Известный самарский священник, настоятель Казанского храма села Новый Буян Красноярского района Самарской области протоиерей Иоанн Гончаров по просьбе нашей редакции принимал участие в одной из апрельских радиопередач "Православный благовест" на радио "Голос Самары". Судьба этого священника необычна. Много лет он был настоятелем Покровского кафедрального собора областного центра. Возглавлял отдел катехизации епархии. Стоял у основания Самарского Духовного училища (позднее - семинарии). Участвовал в выпуске первых номеров газеты "Благовест". Сейчас отец Иоанн служит на "рядовом" сельском приходе и окормляет своих духовных чад.
В начале своего диалога с ведущей радиопередачи Ольгой Ларькиной в прямом эфире отец Иоанн поделился своими размышлениями о сущности многотрудного - и благодатного - пастырского служения:
- Священнический крест - он нелегок. Но он и радостен. Потому что связь с Богом - это определяющее в жизни человека. С Богом везде хорошо. Без Него - везде плохо.
- Батюшка, вы много лет служили в Самаре, а последние годы - в небольшом сельском храме. Скажите, отличаются ли как-то по своей духовности прихожане в селе и в городе?
- В городе люди, в деревне люди... - всЈ души человеческие! Наверное, разные люди по-разному воспринимают благодать Божию. Есть в деревне глубокие люди, молитвенные, и в городе таковые есть. Очень часто бывает, что один и тот же человек в зависимости от настроения в разное время являет себя по-разному. Все в душе человека, внутри его. И насколько он умеет явить себя пред Богом в благоговении и любви, настолько он красив - что в городе, что в деревне. Поэтому как-то принципиально делить прихожан городского храма и деревенского храма - я бы не стал.
- Многие ваши давние прихожане, как я знаю, приезжают к вам за духовным окормлением и в Новый Буян.
- Да, и мой новый приход в основном состоит из городских прихожан и содержится благодаря им. Все-таки тридцать лет служения в городе - старые друзья остались. Может быть, еще и поэтому я так не ощущаю, что служу на новом месте. У меня деревенских прихожан всего-то сорок-пятьдесят человек, и те в разное время ходят. А в основном храм наполняется за счет прежних прихожан, которые помнят меня по Самаре, с которыми дружба, слава Богу, продолжается.
- Батюшка, что вас более всего волнует в духовном состоянии вашей паствы - и, может быть, даже шире - всего церковного народа?
- Да ведь моя паства является частью всего церковного народа, и настроения всего церковного народа отображаются в моих прихожанах. И здесь чего-либо особенного или отличительного нет. А волнует общий упадок нравственности, духовности, отстраненность людей. Иссякла какая-то жизненная струя, как мне кажется. Быть может, это я так все за мои грехи ощущаю, - благодать отступила. А может быть, потому что мы грешнее стали, ведь время-то какое неинтересное - везде и всюду такие вещи жуткие происходят, столько порока. Естественно, что вся та нравственная непогода, которая разыгралась на улице, так или иначе влияет на погоду в храме. Люди - хотят они того или не хотят - подвергаются влиянию грешного мира. Поэтому чувствуется некое духовное опустошение, образовавшееся и в церкви. Конечно же, это очень волнует и печалит, потому что хочется настоящего, хочется по-настоящему помолиться, получить благодать - обрадоваться Богу! Ведь вот это состояние - обрадоваться - я его опытно знаю, когда служил еще при социализме, при гонениях, когда в храме была определенная строгость и своего рода опасность. Тогда Господь давал нам полноту радости, а жизнь общества по существу была значимее, нравственнее, и та уличная атмосфера была строже, но интереснее. А опустошающие ветра безнравственности, что сейчас веют с такой силой, тогда к нам редко залетали. Была одна опасность - от безбожников, а сейчас - сейчас другие опасности, и не знаешь, откуда их ждать. Или это ностальгия по ушедшей молодости? Но мне кажется, что людей стали гораздо меньше волновать духовные и нравственные вопросы, то есть принципиальные вопросы, созидательные для души. Как-то все так растворилось, рассеялось - и перестало радовать. Вот такое состояние душ человеческих заставляет мыслить тяжело о нынешнем времени.
- Но это же и от любого из нас тоже зависит. Если бы каждый вместо того, чтобы проклинать обступающую тьму, зажег маленькую свечечку - молитвенную свечечку в своей душе, - наверное, и другим стало бы светлее...
- Все настоящие жизнеобразующие истины выражаются в антиномиях, в противоречиях. С одной стороны - да, от нас многое зависит: от того, что мы утратили, не сохранили духовные, совестные основы, мы потеряли благоговение и не ощущаем благодать в той полноте, как следовало бы. А с другой стороны, мне кажется, что и общее веяние времени тоже влияет. И здесь уже мы не совсем повинны. Время само принесло нам новые искушения, и мы должны их терпеливо проходить. Каждое время отмечено своими искушениями. И та очень сложная внешняя обстановка, в которой мы сейчас живем, развеивает нравственные приоритеты, поэтому мы как бы зависли в духовном отношении. Мне думается, что Господь учитывает то, что мы находимся в такой нравственной непогоде, и потому можно надеяться на некоторое снисхождение в нашем духовном недомогании.
- Отец Иоанн, мы в редакции всегда с благодарностью помним, как много сделали вы в самом начале издания "Благовеста" для становления и духовного возрастания газеты. Миновали годы: изменилось ли ваше отношение к "Благовесту"?
- В те незабываемые дни все было великолепно, и все думали, что вот теперь начнется возрождение общества. А потом прошло время, и увидели, как многое вокруг стало меняться в худшую сторону. Эйфория погасла, отношения как-то изменились - надежда устала висеть в воздухе. И между близкими прежде людьми возникло какое-то отчуждение - или мы по-разному стали смотреть на некоторые вещи... Новое время диктует свои, иные подходы - и я считаю, что в принципе все нормально. Я и сейчас с интересом читаю вашу газету, мысленно комментирую прочитанное. Я рад, что, слава Богу, в газете все обходится без меня. Какая от меня сейчас может быть помощь - вы сами профессионалы. Вы внимательно держите руку на пульсе народной жизни и стараетесь так писать, чтобы люди все поняли, чтобы это обрадовало их и утешило, - то есть делаете все, что делать нужно и можно. И я очень рад тому, что влияние газеты очень сильно. Беседую с людьми и вижу, что многие из них очень внимательно относятся к вашей газете - очень любят ее, подписываются на нее не один год, - я вижу, что они очень хорошего мнения о "Благовесте". Я разделяю их мнение. Храни вас Бог и Божией помощи вам в ваших трудах!
- Есть одна тема, к которой нам приходится обращаться в публикациях, и которая для иных стала своего рода камнем преткновения. Далеко не все сразу поняли значимость происходящей в наши дни глобализации, всю боль этой непростой темы. Отец Иоанн, как вы относитесь к проблеме присвоения людям ИНН?
- Конечно, сегодняшнее время - это время серьезных испытаний, и они накатываются - волна за волной - на нас. Естественно, что мое отношение к этой проблеме сугубо отрицательное, потому что присвоение номеров людям противоречит всем законам - и Божеским, и человеческим - даже нашей Конституции. И совершенно непонятно, почему все так круто внедряется и зачем это все надо. Непонятно, конечно, с точки зрения обыкновенного человека - того, который не читает Апокалипсис, не знает грядущих событий, пророчества о которых даны в Откровении Иоанна Богослова. Очевидные параллели того, что происходит в наши дни, с этими пророчествами серьезно безпокоят верующих людей. Специалисты утверждают, что нет никакой технической необходимости вводить в код EAN/UPC-13 число 666, но его упорно не хотят убирать. Значит, что-то в нем есть, в этом символе. И нам не реагировать на это никак нельзя!
Я считаю, что проблема ИНН - одна из серьезнейших проблем современности, потому что она открывает дверь глобализации. Вообще глобализация в духовном плане - это опасный процесс постепенного разрушения человеческого в человеке. Если просматривать всю доктрину нового мирового порядка, то можно видеть, что в ней все духовное, все нравственные вещи, значимые для нас как Христиан, в лучшем случае игнорируются, а в худшем - зачеркиваются. А ведь мы живем нравственным, духовным элементом. Мы люди, потому что любим, потому что веруем, потому что надеемся на вечное свое спасение. И мы перестаем быть людьми, когда это зачеркивается. В новом мировом порядке основной упор делается на животной стороне, на сытости и безопасности. Но ведь живут и собаки, и свиньи, и тараканы живут - все это тоже жизнь. Но нам-то интересно жить человеческой жизнью! Нам нужны свобода, любовь, нравственность и возвышенные переживания, ведь сказано, что не хлебом единым жив будет человек, но всяким словом Божиим. А глобализм в его современном проявлении акцентирует внимание именно на хлебе и на безопасности существования. Как будто - в этом вся жизнь человека... Если смотреть на все происходящее глубже, с точки зрения апокалиптических изменений, то можно просто увидеть в этом приближение антихристова времени, которое разрушает человеческую природу, оскверняет личность и фиксирует это осквернение своей печатью. В результате в этом новом мировом порядке совершается утрата дарованной Богом свободы, и человек перестает ощущать себя человеком.
И эта безпринципность, этот напор не могут не тревожить. Чувствуется, что здесь суть совсем не в уплате налогов, потому что за всем этим сокрыта страшная подоплека. Естественно, что нам всего этого надо по возможности избегать.
Православие тем и интересно и значимо, что в нем всякий человек есть личность. И неоценимая личность! В Священном Писании сказано, что Ангелы даже самых незначительных с виду людей перед Богом предстоят всегда, и молятся за них. В каждом по-своему отображается любовь Божия, в красоте его сердца.
- Батюшка Иоанн, наша с вами беседа проходит в преддверии Недели жен-мироносиц - это Православный аналог женского дня. Скажите, какой вам видится роль женщин в Церкви в наши дни?
- В моем интеллекте слово "женщина" ассоциируется с понятием "жизнь". Жизнь - Богом данная. В этом вся красота и значимость. Как можно жить - без Жизни?.. Без любви, без верности?.. А в Церкви это основа всего. Как мы знаем, жены-мироносицы вернее большинства Апостолов служили Христу - любовью, своим имением и душами своими. Простые женщины, и даже грешные женщины, явили такую дивную верность Христу во всех Его нечеловеческих испытаниях, явили столь преданную любовь к Богу и к Церкви. На них и сегодня держится Церковь. В лихолетье социализма, когда все разрушалось дотла, они, женщины, своей верностью, постоянством своим, молитвенностью, покаянием своим сохранили Церковь и веру для сегодняшнего поколения. Потому недостанет слов, чтобы выразить благодарность всем верным женщинам, которые живут Церковью, живут Богом.
- Вы служили со многими замечательнейшими архипастырями. Вы лично знали Митрополита Мануила (Лемешевского) и от него получили путевку на пастырское служение. Близко знали Митрополита Иоанна (Снычева)... Расскажите хотя бы немного о них.
- Я еще юношей, в пятнадцать лет познакомился с Митрополитом Мануилом и жил под его молитвенным осенением, и он дал мне рекомендацию в Духовную семинарию. Собственно, с его благословения, по его молитвенной помощи меня и приняли в семинарию - тогда это было довольно сложно. Поэтому я наверное всем, что у меня есть хорошего, обязан этому значимому Российскому иерарху.
Да и знакомство с Владыкой произошло в непростой для меня момент. Я учился в девятом классе - и собирался бросить школу. Мальчишкой был, надоело учиться. Мама меня привела к Владыке Мануилу - он меня вразумил и наставил, внушил необходимость учиться - и после этого до сих пор я непрестанно учусь!..
То время, когда Владыка Мануил служил в Куйбышевской епархии, вспоминается как особенный духовный подъем. Ведь мы все жили Богослужением, и когда Богослужение совершал Митрополит Мануил, то мы расходились наполненные благодатью на всю предстоящую неделю, ощущали в себе его духовное присутствие. У Митрополита Мануила была такая отличительная черта - ощущение свободы. Мы тогда жили под давлением социального гнета и отчасти боялись гонений - их, самых разнообразных, было много, - а он ничего не боялся и этой своей смелостью, духовностью вселял в нас силу, веру, давал нам возможность сопротивляться - и терпеть. Он вскормил нас духовно. Через общение с ним я ощутил значимость молитвы, значимость Богослужения, и с тех пор оно для меня является хлебом духовным. И опытное ощущение этой радости ко мне пришло через Митрополита Мануила. Я конечно же считаю его своим духовным покровителем и сейчас, я посылаю к нему свои молитвы - и молюсь о нем, поскольку канонизация его еще не состоялась, о чем я очень жалею и считаю, что он вполне достоин церковного прославления по всей его подвижнической жизни. По великому мужеству, по тому, кем он был, - он святой, это для меня непререкаемо!
Хотя с ним-то рядом я был немного, я ушел в армию, а когда вернулся, успел только увидеться с ним. Вскоре он почил в Боге. А с Владыкой Иоанном я служил очень долго, он меня рукоположил в священники, и семнадцать лет я с ним служил настоятелем в Покровском кафедральном соборе. С ним прожита значительная часть моей сознательной духовной жизни.
Он особенно умел видеть сердца людей, чувствовать их боль. И это ему так помогало врачевать души. Вот, например, приходит мой отец - у него было сердце больное, перенес инфаркт. Владыка так с ним поговорил, что отец согласился на соборование и безтрепетно говорил о смерти. Владыка умел войти в ситуацию, успокоить мятущуюся душу. Вообще у Владыки был редкий дар утешения. И потому так много людей его глубоко и серьезно любили.
Сейчас нередко рассеянная внешняя деятельность как-то отвлекает нас от молитвы, от главного делания Православного человека, а тогда этой внешней деятельности было меньше. Владыка Иоанн умел настроить прихожан на молитву. В храме в унисон шла молитва духовенства, хора и мирян. Это все радовало и обогащало душу. Вот в этом благодатном настроении я прожил очень долгое время. И сейчас я часто вспоминаю Владыку Иоанна и словно опять служу вместе с ним, потому что за семнадцать лет мы очень сроднились. И в Православии считается, что та молитвенная связь, которая есть у нас здесь, не прекращается и там.
Передача закончилась, но беседа с отцом Иоанном продолжилась. Редактор газеты "Благовест" Антон Евгеньевич Жоголев спросил:
- Когда по воле Божией Митрополит Иоанн уехал из Самары на Санкт-Петербургскую кафедру и началось его общественное служение, он стал известен на всю Россию своими статьями, - это вызвало удивление у вас или исходило из логики вещей?
- Нет, ничего такого здесь заметить нельзя было. Видимо, это был спящий вулкан, который - пришло время - заговорил... И как заговорил! Я преклоняюсь пред его мужеством. Он поднял флаг, который другие в то время не решались в руки взять.
- Отец Иоанн, за тридцать лет у Престола были ли вы свидетелями какого-либо чуда?
- У Лескова есть интересные рассуждения о чуде. Божественное чудо - оно всегда (или почти всегда - есть ведь и такие великие чудеса, как схождение Благодатного Огня!) не чудесно, его даже и не поймешь, чудо ли это - или нет. Ведь уже то, что мы с вами живем, - это тоже чудо! И каждый день - это чудо! И каждый листок на дереве... Мы просто привыкли к этим чудесам... Вот в рассказе Лескова приводится подобное - простое - чудо. В гимназии был один ученик, настолько озорной, что не мог не озорничать. А его за все проделки пороли. Однажды он забегает в класс и кричит: "Каникулы!" А никаких каникул нет. Значит, опять будут пороть. И он убежал куда-то в баню, спрятался на полок и молится: "Господи, я знаю, что меня нельзя не выпороть. Но Ты все-таки сделай так, чтобы меня не выпороли!" И вдруг приезжает инспектор и распускает всех на каникулы, и мальчишку не выпороли. И для всех окружающих было естественное течение вещей, а для него и для его сердца было чудо...
Вот таких чудес у меня было очень много. Когда я понимал, что ничего нельзя сделать, а Господь творил чудо...
- Например?
- Нет, это личное... Вообще личное, когда о нем рассказываешь многим, оно перестает быть личным и перестает греть. Это Бог в сердце мне дал. Я уверен, что такое чудо испытал каждый человек. Верующий человек чувствует, что это ему Бог помог, а для всех - это просто обстоятельства так сложились. Чудо внутреннее, сердечное, порой больше влияет на душу человеческую, чем какие-то внешние шумные, "эффектные" чудеса. Чудо - оно простое, как Сам Бог: пришел на Землю как простой смертный, и во всем, кроме греха, уподобился человеку, - и принес Себя в искупительную жертву...
- Отец Иоанн, однажды мы с вами ехали вместе в машине из Нефтегорского храма, и вы мне сказали, что на свете много хороших и важных профессий - вот журналист хорошая профессия, - но только одна профессия помогает человеку умирать. Профессия священника. Вы под этими словами подписались бы сейчас?
- Конечно. Мне и сейчас иногда приходит мысль, каким бы делом я хотел заняться, - все не то. Все обслуживает плоть. А служение у алтаря одно только обслуживает дух. Настоящий человек - это человек ума, интеллекта, переживаний сердечных. И он-то без духовного не может жить, без Небесного хлеба. А этот Хлеб сеем, взращиваем, жнем, муку готовим и печем - мы. Православные священники. Страх смерти снимает чистота совести: насколько человек благородно живет, настолько у него исчезает страх смерти. Насколько он грешен и несостоятелен в земной жизни, настолько ему тяжело переходить к вечности. Суть-то не в самой смерти, этот переход простой и естественный: родился - не помнишь, и умер - не помнишь. Главное, о чем душа трепещет, - какой будет участь ТАМ. Знаешь, как Сократ говорил: "Афиняне боятся смерти, значит, приписывают себе мудрость, которой у них нет". Я, наверное, скорее буду бояться злых дел, чем бояться смерти и думать, что это зло. Может быть, это большое добро? Смерть сама по себе ничего не несет, это просто необратимый процесс перехода в вечность. Вот и все. А главное-то - содержание совести. Об этом и печется Церковь и, в частности, священник, который старается добросовестно выполнять свои обязанности.
О. Ларькина: Отец Иоанн, вы начинали свое служение в Покровском соборе, теперь - в Казанском храме. Ощущаете ли вы над собой Покров Божией Матери?
- Ну как я об этом скажу? Я просто живу, просто молюсь, и грешу, и каюсь - и просто надеюсь, что Пресвятая Богородица помнит и обо мне, и откликается на молитвы...
Беседу вели Ольга Ларькина и Антон Жоголев
В начале своего диалога с ведущей радиопередачи Ольгой Ларькиной в прямом эфире отец Иоанн поделился своими размышлениями о сущности многотрудного - и благодатного - пастырского служения:
- Священнический крест - он нелегок. Но он и радостен. Потому что связь с Богом - это определяющее в жизни человека. С Богом везде хорошо. Без Него - везде плохо.
- Батюшка, вы много лет служили в Самаре, а последние годы - в небольшом сельском храме. Скажите, отличаются ли как-то по своей духовности прихожане в селе и в городе?
- В городе люди, в деревне люди... - всЈ души человеческие! Наверное, разные люди по-разному воспринимают благодать Божию. Есть в деревне глубокие люди, молитвенные, и в городе таковые есть. Очень часто бывает, что один и тот же человек в зависимости от настроения в разное время являет себя по-разному. Все в душе человека, внутри его. И насколько он умеет явить себя пред Богом в благоговении и любви, настолько он красив - что в городе, что в деревне. Поэтому как-то принципиально делить прихожан городского храма и деревенского храма - я бы не стал.
- Многие ваши давние прихожане, как я знаю, приезжают к вам за духовным окормлением и в Новый Буян.
- Да, и мой новый приход в основном состоит из городских прихожан и содержится благодаря им. Все-таки тридцать лет служения в городе - старые друзья остались. Может быть, еще и поэтому я так не ощущаю, что служу на новом месте. У меня деревенских прихожан всего-то сорок-пятьдесят человек, и те в разное время ходят. А в основном храм наполняется за счет прежних прихожан, которые помнят меня по Самаре, с которыми дружба, слава Богу, продолжается.
- Батюшка, что вас более всего волнует в духовном состоянии вашей паствы - и, может быть, даже шире - всего церковного народа?
- Да ведь моя паства является частью всего церковного народа, и настроения всего церковного народа отображаются в моих прихожанах. И здесь чего-либо особенного или отличительного нет. А волнует общий упадок нравственности, духовности, отстраненность людей. Иссякла какая-то жизненная струя, как мне кажется. Быть может, это я так все за мои грехи ощущаю, - благодать отступила. А может быть, потому что мы грешнее стали, ведь время-то какое неинтересное - везде и всюду такие вещи жуткие происходят, столько порока. Естественно, что вся та нравственная непогода, которая разыгралась на улице, так или иначе влияет на погоду в храме. Люди - хотят они того или не хотят - подвергаются влиянию грешного мира. Поэтому чувствуется некое духовное опустошение, образовавшееся и в церкви. Конечно же, это очень волнует и печалит, потому что хочется настоящего, хочется по-настоящему помолиться, получить благодать - обрадоваться Богу! Ведь вот это состояние - обрадоваться - я его опытно знаю, когда служил еще при социализме, при гонениях, когда в храме была определенная строгость и своего рода опасность. Тогда Господь давал нам полноту радости, а жизнь общества по существу была значимее, нравственнее, и та уличная атмосфера была строже, но интереснее. А опустошающие ветра безнравственности, что сейчас веют с такой силой, тогда к нам редко залетали. Была одна опасность - от безбожников, а сейчас - сейчас другие опасности, и не знаешь, откуда их ждать. Или это ностальгия по ушедшей молодости? Но мне кажется, что людей стали гораздо меньше волновать духовные и нравственные вопросы, то есть принципиальные вопросы, созидательные для души. Как-то все так растворилось, рассеялось - и перестало радовать. Вот такое состояние душ человеческих заставляет мыслить тяжело о нынешнем времени.
- Но это же и от любого из нас тоже зависит. Если бы каждый вместо того, чтобы проклинать обступающую тьму, зажег маленькую свечечку - молитвенную свечечку в своей душе, - наверное, и другим стало бы светлее...
- Все настоящие жизнеобразующие истины выражаются в антиномиях, в противоречиях. С одной стороны - да, от нас многое зависит: от того, что мы утратили, не сохранили духовные, совестные основы, мы потеряли благоговение и не ощущаем благодать в той полноте, как следовало бы. А с другой стороны, мне кажется, что и общее веяние времени тоже влияет. И здесь уже мы не совсем повинны. Время само принесло нам новые искушения, и мы должны их терпеливо проходить. Каждое время отмечено своими искушениями. И та очень сложная внешняя обстановка, в которой мы сейчас живем, развеивает нравственные приоритеты, поэтому мы как бы зависли в духовном отношении. Мне думается, что Господь учитывает то, что мы находимся в такой нравственной непогоде, и потому можно надеяться на некоторое снисхождение в нашем духовном недомогании.
- Отец Иоанн, мы в редакции всегда с благодарностью помним, как много сделали вы в самом начале издания "Благовеста" для становления и духовного возрастания газеты. Миновали годы: изменилось ли ваше отношение к "Благовесту"?
- В те незабываемые дни все было великолепно, и все думали, что вот теперь начнется возрождение общества. А потом прошло время, и увидели, как многое вокруг стало меняться в худшую сторону. Эйфория погасла, отношения как-то изменились - надежда устала висеть в воздухе. И между близкими прежде людьми возникло какое-то отчуждение - или мы по-разному стали смотреть на некоторые вещи... Новое время диктует свои, иные подходы - и я считаю, что в принципе все нормально. Я и сейчас с интересом читаю вашу газету, мысленно комментирую прочитанное. Я рад, что, слава Богу, в газете все обходится без меня. Какая от меня сейчас может быть помощь - вы сами профессионалы. Вы внимательно держите руку на пульсе народной жизни и стараетесь так писать, чтобы люди все поняли, чтобы это обрадовало их и утешило, - то есть делаете все, что делать нужно и можно. И я очень рад тому, что влияние газеты очень сильно. Беседую с людьми и вижу, что многие из них очень внимательно относятся к вашей газете - очень любят ее, подписываются на нее не один год, - я вижу, что они очень хорошего мнения о "Благовесте". Я разделяю их мнение. Храни вас Бог и Божией помощи вам в ваших трудах!
- Есть одна тема, к которой нам приходится обращаться в публикациях, и которая для иных стала своего рода камнем преткновения. Далеко не все сразу поняли значимость происходящей в наши дни глобализации, всю боль этой непростой темы. Отец Иоанн, как вы относитесь к проблеме присвоения людям ИНН?
- Конечно, сегодняшнее время - это время серьезных испытаний, и они накатываются - волна за волной - на нас. Естественно, что мое отношение к этой проблеме сугубо отрицательное, потому что присвоение номеров людям противоречит всем законам - и Божеским, и человеческим - даже нашей Конституции. И совершенно непонятно, почему все так круто внедряется и зачем это все надо. Непонятно, конечно, с точки зрения обыкновенного человека - того, который не читает Апокалипсис, не знает грядущих событий, пророчества о которых даны в Откровении Иоанна Богослова. Очевидные параллели того, что происходит в наши дни, с этими пророчествами серьезно безпокоят верующих людей. Специалисты утверждают, что нет никакой технической необходимости вводить в код EAN/UPC-13 число 666, но его упорно не хотят убирать. Значит, что-то в нем есть, в этом символе. И нам не реагировать на это никак нельзя!
Я считаю, что проблема ИНН - одна из серьезнейших проблем современности, потому что она открывает дверь глобализации. Вообще глобализация в духовном плане - это опасный процесс постепенного разрушения человеческого в человеке. Если просматривать всю доктрину нового мирового порядка, то можно видеть, что в ней все духовное, все нравственные вещи, значимые для нас как Христиан, в лучшем случае игнорируются, а в худшем - зачеркиваются. А ведь мы живем нравственным, духовным элементом. Мы люди, потому что любим, потому что веруем, потому что надеемся на вечное свое спасение. И мы перестаем быть людьми, когда это зачеркивается. В новом мировом порядке основной упор делается на животной стороне, на сытости и безопасности. Но ведь живут и собаки, и свиньи, и тараканы живут - все это тоже жизнь. Но нам-то интересно жить человеческой жизнью! Нам нужны свобода, любовь, нравственность и возвышенные переживания, ведь сказано, что не хлебом единым жив будет человек, но всяким словом Божиим. А глобализм в его современном проявлении акцентирует внимание именно на хлебе и на безопасности существования. Как будто - в этом вся жизнь человека... Если смотреть на все происходящее глубже, с точки зрения апокалиптических изменений, то можно просто увидеть в этом приближение антихристова времени, которое разрушает человеческую природу, оскверняет личность и фиксирует это осквернение своей печатью. В результате в этом новом мировом порядке совершается утрата дарованной Богом свободы, и человек перестает ощущать себя человеком.
И эта безпринципность, этот напор не могут не тревожить. Чувствуется, что здесь суть совсем не в уплате налогов, потому что за всем этим сокрыта страшная подоплека. Естественно, что нам всего этого надо по возможности избегать.
Православие тем и интересно и значимо, что в нем всякий человек есть личность. И неоценимая личность! В Священном Писании сказано, что Ангелы даже самых незначительных с виду людей перед Богом предстоят всегда, и молятся за них. В каждом по-своему отображается любовь Божия, в красоте его сердца.
- Батюшка Иоанн, наша с вами беседа проходит в преддверии Недели жен-мироносиц - это Православный аналог женского дня. Скажите, какой вам видится роль женщин в Церкви в наши дни?
- В моем интеллекте слово "женщина" ассоциируется с понятием "жизнь". Жизнь - Богом данная. В этом вся красота и значимость. Как можно жить - без Жизни?.. Без любви, без верности?.. А в Церкви это основа всего. Как мы знаем, жены-мироносицы вернее большинства Апостолов служили Христу - любовью, своим имением и душами своими. Простые женщины, и даже грешные женщины, явили такую дивную верность Христу во всех Его нечеловеческих испытаниях, явили столь преданную любовь к Богу и к Церкви. На них и сегодня держится Церковь. В лихолетье социализма, когда все разрушалось дотла, они, женщины, своей верностью, постоянством своим, молитвенностью, покаянием своим сохранили Церковь и веру для сегодняшнего поколения. Потому недостанет слов, чтобы выразить благодарность всем верным женщинам, которые живут Церковью, живут Богом.
- Вы служили со многими замечательнейшими архипастырями. Вы лично знали Митрополита Мануила (Лемешевского) и от него получили путевку на пастырское служение. Близко знали Митрополита Иоанна (Снычева)... Расскажите хотя бы немного о них.
- Я еще юношей, в пятнадцать лет познакомился с Митрополитом Мануилом и жил под его молитвенным осенением, и он дал мне рекомендацию в Духовную семинарию. Собственно, с его благословения, по его молитвенной помощи меня и приняли в семинарию - тогда это было довольно сложно. Поэтому я наверное всем, что у меня есть хорошего, обязан этому значимому Российскому иерарху.
Да и знакомство с Владыкой произошло в непростой для меня момент. Я учился в девятом классе - и собирался бросить школу. Мальчишкой был, надоело учиться. Мама меня привела к Владыке Мануилу - он меня вразумил и наставил, внушил необходимость учиться - и после этого до сих пор я непрестанно учусь!..
То время, когда Владыка Мануил служил в Куйбышевской епархии, вспоминается как особенный духовный подъем. Ведь мы все жили Богослужением, и когда Богослужение совершал Митрополит Мануил, то мы расходились наполненные благодатью на всю предстоящую неделю, ощущали в себе его духовное присутствие. У Митрополита Мануила была такая отличительная черта - ощущение свободы. Мы тогда жили под давлением социального гнета и отчасти боялись гонений - их, самых разнообразных, было много, - а он ничего не боялся и этой своей смелостью, духовностью вселял в нас силу, веру, давал нам возможность сопротивляться - и терпеть. Он вскормил нас духовно. Через общение с ним я ощутил значимость молитвы, значимость Богослужения, и с тех пор оно для меня является хлебом духовным. И опытное ощущение этой радости ко мне пришло через Митрополита Мануила. Я конечно же считаю его своим духовным покровителем и сейчас, я посылаю к нему свои молитвы - и молюсь о нем, поскольку канонизация его еще не состоялась, о чем я очень жалею и считаю, что он вполне достоин церковного прославления по всей его подвижнической жизни. По великому мужеству, по тому, кем он был, - он святой, это для меня непререкаемо!
Хотя с ним-то рядом я был немного, я ушел в армию, а когда вернулся, успел только увидеться с ним. Вскоре он почил в Боге. А с Владыкой Иоанном я служил очень долго, он меня рукоположил в священники, и семнадцать лет я с ним служил настоятелем в Покровском кафедральном соборе. С ним прожита значительная часть моей сознательной духовной жизни.
Он особенно умел видеть сердца людей, чувствовать их боль. И это ему так помогало врачевать души. Вот, например, приходит мой отец - у него было сердце больное, перенес инфаркт. Владыка так с ним поговорил, что отец согласился на соборование и безтрепетно говорил о смерти. Владыка умел войти в ситуацию, успокоить мятущуюся душу. Вообще у Владыки был редкий дар утешения. И потому так много людей его глубоко и серьезно любили.
Сейчас нередко рассеянная внешняя деятельность как-то отвлекает нас от молитвы, от главного делания Православного человека, а тогда этой внешней деятельности было меньше. Владыка Иоанн умел настроить прихожан на молитву. В храме в унисон шла молитва духовенства, хора и мирян. Это все радовало и обогащало душу. Вот в этом благодатном настроении я прожил очень долгое время. И сейчас я часто вспоминаю Владыку Иоанна и словно опять служу вместе с ним, потому что за семнадцать лет мы очень сроднились. И в Православии считается, что та молитвенная связь, которая есть у нас здесь, не прекращается и там.
Передача закончилась, но беседа с отцом Иоанном продолжилась. Редактор газеты "Благовест" Антон Евгеньевич Жоголев спросил:
- Когда по воле Божией Митрополит Иоанн уехал из Самары на Санкт-Петербургскую кафедру и началось его общественное служение, он стал известен на всю Россию своими статьями, - это вызвало удивление у вас или исходило из логики вещей?
- Нет, ничего такого здесь заметить нельзя было. Видимо, это был спящий вулкан, который - пришло время - заговорил... И как заговорил! Я преклоняюсь пред его мужеством. Он поднял флаг, который другие в то время не решались в руки взять.
- Отец Иоанн, за тридцать лет у Престола были ли вы свидетелями какого-либо чуда?
- У Лескова есть интересные рассуждения о чуде. Божественное чудо - оно всегда (или почти всегда - есть ведь и такие великие чудеса, как схождение Благодатного Огня!) не чудесно, его даже и не поймешь, чудо ли это - или нет. Ведь уже то, что мы с вами живем, - это тоже чудо! И каждый день - это чудо! И каждый листок на дереве... Мы просто привыкли к этим чудесам... Вот в рассказе Лескова приводится подобное - простое - чудо. В гимназии был один ученик, настолько озорной, что не мог не озорничать. А его за все проделки пороли. Однажды он забегает в класс и кричит: "Каникулы!" А никаких каникул нет. Значит, опять будут пороть. И он убежал куда-то в баню, спрятался на полок и молится: "Господи, я знаю, что меня нельзя не выпороть. Но Ты все-таки сделай так, чтобы меня не выпороли!" И вдруг приезжает инспектор и распускает всех на каникулы, и мальчишку не выпороли. И для всех окружающих было естественное течение вещей, а для него и для его сердца было чудо...
Вот таких чудес у меня было очень много. Когда я понимал, что ничего нельзя сделать, а Господь творил чудо...
- Например?
- Нет, это личное... Вообще личное, когда о нем рассказываешь многим, оно перестает быть личным и перестает греть. Это Бог в сердце мне дал. Я уверен, что такое чудо испытал каждый человек. Верующий человек чувствует, что это ему Бог помог, а для всех - это просто обстоятельства так сложились. Чудо внутреннее, сердечное, порой больше влияет на душу человеческую, чем какие-то внешние шумные, "эффектные" чудеса. Чудо - оно простое, как Сам Бог: пришел на Землю как простой смертный, и во всем, кроме греха, уподобился человеку, - и принес Себя в искупительную жертву...
- Отец Иоанн, однажды мы с вами ехали вместе в машине из Нефтегорского храма, и вы мне сказали, что на свете много хороших и важных профессий - вот журналист хорошая профессия, - но только одна профессия помогает человеку умирать. Профессия священника. Вы под этими словами подписались бы сейчас?
- Конечно. Мне и сейчас иногда приходит мысль, каким бы делом я хотел заняться, - все не то. Все обслуживает плоть. А служение у алтаря одно только обслуживает дух. Настоящий человек - это человек ума, интеллекта, переживаний сердечных. И он-то без духовного не может жить, без Небесного хлеба. А этот Хлеб сеем, взращиваем, жнем, муку готовим и печем - мы. Православные священники. Страх смерти снимает чистота совести: насколько человек благородно живет, настолько у него исчезает страх смерти. Насколько он грешен и несостоятелен в земной жизни, настолько ему тяжело переходить к вечности. Суть-то не в самой смерти, этот переход простой и естественный: родился - не помнишь, и умер - не помнишь. Главное, о чем душа трепещет, - какой будет участь ТАМ. Знаешь, как Сократ говорил: "Афиняне боятся смерти, значит, приписывают себе мудрость, которой у них нет". Я, наверное, скорее буду бояться злых дел, чем бояться смерти и думать, что это зло. Может быть, это большое добро? Смерть сама по себе ничего не несет, это просто необратимый процесс перехода в вечность. Вот и все. А главное-то - содержание совести. Об этом и печется Церковь и, в частности, священник, который старается добросовестно выполнять свои обязанности.
О. Ларькина: Отец Иоанн, вы начинали свое служение в Покровском соборе, теперь - в Казанском храме. Ощущаете ли вы над собой Покров Божией Матери?
- Ну как я об этом скажу? Я просто живу, просто молюсь, и грешу, и каюсь - и просто надеюсь, что Пресвятая Богородица помнит и обо мне, и откликается на молитвы...
Беседу вели Ольга Ларькина и Антон Жоголев
 СПЖ кв.jpg)
