Об авторе: Владимир Семенович Белоус - ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, член-корреспондент АВН, генерал-майор в отставке.
Не могла остаться незамеченной публикация содержания аналитического доклада, посвященного проблемам ядерной политики России и США. Подготовка документа была осуществлена директором Института США и Канады РАН Сергеем Роговым, бывшим начальником Главного штаба ракетных войск стратегического назначения (РВСН) генерал-полковником Виктором Есиным и генерал-майором Павлом Золотаревым (НВО #24, 2004).
В докладе содержится обширный анализ состояния и перспектив развития взаимоотношений двух ядерных супердержав в военной сфере на обозримое будущее. В том же ключе следует рассматривать и интервью, которое Сергей Рогов дал "НВО" (#5, 2005), где разъясняются некоторые положения доклада и комментируется реакция со стороны некоторых СМИ на его выпуск.
Исходной предпосылкой, пронизывающей все содержание доклада, является констатация положения о том, что произошедшие в мире в последние полтора десятилетия глубокие изменения, к сожалению, не привели к адекватной трансформации взаимоотношений России и США в сфере ядерной политики. По-прежнему, как и 20-30 лет тому назад, ракеты государств нацелены друг на друга. Обе страны находятся в полной готовности нанести потери, угрожающие возвратом в каменный век.
Потому не вызывает сомнений контрапункт доклада, гласящий о том, что нынешняя модель взаимного ядерного сдерживания (ВЯС) устарела и нуждается в установлении нового формата стратегического взаимодействия. Разумеется, переход к новой форме взаимоотношений в ядерной сфере является весьма непростым, поскольку требует не только коренного пересмотра внешнеполитических концепций, основных положений военных доктрин и стратегий, но и серьезной корректировки состава и структуры стратегических ядерных сил (СЯС) обеих сторон. Более того, радикальная ревизия существующей ядерной политики является не самодостаточным и независимым актом, а лишь производной, тесно связанной со всем комплексом отношений двух стран как в политической и дипломатической, так и в экономической, идеологической и других сферах.
Это означает, что концепция взаимного ядерного сдерживания не может быть отменена каким-либо одномоментным актом. Для претворения ее в жизнь потребуется осуществить ряд позитивных шагов по целому спектру направлений во взаимоотношениях России и США.
Комплекс мер
Весьма актуальной является приведенная в доклада конкретизация путей постепенного перехода к новому формату стратегических отношений между Америкой и Россией, в основе которого находится разработка специального комплекса мер, направленных на укрепление взаимного доверия и транспарентности. Без этого непременного условия все рассуждения о новой ядерной политике останутся не чем иным, как благими намерениями. Не более того. В связи с этим авторы довольно обстоятельно рассмотрели основные направления российско-американского сотрудничества, которое предусматривает широкий обмен информацией, совместное обсуждение и гармонизацию военных доктрин, информирование сторон о принципах, формах и способах ядерного сдерживания и его эволюции, о составе СЯС и местонахождении мобильных носителей ядерного оружия, особенно обеспечивающих минимальное время подлета к целям.
Нельзя не согласиться с предлагаемым авторами комплексом мер доверия. Правда, нередко их содержание указывает на то, что должно быть сделано, оставляя при этом открытым вопрос о том, каким образом можно претворить это в жизнь. Ведь уже по меньшей мере полтора десятка лет идет речь о необходимости установления доверительных отношений, однако каких-либо серьезных сдвигов в этом направлении как не было, так и нет. Глубокая заинтересованность в обмене информацией усиливается также тем, что подписанный Договор СНП устанавливает потолок только в отношении количества развернутых боезарядов в 1700-2200 единиц, которые могут иметь Россия и США к 31 декабря 2012 года. В этих условиях каждая из сторон обладает свободой действий, определяя темпы сокращений, а также состав и структуру своих СНВ. Поэтому нельзя не признать правоту авторов, говорящих о важности согласования графика сокращения стратегических вооружений.
Излагая свое видение решения проблемы значительного сокращения тысяч боеголовок, нацеленных друг на друга, авторы доклада постарались показать, что должно измениться в ядерной сфере при переходе от взаимного ядерного сдерживания к подлинному (не на словах, а на деле) партнерству, провозглашенному лидерами двух стран. Предлагаемый комплекс мер направлен на создание условий, способных свести к минимуму опасность нанесения первого удара. Это должно найти отражение в ядерном планировании, практических мерах по предотвращению несанкционированных действий с ядерным оружием, способных развязать военный конфликт вопреки воле высшего политического руководства.
Обращает на себя внимание позиция авторов в отношении будущего ядерного оружия, основанная на признании того, что оно будет еще неопределенно долгое время оставаться в арсеналах. Его единственной рациональной функцией является сдерживание. При этом вызывает сомнение категоричность высказывания Сергея Рогова о различии между сдерживанием "containment" и "deterrence". Представляется, что, несмотря на отличия в наименовании этих дефиниций, авторы едины в главном - происходит "сдерживание путем устрашения". При этом "сдерживание" является политической целью, а "устрашение" - средством достижения этой цели. Одно без другого быть не может, это две стороны одной медали. Поэтому вряд ли верно утверждение о том, что между Англией и Францией есть сдерживание, но нет устрашения. Вызывает также возражение содержащееся в интервью заявление о том, что американский термин "запуск по предупреждению" означает ответный удар. По нашему мнению, это синоним ответно-встречного удара, обеспечение которого является одной из главных задач СПРН, а ответный удар начинается с момента падения первых боеголовок противника на защищаемую территорию.
Противоценностная концепция
Следует заметить, что авторы доклада набрались смелости вернуться к весьма непопулярной среди некоторых теоретиков (ввиду ее "аморальности и жестокости") стратегии перехода в планировании от контрсилового к противоценностному нанесению ответного удара. Вполне справедливо заявление о ложности утверждения, согласно которому ядерную войну можно ограничить "хирургически точными ударами", не вызывая массовой гибели мирного населения. Противоценностная концепция девальвирует кажущиеся преимущества упреждающего удара в условиях, когда сохраняется весьма чувствительная угроза ответных действий СНВ по крупным городам и промышленным центрам. Более того, переход к новой концепции неминуемо приведет к девальвации планирования и готовности СЯС к нанесению ответно-встречного удара, реализуемость которого в значительной степени зависит от технического состояния и устойчивости функционирования системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Как показывает многолетний опыт, именно СПРН являются основным источником подачи ложных сигналов, способных спровоцировать военный конфликт. Готовность обороняющейся стороны к нанесению в ответных действиях удара по городам и промышленным центрам должна быть известна противнику. Одно это уже будет являться мощным сдерживающим средством.
В отношении эволюции взглядов на противоценностную концепцию весьма характерным является эпизод, имевший место в Москве в июле 1998 года во время 5-й Пагуошской научно-технической конференции. В перерыве работы конференции состоялась беседа автора этих строк с Робертом Макнамарой, возглавлявшим американскую делегацию. В ходе беседы был затронут вопрос о радикальной корректировке размеров "неприемлемого ущерба" и связанной с этим реальной возможности дальнейших сокращений стратегических наступательных вооружений (СНВ) обеих сторон. Как известно, в течение многих десятилетий в качестве меры таких потерь использовался критерий, носящий имя Макнамары: потери населения - 25-30% и экономического потенциала - до 70%, - для этого необходимо было доставить на территорию противника порядка 500 ядерных боеголовок мегатонного класса. На вопрос моего визави о пересмотре размеров неприемлемых потерь последовал ответ, что критерий этот обладает чрезмерной избыточностью и может быть уменьшен хотя бы в 20 раз (вместо 500 - 25 боеголовок). По поводу того, почему предлагается именно такая цифра, было замечено: в США имеется 25 городов с населением около миллиона человек и более, есть уверенность в том, что США никогда не решатся нанести первый удар, если будут убеждены в том, что над этими городами взорвутся 25 боеголовок. Макнамара убежденно ответил, что США не готовы пожертвовать даже одним городом. Однако при этом необходимо иметь в виду, что для нанесения противнику таких неприемлемых потерь в условиях глубокого ответного удара на носителях необходимо иметь около 1500 боеголовок с учетом возможных потерь в результате первого удара противника, выхода из строя значительной части системы боевого управления, потерь боеголовок в ходе преодоления системы ПРО. Это полностью обеспечивается условиями Договора СНП.
Снятие боеголовок
Авторы доклада предлагают осуществить переход к так называемому "адаптивному планированию", которое, по их замыслу, "может позволить избавиться от груза ранее утвержденных планов боевого применения". Одновременно отмечается, что в настоящее время и в ближайшей перспективе ни Россия, ни США не способны отказаться от планирования применения своих ядерных сил друг против друга. Сразу же возникает вопрос о соотношении и взаимосвязи этих планов, о том, как, в частности, вписывается в совместное "адаптированное планирование" намерение США перевести в резерв около четырех тысяч боеголовок, снимаемых с носителей в соответствии с договорами СНВ-1 и СНП. В связи с этим появляются серьезные сомнения в том, что "адаптивное планирование" окажет благоприятное влияние на укрепление стабильности и взаимной безопасности.
Для предотвращения нанесения ответно-встречного удара, чреватого ошибочными исходными предпосылками, предлагается провести радикальное понижение боевой готовности, причем одним из основных средств является снятие с ракет боеголовок. Для оценки реализуемости этого предложения следует иметь в виду, что технические решения по подобным операциям различаются тремя основными параметрами: временем восстановления боеготовности; возможностью осуществления взаимного контроля; затратами на снижение и восстановление боеготовности. Если первые два параметра не создают серьезных препятствий, то необходимо принимать во внимание то, что при снятии боеголовок потребуется создание в каждой дивизии РВСН специализированного хранилища, оборудованного автоматизированной системой поддержания температурно-влажностного режима, надежной системой охраны и обороны. Стоимость каждого такого объекта составит миллионы долларов. В то же время отправлять снятые с носителей боеголовки за сотни и тысячи километров на базы централизованного хранения не только дорого, но и опасно. Еще более сложная операция предстоит при понижении боеготовности баллистических ракет подводных лодок. Помимо значительных финансовых затрат будет поставлена под сомнение целесообразность сохранения морского компонента СЯС. Выход подлодок на патрулирование в море в этом случае теряет всякий смысл, а их нахождение в местах базирования превращает в мишень не только для ядерного, но и для обычного оружия.
Нельзя не согласиться с высказываниями авторов о потенциальной опасности нахождения американских подводных ракетоносцев в районах, где возможно обеспечить запуск ракет с минимальным подлетным временем. Тем более актуальным представляется это сегодня, когда морской компонент американских СЯС является главной ударной силой, имеющей на данный момент в своем боевом составе около 2700 боеголовок. Это вызывает озабоченность российской стороны, поскольку подлетное время БРПЛ из таких районов составляет не более шести-восьми минут, - и в результате полностью девальвируется возможность нанесения российскими СНВ ответно-встречного удара. При этом следует учитывать возрастающую опасность провокационного запуска ракет с корабля какой-либо третьей страны или террористами, что может привести к развязыванию ядерного конфликта. Потому чрезвычайно важно достичь договоренности об ограничении районов боевого патрулирования подводных ракетоносцев. Это позволит обеспечить предотвращение столкновений подлодок двух стран, прежде неоднократно имевших место.
Совместная ПРО США и России
Большое внимание в докладе уделено проблеме создания совместной с США системы противоракетной обороны (ПРО). Следует отметить, что идея эта не нова. Еще пятнадцать лет назад ее высказал академик Никита Моисеев. К сожалению, приходится констатировать, что за прошедшее время не было сделано никаких сколько-нибудь значимых шагов по ее реализации. Более того, анализ планов развертывания американской ПРО позволяет сделать вывод о том, что в ее основе лежит антироссийская и антикитайская составляющая. В условиях ядерного противостояния России и США идея создания совместной ПРО выглядит не более, чем богатая фантазия. В подтверждение этого следует напомнить о судьбе совместного центра по обмену данными от СПРН, после принятия решения о создании которого прошло три года, а он так и не начал свою работу. Более оптимистичными представляются планы создания общеевропейской ПРО. Это объясняется прежде всего тем, что потенциальная ракетная угроза для России и европейских стран исходит со стороны некоторых государств в зоне от Среднего Востока до Кореи. Осознание реальности подобной угрозы может инициировать создание системы ПРО, основанной на использовании российских мобильных комплексов типа С-300, С-400 и американских "Пэтриот ПАК-3" и "ТХААД", которые могут быть оперативно переброшены на ракетоопасные направления.
Весьма привлекательным выглядит тезис о том, что России и Америке целесообразно переходить от обеспечения стабильности (путем постоянной готовности нанести упреждающий ядерный удар) к стабильности, достигаемой при помощи убеждения противостоящей стороны в отсутствии такой угрозы. Демонстрация первого варианта стабильности обеспечивается самим фактом существования группировок СЯС, которые насчитывают тысячи боезарядов, находящихся в высокой степени готовности к боевому применению. Гораздо сложнее, особенно в организационно-техническом плане, воплотить в жизнь второй вариант. Наиболее радикальный путь состоит в последовательном сокращении СНВ до уровня "минимальной достаточности". Это означает, что количество боезарядов на СНВ должно быть заведомо меньше числа стратегических целей на территории противника, в том числе и средств, способных нанести ответный удар.
В докладе приводится краткое изложение предложений по проблемам стабильности и безопасности, выработанных исследовательской корпорацией РЭНД. На наш взгляд, некоторые из них, наряду с содержанием самого доклада, могут послужить основой для обсуждения путей решения этих проблем. В то же время следует заметить, что ряд из них трудно реализуем и может даже иметь негативные последствия.
Анализ основных положений доклада позволяет констатировать, что документ представляет собой весьма обстоятельную программу исследований с целью поиска оптимальных решений в области стратегической стабильности и безопасности, значение которых выходит за рамки отношений двух стран и носит международный характер. К положительной стороне доклада следует также отнести полемический характер его отдельных положений, что создает благоприятную почву для проведения широкой дискуссии по этим актуальным и сложным проблемам, а также для поиска взаимоприемлемых решений. При этом подтверждается правило, свидетельствующее о том, что неправительственные структуры имеют гораздо больше свободы для проявления инициативы даже в столь специфической области, как безопасность государства. Нередко в решении подобных проблем теоретические разработки предшествуют принятию весьма ответственных решений на уровне правительственных структур. В этом их непреходящая ценность.
http://nvo.ng.ru/concepts/2005-04-08/4_format.html
Не могла остаться незамеченной публикация содержания аналитического доклада, посвященного проблемам ядерной политики России и США. Подготовка документа была осуществлена директором Института США и Канады РАН Сергеем Роговым, бывшим начальником Главного штаба ракетных войск стратегического назначения (РВСН) генерал-полковником Виктором Есиным и генерал-майором Павлом Золотаревым (НВО #24, 2004).
В докладе содержится обширный анализ состояния и перспектив развития взаимоотношений двух ядерных супердержав в военной сфере на обозримое будущее. В том же ключе следует рассматривать и интервью, которое Сергей Рогов дал "НВО" (#5, 2005), где разъясняются некоторые положения доклада и комментируется реакция со стороны некоторых СМИ на его выпуск.
Исходной предпосылкой, пронизывающей все содержание доклада, является констатация положения о том, что произошедшие в мире в последние полтора десятилетия глубокие изменения, к сожалению, не привели к адекватной трансформации взаимоотношений России и США в сфере ядерной политики. По-прежнему, как и 20-30 лет тому назад, ракеты государств нацелены друг на друга. Обе страны находятся в полной готовности нанести потери, угрожающие возвратом в каменный век.
Потому не вызывает сомнений контрапункт доклада, гласящий о том, что нынешняя модель взаимного ядерного сдерживания (ВЯС) устарела и нуждается в установлении нового формата стратегического взаимодействия. Разумеется, переход к новой форме взаимоотношений в ядерной сфере является весьма непростым, поскольку требует не только коренного пересмотра внешнеполитических концепций, основных положений военных доктрин и стратегий, но и серьезной корректировки состава и структуры стратегических ядерных сил (СЯС) обеих сторон. Более того, радикальная ревизия существующей ядерной политики является не самодостаточным и независимым актом, а лишь производной, тесно связанной со всем комплексом отношений двух стран как в политической и дипломатической, так и в экономической, идеологической и других сферах.
Это означает, что концепция взаимного ядерного сдерживания не может быть отменена каким-либо одномоментным актом. Для претворения ее в жизнь потребуется осуществить ряд позитивных шагов по целому спектру направлений во взаимоотношениях России и США.
Комплекс мер
Весьма актуальной является приведенная в доклада конкретизация путей постепенного перехода к новому формату стратегических отношений между Америкой и Россией, в основе которого находится разработка специального комплекса мер, направленных на укрепление взаимного доверия и транспарентности. Без этого непременного условия все рассуждения о новой ядерной политике останутся не чем иным, как благими намерениями. Не более того. В связи с этим авторы довольно обстоятельно рассмотрели основные направления российско-американского сотрудничества, которое предусматривает широкий обмен информацией, совместное обсуждение и гармонизацию военных доктрин, информирование сторон о принципах, формах и способах ядерного сдерживания и его эволюции, о составе СЯС и местонахождении мобильных носителей ядерного оружия, особенно обеспечивающих минимальное время подлета к целям.
Нельзя не согласиться с предлагаемым авторами комплексом мер доверия. Правда, нередко их содержание указывает на то, что должно быть сделано, оставляя при этом открытым вопрос о том, каким образом можно претворить это в жизнь. Ведь уже по меньшей мере полтора десятка лет идет речь о необходимости установления доверительных отношений, однако каких-либо серьезных сдвигов в этом направлении как не было, так и нет. Глубокая заинтересованность в обмене информацией усиливается также тем, что подписанный Договор СНП устанавливает потолок только в отношении количества развернутых боезарядов в 1700-2200 единиц, которые могут иметь Россия и США к 31 декабря 2012 года. В этих условиях каждая из сторон обладает свободой действий, определяя темпы сокращений, а также состав и структуру своих СНВ. Поэтому нельзя не признать правоту авторов, говорящих о важности согласования графика сокращения стратегических вооружений.
Излагая свое видение решения проблемы значительного сокращения тысяч боеголовок, нацеленных друг на друга, авторы доклада постарались показать, что должно измениться в ядерной сфере при переходе от взаимного ядерного сдерживания к подлинному (не на словах, а на деле) партнерству, провозглашенному лидерами двух стран. Предлагаемый комплекс мер направлен на создание условий, способных свести к минимуму опасность нанесения первого удара. Это должно найти отражение в ядерном планировании, практических мерах по предотвращению несанкционированных действий с ядерным оружием, способных развязать военный конфликт вопреки воле высшего политического руководства.
Обращает на себя внимание позиция авторов в отношении будущего ядерного оружия, основанная на признании того, что оно будет еще неопределенно долгое время оставаться в арсеналах. Его единственной рациональной функцией является сдерживание. При этом вызывает сомнение категоричность высказывания Сергея Рогова о различии между сдерживанием "containment" и "deterrence". Представляется, что, несмотря на отличия в наименовании этих дефиниций, авторы едины в главном - происходит "сдерживание путем устрашения". При этом "сдерживание" является политической целью, а "устрашение" - средством достижения этой цели. Одно без другого быть не может, это две стороны одной медали. Поэтому вряд ли верно утверждение о том, что между Англией и Францией есть сдерживание, но нет устрашения. Вызывает также возражение содержащееся в интервью заявление о том, что американский термин "запуск по предупреждению" означает ответный удар. По нашему мнению, это синоним ответно-встречного удара, обеспечение которого является одной из главных задач СПРН, а ответный удар начинается с момента падения первых боеголовок противника на защищаемую территорию.
Противоценностная концепция
Следует заметить, что авторы доклада набрались смелости вернуться к весьма непопулярной среди некоторых теоретиков (ввиду ее "аморальности и жестокости") стратегии перехода в планировании от контрсилового к противоценностному нанесению ответного удара. Вполне справедливо заявление о ложности утверждения, согласно которому ядерную войну можно ограничить "хирургически точными ударами", не вызывая массовой гибели мирного населения. Противоценностная концепция девальвирует кажущиеся преимущества упреждающего удара в условиях, когда сохраняется весьма чувствительная угроза ответных действий СНВ по крупным городам и промышленным центрам. Более того, переход к новой концепции неминуемо приведет к девальвации планирования и готовности СЯС к нанесению ответно-встречного удара, реализуемость которого в значительной степени зависит от технического состояния и устойчивости функционирования системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Как показывает многолетний опыт, именно СПРН являются основным источником подачи ложных сигналов, способных спровоцировать военный конфликт. Готовность обороняющейся стороны к нанесению в ответных действиях удара по городам и промышленным центрам должна быть известна противнику. Одно это уже будет являться мощным сдерживающим средством.
В отношении эволюции взглядов на противоценностную концепцию весьма характерным является эпизод, имевший место в Москве в июле 1998 года во время 5-й Пагуошской научно-технической конференции. В перерыве работы конференции состоялась беседа автора этих строк с Робертом Макнамарой, возглавлявшим американскую делегацию. В ходе беседы был затронут вопрос о радикальной корректировке размеров "неприемлемого ущерба" и связанной с этим реальной возможности дальнейших сокращений стратегических наступательных вооружений (СНВ) обеих сторон. Как известно, в течение многих десятилетий в качестве меры таких потерь использовался критерий, носящий имя Макнамары: потери населения - 25-30% и экономического потенциала - до 70%, - для этого необходимо было доставить на территорию противника порядка 500 ядерных боеголовок мегатонного класса. На вопрос моего визави о пересмотре размеров неприемлемых потерь последовал ответ, что критерий этот обладает чрезмерной избыточностью и может быть уменьшен хотя бы в 20 раз (вместо 500 - 25 боеголовок). По поводу того, почему предлагается именно такая цифра, было замечено: в США имеется 25 городов с населением около миллиона человек и более, есть уверенность в том, что США никогда не решатся нанести первый удар, если будут убеждены в том, что над этими городами взорвутся 25 боеголовок. Макнамара убежденно ответил, что США не готовы пожертвовать даже одним городом. Однако при этом необходимо иметь в виду, что для нанесения противнику таких неприемлемых потерь в условиях глубокого ответного удара на носителях необходимо иметь около 1500 боеголовок с учетом возможных потерь в результате первого удара противника, выхода из строя значительной части системы боевого управления, потерь боеголовок в ходе преодоления системы ПРО. Это полностью обеспечивается условиями Договора СНП.
Снятие боеголовок
Авторы доклада предлагают осуществить переход к так называемому "адаптивному планированию", которое, по их замыслу, "может позволить избавиться от груза ранее утвержденных планов боевого применения". Одновременно отмечается, что в настоящее время и в ближайшей перспективе ни Россия, ни США не способны отказаться от планирования применения своих ядерных сил друг против друга. Сразу же возникает вопрос о соотношении и взаимосвязи этих планов, о том, как, в частности, вписывается в совместное "адаптированное планирование" намерение США перевести в резерв около четырех тысяч боеголовок, снимаемых с носителей в соответствии с договорами СНВ-1 и СНП. В связи с этим появляются серьезные сомнения в том, что "адаптивное планирование" окажет благоприятное влияние на укрепление стабильности и взаимной безопасности.
Для предотвращения нанесения ответно-встречного удара, чреватого ошибочными исходными предпосылками, предлагается провести радикальное понижение боевой готовности, причем одним из основных средств является снятие с ракет боеголовок. Для оценки реализуемости этого предложения следует иметь в виду, что технические решения по подобным операциям различаются тремя основными параметрами: временем восстановления боеготовности; возможностью осуществления взаимного контроля; затратами на снижение и восстановление боеготовности. Если первые два параметра не создают серьезных препятствий, то необходимо принимать во внимание то, что при снятии боеголовок потребуется создание в каждой дивизии РВСН специализированного хранилища, оборудованного автоматизированной системой поддержания температурно-влажностного режима, надежной системой охраны и обороны. Стоимость каждого такого объекта составит миллионы долларов. В то же время отправлять снятые с носителей боеголовки за сотни и тысячи километров на базы централизованного хранения не только дорого, но и опасно. Еще более сложная операция предстоит при понижении боеготовности баллистических ракет подводных лодок. Помимо значительных финансовых затрат будет поставлена под сомнение целесообразность сохранения морского компонента СЯС. Выход подлодок на патрулирование в море в этом случае теряет всякий смысл, а их нахождение в местах базирования превращает в мишень не только для ядерного, но и для обычного оружия.
Нельзя не согласиться с высказываниями авторов о потенциальной опасности нахождения американских подводных ракетоносцев в районах, где возможно обеспечить запуск ракет с минимальным подлетным временем. Тем более актуальным представляется это сегодня, когда морской компонент американских СЯС является главной ударной силой, имеющей на данный момент в своем боевом составе около 2700 боеголовок. Это вызывает озабоченность российской стороны, поскольку подлетное время БРПЛ из таких районов составляет не более шести-восьми минут, - и в результате полностью девальвируется возможность нанесения российскими СНВ ответно-встречного удара. При этом следует учитывать возрастающую опасность провокационного запуска ракет с корабля какой-либо третьей страны или террористами, что может привести к развязыванию ядерного конфликта. Потому чрезвычайно важно достичь договоренности об ограничении районов боевого патрулирования подводных ракетоносцев. Это позволит обеспечить предотвращение столкновений подлодок двух стран, прежде неоднократно имевших место.
Совместная ПРО США и России
Большое внимание в докладе уделено проблеме создания совместной с США системы противоракетной обороны (ПРО). Следует отметить, что идея эта не нова. Еще пятнадцать лет назад ее высказал академик Никита Моисеев. К сожалению, приходится констатировать, что за прошедшее время не было сделано никаких сколько-нибудь значимых шагов по ее реализации. Более того, анализ планов развертывания американской ПРО позволяет сделать вывод о том, что в ее основе лежит антироссийская и антикитайская составляющая. В условиях ядерного противостояния России и США идея создания совместной ПРО выглядит не более, чем богатая фантазия. В подтверждение этого следует напомнить о судьбе совместного центра по обмену данными от СПРН, после принятия решения о создании которого прошло три года, а он так и не начал свою работу. Более оптимистичными представляются планы создания общеевропейской ПРО. Это объясняется прежде всего тем, что потенциальная ракетная угроза для России и европейских стран исходит со стороны некоторых государств в зоне от Среднего Востока до Кореи. Осознание реальности подобной угрозы может инициировать создание системы ПРО, основанной на использовании российских мобильных комплексов типа С-300, С-400 и американских "Пэтриот ПАК-3" и "ТХААД", которые могут быть оперативно переброшены на ракетоопасные направления.
Весьма привлекательным выглядит тезис о том, что России и Америке целесообразно переходить от обеспечения стабильности (путем постоянной готовности нанести упреждающий ядерный удар) к стабильности, достигаемой при помощи убеждения противостоящей стороны в отсутствии такой угрозы. Демонстрация первого варианта стабильности обеспечивается самим фактом существования группировок СЯС, которые насчитывают тысячи боезарядов, находящихся в высокой степени готовности к боевому применению. Гораздо сложнее, особенно в организационно-техническом плане, воплотить в жизнь второй вариант. Наиболее радикальный путь состоит в последовательном сокращении СНВ до уровня "минимальной достаточности". Это означает, что количество боезарядов на СНВ должно быть заведомо меньше числа стратегических целей на территории противника, в том числе и средств, способных нанести ответный удар.
В докладе приводится краткое изложение предложений по проблемам стабильности и безопасности, выработанных исследовательской корпорацией РЭНД. На наш взгляд, некоторые из них, наряду с содержанием самого доклада, могут послужить основой для обсуждения путей решения этих проблем. В то же время следует заметить, что ряд из них трудно реализуем и может даже иметь негативные последствия.
Анализ основных положений доклада позволяет констатировать, что документ представляет собой весьма обстоятельную программу исследований с целью поиска оптимальных решений в области стратегической стабильности и безопасности, значение которых выходит за рамки отношений двух стран и носит международный характер. К положительной стороне доклада следует также отнести полемический характер его отдельных положений, что создает благоприятную почву для проведения широкой дискуссии по этим актуальным и сложным проблемам, а также для поиска взаимоприемлемых решений. При этом подтверждается правило, свидетельствующее о том, что неправительственные структуры имеют гораздо больше свободы для проявления инициативы даже в столь специфической области, как безопасность государства. Нередко в решении подобных проблем теоретические разработки предшествуют принятию весьма ответственных решений на уровне правительственных структур. В этом их непреходящая ценность.
http://nvo.ng.ru/concepts/2005-04-08/4_format.html
.jpg)
