Сегодня празднуется юбилей МГУ им. М.В.Ломоносова. В связи с этим воскресим одну из славных страниц истории первого российского университета.
Спустя 80 лет после основания Московского университета из его стен вышел восемнадцатилетний выпускник Константин Аксаков, старший сын известного писателя, хозяина усадьбы "Абрамцево". К столетней годовщине университета он написал очерк "Воспоминания студентства", в котором отражены события полуторавековой давности. Константин был самым молодым среди товарищей. "Я поступил в студенты 15 лет прямо из родительского дома", - пишет он. (Тогда обучались в университете всего три года.) В одно время с Аксаковым студентами были Белинский и Николай Станкевич, который собрал вокруг себя одаренных молодых людей. Так возник известный кружок Станкевича.
Константин Аксаков посвящает кружку немало добрых и искренних слов. "Кружок этот был трезвый и по образу жизни, не любил ни вина, ни пирушек... будучи свободомыслен, не любил ни фрондерства, ни либеральничанья... желал правды, серьезного дела, искренности и истины... этот кружок есть явление, вполне принадлежащее Москве и ее университету". Станкевич же характеризуется в очерке как "человек необыкновенного и глубокого ума... самые щегольские диалектики, как Н.И.Надеждин и М.А.Бакунин, должны были ему уступать".
Среди преподавателей и профессоров Аксаков отмечает Победоносцева, преподававшего риторику, Оболенского - эллинистику, Погодина, читавшего курс всеобщей истории. На втором курсе на вступительной лекции Шевырева Константин Аксаков впервые увидел Хомякова, основоположника славянофильского направления в общественном свободомыслии тогдашней России.
С гордостью пишет Аксаков об аудитории на Моховой улице в Москве, где раздавалась "трехтысячелетняя речь божественного Гомера". И в то же время укоряет профессоров: "Странное дело! Профессора преподавали плохо, студенты не учились и скорее забывали, что знали прежде; но души их, не подавленные форменностью, были раскрыты - и бессмертные слова Гомера... падали более или менее сознательно, более или менее сильно в раскрытые души юношей".
Искренность и правдивость в суждениях, воспитанных в благородной православной семье Аксаковых, пронес Константин через всю свою недолгую жизнь.
Как и многих сверстников, порой его охватывало "общее веселье молодой жизни, чувство общей связи товарищества". Так, один из студентов принес на лекцию Победоносцева воробья, выпустил в зал, и все принялись его ловить, поднялись смех и шум, и занятие было сорвано. Сам же Аксаков однажды, декламируя в своем переводе Гомера, вынудил профессора Оболенского читать стихи из "Илиады" нараспев, чем рассмешил аудиторию. "Был у нас хохотун студент Ч., который брал с собой два платка: один, чтобы утирать нос, а другой, чтобы затыкать рот, когда начнет смеяться".
Сильное впечатление производил на студентов 30-х годов девятнадцатого века профессор Надеждин. Он всегда на занятиях импровизировал, и Станкевич говорил, что Надеждин много пробудил в нем своими лекциями и что "если он (Станкевич) будет в раю, то Надеждину за это обязан".
"Надеждина любили, - вспоминает Аксаков, - за то, что он был очень деликатен со студентами, и потому не было такой тишины на лекциях, как у него. Обладая текучей речью, закрывая глаза и покачиваясь на кафедре, он говорил без умолку, и случалось, что проходил назначенный час, а он продолжал читать".
На втором курсе Константин Аксаков сблизился с Николаем Сазоновым, который считался "первым студентом" университета. Судьба свела Сазонова с Вольной русской типографией Герцена, он был корреспондентом Маркса.
12 января 1835 года Круглый зал в боковом правом строении старого университета был уставлен креслами и стульями. Профессора, студенты, приглашенные гости заполнили все помещение. Константину Аксакову предоставили слово. Он читал свои стихи об университете:
И вместе мы сошлись сюда,
С краев России необъятной,
Для просвещенного труда,
Для цели светлой, благодатной!
Константин Сергеевич Аксаков вышел из университета в звании кандидата. Через несколько лет там же, в Московском университете, он защитил диссертацию на степень магистра по теме "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка". Среди своих современников он был одним из непримиримых борцов за русскую национальную культуру, встав рядом с Хомяковым как истинный боец славянофильства.
В отличие от Герцена, призывавшего к революции, Константин Аксаков говорил об общинности русского народа, о его чистой и непоколебимой православной вере, которая поставит Россию в число передовых европейских стран. "Глас народа - глас Божий" - это выражение впервые появляется в драме К.Аксакова "Освобождение Москвы в 1812 году". Сегодня мы частенько произносим эти слова, не вдумываясь положительно в их глубокий смысл. "Неистовый Константин", как его прозвали современники, был человеком дела и за это неоднократно и сильно страдал от властей предержащих. С ним соглашались и не соглашались, но уважали его все: и славянофилы, и западники. И не случайно его идеологический противник Герцен в некрологе о Константине Аксакове сказал: "Мы, как Янус или двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно".
Мы, пожалуй, еще не до конца изучили значение этой личности в русской истории. И сегодня, спустя 145 лет после смерти Константина Аксакова, продолжается работа по изучению богатейшего наследия, которое оставил потомкам этот славный русский человек, воспитанник Московского университета.
25 января 2005 г.
Спустя 80 лет после основания Московского университета из его стен вышел восемнадцатилетний выпускник Константин Аксаков, старший сын известного писателя, хозяина усадьбы "Абрамцево". К столетней годовщине университета он написал очерк "Воспоминания студентства", в котором отражены события полуторавековой давности. Константин был самым молодым среди товарищей. "Я поступил в студенты 15 лет прямо из родительского дома", - пишет он. (Тогда обучались в университете всего три года.) В одно время с Аксаковым студентами были Белинский и Николай Станкевич, который собрал вокруг себя одаренных молодых людей. Так возник известный кружок Станкевича.
Константин Аксаков посвящает кружку немало добрых и искренних слов. "Кружок этот был трезвый и по образу жизни, не любил ни вина, ни пирушек... будучи свободомыслен, не любил ни фрондерства, ни либеральничанья... желал правды, серьезного дела, искренности и истины... этот кружок есть явление, вполне принадлежащее Москве и ее университету". Станкевич же характеризуется в очерке как "человек необыкновенного и глубокого ума... самые щегольские диалектики, как Н.И.Надеждин и М.А.Бакунин, должны были ему уступать".
Среди преподавателей и профессоров Аксаков отмечает Победоносцева, преподававшего риторику, Оболенского - эллинистику, Погодина, читавшего курс всеобщей истории. На втором курсе на вступительной лекции Шевырева Константин Аксаков впервые увидел Хомякова, основоположника славянофильского направления в общественном свободомыслии тогдашней России.
С гордостью пишет Аксаков об аудитории на Моховой улице в Москве, где раздавалась "трехтысячелетняя речь божественного Гомера". И в то же время укоряет профессоров: "Странное дело! Профессора преподавали плохо, студенты не учились и скорее забывали, что знали прежде; но души их, не подавленные форменностью, были раскрыты - и бессмертные слова Гомера... падали более или менее сознательно, более или менее сильно в раскрытые души юношей".
Искренность и правдивость в суждениях, воспитанных в благородной православной семье Аксаковых, пронес Константин через всю свою недолгую жизнь.
Как и многих сверстников, порой его охватывало "общее веселье молодой жизни, чувство общей связи товарищества". Так, один из студентов принес на лекцию Победоносцева воробья, выпустил в зал, и все принялись его ловить, поднялись смех и шум, и занятие было сорвано. Сам же Аксаков однажды, декламируя в своем переводе Гомера, вынудил профессора Оболенского читать стихи из "Илиады" нараспев, чем рассмешил аудиторию. "Был у нас хохотун студент Ч., который брал с собой два платка: один, чтобы утирать нос, а другой, чтобы затыкать рот, когда начнет смеяться".
Сильное впечатление производил на студентов 30-х годов девятнадцатого века профессор Надеждин. Он всегда на занятиях импровизировал, и Станкевич говорил, что Надеждин много пробудил в нем своими лекциями и что "если он (Станкевич) будет в раю, то Надеждину за это обязан".
"Надеждина любили, - вспоминает Аксаков, - за то, что он был очень деликатен со студентами, и потому не было такой тишины на лекциях, как у него. Обладая текучей речью, закрывая глаза и покачиваясь на кафедре, он говорил без умолку, и случалось, что проходил назначенный час, а он продолжал читать".
На втором курсе Константин Аксаков сблизился с Николаем Сазоновым, который считался "первым студентом" университета. Судьба свела Сазонова с Вольной русской типографией Герцена, он был корреспондентом Маркса.
12 января 1835 года Круглый зал в боковом правом строении старого университета был уставлен креслами и стульями. Профессора, студенты, приглашенные гости заполнили все помещение. Константину Аксакову предоставили слово. Он читал свои стихи об университете:
И вместе мы сошлись сюда,
С краев России необъятной,
Для просвещенного труда,
Для цели светлой, благодатной!
Константин Сергеевич Аксаков вышел из университета в звании кандидата. Через несколько лет там же, в Московском университете, он защитил диссертацию на степень магистра по теме "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка". Среди своих современников он был одним из непримиримых борцов за русскую национальную культуру, встав рядом с Хомяковым как истинный боец славянофильства.
В отличие от Герцена, призывавшего к революции, Константин Аксаков говорил об общинности русского народа, о его чистой и непоколебимой православной вере, которая поставит Россию в число передовых европейских стран. "Глас народа - глас Божий" - это выражение впервые появляется в драме К.Аксакова "Освобождение Москвы в 1812 году". Сегодня мы частенько произносим эти слова, не вдумываясь положительно в их глубокий смысл. "Неистовый Константин", как его прозвали современники, был человеком дела и за это неоднократно и сильно страдал от властей предержащих. С ним соглашались и не соглашались, но уважали его все: и славянофилы, и западники. И не случайно его идеологический противник Герцен в некрологе о Константине Аксакове сказал: "Мы, как Янус или двуглавый орел, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно".
Мы, пожалуй, еще не до конца изучили значение этой личности в русской истории. И сегодня, спустя 145 лет после смерти Константина Аксакова, продолжается работа по изучению богатейшего наследия, которое оставил потомкам этот славный русский человек, воспитанник Московского университета.
25 января 2005 г.
