так всю свою жизнь. Общение с такими священнослужителями дало хорошую закалку в жизни.
- Что вы делаете, когда очень тяжело на душе?
- Молюсь. Молитва снимает любую тяжесть души и дарует человеку внутренний мир, укрепляет веру. Обратите внимание, например, на панихиду или отпевание усопших. Когда в начале 90-х я отпевал убитых в криминальных разборках молодых людей, я видел безутешное горе их жен и детей. Это были, как правило, молодые женщины, у которых остались дети-сироты. Они буквально были в истерике, и чаще всего никто не мог их успокоить. Стоит крик безутешного горя, стон измученной страданием души... Очень тяжело все это наблюдать. Быстро начинаешь службу. А когда священник истово служит, то совсем скоро эти женщины успокаиваются. Да, они были еще в иступленном состоянии, но у них прекращалась истерика, они умолкали и прекращали кричать. Горе не исчезало, оставалась и боль души, но от молитвы и умиротворяющих церковных песнопений наступало некое облегчение.
Панихида и отпевание усопших - это самые успокаивающие богослужения. Потому что чинопоследования напутствия усопших в последний путь построены таким образом, чтобы задеть струны в душе человека и облегчить его страдание. Так и тот, кто постоянно молится, в молитве черпает силы.
Но самое основное богослужение в Церкви - литургия, во время которой совершается Таинство Евхаристии или Причащения. Таинства Церкви освящают и укрепляют душу человека.
12.04.2005
"Пермский ОБОЗРЕВАТЕЛЬ"
http://www.otechestvo.org.ua/main/20054/1214.htm
Беседа с епископом Пермским и Соликамским ИРИНАРХОМ, который считает, что сегодня требовать проявлений особой духовности невозможно.
Кадровый голод
- Скажите, к вам люди могут свободно обратиться?- Если человеку очень необходимо встретиться со мной, то я, конечно, принимаю. Например, на богослужении вечером при елеепомазании или после литургии, когда подходят ко кресту, прихожане часто обращаются ко мне прямо в храме, и я назначаю им время приема, если во-прос достаточно серьезен. Но у меня очень много административной работы, и считаю, что, прежде всего, я должен быть доступен для священников и то - больше для благочинных и наместников монастырей. А они уже ведут пастырскую работу со своими подчиненными, которые служат в храмах. Любой прихожанин храма или монастыря может подойти к священнослужителю во время исповеди и разрешить свои проблемы. Церковь в этом отношении ведет большую работу.
- Какую?
- Например, в Верещагино мы поддерживаем сиротские приюты для мальчиков и девочек, накапливаем опыт, чтобы внедрять его и в других местах епархии. В Бахаревском женском монастыре сегодня около 80 процентов пожилых людей, и их ведь не содержит государство.
Наши священнослужители работают в тюрьмах. Студенты семинарии во время каникул помогали онкологическим больным в стационаре. Потом кто-то из них станет больничным священником. В Институте сердца мы планируем создать общину сестер милосердия, там мы ждем завершения строительства больничной часовни.
Я ставлю перед собой задачу - организовать реабилитационный центр для алкоголиков и наркоманов, потому что в Москве я занимался этой проблематикой в течение семи лет, опыт у меня есть. Работают у нас и воскресные школы при приходах, где мы стремимся воспитывать детей в духе православной веры и высокой христианской нравственности.
Большое значение, безусловно, имеют исповеди и проповеди священнослужителей в храмах. Это огромная работа, которая, в общем-то, приносит мир из Церкви и в социальную сферу губернии. Другой во-прос - что мы еще не везде успеваем, не везде есть священнослужители, специально подготовленные для конкретных сфер церковно-социальной деятельности, потому что их раньше здесь не обучали. Это сейчас мы открыли духовную семинарию, чтобы решить и эту проблему.
Есть и другие препятствия. Например, бедность храмов. Их часто открывали не там, где нужно. Только в Перми нам надо бы открыть еще 20 храмов, поскольку сейчас на 100 тысяч населения у нас приходится один храм. Некоторые люди вынуждены ехать в церковь за 20-30 километров. Зимой многие пожилые люди и дети тоже не поедут в храм, тем более, сейчас не стало бесплатного проезда. Это, кстати, уже сказалось на состоянии приходов. И сами настоятели храмов решают больше хозяйственные вопросы: как покрыть крышу, где найти деньги. Они вынуждены больше заниматься не пастырской, а хозяйственной работой. Я по себе это очень хорошо знаю. У меня чисто богословского образования 15 лет, а я, как будто в отместку за это, 15 лет занимался реставрацией храмов, искал деньги, стройматериалы, трубы, балки, кирпичи. И так с утра до вечера.
Я всегда поражался: почему так разбрасываются кадрами? Но другого выхода нет, больше некого поставить. И все мы, выпускники духовных академий тех лет получили по разрушенному или очень запущенному храму, чтобы их восстанавливать. А это занимает не менее 10-15 лет.
Нечистые деньги
- Какой храм реставрировали вы?- Храм иконы Божией Матери "Отрада и Утешение" на Ходынском поле в Москве. И еще больничный храм святых врачей бессребреников Космы и Дамиана при московской городской клинической больнице им. С. П. Боткина.
- Вы никогда не испытывали сомнения в том, что деньги, на которые сегодня реставрируются и возводятся церкви, скажем так, не совсем чистые?
- Господь не принимает нечистых денег. Хотя, вы правы, они могут попасть в Церковь. Но они так и расходуются... Конечно, бизнес у нас был криминальный. Я сам отпевал людей, которые убивали друг друга в начале 90-х. Порой было по два гроба. Крепкие парни. Часто это были офицеры. Армия разваливалась, и они уходили в эти структуры. охраняя одного, расстреливали других, погибали сами. Но капитализм 19 века в России был тоже не таким уж и безупречным.
И сейчас порою деньги достаются людям с нечистым прошлым. И они иногда жертвуют на церковь, строят (правда, это очень редкое явление, и в моей практике восстановления храмов в Москве никто из этого сообщества мне не помогал).
Русский мыслитель Федоров говорил, что несправедливо раздеть одного человека и за счет этого одеть другого. И нам такая помощь не нужна. Да, иногда в церковь приходят деньги, полученные от преступной деятельности. Но иногда эти храмы сгорают, иногда их грабят. Приобрели иконы, например, а потом их украли. Построили часовню, а она потом сгорела. Видимо, Господь не принимает такую жертву.
Хозяйство и пастырство
- Владыка, в наших монастырях есть ли истинные молитвенники? Или туда приходят люди, просто уставшие от жизни и переставшие бороться с трудностями?- Оптина пустынь прославилась в конце 19-го - начале 20-го веков. А история возникновения монастыря уходит в 12 век. Так сколько веков понадобилось, чтобы накопить такую духовность, чтобы Оптина пустынь обросла старцами. Свято-Троицкая Сергиева Лавра ведет свое летосчисление с 14 века. А теперь представьте, сколько нужно времени, чтобы монастырская жизнь после разрушения вновь процвела подвижниками? Сейчас в наших монастырях - больше хозяйственников, потому что некоторым монастырям только по 5-10 лет. Конечно, если кому-то удается пригласить из другого монастыря настоящего молитвенника, старца - это хорошо.
Я сам, например, больше предпочитаю обращаться в Троице-Сергиеву Лавру или посещать монастыри Греческого Афона, где накоплен великолепный духовный и молитвенный опыт. А у нас идет становление монастырской жизни. И это надо понимать. Мы все должны участвовать в этом становлении. И если мы будем помогать монастырям, они быстрее восстановятся в своей хозяйственной структуре. И чем быстрее это произойдет, тем быстрее там начнется накопление духовного опыта, появятся ежедневные богослужения. Молитва в храмах - очень тяжелый труд. А требовать сейчас, через пять, пусть десять лет после открытия монастыря от монашествующих чудотворений и проявления какой-то особой духовности - просто невозможно.
Сила молитвы
- А у вас самого есть духовник?- У меня с самой юности всегда был духовник, и очень строгой жизни. Он мне предсказал, что я буду монахом. Последние десятилетия его жизни ему не давали служить в храме, он был под очень строгим контролем у властей. И он жил на квартире в Москве, молиться за литургией приезжал в Богоявленский Патриарший собор - это было еще при Святейшем Патриархе Алексии Первом и Святейшем Патриархе Пимене. У меня к нему сохранилось чувство благоговения и уважения, глубокой благодарности за все то, что он воспитал во мне. Только благодаря религиозному воспитанию, данному мне духовным отцом во время прохождения индивидуальной исповеди, я могу выдерживать сегодня такие нагрузки.
Но, безусловно, и епископы нуждаются в духовниках. Есть старцы в монастырях. Такие, как архимандрит Кирилл в Троице-Сергиевой Лавре. К таким духовникам трудно бывает попасть, у них всегда толпится народ. Но если это необходимо, то возможность найти всегда можно.
Пока все вопросы я разрешаю сам, потому что получил хорошее религиозное воспитание от своего духовника и богословское образование в духовных школах. К тому же я не принадлежу к молодому поколению, я застал то старое духовенство, которое видело своими глазами, какой была православная Россия до революции. Эти священнослужители были исповедниками. И все они по много лет отсидели в тюрьмах за веру. И не отреклись от нее. Они выходили из заключения и снова начинали служить в храме. Потом их снова сажали. И если оставались живы, то вновь продолжали служить. И так всю свою жизнь. Общение с такими священнослужителями дало хорошую закалку в жизни.
- Что вы делаете, когда очень тяжело на душе?
- Молюсь. Молитва снимает любую тяжесть души и дарует человеку внутренний мир, укрепляет веру. Обратите внимание, например, на панихиду или отпевание усопших. Когда в начале 90-х я отпевал убитых в криминальных разборках молодых людей, я видел безутешное горе их жен и детей. Это были, как правило, молодые женщины, у которых остались дети-сироты. Они буквально были в истерике, и чаще всего никто не мог их успокоить. Стоит крик безутешного горя, стон измученной страданием души... Очень тяжело все это наблюдать. Быстро начинаешь службу. А когда священник истово служит, то совсем скоро эти женщины успокаиваются. Да, они были еще в иступленном состоянии, но у них прекращалась истерика, они умолкали и прекращали кричать. Горе не исчезало, оставалась и боль души, но от молитвы и умиротворяющих церковных песнопений наступало некое облегчение.
Панихида и отпевание усопших - это самые успокаивающие богослужения. Потому что чинопоследования напутствия усопших в последний путь построены таким образом, чтобы задеть струны в душе человека и облегчить его страдание. Так и тот, кто постоянно молится, в молитве черпает силы.
Но самое основное богослужение в Церкви - литургия, во время которой совершается Таинство Евхаристии или Причащения. Таинства Церкви освящают и укрепляют душу человека.
12.04.2005
"Пермский ОБОЗРЕВАТЕЛЬ"
http://www.otechestvo.org.ua/main/20054/1214.htm
