- Вот кстати-то вы пришли, - радовалась Елена Николаевна Анциферова, - а то мне за одну ходку всЈ и не увезти. Она подвинула ко мне сумку на колесиках:
- Вы упаковывайте свою, а я свою. Вон сколько моим старушкам подарков к Рождеству наносили. Кондитерская фабрика "Рот-Фронт" наборы пожертвовала, районная управа "Якиманка" - постельное бельЈ. Строительная компания ходунки да подушки. А вот это, - Лена протянула бережно укутанный, будто младенец, в байковую тряпочку хлеб, тоже благотворители дали. Ну и я купила кое-какие продукты около своего дома.
Я примерилась к неподъЈмной сумке и зароптала, неужели нельзя всЈ это купить там, где живут ваши подопечные?
- Оно, конечно же, можно, - вроде бы согласилась она, - но пенсии-то у людей маленькие, а в центре города магазины дорогие, на окраине всЈ подешевле.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Подхватив неподъЈмные сумки, мы отправились к еЈ подопечным. Их у Лены шесть, старых, больных, одиноких. Ленин муж говорит: "Она у меня чудик, простофилюшка. Я бы за такие деньги - две тысячи рублей - не стал горбиться".
Лена как бы защищает мужа: "Да это он только так говорит. А вот тут у одной старушки обрушилась над дачным крыльцом крыша, так он быстренько приехал и починил".
Лена защищает мужа, а двенадцатилетний Павлик - маму. С раннего детства помогает он ей. Она часто берЈт ребЈнка с собой и когда ей надо отлучиться в аптеку или еще по какой надобности стариков, мальчик присматривает за ними. Чай подаст, судно вынесет, а то и в шахматы сыграет. К каждому празднику готовит для них подарки - рисунок ли, поделку какую. Когда Лена выгуливает старушку колясочницу по Новому Арбату, двенадцатилетний Павлик не стесняясь идЈт рядышком и развлекает рассказами о школе...
Но вот мы и добрались до места. Лена своим ключом открывает дверь, и мы входим в квартиру 90-летней Елизаветы Ивановны.
- С двух лет она парализована, а голова какая светлая! - восхищается Лена. -А уж политизирована-то как! - шепотом сообщает мне.
В чЈм я тут же убеждаюсь.
- И за кого же ты, Леночка, голосовала? - спрашивает Елизавета Ивановна, едва мы переступили порог. - В прошлые выборы я, например, уважила Явлинского, а сейчас разочаровалась в нЈм. Ну и за Хакамаду тоже не стала. Она бы думала, что говорить. Я как услышала: "Жить будем лучше, когда вымрут старики", так в свои недруги еЈ и записала.
- Елизавета Ивановна, миленькая, вот вам подарки к Рождеству. Лена распаковывает сумки. - И что будем делать, ручки мыть или завтракать? Она быстренько умывает старушку, кормит. А потом готовит еду на несколько дней, убирает квартиру, делает лЈгкую постирушку.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Сегодня я приписана к Галине Борисовне Мустафаевой. Живет она тоже на окраине и до центра, где обитают еЈ подопечные, путь длинный, так что есть время поговорить о жизни.
- Вы спрашиваете, почему я здесь работаю, да ещЈ за такие гроши. Да потому, что только через эту работу познаю себя. Помогая несчастным, помогаю себе. Если раньше жизнь заряжала меня агрессией, то сейчас - милосердием и добротой. А раз так, то и мой домашний микроклимат потеплел. Дети, видя, чем я занимаюсь, по другому и ко мне стали относиться. Вот и получается, что не читая нотаций, а изменяя только себя, помогаю меняться и своему окружению.
Наверное, это и есть благодать.
Когда я тринадцать лет назад сменила свою интеллигентную работу на лежачих больных, со всеми вытекающими отсюда последствиями, мне говорили: "Ну и опустила ты себя, Галина". Но я-то понимала, что на самом деле я поднялась. Духовная литература нас учит: благодари тех, кто тебя ругает, только тогда ты духовно растЈшь. Вот я и думаю, что мы пришли в этот мир, чтобы проходить такие вот уроки. Наши больные - это наши учителя. Мы с руками-ногами, а нам всЈ что-то не так. А моим подопечным всЈ так, радуются они каждому мгновению.
Три года назад я потеряла одного их трЈх моих сыновей. Двадцать пять лет было ему, когда его убили. Вот через эту трагедию я и поняла, что такое любовь, что такое твой близкий. И к своим подопечным бабулькам после этого стала относиться еще более осмысленно. Нет, нет, работа у меня просто замечательная. Я убеждена, что если там наверху знают, что здесь на земле работа идЈт во благо, то и всЈ общество будет процветать. Жизнеспособно только то, что во благо. Понимаете?
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Может быть, самый тяжЈлый. Вместе с прихожанками храма "Всех скорбящих Радость" 78-летней Валентиной Петровной и 70-летней Анной Сергеевной (обе в Марфо-Мариинском обществе со дня его основания, т.е. 13 лет) идЈм в психоневрологический диспансер № 20. По дороге заходим на оптовый рынок. Валентина Петровна достаЈт из сумочки свЈрток. Там лежат деньги, собранные женщинами в храме. На них покупают 450 шоколадок. Хозяин кондитерской палатки хорошо знает добрых женщин, как никак лет пять, можно сказать, сотрудничает с ними, и делает им немалую скидку.
- Вот мы с Анной все удивляемся, - обращается ко мне Валентина Петровна, - каждый месяц родители брошенных детей получают за них деньги. Ну хоть бы раз принесли с получки своим кровиночкам гостинцы! Куда там, пропьют всЈ. И ещЈ у них хватает наглости, встретив нас, сказать: не забудьте угостить моего ребенка. Вот всЈ хотим написать Лужкову, чтоб не родителям платил, а больным детям...
Когда мы поднялись на пятый этаж, крик поднялся невообразимый: дети радовались приходу своих неродных, но таких любимых бабушек. 7-летняя Ниночка обнимала Валентину Петровну: "Бабушки, я так молилась, так молилась, чтобы вы сегодня пришли, и Боженька услышал меня!" Первым делом заходим в палату лежачков к трЈм СерЈжам. Над кроваткой старшего из них красиво оформлен красный угол, иконки, теплящаяся лампадка. "Вот какой у нас СерЈжа молодец, - женщины поглаживают его по головке, - не у каждой хозяйки такая красота."
Первым делом сестры милосердия смотрят, не мокренькие ли мальчики, меняют простынку, рубашечку. Младшенький СерЈжа - слепой, лежит всЈ время на спинке, а постарше - на животике. Но вот дети покормлены и они радостно хлопают костяшками пальцев (ладошки у них скрючены).
А в комнате отдыха сестЈр уже поджидают колясочники, у кого парализованы руки, у кого рот. Сестры встают в круг из колясок и, отщипывая маленькие кусочки от принесЈнных сладостей, вкладывают их в приоткрытые рты, как птицы вкладывают червячков в клювики своих птенчиков...
За трудами и заботами не заметили, как и день пролетел, пора домой собираться. Но какой там! "Валентина, Анна, - зовЈт больничная сестричка, единственная на целый этаж, - в седьмой палате надо опять бельЈ поменять."
И все начинается сначала.
В 8 вечера Валентина Петровна заторопилась домой: обещалась посидеть со своей пятимесячной правнучкой (в четвЈртый раз стала она прабабушкой).
Надо сказать, что за свой тяжелейший труд обе женщины (а таких в Марфо-Мариинском обществе ещЈ десять) не получают ни копейки. "Мне кажется, - ох, как мне полезно услышать эти слова, - получать деньги за уход за несчастными детьми просто грех. Мы ходим к ним во славу Божию."
ДЕНЬ ЧЕТВіРТЫЙ
По четвергам в офисе общества собираются все сестры: девятый хлебозавод привозит 150 батонов прямо, что называется, с пылу-с жару. Как младенцев, сестры укутывают их в байковые тряпочки: чтоб подольше не остыли. И пока суть да дело, говорят о том, о сЈм.
- Ой, девочки, - начинает Нина Ивановна, - в моей семье пополнение. Прихожу к своей приятельнице, а она мне и говорит: возьми-ка ты, Ниночка, мою кошку. Повадились ко мне крысы наведываться, а кошка, дурная, их боится. А чего их бояться? Они добрые, жалеют меня. А одна крыска прибегает ко мне ночью. У меня бессонница, и я глажу-глажу еЈ дыбистую шЈрстку. И мне становится спокойно-спокойно.
Я просто восхищаюсь ей. 96 лет! Парализована! Слепая! А какая оптимистка! Только открываю дверь, как слышу еЈ весЈлый голос: "Ниночка, я новую историю придумала, сейчас расскажу". По профессии она художница. И в голове у неЈ как бы картинная галерея. Каждая картина - сюжет из еЈ прошлой жизни. И какой же заряд мужества даЈт мне каждый приход к ней! Я ей очень благодарна. Конечно, еЈ поддерживает вера в Бога. Жизнь надо пройти без ропота, - учит она меня, - без уныния. Ответ на все горести должен быть только один: слава Богу за всЈ!"
...О каждой, буквально о каждой сестре можно написать пронзительные строки. Но есть среди самых заслуженных одна, о которой не рассказать просто невозможно. Вера Лазаревна Родченкова. Ей 83 года. В обществе - тринадцать лет. Восемь человек, старых и тяжко больных, обихаживает эта подвижница. Она так переживает за своих подопечных, что и сама свалилась с микроинфарктом.
Не успела председатель общества Тамара Григорьевна Гилько придти на работу, как раздался звонок: "Не могу без работы, ещЈ недельку полежу и выйду". - "Да вы что, Вера Лазаревна, - у Тамары Григорьевны аж дыхание перехватило, - ни в коем случае. Только когда окончательно поправитесь".
И, положив трубку: "Какой необыкновенной души человек! На уме и сердце только подопечные. И всЈ-то бегом, бегом, бегом. И ходит она к ним не два раза в неделю, как положено, а три-четыре. Ни в чЈм никому отказать не может. Всех приласкает."
В комнате наступило молчание. - А у меня спина болит, - разрядила его одна из сестЈр, - видно, надорвалась, переворачивая своих парализованных.
- А ну-ка, быстро на кушетку, - мгновенно реагирует Тамара Григорьевна. Она окончила факультет лечебной физкультуры. - Массаж делать будем.
В Марфо-Мариинском обществе о самих сестрах тоже заботятся. С 84-ой больницей договорились о том, чтобы на всех были заведены медицинские карты, так что каждая может обратиться к любому специалисту. И о досуге их тоже подумали. Председатель попечительского совета народный артист Советского Союза Алексей Владимирович Баталов, а ещЈ Сергей Шакуров, Лариса Курдюмова, Валентина Толкунова, приглашают сестЈр на концерты, а то и сами к ним приезжают...
Ну, а теперь пришла пора рассказать нашим читателям, как же возникло это замечательное Марфо-Мариинское общество.
Есть в Москве на Ордынке храм "Всех скорбящих Радосте". Долгие годы настоятелем его был известный всей столице о. Борис Гузняков. Доверие людей к нему было так велико, что избрали его депутатом Октябрьского района. Тогда-то он и познакомился с другим депутатом, Начальником Управления Министерства РФ атомной энергии Владимиром Александровичем Огневым.
Время то, конец 80-х годов, было трудное. Вызревала перестройка. Общество остро реагировало на еЈ первые проявления. Самый настоящий шок переживали люди здоровые, работоспособные. Что же говорить о больных, одиноких стариках?! Они оказались один на один с трудностями, с которыми и здоровым-то людям было не совладать. Взять на себя заботу о престарелых и инвалидах решится далеко не каждый. Делать это бескорыстно согласятся единицы. Очень хорошо это понимая, решили оба депутата создать Марфо-Мариинское благотворительное общество для помощи таким людям. Теперь предстояло донести эту идею до народа.
Перове собрание состоялось прямо в храме, о.Борис единогласно был избран председателем общества, - вспоминает Владимир Александрович, - когда же предложили мою кандидатуру в качестве заместителя, одна прихожанка возмутилась: кого выдвигаете? Ведь Огнев был членом парткома. На что о.Борис сказал: "Не спешите, когда Господь призовЈт к Себе, неизвестно, кто окажется к Нему ближе: я или Владимир Александрович. Каждому воздастся по делам его".
И здесь самое время познакомить наших читателей с Владимиром Александровичем Огневым. Это человек-факел, говорят о нЈм все, кто сталкивался с ним. Начальник отдела Министерства РФ атомной энергии, зам.председателя Московского фонда мира, активно участвует в работе фонда Андрея Первозванного, Центра национальной славы, член правления гуманитарного фонда "Знание" им. Вавилова, шеф-координатор программы помощи своего Министерства Северному флоту. Признаться, я тоже, как и читатель, подумала: ну, невозможно все это охватить одному человеку. Наверняка, он везде свадебный генерал. И ошиблась.
Обо всех его подвигах на общественной ниве рассказать - газетного места не хватит. Поэтому остановлюсь только на Марфо-Мариинском обществе, исполнительным директором которого он и является.
Рассказывает сам Владимир Александрович: - Назвали мы общество в честь Марфо-Мариинской обители милосердия, которую в начале XX века основала Великая Княгиня Елизавета ФЈдоровна Романова. "Мы живем, - писала она, - так часто для себя, что делаемся близорукими и проходим со своими горестями мимо чужих скорбей, не понимая, что делить свое горе - это его уменьшить, а делить свою радость - это еЈ преувеличить". Эти замечательные слова и стали девизом нашего общества. Зарождалось оно так.
О. Борис обратился к своим прихожанам: "Кто хочет ухаживать за больными стариками?" Желающих было столько, что даже выстроилась очередь.
Большинство из тех, кто тогда откликнулся на призыв батюшки, работают у нас и по сей день. Работают за чисто символическую плату, а некоторые и вообще без денег, что называется, во славу Божию.
На первых порах, целых три года, общество занимало комнату в холодном помещении, не было ни света, ни самих элементарных удобств. Зимой моя помощница Тамара Григорьевна и бухгалтер Нина Васильевна, чтобы не замЈрзнуть, укутывались, как капуста. Но по мере того, как множились добрые дела наши, местная власть почувствовала себя как бы в долгу перед, не побоюсь сказать, подвигом наших сестЈр. Районная управа "Якиманка" выделила нам помещение. Правда, оно было без пола и потолка. На помощь пришла строительная фирма. Она бесплатно сделала прекрасный ремонт, фирма "Феликс" пожертвовала необходимую мебель. Но, конечно же, самую большую помощь обществу оказывает моЈ Министерство и его структуры: "Конверсбанк", концерн "Росэнергоатом", 83-я клиническая больница, профсоюз работников атомной энергетики и промышленности... Можно было бы и не перечислять, но это лишняя возможность поблагодарить всех за действенную помощь...
Закончить свой рассказ хочу вопросом, который я задала ангелу-хранителю Марфо-Мариинского общества, Тамаре Григорьевне Гилько: "Почему вы не берете деньги за услуги?" - "Брать с неимущих пенсионеров? - задала она мне встречный вопрос. - Нет, нет, мы чисто благотворительное общество. Вот тут один банк предложил полностью взять нас на себя. Хорошую зарплату сестричкам сулил, решение всех наших проблем... в обмен на договор о наследовании квартир. Ну мы, конечно же, отказались.
Отношения с благотворителями строим с некоей разумной опаской: как бы не получилось так, что финансовые ресурсы приплывут, а идея рухнет. Идея! Суть! В этом весь смысл".
- Вы упаковывайте свою, а я свою. Вон сколько моим старушкам подарков к Рождеству наносили. Кондитерская фабрика "Рот-Фронт" наборы пожертвовала, районная управа "Якиманка" - постельное бельЈ. Строительная компания ходунки да подушки. А вот это, - Лена протянула бережно укутанный, будто младенец, в байковую тряпочку хлеб, тоже благотворители дали. Ну и я купила кое-какие продукты около своего дома.
Я примерилась к неподъЈмной сумке и зароптала, неужели нельзя всЈ это купить там, где живут ваши подопечные?
- Оно, конечно же, можно, - вроде бы согласилась она, - но пенсии-то у людей маленькие, а в центре города магазины дорогие, на окраине всЈ подешевле.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Подхватив неподъЈмные сумки, мы отправились к еЈ подопечным. Их у Лены шесть, старых, больных, одиноких. Ленин муж говорит: "Она у меня чудик, простофилюшка. Я бы за такие деньги - две тысячи рублей - не стал горбиться".
Лена как бы защищает мужа: "Да это он только так говорит. А вот тут у одной старушки обрушилась над дачным крыльцом крыша, так он быстренько приехал и починил".
Лена защищает мужа, а двенадцатилетний Павлик - маму. С раннего детства помогает он ей. Она часто берЈт ребЈнка с собой и когда ей надо отлучиться в аптеку или еще по какой надобности стариков, мальчик присматривает за ними. Чай подаст, судно вынесет, а то и в шахматы сыграет. К каждому празднику готовит для них подарки - рисунок ли, поделку какую. Когда Лена выгуливает старушку колясочницу по Новому Арбату, двенадцатилетний Павлик не стесняясь идЈт рядышком и развлекает рассказами о школе...
Но вот мы и добрались до места. Лена своим ключом открывает дверь, и мы входим в квартиру 90-летней Елизаветы Ивановны.
- С двух лет она парализована, а голова какая светлая! - восхищается Лена. -А уж политизирована-то как! - шепотом сообщает мне.
В чЈм я тут же убеждаюсь.
- И за кого же ты, Леночка, голосовала? - спрашивает Елизавета Ивановна, едва мы переступили порог. - В прошлые выборы я, например, уважила Явлинского, а сейчас разочаровалась в нЈм. Ну и за Хакамаду тоже не стала. Она бы думала, что говорить. Я как услышала: "Жить будем лучше, когда вымрут старики", так в свои недруги еЈ и записала.
- Елизавета Ивановна, миленькая, вот вам подарки к Рождеству. Лена распаковывает сумки. - И что будем делать, ручки мыть или завтракать? Она быстренько умывает старушку, кормит. А потом готовит еду на несколько дней, убирает квартиру, делает лЈгкую постирушку.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Сегодня я приписана к Галине Борисовне Мустафаевой. Живет она тоже на окраине и до центра, где обитают еЈ подопечные, путь длинный, так что есть время поговорить о жизни.
- Вы спрашиваете, почему я здесь работаю, да ещЈ за такие гроши. Да потому, что только через эту работу познаю себя. Помогая несчастным, помогаю себе. Если раньше жизнь заряжала меня агрессией, то сейчас - милосердием и добротой. А раз так, то и мой домашний микроклимат потеплел. Дети, видя, чем я занимаюсь, по другому и ко мне стали относиться. Вот и получается, что не читая нотаций, а изменяя только себя, помогаю меняться и своему окружению.
Наверное, это и есть благодать.
Когда я тринадцать лет назад сменила свою интеллигентную работу на лежачих больных, со всеми вытекающими отсюда последствиями, мне говорили: "Ну и опустила ты себя, Галина". Но я-то понимала, что на самом деле я поднялась. Духовная литература нас учит: благодари тех, кто тебя ругает, только тогда ты духовно растЈшь. Вот я и думаю, что мы пришли в этот мир, чтобы проходить такие вот уроки. Наши больные - это наши учителя. Мы с руками-ногами, а нам всЈ что-то не так. А моим подопечным всЈ так, радуются они каждому мгновению.
Три года назад я потеряла одного их трЈх моих сыновей. Двадцать пять лет было ему, когда его убили. Вот через эту трагедию я и поняла, что такое любовь, что такое твой близкий. И к своим подопечным бабулькам после этого стала относиться еще более осмысленно. Нет, нет, работа у меня просто замечательная. Я убеждена, что если там наверху знают, что здесь на земле работа идЈт во благо, то и всЈ общество будет процветать. Жизнеспособно только то, что во благо. Понимаете?
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Может быть, самый тяжЈлый. Вместе с прихожанками храма "Всех скорбящих Радость" 78-летней Валентиной Петровной и 70-летней Анной Сергеевной (обе в Марфо-Мариинском обществе со дня его основания, т.е. 13 лет) идЈм в психоневрологический диспансер № 20. По дороге заходим на оптовый рынок. Валентина Петровна достаЈт из сумочки свЈрток. Там лежат деньги, собранные женщинами в храме. На них покупают 450 шоколадок. Хозяин кондитерской палатки хорошо знает добрых женщин, как никак лет пять, можно сказать, сотрудничает с ними, и делает им немалую скидку.
- Вот мы с Анной все удивляемся, - обращается ко мне Валентина Петровна, - каждый месяц родители брошенных детей получают за них деньги. Ну хоть бы раз принесли с получки своим кровиночкам гостинцы! Куда там, пропьют всЈ. И ещЈ у них хватает наглости, встретив нас, сказать: не забудьте угостить моего ребенка. Вот всЈ хотим написать Лужкову, чтоб не родителям платил, а больным детям...
Когда мы поднялись на пятый этаж, крик поднялся невообразимый: дети радовались приходу своих неродных, но таких любимых бабушек. 7-летняя Ниночка обнимала Валентину Петровну: "Бабушки, я так молилась, так молилась, чтобы вы сегодня пришли, и Боженька услышал меня!" Первым делом заходим в палату лежачков к трЈм СерЈжам. Над кроваткой старшего из них красиво оформлен красный угол, иконки, теплящаяся лампадка. "Вот какой у нас СерЈжа молодец, - женщины поглаживают его по головке, - не у каждой хозяйки такая красота."
Первым делом сестры милосердия смотрят, не мокренькие ли мальчики, меняют простынку, рубашечку. Младшенький СерЈжа - слепой, лежит всЈ время на спинке, а постарше - на животике. Но вот дети покормлены и они радостно хлопают костяшками пальцев (ладошки у них скрючены).
А в комнате отдыха сестЈр уже поджидают колясочники, у кого парализованы руки, у кого рот. Сестры встают в круг из колясок и, отщипывая маленькие кусочки от принесЈнных сладостей, вкладывают их в приоткрытые рты, как птицы вкладывают червячков в клювики своих птенчиков...
За трудами и заботами не заметили, как и день пролетел, пора домой собираться. Но какой там! "Валентина, Анна, - зовЈт больничная сестричка, единственная на целый этаж, - в седьмой палате надо опять бельЈ поменять."
И все начинается сначала.
В 8 вечера Валентина Петровна заторопилась домой: обещалась посидеть со своей пятимесячной правнучкой (в четвЈртый раз стала она прабабушкой).
Надо сказать, что за свой тяжелейший труд обе женщины (а таких в Марфо-Мариинском обществе ещЈ десять) не получают ни копейки. "Мне кажется, - ох, как мне полезно услышать эти слова, - получать деньги за уход за несчастными детьми просто грех. Мы ходим к ним во славу Божию."
ДЕНЬ ЧЕТВіРТЫЙ
По четвергам в офисе общества собираются все сестры: девятый хлебозавод привозит 150 батонов прямо, что называется, с пылу-с жару. Как младенцев, сестры укутывают их в байковые тряпочки: чтоб подольше не остыли. И пока суть да дело, говорят о том, о сЈм.
- Ой, девочки, - начинает Нина Ивановна, - в моей семье пополнение. Прихожу к своей приятельнице, а она мне и говорит: возьми-ка ты, Ниночка, мою кошку. Повадились ко мне крысы наведываться, а кошка, дурная, их боится. А чего их бояться? Они добрые, жалеют меня. А одна крыска прибегает ко мне ночью. У меня бессонница, и я глажу-глажу еЈ дыбистую шЈрстку. И мне становится спокойно-спокойно.
Я просто восхищаюсь ей. 96 лет! Парализована! Слепая! А какая оптимистка! Только открываю дверь, как слышу еЈ весЈлый голос: "Ниночка, я новую историю придумала, сейчас расскажу". По профессии она художница. И в голове у неЈ как бы картинная галерея. Каждая картина - сюжет из еЈ прошлой жизни. И какой же заряд мужества даЈт мне каждый приход к ней! Я ей очень благодарна. Конечно, еЈ поддерживает вера в Бога. Жизнь надо пройти без ропота, - учит она меня, - без уныния. Ответ на все горести должен быть только один: слава Богу за всЈ!"
...О каждой, буквально о каждой сестре можно написать пронзительные строки. Но есть среди самых заслуженных одна, о которой не рассказать просто невозможно. Вера Лазаревна Родченкова. Ей 83 года. В обществе - тринадцать лет. Восемь человек, старых и тяжко больных, обихаживает эта подвижница. Она так переживает за своих подопечных, что и сама свалилась с микроинфарктом.
Не успела председатель общества Тамара Григорьевна Гилько придти на работу, как раздался звонок: "Не могу без работы, ещЈ недельку полежу и выйду". - "Да вы что, Вера Лазаревна, - у Тамары Григорьевны аж дыхание перехватило, - ни в коем случае. Только когда окончательно поправитесь".
И, положив трубку: "Какой необыкновенной души человек! На уме и сердце только подопечные. И всЈ-то бегом, бегом, бегом. И ходит она к ним не два раза в неделю, как положено, а три-четыре. Ни в чЈм никому отказать не может. Всех приласкает."
В комнате наступило молчание. - А у меня спина болит, - разрядила его одна из сестЈр, - видно, надорвалась, переворачивая своих парализованных.
- А ну-ка, быстро на кушетку, - мгновенно реагирует Тамара Григорьевна. Она окончила факультет лечебной физкультуры. - Массаж делать будем.
В Марфо-Мариинском обществе о самих сестрах тоже заботятся. С 84-ой больницей договорились о том, чтобы на всех были заведены медицинские карты, так что каждая может обратиться к любому специалисту. И о досуге их тоже подумали. Председатель попечительского совета народный артист Советского Союза Алексей Владимирович Баталов, а ещЈ Сергей Шакуров, Лариса Курдюмова, Валентина Толкунова, приглашают сестЈр на концерты, а то и сами к ним приезжают...
Ну, а теперь пришла пора рассказать нашим читателям, как же возникло это замечательное Марфо-Мариинское общество.
Есть в Москве на Ордынке храм "Всех скорбящих Радосте". Долгие годы настоятелем его был известный всей столице о. Борис Гузняков. Доверие людей к нему было так велико, что избрали его депутатом Октябрьского района. Тогда-то он и познакомился с другим депутатом, Начальником Управления Министерства РФ атомной энергии Владимиром Александровичем Огневым.
Время то, конец 80-х годов, было трудное. Вызревала перестройка. Общество остро реагировало на еЈ первые проявления. Самый настоящий шок переживали люди здоровые, работоспособные. Что же говорить о больных, одиноких стариках?! Они оказались один на один с трудностями, с которыми и здоровым-то людям было не совладать. Взять на себя заботу о престарелых и инвалидах решится далеко не каждый. Делать это бескорыстно согласятся единицы. Очень хорошо это понимая, решили оба депутата создать Марфо-Мариинское благотворительное общество для помощи таким людям. Теперь предстояло донести эту идею до народа.
Перове собрание состоялось прямо в храме, о.Борис единогласно был избран председателем общества, - вспоминает Владимир Александрович, - когда же предложили мою кандидатуру в качестве заместителя, одна прихожанка возмутилась: кого выдвигаете? Ведь Огнев был членом парткома. На что о.Борис сказал: "Не спешите, когда Господь призовЈт к Себе, неизвестно, кто окажется к Нему ближе: я или Владимир Александрович. Каждому воздастся по делам его".
И здесь самое время познакомить наших читателей с Владимиром Александровичем Огневым. Это человек-факел, говорят о нЈм все, кто сталкивался с ним. Начальник отдела Министерства РФ атомной энергии, зам.председателя Московского фонда мира, активно участвует в работе фонда Андрея Первозванного, Центра национальной славы, член правления гуманитарного фонда "Знание" им. Вавилова, шеф-координатор программы помощи своего Министерства Северному флоту. Признаться, я тоже, как и читатель, подумала: ну, невозможно все это охватить одному человеку. Наверняка, он везде свадебный генерал. И ошиблась.
Обо всех его подвигах на общественной ниве рассказать - газетного места не хватит. Поэтому остановлюсь только на Марфо-Мариинском обществе, исполнительным директором которого он и является.
Рассказывает сам Владимир Александрович: - Назвали мы общество в честь Марфо-Мариинской обители милосердия, которую в начале XX века основала Великая Княгиня Елизавета ФЈдоровна Романова. "Мы живем, - писала она, - так часто для себя, что делаемся близорукими и проходим со своими горестями мимо чужих скорбей, не понимая, что делить свое горе - это его уменьшить, а делить свою радость - это еЈ преувеличить". Эти замечательные слова и стали девизом нашего общества. Зарождалось оно так.
О. Борис обратился к своим прихожанам: "Кто хочет ухаживать за больными стариками?" Желающих было столько, что даже выстроилась очередь.
Большинство из тех, кто тогда откликнулся на призыв батюшки, работают у нас и по сей день. Работают за чисто символическую плату, а некоторые и вообще без денег, что называется, во славу Божию.
На первых порах, целых три года, общество занимало комнату в холодном помещении, не было ни света, ни самих элементарных удобств. Зимой моя помощница Тамара Григорьевна и бухгалтер Нина Васильевна, чтобы не замЈрзнуть, укутывались, как капуста. Но по мере того, как множились добрые дела наши, местная власть почувствовала себя как бы в долгу перед, не побоюсь сказать, подвигом наших сестЈр. Районная управа "Якиманка" выделила нам помещение. Правда, оно было без пола и потолка. На помощь пришла строительная фирма. Она бесплатно сделала прекрасный ремонт, фирма "Феликс" пожертвовала необходимую мебель. Но, конечно же, самую большую помощь обществу оказывает моЈ Министерство и его структуры: "Конверсбанк", концерн "Росэнергоатом", 83-я клиническая больница, профсоюз работников атомной энергетики и промышленности... Можно было бы и не перечислять, но это лишняя возможность поблагодарить всех за действенную помощь...
Закончить свой рассказ хочу вопросом, который я задала ангелу-хранителю Марфо-Мариинского общества, Тамаре Григорьевне Гилько: "Почему вы не берете деньги за услуги?" - "Брать с неимущих пенсионеров? - задала она мне встречный вопрос. - Нет, нет, мы чисто благотворительное общество. Вот тут один банк предложил полностью взять нас на себя. Хорошую зарплату сестричкам сулил, решение всех наших проблем... в обмен на договор о наследовании квартир. Ну мы, конечно же, отказались.
Отношения с благотворителями строим с некоей разумной опаской: как бы не получилось так, что финансовые ресурсы приплывут, а идея рухнет. Идея! Суть! В этом весь смысл".
.jpg)
