Митрополит против митрополита
Приход митрополита Владимира в 1996 году в Санкт-Петербургскую епархию ознаменовался целой чередой внутренних конфликтов. Правда, для большинства петербуржцев эти внутрицерковные распри остались незамеченными. До сих пор Православная церковь представляется нам неким параллельным миром, не имеющим точек пересечения с будничной российской действительностью. Между тем то, что произошло на петербургской кафедре Московской патриархии восемь лет назад, было равносильно настоящей революции. Революции, которая не затронула православных канонов и очень бережно обошла все подводные камни клерикальных интриг, но освободила епархию от "красно-коричневой" паутины.
Для того чтобы понять, насколько разительно переменилась питерская епархия, достаточно вспомнить, кто предшествовал Владимиру Котлярову в должности митрополита. А предшествовал ему митрополит Иоанн (Снычев) - фигура весьма известная и почитаемая в "православно-патриотических" кругах. После кончины Снычева его имя оказалось востребованным как знамя все того же "патриотического" движения. Память митрополита Иоанна чтили все те, кто в 2000 году ратовал за сохранение графы "национальность" в новых российских паспортах. И надо признаться, покойный митрополит вряд ли бы воспротивился такой трактовке своей светлой памяти.
В 1992 году с легкой руки Иоанна Снычева получил благословение некий Союз православных хоругвеносцев, возглавляемый "православным сербом" Леонидом Симоновичем. На черном знамени союза помимо пламенеющих серафимов и мерцающего золотом изображения Голгофы были начертаны слова:
"Церковь, Царь, Царство". Сами "православные хоругвеносцы" трактовали свой слоган как стремление к "восстановлению православной веры, самодержавной монархии, национального самосознания и имперского российского патриотизма на всей территории Российской империи". Кроме того, в том же 1992 году в стенах Духовной академии Александро-Невской лавры прошел съезд Союза православных братств, руководимый опять-таки Симоновичем.
В Московской патриархии на связь митрополита Иоанна с "истинно русскими" смотрели сквозь пальцы. Лишь в 1995 году по жалобе Владимира Котлярова Священный Синод вынес Снычеву порицание за то, что тот благословил деятельность некой ростовской православно-патриотической организации. Характерно, что порицалось не то, что митрополит Иоанн призывает Божью благодать на тех, кого позднее в демократической прессе назовут "русскими фашистами". Священный Синод возмутила недопустимость благословения организаций, действующих на территории другой епархии.
Сегодня мы недоумеваем, почему Петербург еще в 1990-е годы получил недобрую славу "столицы русских фашистов". Странно было бы, если бы эта слава обошла его стороной - ведь нигде больше "православные патриоты" не чувствовали себя так вольготно, как в самом многонациональном городе России. Вспомните хотя бы охранное предприятие "Святой благоверный князь Александр Невский", бывшие сотрудники которого стали подозреваемыми по делу "врага России" Галины Старовойтовой. Вспомните благочестивых казаков в штанах с лампасами, монархистов в фуражках с дореволюционными околышами... Все они считали себя верными прихожанами петербургской епархии, потому что здесь у них был тот, кого они считали своим духовным пастырем, -митрополит Иоанн.
И вдруг Иоанн Снычев умирает, и на его место патриарх Алексий назначает Владимира Котлярова, известного в церковной среде своими экуменическими взглядами. Разумеется, в петербургской епархии начались конфликты. Дело дошло до массовой драки сторонников и противников митрополита Владимира у входа в Александро-Невскую лавру. А в одном из женских монастырей владыку даже не хотели поначалу пускать на порог.
Немалое раздражение у "патриотических" прихожан вызвало и активное участие митрополита Владимира в политической жизни. Причем на стороне ненавистных им демократов. В 1996 году он призывал свою паству проголосовать на выборах губернатора за Анатолия Собчака, на президентских - поддержать Бориса Ельцина.
"Никодимовские"
Митрополит Владимир считается одним из лидеров так называемой "никодимовской" группировки, названной по имени ее неформального основателя митрополита Никодима (Ротова), с 1961 года руководившего Отделом внешних церковных сношений (ОВЦС) Московского патриархата. Еще одним лидером "никодимовских", по общему признанию, является нынешний руководитель ОВЦС митрополит Кирилл (Гундяев). Именно его теперь не без оснований прочат на место нового главы Санкт-Петербургской епархии. Фактически все нынешнее руководство РПЦ МП вышло из недр этого отдела, превратившегося в настоящую кузницу кадров руководителей церкви.
Что же сегодня представляет собой ОВЦС? В представлении консервативной части духовенства и мирян это самое настоящее гнездо либерализма и рассадник экуменических идей. В действительности политика ОВЦС чем-то напоминает извилистый внешнеполитический курс российского МИДа. С одной стороны, Московский патриархат ведет постоянный диалог с Римско-католической церковью, а с другой - заявляет об угрозе католической экспансии. Складывается такое впечатление, что нашим батюшкам просто нравится регулярно кататься в солнечную Италию и рассуждать там о христианском единении. Но и только. При этом расширение деятельности католических приходов в России вызывает в ОВЦС примерно такую же реакцию, как ввоз иномарок у отечественных автомобилестроителей. Похоже, что в представлении московских иерархов весь земной шар должен быть поделен на "канонические территории",подобно тому как "дети лейтенанта Шмидта" поделили СССР. Интересно, что в Италии в приходы Московского патриархата достаточно часто обращаются католики, желающие перейти в православие. Однако, как правило, получают отказ. Следуя все той же странной логике, Московский патриархат почему-то считает неэтичным по отношению к Ватикану принимать католиков в лоно православия на территории Италии. И вероятно, к осознанию наступившей эпохи глобализации и невозможности создания в современной России религиозного "железного занавеса" руководство МП, включая и "либеральный" Отдел внешних церковных сношений, придет еще очень не скоро.
Еще одним претендентом на "престол" петербургского митрополита называют митрополита Минского и Слуцкого Филарета (Вахромеева). Неудивительно -ведь Филарет тоже является выходцем из ОВЦС, который он возглавлял на протяжении многих лет, прежде чем стать Патриаршим экзархом всея Белоруссии. У белорусского пастыря есть несколько важных преимуществ перед Кириллом Гундяевым: он опытнее, имеет больше влиятельных друзей в верхах Московской патриархии и при этом не допускает таких радикальных экуменических высказываний, как его "однокашники" по ОВЦС. Не исключено, что Алексий II, предпочитающий компромиссные фигуры, именно Филарета захочет видеть в качестве главы Санкт-Петербургской епархии.
Опасность для "никодимовских" заключается лишь в том, что Патриарх всея Руси и сам не вечен. В случае его ухода с патриаршего престола (а такая возможность недавно обсуждалась в связи с болезнями Алексия II) ни Кирилл Гундяев, ни Филарет Вахромеев уже не смогут остаться единственными претендентами на петербургскую кафедру. И тогда у осиротевших сторонников Снычева появится шанс посадить на место митрополита более лояльного к ним иерарха.
Религиозный агитпроп
Некоторые наблюдатели пытаются свести нынешнюю ситуацию в Русской православной церкви к борьбе консерваторов и либералов. Мол, одни держатся за церковнославянский язык богослужения, не хотят принимать здесь Папу Римского, тянут во времена средневековья, в то время как другие всей душой стремятся сделать церковь максимально доступной и понятной для всех слоев общества. На самом деле, основной костяк сегодняшнего церковного руководства представляет собой кадры, сформированные и отобранные еще в годы советской власти. И для них абсолютно чужды любые изменения как "справа", так и "слева".
Единственное реформаторское движение возникло в Русской православной церкви в годы перестройки. Консерваторы уничижительно окрестили его "необновленческим", намекая на преемственность движения "красного" митрополита Введенского, прославившегося в 1920-х годах как агент ОГПУ. Однако новые "обновленцы", первым из которых считают отца Александра Меня, ратовали совсем за другое - за то, чтобы церковь порвала свои связи со спецслужбами и по-настоящему стала совестью страны. Насколько сбылись чаяния Меня и его последователей, можно судить по печальным судьбам самих "необновленцев": отца Александра зарубили топором, священника Глеба Якунина отлучили от церкви, отцу Георгию Кочеткову запретили служить.
Сегодня спор между "левой" и "правой" церковной оппозицией напоминает аналогичные дискуссии в годы перестройки между либералами и почвенниками. И те, и другие, искренне желая блага своей стране, одинаково ненавидя советскую бюрократию, яростно спорили по любому поводу (от публикации "Прогулок с Пушкиным" Абрама Терца до последнего фильма Николая Бурляева). В итоге все та же советская номенклатура, успешно пережив распад страны, реформы и прочие катаклизмы, успешно сохранила свою власть. А перестроечные властители дум оказались на обочине политической жизни. Аналогичная ситуация складывается сейчас в церкви. Пока "обновленцы" и "консерваторы" ведут ожесточенную полемику, церковная бюрократия успешно сращивается со своими бывшими кураторами, превращаясь в огромную коммерческую и идеологическую корпорацию, претендующую на монопольное положение в стране.
13 сентября 2004 г.