(М. Назаров. Свято-Русское казачье войско. М., "Русская идея", 2004) Духовным и воинским подвигом и верностью Закону Божию наша государственность заслужила у Бога особое призвание - противостоять злу во всех его проявлениях
Сборник работ о государственном значении русского казачества в прошлом и в наши дни.
Книга, из которой взято помещенное ниже послесловие ее издателя М.В. Назарова, издана к 350-летнему юбилею воссоединения Малороссии с Великороссией на Переяславской Раде в 1654 году, что произошло по настоятельной инициативе малороссийского казачества во главе с его гетманом Богданом Хмельницким.
Тогда дело было не только в поиске защиты от поляков в начатой войне за освобождение от них Малой Руси и не только в "сохранении сословных привилегий" казачьей верхушкой (как утверждается в "Большой Советской Энциклопедии", т. 19). Хмельницкий сознавал духовный смысл этого чаемого объединения двух частей русского народа, направив посла в Москву к Царю Алексею Михайловичу со словами:
"Иному неверному царю служити не хочем; только тебе, великому Государю православному, бьем челом, чтоб твое царское величие не оставил нас. Король польский со всей силою лятской идет на нас, погубити хотят веру православную, церкви святые, народ христианский из Малыя сия России" (Акты южной и Западной России. Т. XIII).
На Переяславской Раде Хмельницкий говорил: "Едино мы тело церковное с Православием Великой России"; "уже шесть лет безпрестанными моленьями нашими" просим Царя принять нас, ибо враги хотят здесь "искоренить Церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей... в нашей Малой России".
В этом важном событии государственная роль нашего казачества выявилась как нельзя более наглядно.
Издательство "Русская идея" не случайно взялось за издание этой книги. Не только потому, что руководитель издательства сам по материнской линии ведет происхождение от малороссийских казаков (Бережецких). Главное в том, что российское казачество - это не что иное, как деятельное практическое воплощение русской идеи в противоборстве с окружающими враждебными силами. В разные исторические эпохи это воплощение может быть разным, соответственно новым задачам, вызовам и угрозам российской государственности.
Казачество - не этнос, не национальность и не сословие. Считать так, значить умалять достоинство и подвиг нашего казачества, которое имеет вселенское значение на весах истории. Казачество - это самоорганизующаяся, выработавшая особый жизненный и служебный уклад, наиболее деятельная, мужественная и жертвенная часть богоносного русского народа, которой досталась миссия служения Божию замыслу о России как Третьем Риме, удерживающем мiровое зло.
Духовным и воинским подвигом наших предков и верностью Закону Божию наша вселенская православная имперская государственность заслужила у Бога особое призвание в человеческой истории - противостоять злу во всех его проявлениях, именно поэтому историческая жизнь и миссия казачества - это непрестанная война против сил зла и именно поэтому казак - прежде всего мужественный воин. Точнее витязь, который в отличие от западного рыцаря служил не своим дамам и материальным интересам своих феодалов или королей-абсолютистов, а делу Божию (даже если не все казаки и не всегда это четко осознавали). Без этого служения казачество потеряло бы смысл своего существования и превратилось бы в мелкий эгоистичный народец, подобный многим - именно к этому ведут как самостийники-казакийцы, так и насадители таких теорий от мiровой закулисы, стремящейся устранить все препятствия своему мiровому господству и потому желающие ослабления как казачества, так и России в целом.
В своей удивительной и красивой истории наше казачество собственно и совершило геополитическое чудо Третьего Рима, первопроходчески расширив просторы должной православной государственности на шестую часть земли. Но это стало возможно не только благодаря силе, ловкости, храбрости и молодецкой удали - этих неотъемлемых качеств русского казака. Важнейшим условием для этого подвига была верность Православию и получаемая за это в награду Божия помощь, без которой это геополитическое чудо было бы невозможно.
Это можно хорошо видеть в сибирском походе атамана Ермака. По его призыву несколько сот казаков решили искупить этим походом во славу родной земли свои прежние разбойные преступления и постановили соблюдать полную чистоту душевную: "Блуд же и нечистота в них в великом запрещении и мерска, а согрешившего, обмывши три дня, держать на чепи", - говорит летописец. Так малый отряд Ермака, творя молитвы, с явной помощью Божией покорял сибирские просторы, вступая в бои против 10 000 воинов Кучума, поработившего местные сибирские племена. По преданию, однажды, когда казаки плыли мимо противника, осыпавшего их стрелами, то их знамя с образом Спаса, охраняя их, само пошло впереди всех по реке Тобол, пока отряд не миновал опасного места.
И личное безстрашие казака-воина основывалось прежде всего на глубокой вере в Бога и стремлении послужить Русскому делу как делу Божию даже ценою своей земной жизни, положивши ее за други своя, чтобы обрести жизнь вечную.
Вообще вся Русская армия всегда была больше, чем просто армия. Русское воинство отличалось от армий других стран мiра тем, что защищало не только материальные и территориальные ценности и национальные интересы своей страны, но и вселенскую удерживающую государственность Третьего Рима, препятствующую распространению мiрового зла и греха как нормы. Казачество же было в передовых рядах этого Русского воинства в охранении государственности как от внешних, так и от внутренних врагов.
Русское казачество было столь неотъемлемой частью российской православной государственности, что после ее сокрушения в 1917 году оно потеряло главный - историософский - смысл своего существования как щита и "спецназа" Третьего Рима. Оно, правда, оказало наибольшее сопротивление коммунистической власти, став плацдармом для Белых армий, но в условиях всеобщей смуты как и все Белое движение не смогло вести борьбу на основе верной русской идеологии (за исключением краткого периода генерала М.К. Дитерихса на Дальнем Востоке, где казачество также сыграло очень важную роль).
Не удивительно и то, что богоборцы-большевики в своей борьбе против "черносотенной национальной культуры русского народа" (Ленин) нанесли особо страшный удар по его активной части, устроив геноцид казачества как своего наиболее упорного противника уже в годы гражданской войны (известная ныне секретная директива Свердлова от 24.01.1919 о "поголовном истреблении" контрреволюционного казачества), а затем в годы коллективизации и безбожной пятилетки.
Вследствие непрерывных репрессий и социальной унификации в советской России казачество не смогло сохранить даже свой традиционный быт - он был насильственно разрушен и затем размыт общесоветским. И, к сожалению, когда после падения коммунистической власти в 1991 году началось движение за возрождение казачества, большинство его участников уже не имели прежнего имперского служебного самосознания. Они не понимали, что возрождение истинного казачества невозможно без возрождения православной государственности и служения ей. Существование независимого от нее казачества (как того время от времени хотели некоторые честолюбивые самостийные атаманы еще в смуте гражданской войны) означало бы - повторим - превращение казаков в маленькую, беззащитную перед мiровой закулисой мелочную народность "как все" с отказом от своей уникальной государственной роли спецназа вселенской удерживающей Империи.
К сожалению, посткоммунистическое "возрождение" казачества ельцинского периода выразилось в основном во внешних формах: бутафорских мундирах, самодельных орденах, чинах и криках "Любо!" (как Ельцину, так и Зюганову) при забвении служебной сути казачества. (Заметим, что тот же самый процесс в эти годы наблюдается и в деле "возрождения российского дворянства", потомки которого кичатся своими родословиями и титулами при забвении того, что дворяне без служения Государю - всего лишь ярмарка тщеславия.)
Не удивительно, что такое "возрождение" казачества в виде множества "войск" и организаций, служащих честолюбию их батек, не устояло перед ни перед искушением получить особый статус от нынешней проамериканской власти РФ (она непрочь поддержать и использовать лояльное казачество в своих эгоистичных целях), ни перед приманкой "особого этноса" и даже "народа", отличного от русского. Насаждением этой теории сначала занимались австрийцы и немцы, стремясь оторвать казачество от России, а в годы -Холодной войны - американцы, провозгласившие в 1959 году в своем "Законе о порабощенных нациях" некую "Казакию", оккупиррованную "русским коммунизмом". В 1980-1990-е годы для поощрения казачьего сепаратизма распространялось немало соответствующих изданий, щедро печатаемых на чьи-то деньги, и не удивительно, что в переписи населения РФ 2002 года 140 тысяч человек указали себя по национальности не русскими, а казаками! Не понимают они, что лишение казачества русского самосознания ведет и к его бездуховному обмельчанию, и к ослаблению России - а не будет России, не будет и казачества. Ибо ни один орган, отсеченный от единого тела - руки, ноги, голова, глаза, уши - не может существовать сам по себе.
Между тем, истинное возрождение русского казачества возможно, если правильно решить два вопроса:
I) при каких условиях и на каких территориях в наше время можно реально восстановить подобие прежнего казачьего быта и самоорганизации;
II) какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух особого воинского сословия - спецназа Третьего Рима?
I. Отвечая на первый вопрос, необходимо признать, что на большинстве прежних казачьих территорий, давно унифицированных административным устройством и СССР, и современной РФ, восстановление казачьих войск в виде некоей точной копии прежних - и утопичная, и ненужная самоцель. Ведь и раньше, когда Империя обгоняла в своем росте территории казачьих войск, они становились ненужными и упразднялись, а казачество передвигалось на новые рубежи как щит. Сегодня в таком же качестве казачество могло бы сыграть свою подобную роль именно там, где наш народ нуждается в обороне от врагов.
Таких уровней обороны можно выделить три.
Первый - на российских территориях, отрезанных от России по искусственным большевицким границам и вопреки воле проживающего там населения незаконно включенных в состав новообразованных самопровозглашенных государств. Отчасти это именно казачьи земли, как Южная Сибирь, прирезанная к Казахстану. Создание там казачьих организаций, станиц и территорий компактного проживания могло бы стать как минимум важной формой защиты интересов всего коренного русского населения этих земель, а как максимум - средством подготовки их будущего легального воссоединения с Россией. Такие формы казачьей организации были бы уместны и на территории нынешней самостийной Украины (Малороссии) - то есть на родине русского казачества, и в Приднестровье (казаки-добровольцы уже внесли там свой вклад в отстаивание русской независимости), и на древних русских землях в составе прибалтийских государств. Именно казачество, по примеру Переяславской Рады 1654 года, могло бы в наше время стать таким же инициатором воссоединения этих отторгнутых русских земель с Россией.
Разумеется, развитие и успех воссоздания таких казачьих структур немыслимы без соответствующей поддержки и государственной политики российской власти. От нынешней власти этого ожидать не приходится, но нравственный императив казачьего движения должен гласить: надо служить Русскому православному делу как делу Божию, независимо от сегодняшних шансов на успех и не исчисляя Божиих сроков.
Второй уровень - территории вдоль границ нынешней РФ, нуждающиеся в обороне от внешних воздействий. Это прежде всего Северный Кавказ и Дальний Восток вдоль границы с Китаем для ее обороны от нелегальной иммиграции. Насаждение на этих территориях вооруженных казачьих станиц (в частности, с административным возвращением казакам земель, прирезанных большевиками Чечне), с предоставлением им льгот и государственной поддержки также возможно, конечно, только в виде специальной государственной программы в сотрудничестве с министерством обороны. В сущности, даже нынешняя нерусская власть не должна принципиально противиться этому, и при должном энтузиазме патриотической части русского народа, при поддержке местных властей, такой план был бы вполне осуществим. И опять-таки это касается не только казаков по происхождению, но всех тех русских, которые хотят стать казаками для более жертвенного служения России.
Третий уровень казачьей обороны - в глубине самой России для защиты нашего народа от натиска этнических криминальных группировок и всевозможных видов инородческой мафии. Причем не только в Ставропольском и Краснодарском краях, Астраханской, Волгоградской и Ростовской областях, где положение очень напряженное, но и в центральной России, особенно в крупных городах и в самой столице. Один из главных признаков современного казака - оборонно-мобилизационное мышление. Такие казачьи структуры должны возникать явочным порядком и по типу добровольческих народных дружин, и в виде производственных артелей или других видов экономической деятельности с целью самофинансирования. Важным в этом случае является получение поддержки не от центральной власти, а от местных администраций и правоохранительных органов, которые в принципе должны быть заинтересованы в наведении порядка. Конечно, для этого следует вводить в местные структуры власти соответствующих неподкупных русских людей.
Чрезвычайно важно под руководством бывших и действующих военнослужащих создавать молодежные центры военно-патриотического воспитания на основе казачьих традиций. На их основе необходимо срочно создавать казачьи патрули для систематических акций против развратной уличной рекламы, деятельности сектантов и наркоторговцев, охранять граждан от разгула инородческой мафии.
По словам одного из современных казачьих атаманов-предпринимателей с деятельным складом этого типа: "Казачество - это система выживания славян в условиях враждебного окружения" (В.П. Мелихов). И эта система должна воспроизводиться нашим народом везде, где это требуется, включая создание корпоративных казачьих структур на крупных предприятиях, при правоохранительных, природоохранных и иных службах.
Образно говоря, задачу казачества в наше время можно сформулировать следующим образом: воссоздание по всей территории исторической России явочным порядком очагов и инфраструктуры подлинной русской жизни в условиях антирусской власти с гибкими формами сопротивления ей соответственно конкретным потребностям и возможностям: от сотрудничества с достойными представителями власти до смены недостойных. Такие очаги уже создаются (в виде примера можно привести казачью общину "Спас" г. Обнинска Калужской области во главе с атаманом И.К. Лизуновым).
II. Что же касается второго вопроса: какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух рыцарского ордена или спецназа Третьего Рима? - вкратце можно сказать, что он должен быть направлен на максималистскую цель: восстановление исторической православной государственности во главе с Помазанником Божиим - только при такой цели можно надеяться на Божию помощь. Если раньше в русской истории казачество служило ее укреплению и тем самым Божию замыслу о России, то теперь оно должно послужить ее восстановлению, ибо без этого казачество теряет смысл своего существования. То есть русский народ должен в данную историческую эпоху выделить из себя на основе традиций и духа старого казачества новое казачество, соответствующее потребностям времени и его вызовам.
31.03.2005
http://www.pravaya.ru/idea/20/2778
Сборник работ о государственном значении русского казачества в прошлом и в наши дни.
Книга, из которой взято помещенное ниже послесловие ее издателя М.В. Назарова, издана к 350-летнему юбилею воссоединения Малороссии с Великороссией на Переяславской Раде в 1654 году, что произошло по настоятельной инициативе малороссийского казачества во главе с его гетманом Богданом Хмельницким.
Тогда дело было не только в поиске защиты от поляков в начатой войне за освобождение от них Малой Руси и не только в "сохранении сословных привилегий" казачьей верхушкой (как утверждается в "Большой Советской Энциклопедии", т. 19). Хмельницкий сознавал духовный смысл этого чаемого объединения двух частей русского народа, направив посла в Москву к Царю Алексею Михайловичу со словами:
"Иному неверному царю служити не хочем; только тебе, великому Государю православному, бьем челом, чтоб твое царское величие не оставил нас. Король польский со всей силою лятской идет на нас, погубити хотят веру православную, церкви святые, народ христианский из Малыя сия России" (Акты южной и Западной России. Т. XIII).
На Переяславской Раде Хмельницкий говорил: "Едино мы тело церковное с Православием Великой России"; "уже шесть лет безпрестанными моленьями нашими" просим Царя принять нас, ибо враги хотят здесь "искоренить Церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей... в нашей Малой России".
В этом важном событии государственная роль нашего казачества выявилась как нельзя более наглядно.
Издательство "Русская идея" не случайно взялось за издание этой книги. Не только потому, что руководитель издательства сам по материнской линии ведет происхождение от малороссийских казаков (Бережецких). Главное в том, что российское казачество - это не что иное, как деятельное практическое воплощение русской идеи в противоборстве с окружающими враждебными силами. В разные исторические эпохи это воплощение может быть разным, соответственно новым задачам, вызовам и угрозам российской государственности.
Казачество - не этнос, не национальность и не сословие. Считать так, значить умалять достоинство и подвиг нашего казачества, которое имеет вселенское значение на весах истории. Казачество - это самоорганизующаяся, выработавшая особый жизненный и служебный уклад, наиболее деятельная, мужественная и жертвенная часть богоносного русского народа, которой досталась миссия служения Божию замыслу о России как Третьем Риме, удерживающем мiровое зло.
Духовным и воинским подвигом наших предков и верностью Закону Божию наша вселенская православная имперская государственность заслужила у Бога особое призвание в человеческой истории - противостоять злу во всех его проявлениях, именно поэтому историческая жизнь и миссия казачества - это непрестанная война против сил зла и именно поэтому казак - прежде всего мужественный воин. Точнее витязь, который в отличие от западного рыцаря служил не своим дамам и материальным интересам своих феодалов или королей-абсолютистов, а делу Божию (даже если не все казаки и не всегда это четко осознавали). Без этого служения казачество потеряло бы смысл своего существования и превратилось бы в мелкий эгоистичный народец, подобный многим - именно к этому ведут как самостийники-казакийцы, так и насадители таких теорий от мiровой закулисы, стремящейся устранить все препятствия своему мiровому господству и потому желающие ослабления как казачества, так и России в целом.
В своей удивительной и красивой истории наше казачество собственно и совершило геополитическое чудо Третьего Рима, первопроходчески расширив просторы должной православной государственности на шестую часть земли. Но это стало возможно не только благодаря силе, ловкости, храбрости и молодецкой удали - этих неотъемлемых качеств русского казака. Важнейшим условием для этого подвига была верность Православию и получаемая за это в награду Божия помощь, без которой это геополитическое чудо было бы невозможно.
Это можно хорошо видеть в сибирском походе атамана Ермака. По его призыву несколько сот казаков решили искупить этим походом во славу родной земли свои прежние разбойные преступления и постановили соблюдать полную чистоту душевную: "Блуд же и нечистота в них в великом запрещении и мерска, а согрешившего, обмывши три дня, держать на чепи", - говорит летописец. Так малый отряд Ермака, творя молитвы, с явной помощью Божией покорял сибирские просторы, вступая в бои против 10 000 воинов Кучума, поработившего местные сибирские племена. По преданию, однажды, когда казаки плыли мимо противника, осыпавшего их стрелами, то их знамя с образом Спаса, охраняя их, само пошло впереди всех по реке Тобол, пока отряд не миновал опасного места.
И личное безстрашие казака-воина основывалось прежде всего на глубокой вере в Бога и стремлении послужить Русскому делу как делу Божию даже ценою своей земной жизни, положивши ее за други своя, чтобы обрести жизнь вечную.
Вообще вся Русская армия всегда была больше, чем просто армия. Русское воинство отличалось от армий других стран мiра тем, что защищало не только материальные и территориальные ценности и национальные интересы своей страны, но и вселенскую удерживающую государственность Третьего Рима, препятствующую распространению мiрового зла и греха как нормы. Казачество же было в передовых рядах этого Русского воинства в охранении государственности как от внешних, так и от внутренних врагов.
Русское казачество было столь неотъемлемой частью российской православной государственности, что после ее сокрушения в 1917 году оно потеряло главный - историософский - смысл своего существования как щита и "спецназа" Третьего Рима. Оно, правда, оказало наибольшее сопротивление коммунистической власти, став плацдармом для Белых армий, но в условиях всеобщей смуты как и все Белое движение не смогло вести борьбу на основе верной русской идеологии (за исключением краткого периода генерала М.К. Дитерихса на Дальнем Востоке, где казачество также сыграло очень важную роль).
Не удивительно и то, что богоборцы-большевики в своей борьбе против "черносотенной национальной культуры русского народа" (Ленин) нанесли особо страшный удар по его активной части, устроив геноцид казачества как своего наиболее упорного противника уже в годы гражданской войны (известная ныне секретная директива Свердлова от 24.01.1919 о "поголовном истреблении" контрреволюционного казачества), а затем в годы коллективизации и безбожной пятилетки.
Вследствие непрерывных репрессий и социальной унификации в советской России казачество не смогло сохранить даже свой традиционный быт - он был насильственно разрушен и затем размыт общесоветским. И, к сожалению, когда после падения коммунистической власти в 1991 году началось движение за возрождение казачества, большинство его участников уже не имели прежнего имперского служебного самосознания. Они не понимали, что возрождение истинного казачества невозможно без возрождения православной государственности и служения ей. Существование независимого от нее казачества (как того время от времени хотели некоторые честолюбивые самостийные атаманы еще в смуте гражданской войны) означало бы - повторим - превращение казаков в маленькую, беззащитную перед мiровой закулисой мелочную народность "как все" с отказом от своей уникальной государственной роли спецназа вселенской удерживающей Империи.
К сожалению, посткоммунистическое "возрождение" казачества ельцинского периода выразилось в основном во внешних формах: бутафорских мундирах, самодельных орденах, чинах и криках "Любо!" (как Ельцину, так и Зюганову) при забвении служебной сути казачества. (Заметим, что тот же самый процесс в эти годы наблюдается и в деле "возрождения российского дворянства", потомки которого кичатся своими родословиями и титулами при забвении того, что дворяне без служения Государю - всего лишь ярмарка тщеславия.)
Не удивительно, что такое "возрождение" казачества в виде множества "войск" и организаций, служащих честолюбию их батек, не устояло перед ни перед искушением получить особый статус от нынешней проамериканской власти РФ (она непрочь поддержать и использовать лояльное казачество в своих эгоистичных целях), ни перед приманкой "особого этноса" и даже "народа", отличного от русского. Насаждением этой теории сначала занимались австрийцы и немцы, стремясь оторвать казачество от России, а в годы -Холодной войны - американцы, провозгласившие в 1959 году в своем "Законе о порабощенных нациях" некую "Казакию", оккупиррованную "русским коммунизмом". В 1980-1990-е годы для поощрения казачьего сепаратизма распространялось немало соответствующих изданий, щедро печатаемых на чьи-то деньги, и не удивительно, что в переписи населения РФ 2002 года 140 тысяч человек указали себя по национальности не русскими, а казаками! Не понимают они, что лишение казачества русского самосознания ведет и к его бездуховному обмельчанию, и к ослаблению России - а не будет России, не будет и казачества. Ибо ни один орган, отсеченный от единого тела - руки, ноги, голова, глаза, уши - не может существовать сам по себе.
Между тем, истинное возрождение русского казачества возможно, если правильно решить два вопроса:
I) при каких условиях и на каких территориях в наше время можно реально восстановить подобие прежнего казачьего быта и самоорганизации;
II) какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух особого воинского сословия - спецназа Третьего Рима?
I. Отвечая на первый вопрос, необходимо признать, что на большинстве прежних казачьих территорий, давно унифицированных административным устройством и СССР, и современной РФ, восстановление казачьих войск в виде некоей точной копии прежних - и утопичная, и ненужная самоцель. Ведь и раньше, когда Империя обгоняла в своем росте территории казачьих войск, они становились ненужными и упразднялись, а казачество передвигалось на новые рубежи как щит. Сегодня в таком же качестве казачество могло бы сыграть свою подобную роль именно там, где наш народ нуждается в обороне от врагов.
Таких уровней обороны можно выделить три.
Первый - на российских территориях, отрезанных от России по искусственным большевицким границам и вопреки воле проживающего там населения незаконно включенных в состав новообразованных самопровозглашенных государств. Отчасти это именно казачьи земли, как Южная Сибирь, прирезанная к Казахстану. Создание там казачьих организаций, станиц и территорий компактного проживания могло бы стать как минимум важной формой защиты интересов всего коренного русского населения этих земель, а как максимум - средством подготовки их будущего легального воссоединения с Россией. Такие формы казачьей организации были бы уместны и на территории нынешней самостийной Украины (Малороссии) - то есть на родине русского казачества, и в Приднестровье (казаки-добровольцы уже внесли там свой вклад в отстаивание русской независимости), и на древних русских землях в составе прибалтийских государств. Именно казачество, по примеру Переяславской Рады 1654 года, могло бы в наше время стать таким же инициатором воссоединения этих отторгнутых русских земель с Россией.
Разумеется, развитие и успех воссоздания таких казачьих структур немыслимы без соответствующей поддержки и государственной политики российской власти. От нынешней власти этого ожидать не приходится, но нравственный императив казачьего движения должен гласить: надо служить Русскому православному делу как делу Божию, независимо от сегодняшних шансов на успех и не исчисляя Божиих сроков.
Второй уровень - территории вдоль границ нынешней РФ, нуждающиеся в обороне от внешних воздействий. Это прежде всего Северный Кавказ и Дальний Восток вдоль границы с Китаем для ее обороны от нелегальной иммиграции. Насаждение на этих территориях вооруженных казачьих станиц (в частности, с административным возвращением казакам земель, прирезанных большевиками Чечне), с предоставлением им льгот и государственной поддержки также возможно, конечно, только в виде специальной государственной программы в сотрудничестве с министерством обороны. В сущности, даже нынешняя нерусская власть не должна принципиально противиться этому, и при должном энтузиазме патриотической части русского народа, при поддержке местных властей, такой план был бы вполне осуществим. И опять-таки это касается не только казаков по происхождению, но всех тех русских, которые хотят стать казаками для более жертвенного служения России.
Третий уровень казачьей обороны - в глубине самой России для защиты нашего народа от натиска этнических криминальных группировок и всевозможных видов инородческой мафии. Причем не только в Ставропольском и Краснодарском краях, Астраханской, Волгоградской и Ростовской областях, где положение очень напряженное, но и в центральной России, особенно в крупных городах и в самой столице. Один из главных признаков современного казака - оборонно-мобилизационное мышление. Такие казачьи структуры должны возникать явочным порядком и по типу добровольческих народных дружин, и в виде производственных артелей или других видов экономической деятельности с целью самофинансирования. Важным в этом случае является получение поддержки не от центральной власти, а от местных администраций и правоохранительных органов, которые в принципе должны быть заинтересованы в наведении порядка. Конечно, для этого следует вводить в местные структуры власти соответствующих неподкупных русских людей.
Чрезвычайно важно под руководством бывших и действующих военнослужащих создавать молодежные центры военно-патриотического воспитания на основе казачьих традиций. На их основе необходимо срочно создавать казачьи патрули для систематических акций против развратной уличной рекламы, деятельности сектантов и наркоторговцев, охранять граждан от разгула инородческой мафии.
По словам одного из современных казачьих атаманов-предпринимателей с деятельным складом этого типа: "Казачество - это система выживания славян в условиях враждебного окружения" (В.П. Мелихов). И эта система должна воспроизводиться нашим народом везде, где это требуется, включая создание корпоративных казачьих структур на крупных предприятиях, при правоохранительных, природоохранных и иных службах.
Образно говоря, задачу казачества в наше время можно сформулировать следующим образом: воссоздание по всей территории исторической России явочным порядком очагов и инфраструктуры подлинной русской жизни в условиях антирусской власти с гибкими формами сопротивления ей соответственно конкретным потребностям и возможностям: от сотрудничества с достойными представителями власти до смены недостойных. Такие очаги уже создаются (в виде примера можно привести казачью общину "Спас" г. Обнинска Калужской области во главе с атаманом И.К. Лизуновым).
II. Что же касается второго вопроса: какое воплощение в наше время может и должен найти казачий дух рыцарского ордена или спецназа Третьего Рима? - вкратце можно сказать, что он должен быть направлен на максималистскую цель: восстановление исторической православной государственности во главе с Помазанником Божиим - только при такой цели можно надеяться на Божию помощь. Если раньше в русской истории казачество служило ее укреплению и тем самым Божию замыслу о России, то теперь оно должно послужить ее восстановлению, ибо без этого казачество теряет смысл своего существования. То есть русский народ должен в данную историческую эпоху выделить из себя на основе традиций и духа старого казачества новое казачество, соответствующее потребностям времени и его вызовам.
31.03.2005
http://www.pravaya.ru/idea/20/2778
