Трехсотпятидесятилетие Переяславской Рады, отмечаемое 21 января (8 января-по старому стилю), безусловно, является выдающимся событием, достойным празднования на общенациональном уровне. Однако, в Москве дело ограничилось несколькими важными выставками. На межгосударственном уровне эта дата отмечается полуподпольно, по - партизански. Президент Путин едет в Киев закрывать "Год России", который был пустышкой. Официальный Киев ответил на 350-летие попросту цинично, провозгласив 2004 годом "годом Польши на Украине". Официальные киевские СМИ полны материалами, репортажами, представляющими Переяславскую Раду трагедией для украинского народа, белое называется черным.
Тем важнее на фоне лжи и умолчания напомнить о том, что произошло 350 лет тому назад. А произошло даже не воссоединение "двух братских народов", а воссоединение разделенного русского народа. Нравится это кому-то или нет, но в то время украинцы считали себя неотъемлемой частью русской нации, термин малоросс не только не считался оскорбительным, но подчеркивался, ибо Малая Россия означает центральную, в отличие от "Украины", т.е. "окраины", часть страны. Переяславская Рада, воссоединение -это, в первую очередь, инициатива малороссов. В 1624 году Киевский православный митрополит Иов (Борецкий) пишет московскому царю Михаилу Федоровичу первое письмо с просьбой о воссоединении. В этом же году аналогичное послание шлет знаменитый православный подвижник-почаевский игумен Иов (Железо). Однако Москва отказывается от войны с Польшей за Малороссию, ссылаясь на слабость после смутного времени. И только гений, стратегическое мышление и политическая воля Московского Патриарха Никона, который убедил и царя и Земский Собор откликнуться на просьбы малороссов о воссоединении, позволил осуществиться этому великому делу. Стратегический замысел Никона был понятен - он понимал, что восстановление исторической России, воссоединение ее земель-это залог ее выживания. Либо Россия - империя, либо она обречена. И Никон реализовывал "русскую идею" как православный имперский проект, утверждал Россию как лидера восточнохристианской цивилизации. Дискредитация и низложение этого выдающегося иерарха и политического деятеля, осуществленное не без активных интриг иезуита Паисия Лигарида, нанесло мощнейший удар и по "православному проекту" в России, и приостановило воссоединение с Россией западнорусских земель. Отказ от никоновского проекта национальной модернизации страны на основе ее духовной традиции, от предлагавшегося им синтеза национального и вселенского, фундаментального и новаторского на основе православной традиции, его модели геополитического прорыва России как лидера восточного христианства и собирания под этой эгидой исторических русских земель привел к тому, что эта модернизация стала проводится вне и вопреки этой традиции и приобрела уродливые формы - петровские реформы, с одной стороны, укрепили государственность и технологические потенциал страны, с другой стороны, их секулярный характер заложил мину под национальную культуру, самосознание и государственность.
Триумф Руси, выразившийся в акте Переяславской Рады, не просто вернул в лоно материнского государства его исторические территории. Благодаря ему был сформирован современный русский литературный язык Пусть с недостатками, вызванными копированием католических образцов, возникла высшая богословская школа, а затем-высшая школа вообще. Православная Малороссия перед воссоединением находилась на грани полной религиозной и национальной ассимиляции. Польский язык стал языком образованных людей. Крупнейшие апологеты Православия - Мелетий Смотрицкий, Кирилл Ставровецкий и настоятель Киево-Печерской Лавры (!) Кассиан Сакович перешли в унию. А большинство тех, кто сохранил и отстаивал Православие, принадлежали Восточной Церкви по вере, но католической- по культуре и мировоззрению. Догматические заблуждения католицизма, например, учение о непорочном зачатии Богоматери, перечеркивающий смысл Боговоплощения (принятие воплотившимся Логосом всей полноты человеческой природы, кроме греха), исповедовались и в православной Киево-Могилянской Академии (см. прот. Г. Флоровский, "Пути русского богословия"). Еще несколько лет, и Малороссия стала бы одной из польских провинций и католических диоцезов.
Может, это привело бы к ее культурному и экономического рассвету? Сомнительно. Выжили бы только те, кто согласился на религиозную и национальную ассимиляцию. Православие и русская культура подавлялись беспощадно.
Альтернативы Переяславу-не было. Великороссия не могла оставаться на задворках Европы, без выхода к морям. Малороссии грозило полное религиозное и национальное убийство. Вселенское Православие не могло себе позволить отдать Западную Русь католицизму.
Все малороссийские документы той эпохи свидетельствуют только о русском, никаком ином самосознании ее жителей.
"Вечером 7 января 1654 года, накануне провозглашения малороссийским казачеством своего подданства Московскому царю, боярин В.В. Бутурлин, присланный в Малороссию царем Алексеем Михайловичем, вместе с другими членами московского посольства, в Переяславле, в своем "дворе", принимал гетмана Богдана Хмельницкого и войскового писаря Ивана Выговского. Сказанное на этом приеме Хмельницким и Выговским было записано в статейном списке посольства, т.е. в официальном документе, так: "Милость де Божия над нами, якоже древле при великом князе Владимире, так же и ныне сродник их, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси самодержец, призрил на свою государеву отчину Киев и на всю Малую Русь милостью своею; яко орел покрывает гнездо свое, так и он государь изволил нас принять под свою царского величества высокую руку; а Киев и вся Малая Русь вечное их государского величества; а мы де все великому государю, его царскому величеству, служить и прямить во всем душами своими и головы свои за его государское многодетное здоровье складывать ради".Хмельницкий и Выговский, таким образом, заявили московским послам, что они признают Киев и всю Малую Россию "вечным" достоянием Московского царя, на которое он имеет наследственное право. Но Хмельницкий так же ясно говорил и об единстве всего народа "российского", часть которого составляют малороссияне. Приведем хотя бы одно из выражений им этой мысли. 13 марта 1654 года гетман писал царю Алексею: "И ныне Бог всеведущий и вседаровитый, неизреченными судьбами божественными, единою двое се сотворил - и ляхом, нашим врагом, гордыню выя их смирил, и совет благ в сердце царево тебе, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Русии самодержцу, твоему царскому величеству, вложил, что твое царское величество, поревновав по Бозе Вседержители и по вере православной восточной, и возжелелся о церквах Божиих и мест святых, и о народе российском благочестиво-христианском умилосердился, и нас, Богдана Хмелницкого, гетмана войска запорожского, и все войско запорожское и весь мир православный российский пожаловати, ущедрити, защитити и под крепкую и высокую руку свою царскую всеконечне прияти изволил милостиво"... Слуцкий архимандрит, игумен Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве, Феодосий Васильевич, писал 5-го июля 1654 года: "Воздвигнул в нынешнее радостное лето, от многих лет усопшего великого равноапостольного князя Российского святого Владимера, Господи, живыми и мертвыми обладая, егда ваше царское величество постави всеа Российския Земли, якож и оного прежде самодержцу, возвел погребенную росийского рода честь и славу Господь, возводяй низверженныя, егда славою и честию венчал есть ваше царское величество не точию Великой, но и Малой всей Росии обладателем". Он же писал дальше: "Наипаче ж в богоспасаемом граде Киеве, от него ж, яко от Сиона, закон изыде с просвещением и крещением всеа Росийския Земли"4). Другой представитель тогдашнего высшего малороссийского духовенства, наместник Киевского Братского монастыря, "священноинок Феодосий", между прочим, писал царю из Киева от 3 июля 7162 (т.е. 1654) года: "И якоже аз, старец Феодосий, твой государев богомолец, егда еще во царствующем граде Москве сый, сея зимы услышах, яко наша Малая Росия царского вашего величества, яко природному своему царю православному, православная главу свою, яко рабыни государю, с радостию преклоняет"... Обратимся же к старой исторической литературе тех государств, в состав которых входила Малороссия до ее присоединения к Московскому государству. Земли Русского Юга в ХIV-м столетии были собраны Великим Княжеством Литовским почти все, за исключением Галичины и части Подолья, сделавшихся в том же столетии владениями Польши. В 1569-м году, на Люблинском сейме, воеводства Волынское, Подольское и Киевский повет были оторваны от Литовско-Русского государства Польшею и вошли в состав ее территории. Какие же исторические труды в конце ХVI-го и в первой половине ХVII-го столетий имели наибольшее распространение в Польской Короне, а стало быть, и на Русском Юге? - Это были, конечно, хроники Стрыйковского и Мартина Бельского. "Хроника Польская, Литовская, Жмудская и всей Руси", составленная Матвеем Стрыйковским, была напечатана в Кролевце в 1582 году. Мы не станем входить здесь в разсмотрение вопроса об исторической точности и достоверности извевстий Стрыйковского, хотя и не можем не отметить, что невысокая оценка их, долго державшаяся в исторической литературе со времени Шлецера, в новейшее время значительно изменилась в пользу этого хрониста, особенно благодаря приведению в известность ряда списков литовско-русской летописи, которой тексты подтвердили многие из заподозренных известий Стрыйковского. Для нас важна распространенность его Хроники и ее влияние на общество интересующего нас времени, а в них ни малейшего сомнения быть не может.
Как же смотрит Стрыйковский на русский народ и отделяет ли, по их народности, малороссов от остального русского народа? На этот вопрос ответ может быть только один: весь этот народ представляется ему единым. Указав на различие мнений историков о "славаках и Славенских землях народа русского или сармацкого, откуда бы произошло это их название", Стрыйковский говорит: "Но откуда бы руссаки и иные русские народы ни имели имя и прозвание, они все говорят славянским языком". "Русская монархия" внушала страх "не только Литве, но и Греческим императорам, половцам, печенегам, болгарам, сербам, венграм, полякам и иным также соседям". Это было как во времена Рюрика, Олега и Игоря, так и в эпоху Святослава, Владимира и Ярослава. Говоря об Ольгерде, Стрыйковский отмечает, что этот литовский князь имел одну за другою двух жен, "и обеих русских". А этими женами были княжна Витебская и княжна Тверская. Таким образом, и в Витебске, и в Твери одни и те же русские люди. Но один и тот же русский народ живет и во всех русских землях Великого Княжества Литовского, будет ли это та территория, которая в более новое время получила название Белоруссии, или та, которая стала именоваться Малороссией... Думается, что и приведенных мест ее достаточно, чтобы составить себе совершенно ясное представление о том, как он понимал состав русского народа. По Стрыйковскому, один и тот же русский народ живет по всей Руси, будет ли это ее запад, юг, или северо-восток, т.е. те ее части, которые теперь называются Белоруссией, Малороссией или Великороссией. Такое же понимание найдем и в другой, очень распространенной тогда, хронике, а именно, в хронике Мартина Бельского...Передавая дальше предания, записанные в русской летописи, Бельский рассказывает о Щеке, Кии, Хориве и Лыбеди. Они, по его словам, раздавали пустые края своим князьям для постройки в них замков. Такими князьями были Радим, Вятко и Дулеб. От первого пошли радимичи, над Саном, от второго - вятчане, над Волгой, от третьего - дулебане, над Бугом. Потомками Кия были Аскольд и Дир, которые расширяли государство на юг. Князей над собою русские затем поставили из другого народа, чтобы они не были пристрастны к своим родственникам или свойственникам. Этих князей было трое, а именно, Рюрик, Синеус и Трувор, которые происходили из народа варяжского. Этот народ, без сомнения, был славянским и должен был жить где-либо по близости от моря, еще теперь называемого Москвою Варяжским. Выражения "русин", "русак" Бельский употребляет в совершенно равнозначущем значении. Они живут и на юге, и на севере Русской Земли. Оба эти слова означают - "русский...
Итак, историческая литература Польши и Литовско-Русского государства середины и конца XVI столетия давала совершенно ясный ответ на вопрос о русском народе: этот народ, представляя собой единое этнографическое целое, живет в трех государствах - Московском, Литовско-Русском и Польском... От имевших распространение в Южной и Западной Руси, в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству, исторических трудов обратимся к сочинениям географов и политиков и посмотрим, что они говорят о Русской Земле и русском народе. В царствование Сигизмунда III-го и его сына Владислава IV-го Симон Старовольский написал свой известный географический труд "Полония". Его авторитетность и распространенность в XVII столетии не подлежат сомнению. И вот что писал Старовольский о "Руссии": она "разделяется на Руссию Белую, которая входит в состав Великого Княжества Литовского, и на Руссию Красную, ближайшим образом называемую Роксоланией и принадлежащую Польше. Третья же часть ее, лежащая за Доном и истоками Днепра, называется древними Руссией Черной, в новейшее же время она стала называться повсюду Московией, потому что все это государство, как оно ни пространно, от города и реки Москвы именуется Московией". И Старовольский, таким образом, Русскую Землю считает внутренне и по существу единым целым; только, разделенная на три части между тремя государствами, она лишилась своего объединения).. Что касается политиков, то этим именованием в Речи Посполитой называли "авторов, которые законы и конституции польского народа скомбиновали и написали книги о государственном устройстве Речи Посполитой. Из числа политиков обратимся за справкою по интересующему нас вопросу к тому, которого труд еще в середине XVIII столетия был признан не только хорошим, но даже превосходным, написанным автором с прекрасною подготовкой, с критическою мыслью, без всякой предвзятости. Мы разумеем Христофора Гарткноха и его "Республику Польскую", вышедшую в 1698 году. Она представляет собою результат изучения ее автором всей почти предшествующей литературы по вопросам, которых он касался. В составе территории Речи Посполитой Гарткнох называет две "Руссии", а именно - Белую и Красную. К первой он относит воеводства Новгородское (т.е. Новгородка Литовского), Мстиславское, Витебское, Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Киевское; входящими же в состав второй он считает воеводства Русское (главный город - Львов), Подольское, Волынское, Белзское и Брацлавское. Из этих воеводств, прибавляет Гарткнох, воеводства "Брацлавское, Киевское и Черниговское называют Украиною"17). Таким образом, Гарткнох, во-первых, чужд какого-либо этнографического признака в определении понятия Белой и Красной Руси, ибо воеводства Черниговское и Киевское он относит в состав Руси Белой, а, во-вторых, он дает определение и той территории Речи Посполитой, которая в его время носила имя "Украины". Этою последнею именовалась только область юго-восточного пограничья, что совершенно просто и естественно объясняет и значение этого термина, тогда обычного. В самом деле, слово "украинный" означало на русском языке того времени то же, что значит в нашем современном языке слово "пограничный". Это значение имело слово "украинный" одинаково и в Руси Литовской, и в Руси Московской. Еще И.Д. Беляев в сороковых годах прошлого столетия установил, что "польскою (от слова "поле") украиною Московского государства назывались в наших старинных официальных бумагах границы Северо-Восточной Руси, соседние при-Волжским, при-Донским, и даже при-Днепровским степям". Украинами, т.е. окраинами, в Московском государстве назывался целый ряд его пограничных территорий, где бы они ни лежали, на западе, востоке, или юге. То же значение "пограничный" имело слово "украинный" и в Великом Княжестве Литовском. "Украинными" замками его назывались одинаково и Витебск, и Полоцк, и Дрисса, и Дисна, и Лепель, и другие, находившиеся не далеко от границы государства города, а в их числе также и Киев и города юго-восточной окраины, которую представляла собою Малороссия для Польско-Литовской Речи Посполитой в XVII столетии.
Подведем итог под нашими наблюдениями над тем, что давала литература Речи Посполитой, в состав которой входила Малороссия пред присоединением ее к Московскому государству, по вопросу о составе русского народа и Русской Земли. Эта литература совершенно определенно указывала на их внутреннее единство, нарушенное тогдашним разделением их между тремя государствами.... нельзя не отметить, что у иностранцев, даже не вполне осведомленных и дающих не вполне надежные или не совсем точные сведения, мы не находим ясного разделения русского народа на его ветви, установленные уже научным изучением нового времени. Так, живший в Москве в семидесятых годах XVП столетия Яков Рейтенфельс писал: "В царском титуле предпосылаются остальным известные названия Великой, Малой и Белой России, обнимающие почти все царство, потому, конечно, что название "Россия" у мосхов считается самым древним и наиболее славным. Великая, называемая иногда и Западною, занимает громадное пространство земли около Пскова, Новгорода и Ярославля, Малая или Червонная, считающая своим главным городом Киев, чаще называется более распространенным именем Южной, а Белая - область больше остальных, но часть ее принадлежит Польше. Она у некоторых писателей стяжала царю прозвище "Белого", так как, действительно, обитатели ее, по большей части, носят белые одежды. Главным городом этой области был сперва Владимир, а потом Москва, и это название остается за нею и в настоящее время". Именование "Белою" именно той части России, которая была основным ядром Московского государства, встречается и у других иностранцев, писавших о России. Его принимал и первый русский историк - В.Н. Татищев" (Иван Лаппо. Идея единства русского народа в Юго-западной Руси в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству, Прага 1929)
Упреждая разговоры об "оскорбительности" термина Малороссия, Михаил.Максимович (1804-1873) - знаменитый южнорусский этнограф и историк, называвший себя "щирым малороссиянином", написал работу "Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси", отрывки из которой уместно процитировать:
"Не очень давно было толкование о том, будто Киевская и вся западная Русь не называлась Россией до ее присоединения к Руси восточной; будто и название Малой России или Малороссии придано Киевской Руси уже по соединении ее с Русью Великой или Московской. Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западно-русских областях своенародные имена Русь, Русский начали заменять по греческому произношению их именами Россия, Российский?
Ответ: с 90-х годов XVI века... Основанием такого ответа служат тоговременные акты письменные и книги, печатанные в разных областях Русских... Приведу свидетельства тех и других.
Вот первая книга, напечатанная в Киеве, в типографии Печерской Лавры - "Часослов" 1617 года. В предисловии к ней иеродиакона Захария Копыстенского сказано: "Се, правоверный христианине и всяк благоверный читателю, от нарочитых мест в России Кийовских, сиречь Лавры Печерския"...
Основательница Киевского Богоявленского братства Анна Гулевична Лозьина в своей записи о том 1615 года, говорит, что она учреждает его - "правоверным и благочестивым христианам народу Российского, в поветах воеводств Киевского, Волынского и Брацлавского будучим..."
Окружная грамота 1629 года, напечатанная в Киеве, начинается так: "Иов Борецкий, милостию Божией архиепископ Киевский и Галицкий в Всея России..."
Но довольно о Киеве, обратимся к земле Галицкой.
Там Львовское братство в своей типографии прежде всего издало "Грамматику" 1591 года в наставление "многоименитому Российскому роду"...
Того же, 1592 года, Львовское братство обращалось в Москву к царю Федору Ивановичу с просительными посланиями, в которых именуют его "светлым царем Российским", вспоминают "князя Владимира, крестившего весь Российский род" и т. п. В земле Волынской находим то же. <... >
Такое же употребление имен Россия, Российский было тогда и на Северо-Западе русском".
Какое же было подлинное отношение киевлян, волынян и львовян той эпохи к северной, Московской Руси?
Следует отметить, что идеология национально-политического единства Южной и Северной России была выработана в большей степени именно в Киеве. Венцом ее стал знаменитый киевский "Синопсис", написанный предположительно киево-Печерским архимандритом Иннокентием Гизелем (во второй половине XVII в.). Эта книга переиздавалась около 30 раз и стала первым учебным пособием по русской истории. Согласно "Синопсису", "русский", "российский", "славянороссийский" народ - един. Он происходит от Иафетова сына Мосоха (имя последнего сохраняется в имени Москвы), и он "племени его" весь целиком. Именно "Синопсис" утверждает главенство суздальско-владимирских князей после разорения Киева татарами.
По "Синопсису", Россия - едина. Ее начальный центр - царственный град Киев, Москва - его законная и прямая наследница в значении общего "православно-российского" государственного центра. "Весь русский народ един, и временное отделение его части от России в другие государства (Польшу и Литву) "милостью Божией" завершается воссоединением в единое "государство Российское" (И.И. Лапно. Идея единства России в Юго-Западной Руси. - Прага, 1929).
В результате воссоединения 1654 года уроженцы Киева и Львова, начиная с XVIII века, сделались хозяевами положения на научном, литературном и церковном поприще России.
Еще более красноречиво участие Северо- и особенно Юго-Западной Руси в создании общерусского литературного, "книжного" языка. Смело можно сказать, что участие это - преобладающее: грамматика, лексика, орфография и первые церковно-славянские и русские словари созданы во Львове, Киеве и Вильне.
Какова же была языковая ситуация в середине ХУП в. в Юго-Западной Руси? Она обрисована в грамматике Иоанна Ужевича (1643 г.). В ней описывается "Lingua sacra" или "словенороссийский язык" (так именовался церковно-словянский) - высокий книжный язык, язык богослужения и богословия, lingua slavonica или "проста мова"-гражданский, светский литературный и деловой русский язык, и "lingua popularis" - диалектная речь. (БА.Успенский "Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Х в.в.) М, 1994).
В Киеве в 1627 г. "протосингел от Иерусалимского патриаршего престола и архитипограф Российския церкви" ученый монах, подлинный энциклопедист того времени Памва Берында издает толковый словарь "Лексикон словенороссийский или слов объяснение". В нем "руская" речь (в послесловии к Киевской Постной Триоди 1627 г. Берында называет "просто мову" "российской беседой общей"), противопоставляется народным диаяектам - "волынской" и "литовской" мове."
Кодификация "словенороссийского" языка была произведена в основном в Киеве, Львове и Вильне. "Грамматика" Мелетия Смотрицкого стала учебником церковно-славянского языка для всей Русской Церкви буквально на века. "Проста мова" стала основой общерусского литературного языка" "...Действительно, "проста мова" не оказала почти никакого влияния на современный украинский и белорусский литературный языки... Однако, на историю русского литературного языка "просто мова" как компонент юго-западнорусской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Достаточно указать, что если сегодня мы говорим об антитезе "русского" и "церковнославянского" языков, то мы следуем именно югозападнорусской, а не великорусской традиции... [1] Ґ Это связано с тем, что условно называется иногда "третьим югославянским влиянием", т.е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в ХУП в.: во второй половине ХУП вежа это влияние приобретает характер массовой экспансии югозападнорусской культуры на великорусскую территорию" (БА.Успенский "Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Х в.в.) М, 1994).
"Говорят, что Петр Великий гражданскую печать выдумал, а, оказывается, он, просто-напросто, заимствовал ее у галичан у прочих малорусов, которые употребляли ее еще в ХУ1 в. Заголовки многих грамот и статутов, виденные мною в Ставропигии, начерчены чисто нашими гражданскими буквами, а текст, писанный в ХУ1 в. - очевидный прототип нашей скорописи и наших прописки елисоветинских и екатерининских времен". ("Галичина и Молдавия. Путевые письма Василия Кельсиева, С-Петерб., 1868).
Что касается диалектов-"волынской", "литовской" и многих других "мов", то о целесообразности создания на их основе местных литературных языков лучше всего сказал замечательный галицко-русский историк Денис Зубрицкий в своем письме к М.А.Максимовичу: "...Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения - откуда идет русская земля, и исследование о русском языке [2] читал я с влеичайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились... Что касается до наречий русского языка, то их бесчетное число) внимательный наблюдатель, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне, хотя и неприметное различие в произношении, изречении, прозодии, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислению г-на Шмидель Litterarisce Anreiger 1882 г. есть 1 14 наречий немецких столь одно от другого расстоящих, что немец Друг друга никогда не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались..." (Путями истории, Т.Г. Изд. Карпато-русского литературного общества, Нью-Йорк, 1977).
Что же касается создания литературы на "киево-полтавской мове", то здесь уместно процитировать Н.Костомарова: "Пока польское восстание не встревожило умов и сердец на Руси... самое стремление к развитию, малороссийского языка и литературы не только никого не пугало признаками разложения государства, но и самими великороссами принималось с братской любовью" (Н.Ульянов, "Происхождение украинского сепаратизма", М. 1996).
Все это дало повод известному русскому философу Н. Трубецкому утверждать, что "та культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры", что русская культура XVIII-XIX веков - это русская культура в ее малороссийской редакции.
Миф о Мазепе
Невозможно не пройти мимо любимого приема оппонентов дела Переяславской Рады-мифологизации образа гетмана Ивана Мазепы, который, по их утверждению, был сторонником независимой Украины и пострадал за это дело. Созданием такого образа Мазепы занята вся официальная украинская пропаганда. Между тем, источники ясно указывают на тот факт, что Мазепа, по мысли Костомарова, не исповедовал никакой национальной идеи, был беспринципным прагматиком и предавал всех, кого только было выгодно предать. В этом смысле культ Мазепы среди нынешнего киевского официоза показателен.
"Целью Мазепы в этих переговорах (С Карлом Двенадцатым и Станиславом Лещинским) было продать Украину Польше в обмен на вновь создаваемое княжество в Белоруссии, где бы Мазепа был полновластным князем, признавающим формальную зависимость от польского короля. Вот как Густав Адлерфельд, камергер Карла и участник Северной войны, непосредственно вовлеченный в те события, описывает соглашение между Мазепой и Станиславом Лещинским: "Вся Украина, включая княжества Северское, Киевское, Черниговское и Смоленское, должна вернуться под владычество Польши и оставаться под ее короной, за что Мазепа награждается титулом князя и получает Витебское и Полоцкое воеводства с теми же правами, которые имеет герцог Курляндский в свое земле" (Костомаров Н. И. "Мазепа", М. "Республика, 1992, стр.229)... "Но предательская натура Мазепы проявилась и после его бегства в шведский лагерь, Камергер шведского короля Густав Адлерфельд, вероятно, гораздо бы менее сочувствовал Мазепе в своих записках, если бы знал о тайных переговорах между старым гетманом и Петром Великим, проводившихся за спиной Карла. На пути к шведам два украинских города захлопнули свои ворота перед старым гетманом, и Мазепа более не пытался искать поддержки украинского народа. Соединившись со шведами, Мазепа увидел, что шведские силы гораздо слабее, чем он думал, а после падения своей крепости Батурина окончательно понял, что он здорово просчитался. Это же поняли и те немногие, что последовали за гетманом. Один за другим они бежали от шведов и возвращались к царю Петру, пообещавшему амнистию всем вернувшимся до определенного срока. Среди вернувшихся был и миргородский полковник Даниил Апостол. Апостол привез с собой тайное устное сообщение от Мазепы: гетман раскаивается и просит прощения и позволения вернуться. За это гетман предлагает силами своих сердюков, находившихся в шведском лагере, выкрасть короля Карла и доставить его Петру. Таким образом, тяжелая война будет закончена одним ударом. Петр с энтузиазмом принял план Мазепы, но переговоры несколько затянулись. Предусмотрительный Мазепа, борясь за свою жизнь, требовал от Петра гарантий своей безопасности, подтвержденных некоторыми европейскими дворами. В конце концов эти гарантии были даны. И вот Данила Апостол пишет письмо Ивану Мазепе о том, что переговоры между ним и канцлером Головкиным (представлявшим Петра) успешно завершились. Копия этого письма опубликована Н. Костомаровым ("Мазепа и мазепинцы", СПб, 1905, стр. 654). Однако тот факт, что переговоры затянулись, насторожил гетмана и заставил искать его другого выхода из скверного положения, в которое он себя поставил. Не прекращая переговоров с Петром через Данилу Апостола, он пишет письмо Станиславу Лещинскому, настоятельно побуждая его двинуть свои войска на гетманскую Украину...Мазепа называет Украину "отчиной" Лещинского (т.е. наследственным имением польского короля) и заканчивает свое письмо словами "верный подданный и слуга наинизший Ян Мазепа, гетман". Это еще раз доказывает, что Мазепа отнюдь не был гетманом независимой Украины, иначе бы он не называл себя подданным польского короля" (Э. Панарин, "Историческая действительность и националистическая мифология" ("Терезин и Талергоф", М, 2001, стр.16).
Как известно, русские драгуны перехватили письмо Мазепы и, конечно, переговоры были прекращены. Все это свидетельствует только о том, что никакой идеи "незалежной Украины" тогда не существовало, речь шла о ее либо русской, либо польской идентификации и ориентации. Кстати, прагматизм Мазепы и доверчивость русской власти к гетману, бесконечные уступки (сдача Кочубея с Искрой, игнорирование очевидных сигналов о двойных и тройных играх "стратегического партнера") невольно вызывают ассоциации...
Откуда же и когда возникла идеология "украинофильства", а точнее - украинского сепаратизма?.
Основные идеологемы этой школы таковы. Население Московского государства - не славянское, а смешанное, славяно-финно-угорское, и поэтому население России и Малороссии (Украины) никогда не было единым народом. Мало того, Москва узурпировала имя Руси (теория о неславянском происхождении великороссов, впервые сформулированная преподавателем Уманской базилианской школы Франциском Духинским в целях идеологического оправдания польских претензий на эти земли, затем перекочевала в труды Грушевского и компании). "Варварская Москва" оккупировала "культурную Русь-Украину", превратив ее в свою колонию. Поэтому отделение от России есть закономерный результат национально-освободительной борьбы и антироссийские настроения есть результат "многовекового подавления украинской культуры".
А теперь посмотрим, что говорит на этот счет история. Теория о неславянском происхождении народа Северо-Восточной Руси опровергается как письменными источниками, так и исторической топонимикой. Уже в XII веке практически исчезают упоминания о финно-угорских племенах чудь, меря и т.д., полностью ассимилированных русскими. Историческая топонимика свидетельствует о тотальной колонизации жителями Киевской и Галицкой Руси этого края: два города Галича (на западе и северо-востоке Руси), два Звенигорода (аналогично), два Владимира - Волынский и на Клязьме, четыре Новгорода - Великий, Волынский, Северский и Нижний, два Перемышля, две реки Лыбеди и три - Припяти и т.д. Домонгольская архитектура, иконопись, фольклор сохранились в основном на севере и востоке Руси. Жило сознание не только национально-культурного, но и политического единства русской земли от Галича до Волги. Свидетельство тому - активное участие волынского князя Димитрия Боброка в Куликовской битве и идеологическое обоснование "собирания русских земель вокруг Москвы" коренным галичанином митрополитом Московским Петром (XIV век).
Исследуя генезис "самостийнического" движения, невозможно не отметить его эпигонский характер и зловещую роль идеологов польского реванша XIX века. Недаром церковный историк Георгий Флоровский метко называл полонофильскую и латинофильскую ориентацию части южнорусской шляхты "провинциальной схоластикой" (Пути русского богословия. - Париж, 1937). Как отмечено исследователями, "настали разделы Польши, и вот тогда польские ученые заговорили об особой украинской национальности... В первой четверти XIX века появилась особая "украинская" школа польских ученых и поэтов, давшая таких представителей, как К.Свидзинский, И.Гощинский, М.Грабовский, Э.Гуликовский, Б.Залесский и др., которые продолжали развивать начала, заложенные гр. Потоцким, и подготовили тот фундамент, на котором создавалось здание современного украинства. Всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву" (Труды подготовительной по национальным делам комиссии. - Одесса, 1912).
Любопытно завещание польского повстанца генерала Мирославского: "Бросим пожары и бомбы за Днепр и Дон, в самое сердце Руси. Возбудим ссоры и ненависть в русском народе. Русские сами будут рвать себя когтями, а мы будем расти и крепнуть" (Ф.Стороженко. Происхождение и сущность украйнофильства. - Киев., 1912).
В историю вошла также крылатая фраза ксендза Калинки: "Все-таки лучше самостоятельная Русь, чем Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, говорит известная мысль, пускай, по крайней мере, он не будет ни мой, ни твой" (A.Tamovski. Ksiands Walerian Kalinka. - Krakow, 1887).
Однако степень влияния "самостийнической" идеологии еще в первой четверти XX века была совершенно ничтожной. Об этом ясно свидетельствуют результаты единственного в те годы прецедента свободного волеизъявления граждан. Речь идет о муниципальных выборах на Украине летом 1917 года. На этих выборах в органы местного самоуправления было избрано: от общероссийских партий - 870 депутатов, от украинских федералистских партий - 128, от сепаратистов - ни одного (А. Дикий. Неизвращенная история Украины-Руси. Т. 2. - Нью-Йорк, 1961).
Следует отметить также, что пресловутая Центральная Рада никогда и никем не избиралась (это был просто клуб единомышленников) и что "первый президент" Украины Михаил Грушевский был избран именно этой Центральной Радой, а не народом.
От какой же черты следует отсчитывать "успехи" самостийничества? Тут надо сказать, что существует тема, о которой наши оппоненты знают, но предпочитают умалчивать. Широкая же публика о ней вообще не осведомлена. Речь идет, с одной стороны, о русском национальном возрождении Галицкой и Карпатской Руси в ХIХ-ХХ веках, а с другой - об австро-венгерском геноциде русских (политических процессах над "русофилами", концлагерях и массовых казнях, унесших более 60 тыс. жизней) и о роли "украино-австрийской партии" в вышеназванном черном деле.
О масштабах русского национального возрождения в Галиции красноречиво свидетельствует собравшая более 100 тыс. подписей русских галичан петиция в Венский парламент: "Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицкой землей малоросским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, то есть русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает право быть языком ее литературы, науки и вообще культуры. Доказательством этого является тот факт, что за права этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели (следует обширное перечисление. - К.Ф.)... Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества ведут прения, протоколы, переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас сыздавна издавались и теперь издаются ежедневные повременные издания, как: "Слово", "Пролом", "Червонная Русь", "Галичанин", "Беседа", "Страхопуд", "Издания Галицко-русской матицы", "Русская библиотека", "Живое слово", "Живая мысль", "Славянский век", "Издания общества имени Михаила Качковского", расходящиеся в тысячах экземпляров". Далее в петиции приводились требования свободы изучения и преподавания русского языка, истории и права на русских землях, входивших в состав Австро-Венгрии (Ф.Аристов. Карпато-русские писатели. Т. 1. - Москва, 1916).
Столь же динамично стал развиваться процесс возвращения униатов в православие (на крупные церковные праздники до 400 крестных ходов прорывалось через австрийскую границу в Почаевскую лавру).
В ответ на рост русского возрождения в подвластных ей областях Австро-Венгрия развязала геноцид.
Сначала было проведено несколько показательных процессов над священниками и мирянами, переходившими в православие и говорившими по-русски. Это так называемые "Процесс Ольги Грабарь" (1882), первый и второй Мармарош-Сигетские процессы (1912-1914) над закарпатскими крестьянами, целыми селами переходившими в лоно Православной Церкви (более 90 человек осуждены, тысячи же крестьян несколько лет жили на осадном положении), процесс Максима Сандовича и Семена Бендасюка (1914), процесс доктора богословия Ф. Богатырца и "Дело братьев Геровских" на Буковине (1912-1914).
Затем, когда разразилась первая мировая война, начался массовый антирусский террор. Была создана сеть концлагерей. (Самый известный из них - Талергоф, близ г. Грац в Австрии.) В первое время было уничтожено более 60 тыс. человек, более 100 тыс. бежали в Россию, еще около 80 тыс. было уничтожено после первого отступления русской армии, в том числе уничтожено около 300 униатских священников, заподозренных в симпатиях к православию и России. Эти сведения приводит польский депутат Венского парламента А.Дашинский. (Все русские депутаты этого парламента были расстреляны.) ("Временник", Львов, 1938 г.)
Вот что писал об этих событиях галицко-русский историк В. Ваврик:
"Австро-мадьярский террор сразу на всех участках охватил прикарпатскую Русь...
Наши братья, вырекшиеся от Руси, стали не только прислужниками Габсбургской монархии, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа... они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наездников. Достаточно взять в руки украинскую газету "Дiло", издававшуюся для интеллигенции, чтобы убедиться в этом окончательно.
Сокальский уезд был поленом в глазах "украинских патриотов", поэтому доносы с их стороны сыпались на русских людей, как град из черной тучи... Педагог Стенятинский выдавал видных, деятельных крестьян в околице... В селе Маковисках на своих прихожан доносил священник-униат Крайчик. В селе Сосница "мужи доверия" украинцы Михаил Слюсарь, войт Михаил Кушнир и другие донесли на своих односельчан, на основании их доноса крестьян повесили... Двоих - Николая Смигоровского и Андрея Гардого мадьяры-уланы привязали к своим седлам и волокли четыре километра до села Задубровы и обратно, потом повесили на вербах. В Станиславской тюрьме на Дуброве расстрелы шли с утра до вечера...
Талергоф... В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф 4 сентября 1914 года. До зимы 1916-го в Талергофе не было бараков. Сбившийся в кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз... Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек загрызены вшами. По всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели и без того люто потрепанные мученики, происходила "анбинден" - славная немецкая процедура подвешивания за одну ногу. Изъятий не было даже для женщин и священников...
Но все-таки пакости немцев не сравнятся с издевательствами своих же. Немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем, вроде официала полиции г. Перемышля Тимчука, доносчика и палача, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справки об арестантах. Тимчука, однако, перещеголял другой украинец - униатский попович Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса... Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача"" (В.Ваврик. Терезин и Талергоф. - Филадельфия, 1966 г.).
А вот свидетельство еще одного узника Талергофа, М.А. Марко: "Жутко и больно вспоминать о том тяжком периоде близкой еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только на стороне физических мучителей части своего народа, но даже больше - требовал этих мучений, настаивал на них... Прикарпатские "украинцы" были одними из главных виновников нашей народной мартирологии во время войны" (Галицкая Голгофа. - США, Изд. П.Гардый, 1964).
Интереснейшая, но малоизвестная страница истории - это советский период, совершенно превратно трактуемый историками-самостийниками как эпоха русификкацмии. В действительности первые 20 лет "Радянськой Влады" являются поистине золотым веком самостийщины. Тотальная украинизация, проводившаяся на фоне геноцида русского народа, разгрома русской культуры, Церкви, уничтожения интеллигенции, была важной составной частью ленинской национальной политики. На службу большевикам перешли многие члены ТУП (Товарищества украинских постепенцев - главной сепаратистской организации того времени), такие "столпы", как Грушевский и Винниченко. В 1923 году было выпущено знаменитое постановление ЦК ВКП(б) об обязательной украинизации. Согласно этому постановлению, условием трудоустройства, независимо от образования, научной степени и т.д., стала справка об окончании курсов "украинознавства".
Тотальная насильственная "украинизация" охватила в эти годы пространство от Восточной Волыни до Кубани и Ставрополья. "Несдавшихся врагов", как известно, уничтожали.
В связи с этим стоит отметить, что человек, с именем которого неразрывно связан страшный голод 30-х годов, председатель СНК УССР с 1923 года Чубарь (именно он подписал печально знаменитое Постановление СНК УССР "О борьбе с саботажем в хлебозаготовках" от 6 декабря 1932 г.), одновременно являлся ярым большевистским "украинизатором".
Очень поучительно также проследить географию большевистского геноцида. Он охватил в первую очередь зажиточные края - Волынь, Полтавщину и т.д., бывшие испокон веку оплотом именно русских консервативных, охранительных сил. Волынь практически не была затронута революцией 1905 года, в ней полностью отсутствовали сепаратистские настроения.. Именно на Волыни, как это сегодня ни удивительно, проживало больше, чем где-либо, членов консервативных русских национальных организаций. Одним из главных духовных центров всей Руси, в том числе Волыни, была Почаевская Лавра, а духовным вождем того времени - архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) - выдающийся православный богослов, и начальник Почаевской типографии архимандрит Виталий (Максименко), считавшийся неформальным "диктатором края". Без его благословения ни один депутат не мог быть избран в Госдуму. Тираж "Почаевских листков" протитв уни и ревволюции исчислялся миллионами. При Почаенвском монастыре был создан Народный Банкт, который коредитовал малороссийских крестьян, через Почаевскую Лавру архим. Виталием была организована сеть народных магазином и закупки хлеба для восточной России, в результате чего крестьянство было осчвобождено от зависимости перед известными экономически сильными диаспорами, была подорвана экономическая база сепаратистских и революционных тенденций. А Полтавщина? Именно здесь вспыхнуло некогда восстание Матфея Пушкаря против Выговского, пытавшегося повернуть Малороссию назад к Польше, именно полтавский полковник Искра обнародовал факт измены Мазепы. Полтавская земля дала миру великого русского писателя Гоголя. С историей этого края связан характернейший эпизод: когда на Полтавщину приехал с агитационными целями знатный "самостийник" П.Чубинский (автор гимна "Ще не вмерла Украина"), он был попросту избит полтавскими крестьянами.
Советская власть продолжала политику "украинизации" и после второй мировой войны. В те же годы в результате операции "Висла" было депортировано более 230 тыс. лемков - карпаторусской народности, традиционно русофильски ориентированной. Массовым репрессиям подверглись карпатороссы, обитатели западной части Карпат. А ведь закарпатские русины, несмотря на многовековые усилия по их ассимиляции и неоднократный геноцид, всегда были в авангарде русофильского движения. Так, в 1939 году на местном референдуме 82% населения высказались в поддержку русского языка. Однако карпаторусская элита была уничтожена при Сталине без всякой амнистии, а закарпатские русины переименованы в "украинцев".
Отметим также, что именно советская историческая наука легализовала терминологический и понятийный аппарат "самостийной" школы, замалчивая, за редким исключением, подлинно национальную, общерусскую историко-культурную парадигму.
Показательно: в СССР в каждом городе были памятники и улицы имени Тараса Шевченко, но в то же время талергофская трагедия, карпато-русская борьба, большевистская политика украинизации - все это оказалось наглухо закрыто в зоне умолчания.
В заключение приведу диагноз, поставленный "самостийничеству" одним из серьезных исследователей этого феномена русским историком Н.Ульяновым: "Когда-то считалось само собой разумеющимся, что национальная сущность народа лучше всего выражается той партией, что стоит во главе националистического движения. Ныне украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко всем наиболее чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа: оно подвергло гонению церковно-славянский язык, утвердившийся на Руси со времен принятия христианства и еще более жестокое гонение воздвигнуто на общерусский литературный язык, лежавший в течение тысячи лет в основе письменности всех частей Киевского государства, меняют культурно-историческую терминологию, традиционные оценки героев и событий прошлого. Все это означает не понимание и утверждение, а искоренение национальной души...
Именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена. Оно всегда выглядело движением ненародным, ненациональным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует (по причине ярко выраженного национального духовного и физического облика), то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой. Сначала их объявили "двумя русскими народностями" (Костомаров), потом двумя разными славянскими народами, а позже возникли теории, по которым славянское происхождение оставлено только за украинцами...
И это обилие теорий, и лихорадочное культурное обособление от России, и выработка нового литературного языка не могут не бросаться в глаза и не зарождать подозрения в искусственности национальной доктрины" (Происхождение украинского сепаратизма. - М., 1996).
В качестве альтернативы и позитивной программы хочется вспомнить крепкую и подлинно национальную традицию Гоголя и Максимовича. Последний писал: "Уроженец южной, Киевской Руси, где земля и небо моих предков, я преимущественно ей принадлежал и принадлежу доныне, посвящая преимущественно ей и мою умственную деятельность. Но с тем вместе, возмужавший в Москве, я также любил, изучал и северную, московскую Русь как родную сестру нашей Киевской Руси, как вторую половину одной и той же святой Владимировой Руси, чувствуя и сознавая, что как их бытие, так и уразумение их одной без другой - недостаточны, односторонни".
Переяславская Рада и современность
Номенклатура Компартии Украина, неожиданно для себя получившая в 1991 всю полноту власти, подняла на щит самую одиозную, жесткую версию "самостийнического" проекта-униато-галицийскую. В этом нет ничего удивительного- историософская концепция "самостийнического" проекта зыбка, построена на грубых подтасовках истории, но сама идея полностью независимая от России Украины строится именно на противопоставлении России. Точно такими же являлись прагматические интересы и тогдашней киевской верхушки, которой необходимо было закрепить и отстоять свалившуюся в руки власть и собственность. И новые львовские и киевские большевики взялись за дело. Степень идеологической обработки нынешнего украинского обывателя ничуть не меньше, чем в эпоху большевистской идеократии. Печальной памяти "Краткий курс" трансформировался в целую школу псевдоисторической беллетристики, не стесняющейся никаких подтасовок в зависимости от политического заказа. Особенную остроту эта проблема приобрела на Украине. Глава украинского отделения Фонда Сороса г-н Гаврилишин в интервью киевской газете "Зеркало недели" с гордостью заявил, что ими выпущены десятки наименований учебников по истории Украины "антиколониальной" направленности. В некоторых из них авторы насчитали, например, четыре русско-украинских войны (!). В итоге, мы имеем дело с целым поколением, которое встало на ноги в последнее десятилетие и которое обработано этой тотальной пропагандой. Конечно, вся эта машина по промыванию мозгов пытается дискредитировать все, что связано с Переяславской Радой.
Поэтому все те, кто искренне болеет за судьбу России, "всея Руси", православной цивилизации не могут пройти мимо того, как оказалась оболгана великая дата 350-летия воссоединения России.
На нашей стороне- историческая правда, труды столпов исторической науки, свидетельства православнвых мучеников и исповедников, пострадавших и за веру, и за единство России, все наследие общерусской культуры. И мы несем ответственность за то, что все это в России не востребовано, что вся эта "мазепинская" галиматья стала не только украинским официозом, но и захватила значительную часть российских научных и политических кругов, что к 350-летию Переяслова не переизданы ни цитированные выше труды Ивана Лаппо, Михаила Максимовича, проф. Аристова и "Талергофские альманахи", труды киевских православных интеллектуалов и карпаторусских москвофилов, обличавших всю ложь "самостийников" и попавших за свои убеждения в австрийские концлагеря. И это, пожалуй, самое печальное обстоятельство великого юбилея.
В юбилей 350-летия своего воссоединения с Великороссией Юго- Западная Русь встречает в обстоятельствах, во многом схожих с ситуацией середины 17 века. И сейчас, если ситуацию решительно не изменить, Малороссия окончательно изменит своей традиционной православное культуре и самосознанию и станет антироссийской территорией, придерживающейся католицизма. Видим символом торжества этого проекта является создание униатского киевского патриархата с огромной резиденцией, создаваемой при поддержке Виктора Ющенко. Приход к власти этой фигуры станет зримым политическим обрамлением этого проекта. Все, как тогда-почти полный триумф Речи Посполитой и католицизма, во главе - ополяченная и окатоличенная шляхта, "элита", ющенки той эпохи. Следует помнить, что тогда Переяславская Рада произошла вопреки господствовавшим латино-польским тенденциям в Малороссии Богдан Хмельницкий был исключением среди тогдашней западнорусской элиты, который перешел в православный русский лагерь благодаря известному личному конфликту с Речью Посполитой и сумел объединить вокруг себя всех, кто был недоволен статусом людей второго сорта в польском королевстве. Конечно, малороссийский народ и Православная Церковь, ее интеллектуальные силы закономерно тяготели к Москве. Однако все это не имело бы никакого эффекта (недовольные были и раньше, православные всегда ставили на Россию как на последнее независимое государство восточнохристианской традиции, народ оставался хранителем национально-религиозной традиции ), если бы не политический гений, воля Патриарха Никона и наличие разработанного им мировоззренческого и геополитического проекта России как лидера восточтохристианской цивилизации.
Следовательно, нынешние тенденции на Украине не являются необратимыми. Новый Переяслав возможен. Весь вопрос в том, найдутся ли в политической и духовной элите России такие фигуры, которые обладают ясным стратегическим мышлением, которые осознают, что Россия сможет сохраниться только реализовав сформулированный применительно к современности собственный цивилизационный и геополитический проект, основанный на все той же идее России как лидера восточнохристианского ареала, которые будут иметь политическую волю действовать вопреки, казалось- бы, торжествующим тенденциям, которые преодолеют большевистско- либеральные атеистические комплексы и не постесняются поставить на оставшийся православный ресурс на Украине (последняя существенная сила на Украине, имеющая свою духовный и административный центр в Москве-Украинская Православная Церковь Московского Патриархата), найдут союзников среди ее региональных элит, не испугаются признаться в том, что без федерализации Украины и нейтрализации таким образом Галиции ничего не выйдет, которые ясно осознают, что Россия без Украины-не великая держава, что задача сохранения суверенитета и целостности России не решается без собирания ее исторических земель, без верности ее традиции и историческому призванию.
----------------------------------------
[1] Великорусской традицией была церковно-славянско-русская "диглоссия" -распределение функций церковно-славянского и русского языков, церковно-славянского для выражения сакрального, русского - мирского.
[2] (речь идет о сочинениях М.А.Максимовича "Откуда идет русская земля?". По сказанию Нестеровой летописи и по другим старинным писаниям русским. (Киев, 1837 г.) и "Критико-историческое исследование о русском языюе" (С.-Петерб., 1838)
22 января 2004 г.
Тем важнее на фоне лжи и умолчания напомнить о том, что произошло 350 лет тому назад. А произошло даже не воссоединение "двух братских народов", а воссоединение разделенного русского народа. Нравится это кому-то или нет, но в то время украинцы считали себя неотъемлемой частью русской нации, термин малоросс не только не считался оскорбительным, но подчеркивался, ибо Малая Россия означает центральную, в отличие от "Украины", т.е. "окраины", часть страны. Переяславская Рада, воссоединение -это, в первую очередь, инициатива малороссов. В 1624 году Киевский православный митрополит Иов (Борецкий) пишет московскому царю Михаилу Федоровичу первое письмо с просьбой о воссоединении. В этом же году аналогичное послание шлет знаменитый православный подвижник-почаевский игумен Иов (Железо). Однако Москва отказывается от войны с Польшей за Малороссию, ссылаясь на слабость после смутного времени. И только гений, стратегическое мышление и политическая воля Московского Патриарха Никона, который убедил и царя и Земский Собор откликнуться на просьбы малороссов о воссоединении, позволил осуществиться этому великому делу. Стратегический замысел Никона был понятен - он понимал, что восстановление исторической России, воссоединение ее земель-это залог ее выживания. Либо Россия - империя, либо она обречена. И Никон реализовывал "русскую идею" как православный имперский проект, утверждал Россию как лидера восточнохристианской цивилизации. Дискредитация и низложение этого выдающегося иерарха и политического деятеля, осуществленное не без активных интриг иезуита Паисия Лигарида, нанесло мощнейший удар и по "православному проекту" в России, и приостановило воссоединение с Россией западнорусских земель. Отказ от никоновского проекта национальной модернизации страны на основе ее духовной традиции, от предлагавшегося им синтеза национального и вселенского, фундаментального и новаторского на основе православной традиции, его модели геополитического прорыва России как лидера восточного христианства и собирания под этой эгидой исторических русских земель привел к тому, что эта модернизация стала проводится вне и вопреки этой традиции и приобрела уродливые формы - петровские реформы, с одной стороны, укрепили государственность и технологические потенциал страны, с другой стороны, их секулярный характер заложил мину под национальную культуру, самосознание и государственность.
Триумф Руси, выразившийся в акте Переяславской Рады, не просто вернул в лоно материнского государства его исторические территории. Благодаря ему был сформирован современный русский литературный язык Пусть с недостатками, вызванными копированием католических образцов, возникла высшая богословская школа, а затем-высшая школа вообще. Православная Малороссия перед воссоединением находилась на грани полной религиозной и национальной ассимиляции. Польский язык стал языком образованных людей. Крупнейшие апологеты Православия - Мелетий Смотрицкий, Кирилл Ставровецкий и настоятель Киево-Печерской Лавры (!) Кассиан Сакович перешли в унию. А большинство тех, кто сохранил и отстаивал Православие, принадлежали Восточной Церкви по вере, но католической- по культуре и мировоззрению. Догматические заблуждения католицизма, например, учение о непорочном зачатии Богоматери, перечеркивающий смысл Боговоплощения (принятие воплотившимся Логосом всей полноты человеческой природы, кроме греха), исповедовались и в православной Киево-Могилянской Академии (см. прот. Г. Флоровский, "Пути русского богословия"). Еще несколько лет, и Малороссия стала бы одной из польских провинций и католических диоцезов.
Может, это привело бы к ее культурному и экономического рассвету? Сомнительно. Выжили бы только те, кто согласился на религиозную и национальную ассимиляцию. Православие и русская культура подавлялись беспощадно.
Альтернативы Переяславу-не было. Великороссия не могла оставаться на задворках Европы, без выхода к морям. Малороссии грозило полное религиозное и национальное убийство. Вселенское Православие не могло себе позволить отдать Западную Русь католицизму.
Все малороссийские документы той эпохи свидетельствуют только о русском, никаком ином самосознании ее жителей.
"Вечером 7 января 1654 года, накануне провозглашения малороссийским казачеством своего подданства Московскому царю, боярин В.В. Бутурлин, присланный в Малороссию царем Алексеем Михайловичем, вместе с другими членами московского посольства, в Переяславле, в своем "дворе", принимал гетмана Богдана Хмельницкого и войскового писаря Ивана Выговского. Сказанное на этом приеме Хмельницким и Выговским было записано в статейном списке посольства, т.е. в официальном документе, так: "Милость де Божия над нами, якоже древле при великом князе Владимире, так же и ныне сродник их, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси самодержец, призрил на свою государеву отчину Киев и на всю Малую Русь милостью своею; яко орел покрывает гнездо свое, так и он государь изволил нас принять под свою царского величества высокую руку; а Киев и вся Малая Русь вечное их государского величества; а мы де все великому государю, его царскому величеству, служить и прямить во всем душами своими и головы свои за его государское многодетное здоровье складывать ради".Хмельницкий и Выговский, таким образом, заявили московским послам, что они признают Киев и всю Малую Россию "вечным" достоянием Московского царя, на которое он имеет наследственное право. Но Хмельницкий так же ясно говорил и об единстве всего народа "российского", часть которого составляют малороссияне. Приведем хотя бы одно из выражений им этой мысли. 13 марта 1654 года гетман писал царю Алексею: "И ныне Бог всеведущий и вседаровитый, неизреченными судьбами божественными, единою двое се сотворил - и ляхом, нашим врагом, гордыню выя их смирил, и совет благ в сердце царево тебе, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Русии самодержцу, твоему царскому величеству, вложил, что твое царское величество, поревновав по Бозе Вседержители и по вере православной восточной, и возжелелся о церквах Божиих и мест святых, и о народе российском благочестиво-христианском умилосердился, и нас, Богдана Хмелницкого, гетмана войска запорожского, и все войско запорожское и весь мир православный российский пожаловати, ущедрити, защитити и под крепкую и высокую руку свою царскую всеконечне прияти изволил милостиво"... Слуцкий архимандрит, игумен Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве, Феодосий Васильевич, писал 5-го июля 1654 года: "Воздвигнул в нынешнее радостное лето, от многих лет усопшего великого равноапостольного князя Российского святого Владимера, Господи, живыми и мертвыми обладая, егда ваше царское величество постави всеа Российския Земли, якож и оного прежде самодержцу, возвел погребенную росийского рода честь и славу Господь, возводяй низверженныя, егда славою и честию венчал есть ваше царское величество не точию Великой, но и Малой всей Росии обладателем". Он же писал дальше: "Наипаче ж в богоспасаемом граде Киеве, от него ж, яко от Сиона, закон изыде с просвещением и крещением всеа Росийския Земли"4). Другой представитель тогдашнего высшего малороссийского духовенства, наместник Киевского Братского монастыря, "священноинок Феодосий", между прочим, писал царю из Киева от 3 июля 7162 (т.е. 1654) года: "И якоже аз, старец Феодосий, твой государев богомолец, егда еще во царствующем граде Москве сый, сея зимы услышах, яко наша Малая Росия царского вашего величества, яко природному своему царю православному, православная главу свою, яко рабыни государю, с радостию преклоняет"... Обратимся же к старой исторической литературе тех государств, в состав которых входила Малороссия до ее присоединения к Московскому государству. Земли Русского Юга в ХIV-м столетии были собраны Великим Княжеством Литовским почти все, за исключением Галичины и части Подолья, сделавшихся в том же столетии владениями Польши. В 1569-м году, на Люблинском сейме, воеводства Волынское, Подольское и Киевский повет были оторваны от Литовско-Русского государства Польшею и вошли в состав ее территории. Какие же исторические труды в конце ХVI-го и в первой половине ХVII-го столетий имели наибольшее распространение в Польской Короне, а стало быть, и на Русском Юге? - Это были, конечно, хроники Стрыйковского и Мартина Бельского. "Хроника Польская, Литовская, Жмудская и всей Руси", составленная Матвеем Стрыйковским, была напечатана в Кролевце в 1582 году. Мы не станем входить здесь в разсмотрение вопроса об исторической точности и достоверности извевстий Стрыйковского, хотя и не можем не отметить, что невысокая оценка их, долго державшаяся в исторической литературе со времени Шлецера, в новейшее время значительно изменилась в пользу этого хрониста, особенно благодаря приведению в известность ряда списков литовско-русской летописи, которой тексты подтвердили многие из заподозренных известий Стрыйковского. Для нас важна распространенность его Хроники и ее влияние на общество интересующего нас времени, а в них ни малейшего сомнения быть не может.
Как же смотрит Стрыйковский на русский народ и отделяет ли, по их народности, малороссов от остального русского народа? На этот вопрос ответ может быть только один: весь этот народ представляется ему единым. Указав на различие мнений историков о "славаках и Славенских землях народа русского или сармацкого, откуда бы произошло это их название", Стрыйковский говорит: "Но откуда бы руссаки и иные русские народы ни имели имя и прозвание, они все говорят славянским языком". "Русская монархия" внушала страх "не только Литве, но и Греческим императорам, половцам, печенегам, болгарам, сербам, венграм, полякам и иным также соседям". Это было как во времена Рюрика, Олега и Игоря, так и в эпоху Святослава, Владимира и Ярослава. Говоря об Ольгерде, Стрыйковский отмечает, что этот литовский князь имел одну за другою двух жен, "и обеих русских". А этими женами были княжна Витебская и княжна Тверская. Таким образом, и в Витебске, и в Твери одни и те же русские люди. Но один и тот же русский народ живет и во всех русских землях Великого Княжества Литовского, будет ли это та территория, которая в более новое время получила название Белоруссии, или та, которая стала именоваться Малороссией... Думается, что и приведенных мест ее достаточно, чтобы составить себе совершенно ясное представление о том, как он понимал состав русского народа. По Стрыйковскому, один и тот же русский народ живет по всей Руси, будет ли это ее запад, юг, или северо-восток, т.е. те ее части, которые теперь называются Белоруссией, Малороссией или Великороссией. Такое же понимание найдем и в другой, очень распространенной тогда, хронике, а именно, в хронике Мартина Бельского...Передавая дальше предания, записанные в русской летописи, Бельский рассказывает о Щеке, Кии, Хориве и Лыбеди. Они, по его словам, раздавали пустые края своим князьям для постройки в них замков. Такими князьями были Радим, Вятко и Дулеб. От первого пошли радимичи, над Саном, от второго - вятчане, над Волгой, от третьего - дулебане, над Бугом. Потомками Кия были Аскольд и Дир, которые расширяли государство на юг. Князей над собою русские затем поставили из другого народа, чтобы они не были пристрастны к своим родственникам или свойственникам. Этих князей было трое, а именно, Рюрик, Синеус и Трувор, которые происходили из народа варяжского. Этот народ, без сомнения, был славянским и должен был жить где-либо по близости от моря, еще теперь называемого Москвою Варяжским. Выражения "русин", "русак" Бельский употребляет в совершенно равнозначущем значении. Они живут и на юге, и на севере Русской Земли. Оба эти слова означают - "русский...
Итак, историческая литература Польши и Литовско-Русского государства середины и конца XVI столетия давала совершенно ясный ответ на вопрос о русском народе: этот народ, представляя собой единое этнографическое целое, живет в трех государствах - Московском, Литовско-Русском и Польском... От имевших распространение в Южной и Западной Руси, в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству, исторических трудов обратимся к сочинениям географов и политиков и посмотрим, что они говорят о Русской Земле и русском народе. В царствование Сигизмунда III-го и его сына Владислава IV-го Симон Старовольский написал свой известный географический труд "Полония". Его авторитетность и распространенность в XVII столетии не подлежат сомнению. И вот что писал Старовольский о "Руссии": она "разделяется на Руссию Белую, которая входит в состав Великого Княжества Литовского, и на Руссию Красную, ближайшим образом называемую Роксоланией и принадлежащую Польше. Третья же часть ее, лежащая за Доном и истоками Днепра, называется древними Руссией Черной, в новейшее же время она стала называться повсюду Московией, потому что все это государство, как оно ни пространно, от города и реки Москвы именуется Московией". И Старовольский, таким образом, Русскую Землю считает внутренне и по существу единым целым; только, разделенная на три части между тремя государствами, она лишилась своего объединения).. Что касается политиков, то этим именованием в Речи Посполитой называли "авторов, которые законы и конституции польского народа скомбиновали и написали книги о государственном устройстве Речи Посполитой. Из числа политиков обратимся за справкою по интересующему нас вопросу к тому, которого труд еще в середине XVIII столетия был признан не только хорошим, но даже превосходным, написанным автором с прекрасною подготовкой, с критическою мыслью, без всякой предвзятости. Мы разумеем Христофора Гарткноха и его "Республику Польскую", вышедшую в 1698 году. Она представляет собою результат изучения ее автором всей почти предшествующей литературы по вопросам, которых он касался. В составе территории Речи Посполитой Гарткнох называет две "Руссии", а именно - Белую и Красную. К первой он относит воеводства Новгородское (т.е. Новгородка Литовского), Мстиславское, Витебское, Полоцкое, Смоленское, Черниговское, Киевское; входящими же в состав второй он считает воеводства Русское (главный город - Львов), Подольское, Волынское, Белзское и Брацлавское. Из этих воеводств, прибавляет Гарткнох, воеводства "Брацлавское, Киевское и Черниговское называют Украиною"17). Таким образом, Гарткнох, во-первых, чужд какого-либо этнографического признака в определении понятия Белой и Красной Руси, ибо воеводства Черниговское и Киевское он относит в состав Руси Белой, а, во-вторых, он дает определение и той территории Речи Посполитой, которая в его время носила имя "Украины". Этою последнею именовалась только область юго-восточного пограничья, что совершенно просто и естественно объясняет и значение этого термина, тогда обычного. В самом деле, слово "украинный" означало на русском языке того времени то же, что значит в нашем современном языке слово "пограничный". Это значение имело слово "украинный" одинаково и в Руси Литовской, и в Руси Московской. Еще И.Д. Беляев в сороковых годах прошлого столетия установил, что "польскою (от слова "поле") украиною Московского государства назывались в наших старинных официальных бумагах границы Северо-Восточной Руси, соседние при-Волжским, при-Донским, и даже при-Днепровским степям". Украинами, т.е. окраинами, в Московском государстве назывался целый ряд его пограничных территорий, где бы они ни лежали, на западе, востоке, или юге. То же значение "пограничный" имело слово "украинный" и в Великом Княжестве Литовском. "Украинными" замками его назывались одинаково и Витебск, и Полоцк, и Дрисса, и Дисна, и Лепель, и другие, находившиеся не далеко от границы государства города, а в их числе также и Киев и города юго-восточной окраины, которую представляла собою Малороссия для Польско-Литовской Речи Посполитой в XVII столетии.
Подведем итог под нашими наблюдениями над тем, что давала литература Речи Посполитой, в состав которой входила Малороссия пред присоединением ее к Московскому государству, по вопросу о составе русского народа и Русской Земли. Эта литература совершенно определенно указывала на их внутреннее единство, нарушенное тогдашним разделением их между тремя государствами.... нельзя не отметить, что у иностранцев, даже не вполне осведомленных и дающих не вполне надежные или не совсем точные сведения, мы не находим ясного разделения русского народа на его ветви, установленные уже научным изучением нового времени. Так, живший в Москве в семидесятых годах XVП столетия Яков Рейтенфельс писал: "В царском титуле предпосылаются остальным известные названия Великой, Малой и Белой России, обнимающие почти все царство, потому, конечно, что название "Россия" у мосхов считается самым древним и наиболее славным. Великая, называемая иногда и Западною, занимает громадное пространство земли около Пскова, Новгорода и Ярославля, Малая или Червонная, считающая своим главным городом Киев, чаще называется более распространенным именем Южной, а Белая - область больше остальных, но часть ее принадлежит Польше. Она у некоторых писателей стяжала царю прозвище "Белого", так как, действительно, обитатели ее, по большей части, носят белые одежды. Главным городом этой области был сперва Владимир, а потом Москва, и это название остается за нею и в настоящее время". Именование "Белою" именно той части России, которая была основным ядром Московского государства, встречается и у других иностранцев, писавших о России. Его принимал и первый русский историк - В.Н. Татищев" (Иван Лаппо. Идея единства русского народа в Юго-западной Руси в эпоху присоединения Малороссии к Московскому государству, Прага 1929)
Упреждая разговоры об "оскорбительности" термина Малороссия, Михаил.Максимович (1804-1873) - знаменитый южнорусский этнограф и историк, называвший себя "щирым малороссиянином", написал работу "Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси", отрывки из которой уместно процитировать:
"Не очень давно было толкование о том, будто Киевская и вся западная Русь не называлась Россией до ее присоединения к Руси восточной; будто и название Малой России или Малороссии придано Киевской Руси уже по соединении ее с Русью Великой или Московской. Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западно-русских областях своенародные имена Русь, Русский начали заменять по греческому произношению их именами Россия, Российский?
Ответ: с 90-х годов XVI века... Основанием такого ответа служат тоговременные акты письменные и книги, печатанные в разных областях Русских... Приведу свидетельства тех и других.
Вот первая книга, напечатанная в Киеве, в типографии Печерской Лавры - "Часослов" 1617 года. В предисловии к ней иеродиакона Захария Копыстенского сказано: "Се, правоверный христианине и всяк благоверный читателю, от нарочитых мест в России Кийовских, сиречь Лавры Печерския"...
Основательница Киевского Богоявленского братства Анна Гулевична Лозьина в своей записи о том 1615 года, говорит, что она учреждает его - "правоверным и благочестивым христианам народу Российского, в поветах воеводств Киевского, Волынского и Брацлавского будучим..."
Окружная грамота 1629 года, напечатанная в Киеве, начинается так: "Иов Борецкий, милостию Божией архиепископ Киевский и Галицкий в Всея России..."
Но довольно о Киеве, обратимся к земле Галицкой.
Там Львовское братство в своей типографии прежде всего издало "Грамматику" 1591 года в наставление "многоименитому Российскому роду"...
Того же, 1592 года, Львовское братство обращалось в Москву к царю Федору Ивановичу с просительными посланиями, в которых именуют его "светлым царем Российским", вспоминают "князя Владимира, крестившего весь Российский род" и т. п. В земле Волынской находим то же. <... >
Такое же употребление имен Россия, Российский было тогда и на Северо-Западе русском".
Какое же было подлинное отношение киевлян, волынян и львовян той эпохи к северной, Московской Руси?
Следует отметить, что идеология национально-политического единства Южной и Северной России была выработана в большей степени именно в Киеве. Венцом ее стал знаменитый киевский "Синопсис", написанный предположительно киево-Печерским архимандритом Иннокентием Гизелем (во второй половине XVII в.). Эта книга переиздавалась около 30 раз и стала первым учебным пособием по русской истории. Согласно "Синопсису", "русский", "российский", "славянороссийский" народ - един. Он происходит от Иафетова сына Мосоха (имя последнего сохраняется в имени Москвы), и он "племени его" весь целиком. Именно "Синопсис" утверждает главенство суздальско-владимирских князей после разорения Киева татарами.
По "Синопсису", Россия - едина. Ее начальный центр - царственный град Киев, Москва - его законная и прямая наследница в значении общего "православно-российского" государственного центра. "Весь русский народ един, и временное отделение его части от России в другие государства (Польшу и Литву) "милостью Божией" завершается воссоединением в единое "государство Российское" (И.И. Лапно. Идея единства России в Юго-Западной Руси. - Прага, 1929).
В результате воссоединения 1654 года уроженцы Киева и Львова, начиная с XVIII века, сделались хозяевами положения на научном, литературном и церковном поприще России.
Еще более красноречиво участие Северо- и особенно Юго-Западной Руси в создании общерусского литературного, "книжного" языка. Смело можно сказать, что участие это - преобладающее: грамматика, лексика, орфография и первые церковно-славянские и русские словари созданы во Львове, Киеве и Вильне.
Какова же была языковая ситуация в середине ХУП в. в Юго-Западной Руси? Она обрисована в грамматике Иоанна Ужевича (1643 г.). В ней описывается "Lingua sacra" или "словенороссийский язык" (так именовался церковно-словянский) - высокий книжный язык, язык богослужения и богословия, lingua slavonica или "проста мова"-гражданский, светский литературный и деловой русский язык, и "lingua popularis" - диалектная речь. (БА.Успенский "Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Х в.в.) М, 1994).
В Киеве в 1627 г. "протосингел от Иерусалимского патриаршего престола и архитипограф Российския церкви" ученый монах, подлинный энциклопедист того времени Памва Берында издает толковый словарь "Лексикон словенороссийский или слов объяснение". В нем "руская" речь (в послесловии к Киевской Постной Триоди 1627 г. Берында называет "просто мову" "российской беседой общей"), противопоставляется народным диаяектам - "волынской" и "литовской" мове."
Кодификация "словенороссийского" языка была произведена в основном в Киеве, Львове и Вильне. "Грамматика" Мелетия Смотрицкого стала учебником церковно-славянского языка для всей Русской Церкви буквально на века. "Проста мова" стала основой общерусского литературного языка" "...Действительно, "проста мова" не оказала почти никакого влияния на современный украинский и белорусский литературный языки... Однако, на историю русского литературного языка "просто мова" как компонент юго-западнорусской языковой ситуации оказала весьма существенное влияние. Достаточно указать, что если сегодня мы говорим об антитезе "русского" и "церковнославянского" языков, то мы следуем именно югозападнорусской, а не великорусской традиции... [1] Ґ Это связано с тем, что условно называется иногда "третьим югославянским влиянием", т.е. влиянием книжной традиции Юго-Западной Руси на великорусскую книжную традицию в ХУП в.: во второй половине ХУП вежа это влияние приобретает характер массовой экспансии югозападнорусской культуры на великорусскую территорию" (БА.Успенский "Краткий очерк истории русского литературного языка (Х1-Х1Х в.в.) М, 1994).
"Говорят, что Петр Великий гражданскую печать выдумал, а, оказывается, он, просто-напросто, заимствовал ее у галичан у прочих малорусов, которые употребляли ее еще в ХУ1 в. Заголовки многих грамот и статутов, виденные мною в Ставропигии, начерчены чисто нашими гражданскими буквами, а текст, писанный в ХУ1 в. - очевидный прототип нашей скорописи и наших прописки елисоветинских и екатерининских времен". ("Галичина и Молдавия. Путевые письма Василия Кельсиева, С-Петерб., 1868).
Что касается диалектов-"волынской", "литовской" и многих других "мов", то о целесообразности создания на их основе местных литературных языков лучше всего сказал замечательный галицко-русский историк Денис Зубрицкий в своем письме к М.А.Максимовичу: "...Ваши мне сообщенные основательные и со систематической точностью изданные сочинения - откуда идет русская земля, и исследование о русском языке [2] читал я с влеичайшим любопытством и вниманием. Вы опровергли сильным словом мечтательные утверждения писателей и выдумки как о происхождении народа, так и о русском языке, которые мне всегда не нравились... Что касается до наречий русского языка, то их бесчетное число) внимательный наблюдатель, странствуя по русской земле, найдет почти в каждом округе, даже в каждой деревне, хотя и неприметное различие в произношении, изречении, прозодии, даже в употреблении слов, и весьма естественно. По исчислению г-на Шмидель Litterarisce Anreiger 1882 г. есть 1 14 наречий немецких столь одно от другого расстоящих, что немец Друг друга никогда не разумеет, но язык есть всегда немецкий, и невзирая на сие, ученые немцы в Риге, Берлине, Вене и даже в Страсбурге употребляют в книгах и общежитии лучших обществ одно словесное наречие. Я бы желал, чтобы и русские тем примером пользовались..." (Путями истории, Т.Г. Изд. Карпато-русского литературного общества, Нью-Йорк, 1977).
Что же касается создания литературы на "киево-полтавской мове", то здесь уместно процитировать Н.Костомарова: "Пока польское восстание не встревожило умов и сердец на Руси... самое стремление к развитию, малороссийского языка и литературы не только никого не пугало признаками разложения государства, но и самими великороссами принималось с братской любовью" (Н.Ульянов, "Происхождение украинского сепаратизма", М. 1996).
Все это дало повод известному русскому философу Н. Трубецкому утверждать, что "та культура, которая со времен Петра живет и развивается в России, является органическим и непосредственным продолжением не московской, а киевской, украинской культуры", что русская культура XVIII-XIX веков - это русская культура в ее малороссийской редакции.
Миф о Мазепе
Невозможно не пройти мимо любимого приема оппонентов дела Переяславской Рады-мифологизации образа гетмана Ивана Мазепы, который, по их утверждению, был сторонником независимой Украины и пострадал за это дело. Созданием такого образа Мазепы занята вся официальная украинская пропаганда. Между тем, источники ясно указывают на тот факт, что Мазепа, по мысли Костомарова, не исповедовал никакой национальной идеи, был беспринципным прагматиком и предавал всех, кого только было выгодно предать. В этом смысле культ Мазепы среди нынешнего киевского официоза показателен.
"Целью Мазепы в этих переговорах (С Карлом Двенадцатым и Станиславом Лещинским) было продать Украину Польше в обмен на вновь создаваемое княжество в Белоруссии, где бы Мазепа был полновластным князем, признавающим формальную зависимость от польского короля. Вот как Густав Адлерфельд, камергер Карла и участник Северной войны, непосредственно вовлеченный в те события, описывает соглашение между Мазепой и Станиславом Лещинским: "Вся Украина, включая княжества Северское, Киевское, Черниговское и Смоленское, должна вернуться под владычество Польши и оставаться под ее короной, за что Мазепа награждается титулом князя и получает Витебское и Полоцкое воеводства с теми же правами, которые имеет герцог Курляндский в свое земле" (Костомаров Н. И. "Мазепа", М. "Республика, 1992, стр.229)... "Но предательская натура Мазепы проявилась и после его бегства в шведский лагерь, Камергер шведского короля Густав Адлерфельд, вероятно, гораздо бы менее сочувствовал Мазепе в своих записках, если бы знал о тайных переговорах между старым гетманом и Петром Великим, проводившихся за спиной Карла. На пути к шведам два украинских города захлопнули свои ворота перед старым гетманом, и Мазепа более не пытался искать поддержки украинского народа. Соединившись со шведами, Мазепа увидел, что шведские силы гораздо слабее, чем он думал, а после падения своей крепости Батурина окончательно понял, что он здорово просчитался. Это же поняли и те немногие, что последовали за гетманом. Один за другим они бежали от шведов и возвращались к царю Петру, пообещавшему амнистию всем вернувшимся до определенного срока. Среди вернувшихся был и миргородский полковник Даниил Апостол. Апостол привез с собой тайное устное сообщение от Мазепы: гетман раскаивается и просит прощения и позволения вернуться. За это гетман предлагает силами своих сердюков, находившихся в шведском лагере, выкрасть короля Карла и доставить его Петру. Таким образом, тяжелая война будет закончена одним ударом. Петр с энтузиазмом принял план Мазепы, но переговоры несколько затянулись. Предусмотрительный Мазепа, борясь за свою жизнь, требовал от Петра гарантий своей безопасности, подтвержденных некоторыми европейскими дворами. В конце концов эти гарантии были даны. И вот Данила Апостол пишет письмо Ивану Мазепе о том, что переговоры между ним и канцлером Головкиным (представлявшим Петра) успешно завершились. Копия этого письма опубликована Н. Костомаровым ("Мазепа и мазепинцы", СПб, 1905, стр. 654). Однако тот факт, что переговоры затянулись, насторожил гетмана и заставил искать его другого выхода из скверного положения, в которое он себя поставил. Не прекращая переговоров с Петром через Данилу Апостола, он пишет письмо Станиславу Лещинскому, настоятельно побуждая его двинуть свои войска на гетманскую Украину...Мазепа называет Украину "отчиной" Лещинского (т.е. наследственным имением польского короля) и заканчивает свое письмо словами "верный подданный и слуга наинизший Ян Мазепа, гетман". Это еще раз доказывает, что Мазепа отнюдь не был гетманом независимой Украины, иначе бы он не называл себя подданным польского короля" (Э. Панарин, "Историческая действительность и националистическая мифология" ("Терезин и Талергоф", М, 2001, стр.16).
Как известно, русские драгуны перехватили письмо Мазепы и, конечно, переговоры были прекращены. Все это свидетельствует только о том, что никакой идеи "незалежной Украины" тогда не существовало, речь шла о ее либо русской, либо польской идентификации и ориентации. Кстати, прагматизм Мазепы и доверчивость русской власти к гетману, бесконечные уступки (сдача Кочубея с Искрой, игнорирование очевидных сигналов о двойных и тройных играх "стратегического партнера") невольно вызывают ассоциации...
Откуда же и когда возникла идеология "украинофильства", а точнее - украинского сепаратизма?.
Основные идеологемы этой школы таковы. Население Московского государства - не славянское, а смешанное, славяно-финно-угорское, и поэтому население России и Малороссии (Украины) никогда не было единым народом. Мало того, Москва узурпировала имя Руси (теория о неславянском происхождении великороссов, впервые сформулированная преподавателем Уманской базилианской школы Франциском Духинским в целях идеологического оправдания польских претензий на эти земли, затем перекочевала в труды Грушевского и компании). "Варварская Москва" оккупировала "культурную Русь-Украину", превратив ее в свою колонию. Поэтому отделение от России есть закономерный результат национально-освободительной борьбы и антироссийские настроения есть результат "многовекового подавления украинской культуры".
А теперь посмотрим, что говорит на этот счет история. Теория о неславянском происхождении народа Северо-Восточной Руси опровергается как письменными источниками, так и исторической топонимикой. Уже в XII веке практически исчезают упоминания о финно-угорских племенах чудь, меря и т.д., полностью ассимилированных русскими. Историческая топонимика свидетельствует о тотальной колонизации жителями Киевской и Галицкой Руси этого края: два города Галича (на западе и северо-востоке Руси), два Звенигорода (аналогично), два Владимира - Волынский и на Клязьме, четыре Новгорода - Великий, Волынский, Северский и Нижний, два Перемышля, две реки Лыбеди и три - Припяти и т.д. Домонгольская архитектура, иконопись, фольклор сохранились в основном на севере и востоке Руси. Жило сознание не только национально-культурного, но и политического единства русской земли от Галича до Волги. Свидетельство тому - активное участие волынского князя Димитрия Боброка в Куликовской битве и идеологическое обоснование "собирания русских земель вокруг Москвы" коренным галичанином митрополитом Московским Петром (XIV век).
Исследуя генезис "самостийнического" движения, невозможно не отметить его эпигонский характер и зловещую роль идеологов польского реванша XIX века. Недаром церковный историк Георгий Флоровский метко называл полонофильскую и латинофильскую ориентацию части южнорусской шляхты "провинциальной схоластикой" (Пути русского богословия. - Париж, 1937). Как отмечено исследователями, "настали разделы Польши, и вот тогда польские ученые заговорили об особой украинской национальности... В первой четверти XIX века появилась особая "украинская" школа польских ученых и поэтов, давшая таких представителей, как К.Свидзинский, И.Гощинский, М.Грабовский, Э.Гуликовский, Б.Залесский и др., которые продолжали развивать начала, заложенные гр. Потоцким, и подготовили тот фундамент, на котором создавалось здание современного украинства. Всеми своими корнями украинская идеология вросла в польскую почву" (Труды подготовительной по национальным делам комиссии. - Одесса, 1912).
Любопытно завещание польского повстанца генерала Мирославского: "Бросим пожары и бомбы за Днепр и Дон, в самое сердце Руси. Возбудим ссоры и ненависть в русском народе. Русские сами будут рвать себя когтями, а мы будем расти и крепнуть" (Ф.Стороженко. Происхождение и сущность украйнофильства. - Киев., 1912).
В историю вошла также крылатая фраза ксендза Калинки: "Все-таки лучше самостоятельная Русь, чем Русь Российская. Если Гриць не может быть моим, говорит известная мысль, пускай, по крайней мере, он не будет ни мой, ни твой" (A.Tamovski. Ksiands Walerian Kalinka. - Krakow, 1887).
Однако степень влияния "самостийнической" идеологии еще в первой четверти XX века была совершенно ничтожной. Об этом ясно свидетельствуют результаты единственного в те годы прецедента свободного волеизъявления граждан. Речь идет о муниципальных выборах на Украине летом 1917 года. На этих выборах в органы местного самоуправления было избрано: от общероссийских партий - 870 депутатов, от украинских федералистских партий - 128, от сепаратистов - ни одного (А. Дикий. Неизвращенная история Украины-Руси. Т. 2. - Нью-Йорк, 1961).
Следует отметить также, что пресловутая Центральная Рада никогда и никем не избиралась (это был просто клуб единомышленников) и что "первый президент" Украины Михаил Грушевский был избран именно этой Центральной Радой, а не народом.
От какой же черты следует отсчитывать "успехи" самостийничества? Тут надо сказать, что существует тема, о которой наши оппоненты знают, но предпочитают умалчивать. Широкая же публика о ней вообще не осведомлена. Речь идет, с одной стороны, о русском национальном возрождении Галицкой и Карпатской Руси в ХIХ-ХХ веках, а с другой - об австро-венгерском геноциде русских (политических процессах над "русофилами", концлагерях и массовых казнях, унесших более 60 тыс. жизней) и о роли "украино-австрийской партии" в вышеназванном черном деле.
О масштабах русского национального возрождения в Галиции красноречиво свидетельствует собравшая более 100 тыс. подписей русских галичан петиция в Венский парламент: "Высокая палата! Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицкой землей малоросским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, то есть русский народ. Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает право быть языком ее литературы, науки и вообще культуры. Доказательством этого является тот факт, что за права этого языка у нас в Галиции боролись такие выдающиеся деятели (следует обширное перечисление. - К.Ф.)... Общерусский литературный язык у нас в Галиции в повсеместном употреблении. Галицко-русские общественные учреждения и студенческие общества ведут прения, протоколы, переписку на русском литературном языке. На этом же языке у нас сыздавна издавались и теперь издаются ежедневные повременные издания, как: "Слово", "Пролом", "Червонная Русь", "Галичанин", "Беседа", "Страхопуд", "Издания Галицко-русской матицы", "Русская библиотека", "Живое слово", "Живая мысль", "Славянский век", "Издания общества имени Михаила Качковского", расходящиеся в тысячах экземпляров". Далее в петиции приводились требования свободы изучения и преподавания русского языка, истории и права на русских землях, входивших в состав Австро-Венгрии (Ф.Аристов. Карпато-русские писатели. Т. 1. - Москва, 1916).
Столь же динамично стал развиваться процесс возвращения униатов в православие (на крупные церковные праздники до 400 крестных ходов прорывалось через австрийскую границу в Почаевскую лавру).
В ответ на рост русского возрождения в подвластных ей областях Австро-Венгрия развязала геноцид.
Сначала было проведено несколько показательных процессов над священниками и мирянами, переходившими в православие и говорившими по-русски. Это так называемые "Процесс Ольги Грабарь" (1882), первый и второй Мармарош-Сигетские процессы (1912-1914) над закарпатскими крестьянами, целыми селами переходившими в лоно Православной Церкви (более 90 человек осуждены, тысячи же крестьян несколько лет жили на осадном положении), процесс Максима Сандовича и Семена Бендасюка (1914), процесс доктора богословия Ф. Богатырца и "Дело братьев Геровских" на Буковине (1912-1914).
Затем, когда разразилась первая мировая война, начался массовый антирусский террор. Была создана сеть концлагерей. (Самый известный из них - Талергоф, близ г. Грац в Австрии.) В первое время было уничтожено более 60 тыс. человек, более 100 тыс. бежали в Россию, еще около 80 тыс. было уничтожено после первого отступления русской армии, в том числе уничтожено около 300 униатских священников, заподозренных в симпатиях к православию и России. Эти сведения приводит польский депутат Венского парламента А.Дашинский. (Все русские депутаты этого парламента были расстреляны.) ("Временник", Львов, 1938 г.)
Вот что писал об этих событиях галицко-русский историк В. Ваврик:
"Австро-мадьярский террор сразу на всех участках охватил прикарпатскую Русь...
Наши братья, вырекшиеся от Руси, стали не только прислужниками Габсбургской монархии, но и подлейшими доносчиками и даже палачами родного народа... они исполняли самые подлые, постыдные поручения немецких наездников. Достаточно взять в руки украинскую газету "Дiло", издававшуюся для интеллигенции, чтобы убедиться в этом окончательно.
Сокальский уезд был поленом в глазах "украинских патриотов", поэтому доносы с их стороны сыпались на русских людей, как град из черной тучи... Педагог Стенятинский выдавал видных, деятельных крестьян в околице... В селе Маковисках на своих прихожан доносил священник-униат Крайчик. В селе Сосница "мужи доверия" украинцы Михаил Слюсарь, войт Михаил Кушнир и другие донесли на своих односельчан, на основании их доноса крестьян повесили... Двоих - Николая Смигоровского и Андрея Гардого мадьяры-уланы привязали к своим седлам и волокли четыре километра до села Задубровы и обратно, потом повесили на вербах. В Станиславской тюрьме на Дуброве расстрелы шли с утра до вечера...
Талергоф... В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф 4 сентября 1914 года. До зимы 1916-го в Талергофе не было бараков. Сбившийся в кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз... Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек загрызены вшами. По всей талергофской площади повбивали столбы, на которых довольно часто висели и без того люто потрепанные мученики, происходила "анбинден" - славная немецкая процедура подвешивания за одну ногу. Изъятий не было даже для женщин и священников...
Но все-таки пакости немцев не сравнятся с издевательствами своих же. Немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как этот же русин, назвавший себя украинцем, вроде официала полиции г. Перемышля Тимчука, доносчика и палача, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справки об арестантах. Тимчука, однако, перещеголял другой украинец - униатский попович Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса... Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача"" (В.Ваврик. Терезин и Талергоф. - Филадельфия, 1966 г.).
А вот свидетельство еще одного узника Талергофа, М.А. Марко: "Жутко и больно вспоминать о том тяжком периоде близкой еще истории нашего народа, когда родной брат, вышедший из одних бытовых и этнографических условий, без содрогания души становился не только на стороне физических мучителей части своего народа, но даже больше - требовал этих мучений, настаивал на них... Прикарпатские "украинцы" были одними из главных виновников нашей народной мартирологии во время войны" (Галицкая Голгофа. - США, Изд. П.Гардый, 1964).
Интереснейшая, но малоизвестная страница истории - это советский период, совершенно превратно трактуемый историками-самостийниками как эпоха русификкацмии. В действительности первые 20 лет "Радянськой Влады" являются поистине золотым веком самостийщины. Тотальная украинизация, проводившаяся на фоне геноцида русского народа, разгрома русской культуры, Церкви, уничтожения интеллигенции, была важной составной частью ленинской национальной политики. На службу большевикам перешли многие члены ТУП (Товарищества украинских постепенцев - главной сепаратистской организации того времени), такие "столпы", как Грушевский и Винниченко. В 1923 году было выпущено знаменитое постановление ЦК ВКП(б) об обязательной украинизации. Согласно этому постановлению, условием трудоустройства, независимо от образования, научной степени и т.д., стала справка об окончании курсов "украинознавства".
Тотальная насильственная "украинизация" охватила в эти годы пространство от Восточной Волыни до Кубани и Ставрополья. "Несдавшихся врагов", как известно, уничтожали.
В связи с этим стоит отметить, что человек, с именем которого неразрывно связан страшный голод 30-х годов, председатель СНК УССР с 1923 года Чубарь (именно он подписал печально знаменитое Постановление СНК УССР "О борьбе с саботажем в хлебозаготовках" от 6 декабря 1932 г.), одновременно являлся ярым большевистским "украинизатором".
Очень поучительно также проследить географию большевистского геноцида. Он охватил в первую очередь зажиточные края - Волынь, Полтавщину и т.д., бывшие испокон веку оплотом именно русских консервативных, охранительных сил. Волынь практически не была затронута революцией 1905 года, в ней полностью отсутствовали сепаратистские настроения.. Именно на Волыни, как это сегодня ни удивительно, проживало больше, чем где-либо, членов консервативных русских национальных организаций. Одним из главных духовных центров всей Руси, в том числе Волыни, была Почаевская Лавра, а духовным вождем того времени - архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) - выдающийся православный богослов, и начальник Почаевской типографии архимандрит Виталий (Максименко), считавшийся неформальным "диктатором края". Без его благословения ни один депутат не мог быть избран в Госдуму. Тираж "Почаевских листков" протитв уни и ревволюции исчислялся миллионами. При Почаенвском монастыре был создан Народный Банкт, который коредитовал малороссийских крестьян, через Почаевскую Лавру архим. Виталием была организована сеть народных магазином и закупки хлеба для восточной России, в результате чего крестьянство было осчвобождено от зависимости перед известными экономически сильными диаспорами, была подорвана экономическая база сепаратистских и революционных тенденций. А Полтавщина? Именно здесь вспыхнуло некогда восстание Матфея Пушкаря против Выговского, пытавшегося повернуть Малороссию назад к Польше, именно полтавский полковник Искра обнародовал факт измены Мазепы. Полтавская земля дала миру великого русского писателя Гоголя. С историей этого края связан характернейший эпизод: когда на Полтавщину приехал с агитационными целями знатный "самостийник" П.Чубинский (автор гимна "Ще не вмерла Украина"), он был попросту избит полтавскими крестьянами.
Советская власть продолжала политику "украинизации" и после второй мировой войны. В те же годы в результате операции "Висла" было депортировано более 230 тыс. лемков - карпаторусской народности, традиционно русофильски ориентированной. Массовым репрессиям подверглись карпатороссы, обитатели западной части Карпат. А ведь закарпатские русины, несмотря на многовековые усилия по их ассимиляции и неоднократный геноцид, всегда были в авангарде русофильского движения. Так, в 1939 году на местном референдуме 82% населения высказались в поддержку русского языка. Однако карпаторусская элита была уничтожена при Сталине без всякой амнистии, а закарпатские русины переименованы в "украинцев".
Отметим также, что именно советская историческая наука легализовала терминологический и понятийный аппарат "самостийной" школы, замалчивая, за редким исключением, подлинно национальную, общерусскую историко-культурную парадигму.
Показательно: в СССР в каждом городе были памятники и улицы имени Тараса Шевченко, но в то же время талергофская трагедия, карпато-русская борьба, большевистская политика украинизации - все это оказалось наглухо закрыто в зоне умолчания.
В заключение приведу диагноз, поставленный "самостийничеству" одним из серьезных исследователей этого феномена русским историком Н.Ульяновым: "Когда-то считалось само собой разумеющимся, что национальная сущность народа лучше всего выражается той партией, что стоит во главе националистического движения. Ныне украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко всем наиболее чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа: оно подвергло гонению церковно-славянский язык, утвердившийся на Руси со времен принятия христианства и еще более жестокое гонение воздвигнуто на общерусский литературный язык, лежавший в течение тысячи лет в основе письменности всех частей Киевского государства, меняют культурно-историческую терминологию, традиционные оценки героев и событий прошлого. Все это означает не понимание и утверждение, а искоренение национальной души...
Именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена. Оно всегда выглядело движением ненародным, ненациональным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует (по причине ярко выраженного национального духовного и физического облика), то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой. Сначала их объявили "двумя русскими народностями" (Костомаров), потом двумя разными славянскими народами, а позже возникли теории, по которым славянское происхождение оставлено только за украинцами...
И это обилие теорий, и лихорадочное культурное обособление от России, и выработка нового литературного языка не могут не бросаться в глаза и не зарождать подозрения в искусственности национальной доктрины" (Происхождение украинского сепаратизма. - М., 1996).
В качестве альтернативы и позитивной программы хочется вспомнить крепкую и подлинно национальную традицию Гоголя и Максимовича. Последний писал: "Уроженец южной, Киевской Руси, где земля и небо моих предков, я преимущественно ей принадлежал и принадлежу доныне, посвящая преимущественно ей и мою умственную деятельность. Но с тем вместе, возмужавший в Москве, я также любил, изучал и северную, московскую Русь как родную сестру нашей Киевской Руси, как вторую половину одной и той же святой Владимировой Руси, чувствуя и сознавая, что как их бытие, так и уразумение их одной без другой - недостаточны, односторонни".
Переяславская Рада и современность
Номенклатура Компартии Украина, неожиданно для себя получившая в 1991 всю полноту власти, подняла на щит самую одиозную, жесткую версию "самостийнического" проекта-униато-галицийскую. В этом нет ничего удивительного- историософская концепция "самостийнического" проекта зыбка, построена на грубых подтасовках истории, но сама идея полностью независимая от России Украины строится именно на противопоставлении России. Точно такими же являлись прагматические интересы и тогдашней киевской верхушки, которой необходимо было закрепить и отстоять свалившуюся в руки власть и собственность. И новые львовские и киевские большевики взялись за дело. Степень идеологической обработки нынешнего украинского обывателя ничуть не меньше, чем в эпоху большевистской идеократии. Печальной памяти "Краткий курс" трансформировался в целую школу псевдоисторической беллетристики, не стесняющейся никаких подтасовок в зависимости от политического заказа. Особенную остроту эта проблема приобрела на Украине. Глава украинского отделения Фонда Сороса г-н Гаврилишин в интервью киевской газете "Зеркало недели" с гордостью заявил, что ими выпущены десятки наименований учебников по истории Украины "антиколониальной" направленности. В некоторых из них авторы насчитали, например, четыре русско-украинских войны (!). В итоге, мы имеем дело с целым поколением, которое встало на ноги в последнее десятилетие и которое обработано этой тотальной пропагандой. Конечно, вся эта машина по промыванию мозгов пытается дискредитировать все, что связано с Переяславской Радой.
Поэтому все те, кто искренне болеет за судьбу России, "всея Руси", православной цивилизации не могут пройти мимо того, как оказалась оболгана великая дата 350-летия воссоединения России.
На нашей стороне- историческая правда, труды столпов исторической науки, свидетельства православнвых мучеников и исповедников, пострадавших и за веру, и за единство России, все наследие общерусской культуры. И мы несем ответственность за то, что все это в России не востребовано, что вся эта "мазепинская" галиматья стала не только украинским официозом, но и захватила значительную часть российских научных и политических кругов, что к 350-летию Переяслова не переизданы ни цитированные выше труды Ивана Лаппо, Михаила Максимовича, проф. Аристова и "Талергофские альманахи", труды киевских православных интеллектуалов и карпаторусских москвофилов, обличавших всю ложь "самостийников" и попавших за свои убеждения в австрийские концлагеря. И это, пожалуй, самое печальное обстоятельство великого юбилея.
В юбилей 350-летия своего воссоединения с Великороссией Юго- Западная Русь встречает в обстоятельствах, во многом схожих с ситуацией середины 17 века. И сейчас, если ситуацию решительно не изменить, Малороссия окончательно изменит своей традиционной православное культуре и самосознанию и станет антироссийской территорией, придерживающейся католицизма. Видим символом торжества этого проекта является создание униатского киевского патриархата с огромной резиденцией, создаваемой при поддержке Виктора Ющенко. Приход к власти этой фигуры станет зримым политическим обрамлением этого проекта. Все, как тогда-почти полный триумф Речи Посполитой и католицизма, во главе - ополяченная и окатоличенная шляхта, "элита", ющенки той эпохи. Следует помнить, что тогда Переяславская Рада произошла вопреки господствовавшим латино-польским тенденциям в Малороссии Богдан Хмельницкий был исключением среди тогдашней западнорусской элиты, который перешел в православный русский лагерь благодаря известному личному конфликту с Речью Посполитой и сумел объединить вокруг себя всех, кто был недоволен статусом людей второго сорта в польском королевстве. Конечно, малороссийский народ и Православная Церковь, ее интеллектуальные силы закономерно тяготели к Москве. Однако все это не имело бы никакого эффекта (недовольные были и раньше, православные всегда ставили на Россию как на последнее независимое государство восточнохристианской традиции, народ оставался хранителем национально-религиозной традиции ), если бы не политический гений, воля Патриарха Никона и наличие разработанного им мировоззренческого и геополитического проекта России как лидера восточтохристианской цивилизации.
Следовательно, нынешние тенденции на Украине не являются необратимыми. Новый Переяслав возможен. Весь вопрос в том, найдутся ли в политической и духовной элите России такие фигуры, которые обладают ясным стратегическим мышлением, которые осознают, что Россия сможет сохраниться только реализовав сформулированный применительно к современности собственный цивилизационный и геополитический проект, основанный на все той же идее России как лидера восточнохристианского ареала, которые будут иметь политическую волю действовать вопреки, казалось- бы, торжествующим тенденциям, которые преодолеют большевистско- либеральные атеистические комплексы и не постесняются поставить на оставшийся православный ресурс на Украине (последняя существенная сила на Украине, имеющая свою духовный и административный центр в Москве-Украинская Православная Церковь Московского Патриархата), найдут союзников среди ее региональных элит, не испугаются признаться в том, что без федерализации Украины и нейтрализации таким образом Галиции ничего не выйдет, которые ясно осознают, что Россия без Украины-не великая держава, что задача сохранения суверенитета и целостности России не решается без собирания ее исторических земель, без верности ее традиции и историческому призванию.
----------------------------------------
[1] Великорусской традицией была церковно-славянско-русская "диглоссия" -распределение функций церковно-славянского и русского языков, церковно-славянского для выражения сакрального, русского - мирского.
[2] (речь идет о сочинениях М.А.Максимовича "Откуда идет русская земля?". По сказанию Нестеровой летописи и по другим старинным писаниям русским. (Киев, 1837 г.) и "Критико-историческое исследование о русском языюе" (С.-Петерб., 1838)
22 января 2004 г.
_1.jpg)
