В марте 1909 года столичные газеты
пестрели заголовками: "Дело генерала
Рейнбота", "Как возникло дело Рейнбота".
Мы не ставим своей задачей разбираться в этом
судебном деле почти вековой давности. Мы просто
хотели бы напомнить здесь об Анатолии
Анатольевиче Рейнботе - и в самом деле
основательно забытом персонаже российской
истории начала ХХ столетия, человеке, занимавшем
достаточно высокий пост московского
градоначальника в период предреволюционной
смуты и едва ли не бесследно сгинувшем в ней.
Он родился 4 февраля 1868 года в семье
потомственного дворянина, кадрового военного,
капитана в отставке Анатолия Анатольевича
Рейнбота и дочери инженера-технолога Ольги
Григорьевны Неверовой. Пройдя полный курс наук в
Александровском кадетском корпусе и
Михайловском артиллерийском училище, Рейнбот
начинает свою военную карьеру в 37-й
артиллерийской бригаде в звании подпоручика.
После двух классов Николаевской Академии
Генерального Штаба он 6 декабря 1895 года
производится в штабс-капитаны, а в декабре 1899
года вновь командируется в Академию для
прохождения дополнительного курса. Его карьера
стремительна. В мае 1901 года А. А. Рейнбота
назначают обер-офицером для особых поручений при
Канцелярии Финляндского генерал-губернатора с
зачислением по гвардейской пешей артиллерии. В
1903 году он уже ландс-секретарь самой маленькой
финской губернии - Нюландской, награжденный
бриллиантовым перстнем, через год - полковник. Не
обходят Рейнбота стороной и награды: удостоенный
за пятилетнее преподавание тактики в
Санкт-Петербургском юнкерском училище ордена Св.
Анны 3-й степени, он также "всемилостивейше
пожалован орденом Св. Анны 2-й степени за
выдающиеся отличия 1730 апреля 1905 г."1 В августе
1905 года последовало назначение на должность
штаб-офицера для особых поручений V класса при
Финляндском генерал-губернаторе. Далее по
рекомендации Председателя Совета министров С. Ю.
Витте А. А. Рейнбот становится казанским
губернатором. "Рейнбот в то время вел отлично
дело, водворил спокойствие, не прибегая ни к
каким исключительным положениям, всюду
показываясь сам и везде ездивши по губернии", -
писал Витте о своем протеже2. И вот 7 января 1906
года Анатолий Анатольевич назначается
московским градоначальником с производством в
чин генерал-майора. Под впечатлением событий
первой русской революции правительство с 1
января 1905 года выделило Москву в специальное
градоначальство, предоставив главе этого
ведомства широкие административно-полицейские
права. Должность обер-полицмейстера, в ведении
которого ранее находилась полиция, была
упразднена. Для надзора за Московской думой и
управой при градоначальнике создавалось Особое
по городским делам присутствие. Он отвечал за
охрану общественной безопасности и порядка,
контролировал правильность и законность
действий городского общественного управления, а
также работу типографий, арестантских помещений
при полицейских домах, адресных столов,
возглавлял Московское по фабричным и
горнозаводским делам присутствие.
Градоначальство, разместившееся на Тверском
бульваре в доме N 22 (ныне здесь стоит новое здание
МХАТа), включало в себя паспортный и адресный
столы, цензурный отдел, охранное отделение и
другие функциональные подразделения. Газета
"Московский листок" подробно описывала
вступление генерал-майора Рейнбота в новую
должность: "С вокзала А. А. Рейнбот поехал в
часовню Иверской Божией Матери, а оттуда в дом
градоначальника. В 11 часов он вышел в приемную и
обратился к собравшимся с речью: "Я считаю,
господа, себя обязанным находиться на службе в
течение 24-х часов в сутки. Я Москву недостаточно
хорошо знаю, вы же знаете ее лучше меня, и поэтому
прошу первое время не оставлять меня своими
указаниями и советами; не ошибается тот, кто
ничего не делает, возможны и в моей деятельности
ошибки. Москва - сердце России, правильное биение
этого сердца имеет значение для всей страны, и
это еще больше увеличивает ответственность
градоначальства и полиции перед правительством
и обществом"3. В последующие дни Рейнбот
неоднократно выступал на встречах с высшими
чинами городского и губернского управления,
посетил московского генерал-губернатора
генерал-адъютанта Ф. В. Дубасова, командующего
войсками Московского военного округа генерала
от инфантерии Н. Н. Малахова, московского
губернатора флигель-адъютанта В. Ф. Джунковского,
московского губернского предводителя
дворянства князя П. Н. Трубецкого, в Николаевском
дворце был принят Великой княгиней Елизаветой
Федоровной. Объезжая полицейские участки и
пожарные части, неизменно повторял: "Жизнь так
разнообразна, конкретные случаи так различны,
что никакие законоположения не могут охватить
всех проявлений жизни, поэтому полиция, которой
так близко приходится сталкиваться с
конкретными явлениями жизни, должна обладать
известной инициативой: нельзя действовать
только по указке - отсутствие инициативы ведет к
бездействию. При этом все должны ставить себе
непременной заботой благо и спокойствие
московского обывателя"4. Началась
повседневная работа. Ежедневно, кроме
неприсутственных дней, Рейнбот принимал самых
разных просителей. Прошения на его имя можно было
опускать и в особый ящик, установленный у
подъезда дома градоначальника. Состояние
московской полиции после декабрьского
вооруженного восстания 1905 года Рейнбот в рапорте
на имя директора полицейского департамента
оценивал так: "Состав городовых был совершенно
неудовлетворительным, городовые на постах часто
находились в штатском платье с пистонным ружьем
в руках, к которому не было никаких огнестрельных
припасов; полиция была не только не обучена, но и
почти безоружна, на 4000 городовых имелось 1332
револьвера старой системы Смита и Вессона,
большинство коих в неисправном виде, и ни к чему
не пригодные железные шашки по 2 руб. 25 коп.
штука"5. За время пребывания Анатолия
Анатольевича на посту московского
градоначальника полицейские берданки уступили
место более солидным трехлинейным ружьям, по его
приказу во всех участках завели самовары и
чайные приборы, а начальнику резерва стали
выдавать наличные деньги на чай и сахар для
городовых. Чтобы действия последних отличались
большей оперативностью, их снабдили
велосипедами. Пожарная команда получила зимнюю
одежду, а трудную службу ночных сторожей начали
скрашивать выдачей наградных. Московский
градоначальник занимался отнюдь не только
работой полицейских, пожарных и ночных сторожей.
Так, в связи с закладкой 27 мая 1906 года в Москве
памятника Н. В. Гоголю В. Ф. Джунковский вспоминал:
"Торжество было очень скромное, как бы
семейное, приглашены были, кроме чинов Комитета
по сооружению памятника, очень ограниченное
число лиц: градоначальник Рейнбот, попечитель
учебного округа Жданов, ректор Императорского
Московского университета Мануйлов, Московский
губернатор Джунковский, автор памятника
художник-скульптор М. А. Андреев, городской
голова Гучков и др. После закладки все
отправились в ресторан "Прага" на завтрак.
За завтраком было очень оживленно, много было
остроумных речей, очень хорошую речь произнес
Рейнбот по адресу городского управления"6.
Созданное с целью призрения брошенных детей
"Общество борьбы с улицей", которое позднее
перевели в город Воскресенск Звенигородского
уезда, финансировалось из средств супруги
градоначальника З. Г. Морозовой-Рейнбот.
Поступавшие в адрес градоначальства и лично на
имя Анатолия Анатольевича пожертвования
распределялись между Благотворительным
обществом при его ведомстве и Центральным
приемным покоем, а также шли на пособия вдовам
полицейских чинов. В 1906 году Рейнбота наградили
медалью Главного управления Российского
Общества Красного Креста за активное участие в
деятельности Общества во время русско- японской
войны, а также с соизволения императрицы Марии
Федоровны утвердили почетным членом Московского
Совета детских приютов. Между тем чета Рейнботов
нравилась далеко не всем. Вот как Т. А.
Аксакова-Сиверс, дочь известного генеалога А. А.
Сиверса, описывает свои впечатления от
фотографии, подаренной ей З. Г. Морозовой-Рейнбот:
"В обязанности градоначальника входило
чествование знатных иностранцев, и для шведского
принца было организовано несколько охот на
волков. Большая фотография изображала охотников
в подмосковном лесу. Тут были и Рейнбот, и принц
Вильгельм, и его приближенные шведыЕ У их ног
лежали семь убитых волков. Даря мне такую группу,
Зинаида Григорьевна Рейнбот со свойственным ей
купеческим тоном пренебрежения к малоимущим
людям сказала: "Генералу столько возни с этими
гостями! В конце концов их охоты очень дорого
стоят! Нищие принцы ни за что не платят, и генерал
отдувается за всех". Эти слова подали повод к
написанию мною на задней стороне фотографии
следующей строфы, посвященной Вильгельму
Бернадоту: Хоть он ездит на охоту, но несчастному
Рейнботу Все приходится платить, да волков еще
дарить"7. Весной 1906 года в России наметился
новый подъем революционного движения. 1 мая в
Москве стояло более половины предприятий. 24 июля
в связи с Свеаборгским и Кронштадтским
восстаниями опять забастовали рабочие многих
крупных заводов. Страсти подогревались
расплодившимися за время смуты газетками
либерального толка, со страниц которых неслись
откровенные призывы к свержению монархии. 23
апреля 1906 года эсеры бросили в коляску
московского генерал-губернатора Ф. В. Дубасова
бомбу. От взрыва погиб адъютант Дубасова граф С.
Н. Коновницин, сам генерал-губернатор получил
ранение. "30 октября 1906 года Москва омрачилась
новым злодейским покушением. Когда
градоначальник А. А. Рейнбот шел пешком по
Тверской, направляясь к церкви св. Василия
Неокесарийского на освящение школы и богадельни,
в него была брошена бомба, которая по счастливой
случайности, перелетев через него, упала на
мостовую и взорвалась, не причинив никому вреда.
Преступник был схвачен, но в эту минуту успел еще
сделать несколько выстрелов из револьвера, тоже
никого не задевших Градоначальник продолжал
свой путь и только после молебствия вернулся
домой, показав стойкое хладнокровие"8. Этот
случай произвел сильное впечатление на
ближайшее окружение Рейнбота и на служащих
градоначальства, в честь счастливого спасения
преподнесших ему икону Иверской Божией Матери,
образ святителя Николая чудотворца и папку с
адресом. О покушении стало известно государю. 6
декабря, в день тезоименитства Николая II,
последовало зачисление чудом избежавшего гибели
московского градоначальника в Свиту Его
Величества. Популярность Рейнбота среди
москвичей быстро росла. Однако с новым
генерал-губернатором С. К. Гершельманом,
назначенным вместо Ф. В. Дубасова, отношения у
него складывались весьма натянутые. Опять же не
вдаваясь в подробности, скажем только, что 24
ноября 1907 года Гершельман на основании
распоряжения министра внутренних дел лишил
Рейнбота дисциплинарной власти над
подчиненными. Тот, возмущенный, подал
"докладную записку об отчислении от
должности", и 12 декабря 1907 года последовало
официальное сообщение о снятии градоначальника
с занимаемого поста. "Его уход искренне
огорчил городское управление, которое во главе с
Гучковым возбуждало хлопоты об оставлении
Рейнбота. 23 декабря городское управление
поднесло ему прочувствованный адрес. Многие слои
населения весьма сожалели"9. Как нередко
случается в подобных ситуациях, по Москве пошли
слухи и сплетни. Говорили, что отставка А. А.
Рейнбота связана с его колоссальным карточным
долгом. Тем временем с целью ревизии всей
деятельности московского градоначальства в
Москву прибыла комиссия Сената. По мнению С. Ю.
Витте, недолюбливавшего Столыпина, последний
"увидел в Рейнботе своего будущего соперника,
и это было не без основания, потому что Рейнбот
очень решительный человек, но имеет тормоза, так
как он человек умный и довольно культурный, он
был в двух военных академиях, тогда как у
Столыпина именно этих тормозов не было
вследствие его крайней ограниченности. Поэтому
Столыпин сочинил сенаторскую ревизию над
Рейнботом"10. В июле 1909 года началось
официальное следствие. Еще раньше А. А. Рейнбот
известил временно-командующего Императорской
главной квартирой: "Не считая возможным, по
существующему обычаю, во время судебного
разбирательства оставаться в почетном мундире
Свиты Его Величества, вчерашнего числа я подал
прошение об увольнении меня от службы"11. 28
апреля 1911 года в Москве в судебном присутствии
Уголовного кассационного департамента
Правительствующего Сената с участием сословных
представителей началось слушание дела бывшего
московского градоначальника отставного
генерал-майора А. А. Рейнбота и его бывшего
помощника отставного полковника В. А. Короткого
по обвинению их в должностных преступлениях.
Слушание продолжалось до 17 мая. Рейнботу
инкриминировались нарушения кассовых правил,
превышение власти, невыполнение обязательных
постановлений по санитарной части и тому
подобное. Обвинитель, товарищ обер-прокурора
Сената Носович, вывел следующее заключение: на
незаконные действия подсудимого толкнула жажда
популярности. Представители противной стороны
Минятов и Карабчевский возражали: отнюдь не
"популизм" двигал их подзащитным, который
если и снискал славу, то добрую и заслуженную.
Минятов в конце своей речи сказал: А. А. Рейнбот,
возможно, был даже слишком популярен -
неудивительно, что у некоторых явилось желание
уничтожить его. А Карабчевский завершил
выступление так: "Если Рейнбот и виновен в
некоторых мелких прегрешениях, то потерпел он за
это страшно. Высота падения делает более жгучей
боль, которую испытывает падающий. Человек,
стоявший высоко, пал ниже, и боль для него
чувствительнее. Я полагаю, что то зло, если он его
причинил кому-нибудь, неизмеримо ниже того зла,
которое на него обрушилось"12. Затем подсудимым
предоставили последнее слово. А. А. Рейнбот:
"Четыре года надо мной тяготеют обвинения,
которые прошли сейчас перед Правительствующим
Сенатом. Четвертый год я подвергаюсь этим
оскорблениям, этим унижениям, о которых говорила
моя защита. Здесь же, в зале, мне было брошено
тяжкое оскорбление уже личного свойства
обвинителем, который сказал, что я скрыл концы. Я
здесь доказал документально, что и было
подтверждено свидетельскими показаниями, что я
оставил открытыми книги на моем столе, когда ушел
из стен градоначальства. Я ушел из
градоначальства, оставив его так, как оно было в
минуту подачи моего прошения об отставке. Эти
концы я передал сенатору Гарину, чтобы по ним
дойти до правды. Я жду приговора
Правительствующего Сената. Моя совесть
совершенно покойна"13. А. А. Рейнбота и В. А.
Короткого приговорили к заключению в
исправительное арестантское отделение сроком на
1 год с лишением особых прав и привилегий. Столь
суровый приговор для многих явился полной
неожиданностью. "Едва председательствовавший.
прочитал слова "исправительное арестантское
отделение", как в огромном зале заседания
пронесся гул, послышались восклицания, кто-то
ахнул, порядок сразу нарушился"14. Учитывая
неординарность дела и высокопоставленность
подсудимых, итоги расследования представили
императору. Окружение Рейнбота не теряло надежды
на смягчение приговора. И эта надежда
оправдалась: подсудимые были помилованы. В
телеграмме на имя Николая II Рейнбот писал:
"Дерзаю припасть к стопам Вашего Величества и
принести мою всеподданнейшую благодарность за
высокую оказанную мне милость. Служа верой и
правдой Вам, Государь, и Родине, я был страшно
потрясен теми подозрениями, которые тяготели
надо мною, и страдания мои увеличивались от
возможности потери доверия Вашего Величества.
Последняя Ваша милость сделала меня бесконечно
счастливым, и я молю Бога, чтобы он дал мне
возможность в будущем на деле оправдать Ваше
высокое ко мне доверие"15. Пока длилось
следствие, А. А. Рейнбот жил в подмосковном имении
Покровское-Рубцово, принадлежавшем З. Г.
Морозовой - его второй жене, с которой он
обвенчался в 1907 году. "Бракосочетание Зинаиды
Григорьевны с генералом Анатолием Анатольевичем
Рейнботом, состоявшееся спустя два года после
смерти С. Т. Морозова, было продиктовано
честолюбивыми интересами богатой вдовы. Высокое
положение нового супруга открывало перед ней
двери даже в придворные круги"16. Когда
разразилась первая мировая война, отставной
генерал, сменив свою немецкую фамилию на Резвый,
отправился на передовую. Согласно неоднократно
цитировавшимся здесь воспоминаниям В. Ф.
Джунковского, в 1915 году А. А. Рейнбот служил в
Варшаве по санитарной части. Трудно сказать, где
находился он в следующем, 1916 году - известно лишь,
что этот год ознаменовался его разводом с З. Г.
Морозовой17. О последнем периоде жизни бывшего
московского градоначальника сведения
практически отсутствуют. Есть предположения, что
он погиб на фронтах гражданской войны в 1920 году,
участвуя в белом движении. Называется и другая
дата смерти - 1918 год.
- РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 19 об.
- Витте С. Ю. Воспоминания. М.- Таллинн, 1994. Т. 3. С. 462- 464.
- Московский листок. 14 января 1906 г.
- Там же.
- РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1307, л. 17.
- Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 1. С. 223.
- Аксакова - Сиверс Т. А. Гимназические годы //Московский альбом. М., 1997. С. 245.
- Ведомости московского градоначальства и столичной полиции. 31 октября 1906 г.
- Джунковский В. Ф. Указ. соч. С. 263.
- Витте С. Ю. Указ. соч. С. 462 - 464.
- РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 17.
- Джунковский В. Ф. Указ. соч. С. 564.
- Там же. С. 564.
- Там же. С. 565.
- РГВИА. Ф. 970, оп. 3, д. 1324, л. 15-15 об.
- Морозов С. Дед умер молодым. М., 1988 (2-е изд.). С. 196.
- По свидетельству С. Морозова (см. указ. изд.).