Даже у привычных ко всему москвичей недавние предупреждения о террористической опасности вызвали дрожь: российские службы безопасности сообщали, что исламистские экстремисты в ближайшие дни планируют крупные теракты в Москве и Санкт-Петербурге.
Страх нельзя назвать беспричинным: угрозы чеченских сепаратистов перенести войну с их территории на другие регионы чрезвычайно серьезны, и это доказывает положение на Северном Кавказе. В середине января исламисты дали бой российским войскам в двух городах Дагестана, а на прошлой неделе - в Нальчике, столице республики Кабардино-Балкария, в до сих пор относительно спокойном северо-западном регионе Кавказа.
Семь бойцов, среди них - три женщины, одна из которых русская, принявшая ислам, забаррикадировались в жилом доме. Справились с ними только через два дня - и, как и в предшествующих случаях, с использованием тяжелого вооружения, не достигнув при этом основной цели: ликвидации организации "Ярмук", группы крайне хладнокровных бойцов, которые все больше загоняют Москву на Северном Кавказе в угол.
"Ярмук" входит в число крупнейших северокавказских "джамаатов" - в переводе это слово означает "община". Российские средства массовой информации в большинстве случаев принижают это понятие - частично по неосведомленности, частично осознанно - до "боевиков". Однако они являются лишь вершиной айсберга и вооруженной рукой следующего феномена: в настоящее время целые деревни целиком или в своем большинстве склоняются к фундаменталистским течениям ислама. Там правит шариат, исламское право. Светские институты больше не действуют, а власть принадлежит имаму, духовному лидеру общины, который, как правило, также выполняет обязанности судьи. Во времена джихада, "священной войны", он уступает некоторые свои полномочия амиру, военному командиру, которому в многонаселенных деревнях подчиняются сотни бойцов.
Джамааты поддерживают тесные контакты с чеченскими сепаратистами, в лагерях которых проходят военную подготовку бойцы из других кавказских регионов. Меж тем многие джамааты уже имеют собственные лагеря. На системе джамаатов уже базировалось клерикальное государство имама Шамиля, который в середине XIX века на короткое время отвоевал у царя некоторые области Северного Кавказа.
Стертые с лица земли Советами, они снова сформировались в середине 90-х годов после начала чеченской войны. Сначала в Дагестане, традиционном оплоте ислама на Северном Кавказе, потом на северо-западе региона, прежде всего в Кабардино-Балкарии. Не в последнюю очередь это случилось потому, что с начала президентства Путина обучение и телепередачи на национальных языках сократились до минимума.
Итак, массы ищут убежища в исламе и обычно попадают в руки к воинствующим шейхам, так как просвещенный толерантный ислам приватизировали Москва и региональные администрации.
"Двери джихада, - предупреждал незадолго до своей смерти вождь "Ярмука" Атаев, - широко открыты". Они закроются только тогда, когда "оккупированные русскими агрессорами земли будут принадлежать нашим народам".
Die press
Страх нельзя назвать беспричинным: угрозы чеченских сепаратистов перенести войну с их территории на другие регионы чрезвычайно серьезны, и это доказывает положение на Северном Кавказе. В середине января исламисты дали бой российским войскам в двух городах Дагестана, а на прошлой неделе - в Нальчике, столице республики Кабардино-Балкария, в до сих пор относительно спокойном северо-западном регионе Кавказа.
Семь бойцов, среди них - три женщины, одна из которых русская, принявшая ислам, забаррикадировались в жилом доме. Справились с ними только через два дня - и, как и в предшествующих случаях, с использованием тяжелого вооружения, не достигнув при этом основной цели: ликвидации организации "Ярмук", группы крайне хладнокровных бойцов, которые все больше загоняют Москву на Северном Кавказе в угол.
"Ярмук" входит в число крупнейших северокавказских "джамаатов" - в переводе это слово означает "община". Российские средства массовой информации в большинстве случаев принижают это понятие - частично по неосведомленности, частично осознанно - до "боевиков". Однако они являются лишь вершиной айсберга и вооруженной рукой следующего феномена: в настоящее время целые деревни целиком или в своем большинстве склоняются к фундаменталистским течениям ислама. Там правит шариат, исламское право. Светские институты больше не действуют, а власть принадлежит имаму, духовному лидеру общины, который, как правило, также выполняет обязанности судьи. Во времена джихада, "священной войны", он уступает некоторые свои полномочия амиру, военному командиру, которому в многонаселенных деревнях подчиняются сотни бойцов.
Джамааты поддерживают тесные контакты с чеченскими сепаратистами, в лагерях которых проходят военную подготовку бойцы из других кавказских регионов. Меж тем многие джамааты уже имеют собственные лагеря. На системе джамаатов уже базировалось клерикальное государство имама Шамиля, который в середине XIX века на короткое время отвоевал у царя некоторые области Северного Кавказа.
Стертые с лица земли Советами, они снова сформировались в середине 90-х годов после начала чеченской войны. Сначала в Дагестане, традиционном оплоте ислама на Северном Кавказе, потом на северо-западе региона, прежде всего в Кабардино-Балкарии. Не в последнюю очередь это случилось потому, что с начала президентства Путина обучение и телепередачи на национальных языках сократились до минимума.
Итак, массы ищут убежища в исламе и обычно попадают в руки к воинствующим шейхам, так как просвещенный толерантный ислам приватизировали Москва и региональные администрации.
"Двери джихада, - предупреждал незадолго до своей смерти вождь "Ярмука" Атаев, - широко открыты". Они закроются только тогда, когда "оккупированные русскими агрессорами земли будут принадлежать нашим народам".
Die press
_1.jpg)
