Современный духовный кризис в России характеризуется, в том числе очень важной чертой, которую в переводе на язык медицины можно назвать амнезией, потерей памяти. Человек, очнувшись в ходе недуга или после несчастного случая, оказывается не в состоянии вспомнить свое прошлое, иногда даже собственное имя, место жительства, родственников.
Он даже может произносить свое имя, но не ассоциировать его со своей личностью.
Если говорить о сознании нации, то она тоже представляет собой некую коллективную личность и имеет свое имя: французы, англичане, японцы и т.д.
Мы свое имя как будто бы знаем, называя себя русскими, но что оно означает и подразумевает - по-настоящему вспомнить не можем. Однажды, как будто ножницами, была обрезана нить, соединяющая нацию в единое целое, нить ее исторической жизни. И было утеряно живое ощущение истории. На этой проблеме я и хотел бы остановиться.
То, что я называю здесь живым ощущением истории, предполагает, что события прошлого входят в самоидентификацию моей личности, становятся частью моей биографии. Если так, то я не могу вырвать такое событие или историческую фигуру из моего самосознания, мыслить себя самого в отрыве от них. Тогда, скажем, какое-либо оскорбительное или просто непродуманное высказывание о них задевает меня лично. Ведь если я русский, то те люди, которые Россию создавали, неразрывно со мной связаны.
Такое ощущение не сводится к исторической эрудиции как таковой. Можно например, прекрасно знать биографии русских царей, императоров, но ощущать в отношении к ним полное отчуждение, как это и было в советской историографии. Царская - это другая Россия, канувшая в лету, тот же, кто на нее смотрит и ее изучает извне, выражаясь словами Горбачева, "вышел из Октября".
Отношение к этой "другой" России за последние десятилетия конечно же претерпело изменения от откровенно враждебного до снисходительно-примирительного и даже в чем-то сочувственного. Вспомним недавние исторические передачи Парфенова на НТВ. Но всЈ равно и для Парфенова и для очень и очень многих других эта, "другая" Россия, с точки зрения душевной принадлежности, так и не стала своей. Много говорят о русской боевой славе, вспоминают А.В. Суворова и М.И. Кутузова, но внутренний мир этих личностей продолжает нашему современнику оставаться чуждым и непонятным. Достаточно сказать, что выдающиеся русские военачальники преимущественно были глубоко верующими людьми, и уже поэтому они не могут не быть чужими для современной военной молодЈжи, в массе своей не имеющей никакого представления о вере и Церкви.
Сегодня, в связи с юбилейными датами русско-японской и I мировой войн, много говорят о последнем царствовании, о сильных и, главным образом, слабых сторонах личности Николая II. Такого рода анализ, конечно, необходим. Но есть и другой вопрос: ощущаем ли мы психологически Николая II, несмотря ни на что, нашим властителем? Чувствуем ли свою внутреннюю связь с этой личностью? Наш он царь, или чей-то, - каких-то "злобных" помещиков и капиталистов, о которых до сих пор в уничижительных тонах говорят многие школьные учителя истории? Вряд ли для подавляющего большинства людей, называющих себя русскими, возможен положительный ответ: да, наш. Но коли так, то в этом важнейшем психологическом пункте обрывается историческая память, наступает амнезия. Человек начинает рассматривать как "наши", свои, лишь события и политические фигуры последних 80-ти лет. Все, что до этого - набор отвлечЈнных фактов, таинственная Россия 1913 г., лежащая вне пределов живого ощущения родины.
Царь - это "их" царь, старых русских, на потомков которых сегодня смотрят с любопытством и даже приязнью, но без чувства национального родства.
Однако давайте отдадим себе отчЈт, насколько такое положение дел, без преувеличения сказать, катастрофично. Сегодня в Европе нельзя помыслить нацию с настолько короткой памятью. Для почтенных европейских народов такие русские останутся народом с задержкой в развитии, подростком с девиантным поведением.
Психологический барьер необходимо сломать, сделать "старорежимную" Россию своей, родной Россией, вновь обрести живую национальную память.
Мы сегодня достаточно, простите, "заболтали" известную фразу, что без знания прошлого нет будущего. Пора вдуматься в ее смысл, воспринять ее всерьез, а не как идеологическую присказку, сделать все, что еще возможно, в области образования и воспитания молодых людей.
У центральных властей соответствующая политика отсутствует. Тем более восхищает то, что происходит на протяжении уже многих лет, и в особенности сегодня, в Ивангороде, месте важнейших для России событий, с усвоения смысла которых действительно может начаться излечение от национальной амнезии. Почему именно о 1700 - 1704 гг. имеет смысл здесь говорить? Нам очень трудно сегодня вжиться, вчуствоваться во времена Великого князя Александра Невского или даже царя Ивана III. Это уже глубины истории, полулегендарные события. Другое дело - начало XVIII в. Это время, начиная с которого "есть пошла русская земля" на последнем витке еЈ истории, в Петербургский период. Именно после страшного поражения под Нарвой в 1700 г. проявились качества Петра Великого как выдающегося государственного деятеля, а 1704 г. убедительно показал, что "работа над ошибками" прошла успешно. Это время, начиная с которого ещЈ хоть в чЈм-то до сего дня сохранились основанные Петром Великим институты. Но и включение в это время требует значительных усилий - не только воспроизведения внешней канвы событий, но и понимания внутреннего мира их участников.
Воины под Нарвой погибли за Веру, Царя и Отечество. Чтобы вжиться в их жизнь, напитаться еЈ энергией, стать из подростков взрослыми, нам мало просто сведений из истории Русской Церкви или самодержавия в России. Мы должны, не побоюсь этого слова, полюбить, сделать своими православную веру и русских монархов. Не то, чтобы в политическом смысле стать монархистами, это смешно сейчас звучит, или подлинно воцерковиться, не каждый сегодня способен принять этот дар. Речь идЈт о максимально возможном психологическом приближении к этим реалиям, сопереживания им, когда мы сможем хотя бы без запинки сказать "наш царь" или "наша церковь", наша вера. "Наше отечество" - фраза, произносимая сегодня легче. Но без первых двух смысл еЈ на самом деле ускользает. Вне веры и царя, отечество на протяжении русской истории не мыслилось.
Не исключено, что если психологический шлюз между прежней, рискну сказать, настоящей и сегодняшней Россией открыть, то живительный поток истории многое смоет в наших низинах. Грандиозная личность Петра Аркадьевича Столыпина, воспринятая с точки зрения внутреннего мира, затмит любую политическую фигуру советского времени, и более того, обнаружит еЈ духовное ничтожество.
Без подобной работы, если мы ещЈ надеемся на лучшее будущее, не обойтись.
Олег Евгеньевич Иванов, доктор философских наук, профессор. Проректор по научной работе Института богословия и философии (Санкт-Петербург)
Он даже может произносить свое имя, но не ассоциировать его со своей личностью.
Если говорить о сознании нации, то она тоже представляет собой некую коллективную личность и имеет свое имя: французы, англичане, японцы и т.д.
Мы свое имя как будто бы знаем, называя себя русскими, но что оно означает и подразумевает - по-настоящему вспомнить не можем. Однажды, как будто ножницами, была обрезана нить, соединяющая нацию в единое целое, нить ее исторической жизни. И было утеряно живое ощущение истории. На этой проблеме я и хотел бы остановиться.
То, что я называю здесь живым ощущением истории, предполагает, что события прошлого входят в самоидентификацию моей личности, становятся частью моей биографии. Если так, то я не могу вырвать такое событие или историческую фигуру из моего самосознания, мыслить себя самого в отрыве от них. Тогда, скажем, какое-либо оскорбительное или просто непродуманное высказывание о них задевает меня лично. Ведь если я русский, то те люди, которые Россию создавали, неразрывно со мной связаны.
Такое ощущение не сводится к исторической эрудиции как таковой. Можно например, прекрасно знать биографии русских царей, императоров, но ощущать в отношении к ним полное отчуждение, как это и было в советской историографии. Царская - это другая Россия, канувшая в лету, тот же, кто на нее смотрит и ее изучает извне, выражаясь словами Горбачева, "вышел из Октября".
Отношение к этой "другой" России за последние десятилетия конечно же претерпело изменения от откровенно враждебного до снисходительно-примирительного и даже в чем-то сочувственного. Вспомним недавние исторические передачи Парфенова на НТВ. Но всЈ равно и для Парфенова и для очень и очень многих других эта, "другая" Россия, с точки зрения душевной принадлежности, так и не стала своей. Много говорят о русской боевой славе, вспоминают А.В. Суворова и М.И. Кутузова, но внутренний мир этих личностей продолжает нашему современнику оставаться чуждым и непонятным. Достаточно сказать, что выдающиеся русские военачальники преимущественно были глубоко верующими людьми, и уже поэтому они не могут не быть чужими для современной военной молодЈжи, в массе своей не имеющей никакого представления о вере и Церкви.
Сегодня, в связи с юбилейными датами русско-японской и I мировой войн, много говорят о последнем царствовании, о сильных и, главным образом, слабых сторонах личности Николая II. Такого рода анализ, конечно, необходим. Но есть и другой вопрос: ощущаем ли мы психологически Николая II, несмотря ни на что, нашим властителем? Чувствуем ли свою внутреннюю связь с этой личностью? Наш он царь, или чей-то, - каких-то "злобных" помещиков и капиталистов, о которых до сих пор в уничижительных тонах говорят многие школьные учителя истории? Вряд ли для подавляющего большинства людей, называющих себя русскими, возможен положительный ответ: да, наш. Но коли так, то в этом важнейшем психологическом пункте обрывается историческая память, наступает амнезия. Человек начинает рассматривать как "наши", свои, лишь события и политические фигуры последних 80-ти лет. Все, что до этого - набор отвлечЈнных фактов, таинственная Россия 1913 г., лежащая вне пределов живого ощущения родины.
Царь - это "их" царь, старых русских, на потомков которых сегодня смотрят с любопытством и даже приязнью, но без чувства национального родства.
Однако давайте отдадим себе отчЈт, насколько такое положение дел, без преувеличения сказать, катастрофично. Сегодня в Европе нельзя помыслить нацию с настолько короткой памятью. Для почтенных европейских народов такие русские останутся народом с задержкой в развитии, подростком с девиантным поведением.
Психологический барьер необходимо сломать, сделать "старорежимную" Россию своей, родной Россией, вновь обрести живую национальную память.
Мы сегодня достаточно, простите, "заболтали" известную фразу, что без знания прошлого нет будущего. Пора вдуматься в ее смысл, воспринять ее всерьез, а не как идеологическую присказку, сделать все, что еще возможно, в области образования и воспитания молодых людей.
У центральных властей соответствующая политика отсутствует. Тем более восхищает то, что происходит на протяжении уже многих лет, и в особенности сегодня, в Ивангороде, месте важнейших для России событий, с усвоения смысла которых действительно может начаться излечение от национальной амнезии. Почему именно о 1700 - 1704 гг. имеет смысл здесь говорить? Нам очень трудно сегодня вжиться, вчуствоваться во времена Великого князя Александра Невского или даже царя Ивана III. Это уже глубины истории, полулегендарные события. Другое дело - начало XVIII в. Это время, начиная с которого "есть пошла русская земля" на последнем витке еЈ истории, в Петербургский период. Именно после страшного поражения под Нарвой в 1700 г. проявились качества Петра Великого как выдающегося государственного деятеля, а 1704 г. убедительно показал, что "работа над ошибками" прошла успешно. Это время, начиная с которого ещЈ хоть в чЈм-то до сего дня сохранились основанные Петром Великим институты. Но и включение в это время требует значительных усилий - не только воспроизведения внешней канвы событий, но и понимания внутреннего мира их участников.
Воины под Нарвой погибли за Веру, Царя и Отечество. Чтобы вжиться в их жизнь, напитаться еЈ энергией, стать из подростков взрослыми, нам мало просто сведений из истории Русской Церкви или самодержавия в России. Мы должны, не побоюсь этого слова, полюбить, сделать своими православную веру и русских монархов. Не то, чтобы в политическом смысле стать монархистами, это смешно сейчас звучит, или подлинно воцерковиться, не каждый сегодня способен принять этот дар. Речь идЈт о максимально возможном психологическом приближении к этим реалиям, сопереживания им, когда мы сможем хотя бы без запинки сказать "наш царь" или "наша церковь", наша вера. "Наше отечество" - фраза, произносимая сегодня легче. Но без первых двух смысл еЈ на самом деле ускользает. Вне веры и царя, отечество на протяжении русской истории не мыслилось.
Не исключено, что если психологический шлюз между прежней, рискну сказать, настоящей и сегодняшней Россией открыть, то живительный поток истории многое смоет в наших низинах. Грандиозная личность Петра Аркадьевича Столыпина, воспринятая с точки зрения внутреннего мира, затмит любую политическую фигуру советского времени, и более того, обнаружит еЈ духовное ничтожество.
Без подобной работы, если мы ещЈ надеемся на лучшее будущее, не обойтись.
Олег Евгеньевич Иванов, доктор философских наук, профессор. Проректор по научной работе Института богословия и философии (Санкт-Петербург)
