- Вы ему кто? - доброжелательно спросил красивую и сильно напряженную девушку (предложила корреспонденту вместо интервью сходить в морг и там набраться впечатлений) генерал-майор медицинской службы с кожаной папкой в левой руке, одетый в полевую форму (это чтобы снайперы не поймали в прицел).
Оставшиеся после взрыва медсестрички за длинным столом возле разбитого госпиталя сидели рядком - пятеро. Было жарко. На противоположной стороне стола под солнцем сидел корреспондент. Генерал подсел к дамам, подчеркивая отстраненность от журналиста. Он говорил с полным сочувствием к переживаниям невидимо плачущей девушки Елены и охранял ее от общения с прессой (назвать себя постеснялся).
- Кто вы ему?
- Двоюродная сестра, - ответила Елена.
- Отец есть у него?
- Погиб.
- Мать?
- Есть.
- Здесь вам делать нечего. Вам надо обратиться в 124-ю лабораторию в Ростове. Там по генетическому материалу... Для этого надо: написать заявление военкому, который его призвал, но не от вас, а от его ближайшего родственника... Здесь вам делать нечего, - повторил генерал-майор.
МОЗДОК
Самый мирный в мире город - Моздок. Тут тихо и безопасно, тут даже хулиганы хулиганничать опасаются. Можно серьезно нарваться: через Моздок едут с войны и на войну люди, у которых "планка понижена" - ОМОНы, СОБРы, не говоря уже о военной разведке, о которой у корреспондента самые лучшие воспоминания. В Моздоке, если кому-нибудь скажешь грубое слово, оно может самым непредсказуемым образом отозваться в сердцах гостей города.
В беседе с журналистом глава администрации района Вячеслав Паринов о достоинствах поднадзорной территории не произнес ни звука. Из-за неправильного освещения моздокской трагедии в некоторых средствах массовой информации наверху провели совещание и выработали решение: интервью могут давать только полпред Казанцев, зам. генпрокурора Фридинский и ещ+ один облеченный полномочиями человек, до которого так же трудно добраться. Корреспондента же волновал один-единственный вопрос. И не судьба арестованного начальника госпиталя (нашли крайнего: не обеспечил охрану), а совсем другое: сколько же было палаток на территории госпиталя и кто в них находился.
ТЕРРИТОРИЯ
Через сутки после взрыва дорогу к бывшему госпиталю перегораживает БТР, рядом караул. Рядовой Сергей - из Новосибирска. Их перебросили сюда с моздокского аэродрома через десять минут после теракта. Вот здесь, в кювете, в полутораста метрах от руин, нашли оторванную человеческую ступню.
Живут нормально, всем обеспечены. Кухни полевые подогнали, да толку никакого: котелков нет, рассказывал Сергей, не подозревая об итогах совещания.
- Так, чаю попьешь с хлебом...
- А сколько было палаток?
- Да кто его знает... Их просто смело, понимаете.
- А кто там был, в палатках?
- Ну кто в палатках мог быть. Солдаты.
На уцелевших после взрыва одноэтажных строениях - укрепления из мешков с песком.
- Это после взрыва понатаскали? - спросил корреспондент.
- Нет, раньше было. Только там ребята и уцелели.
Взорвавшаяся машина - точно "КамАЗ", больше о нем ничего не известно. От машины остались колеса, коленвал и половина блока двигателя.
ИМУЩЕСТВО
В двухстах метрах от развалин госпиталя - свалка. "КамАЗами" и "КрАЗами" везут туда строительный мусор. Свалка горит в три очага: пожарные гасили-гасили, да так и не выгасили. Тлеющие мокрые матрасы на свежем воздухе воспламеняются. Вокруг свалки ходят люди, выбирают годные в дело кирпичи, трубы, металл.
А больница спасла архив (за исключением неврологического отделения), включая самое ценное: трудовые книжки. Теперь уцелевший медперсонал просто в ужасе: спасенные вещи растаскивают.
- Мы хотели годные кровати подобрать, так нас обвинили в мародерстве! Нам статью хотели пришить! - сказала медсестра свалившемуся на голову медицинскому генералу.
- Посылайте всех! - распорядился генерал.
ГОСПИТАЛЬ
Уцелевшие чудом - у кого отгул, у кого другая смена - медсестры сидели у стены госпиталя на лавочке вдоль одной стороны длинного стола в тени шелковицы.
Явление корреспондента "МН" медсестрам, мягко говоря, не понравилось. Прописали рецепт: насмерть заколоть одноразовыми шприцами. Они сказали, что еще поговорили бы с Митковой. Или с ведущей программы "Здоровье". Или с Доренко - потому что все остальные врут.
- Доренко? - не поверил своим ушам корреспондент "МН".
- Да! Потому что все остальные - желтая пресса! - сказала одна сестричка.
- Где вы были, когда нам надо было суточные и боевые платить?!! Пошли вы на х..! - сказала одна медсестра, вызвав гомерический смех соратниц.
Этот госпиталь они построили сами, своими руками, с нуля. "С кирпичиков начинали", - сказала бойкая медсестра Вера Григорьевна. Она одна не постеснялась назвать свое имя. "Ну все, или корреспондента уволят, или тебя посадят", - предупредила ее сестричка по имени Гала. Хотя ничего такого Вера не рассказала, что проходит по разряду военных преступлений.
Сказала, что госпиталь начали строить в 1995-м. Вручную. А до этого в 94-м были в Чечне. "За это нам от Родины - большое спасибо вместо суточных и боевых", - сказала Вера Григорьевна, заслуженный медицинский работник. ("Точно тебя посадят", - каркала Гала.)
- Можно вопрос? - спросил корреспондент.
- Нет!!! Мы этот госпиталь сами построили, кирпичики таскали, песочек! В 1997-м в корпус зашли. За Чечню пять наших девочек награждены медалью "За боевое содружество"! - яростно говорила Вера Григорьевна.
Некоторое время сестры поспорили, как называть медаль - "За боевое содружество" или "За боевое супружество", но Вера споры пресекла: "У нас ничего такого не было!"
- А сколько было палаток? - вмешался корреспондент.
- Пять, - сказала Вера Григорьевна. - Пять или шесть. Или семь.
- А зачем на территории стационарного госпиталя палатки?
- А зачем в двухсоткоечном госпитале лечились шестьсот человек?!
ПРЕТЕНЗИИ
- Пять наших девочек награждены, а остальные что - поле с кукурузой охраняли?! - говорила корреспонденту "МН" Вера Григорьевна.
Они судились с государством и выиграли. Требовали не "боевых" - гражданскому персоналу "боевые" не положены. Командировочные требовали. Корреспондент "МН" помнит - на первой войне государственные, бюджетные, суточные были 15 тысяч старых рублей в день. Так вот: Вере Родина задолжала 47 тысяч новыми. По суду решено. И г-жа Куделина из Минобороны на письмо ответила: вам не положено. И еще, что их документы в Минфин не поступали. Суд присудил, а денег не дают.
Тут, на войне, многие удивляются. Старый (не старший, а просто старый) прапорщик милиции Дахир Мусаев на первом блокпосту на въезде в Моздок со стороны Ингушетии сказал: "Вот интересно. Если суд решит лишить человека свободы, ему тут же наденут наручники. А у меня есть судебное решение, согласно которому мне за боевые должны (он наизусть помнит) 382 687 рублей и 39 копеек. И почему это решение никто не исполняет?"
А милиционер рядом добавил:
- Нас таких в отделе - 200 человек.
НЕОПОЗНАННЫЕ
Елена плакала внутри себя: глаза мокрые, лицо напряженное, не слышит никого.
- Как мы его сможем опознать? - растолковывал ей медицинский генерал. - У нас одиннадцать неопознанных. На аэродроме в морге вверх спиной лежит женщина без головы... Их будут гнать ночным рейсом в Ростов. Найдете через ДНК, по генетическому материалу.
В этом военном госпитале лечили не только раненных в Чечне солдат, здесь лежали и гражданские. Ветераны Великой Отечественной.
- Нет данных о пришлых, - говорила генералу медсестра Вера. - Которые приходили проведывать.
Представляете? Жили-были старик со старухой. Старик лег на обследование, по-научному - обсервацию. Старуха принесла ему кашку. Старик записан, старуха - нет. И никто их не хватится.
+ + +
А был человек, которому повезло. Даже честь знамени не посрамлена. Ни один телеканал не передал о ЧП в Вооруженных Силах.
Имени и звания фигуранта корреспондент назвать не вправе, но ситуация была такова. Дембель на заставе под наркотическим воздействием, сами понимаете чего, ночью в деревне огреб пару оплеух, вернулся в казарму, вручную разоружил караул, под угрозой оружия повел их заступаться за себя. На месте происшествия ухлопал пятерых и сдался, израсходовав патроны. Его жестоко ломало из-за отсутствия сами понимаете чего, и он под конвоем был доставлен в военный госпиталь.
А потом оно взорвалось.
Моздок
Оставшиеся после взрыва медсестрички за длинным столом возле разбитого госпиталя сидели рядком - пятеро. Было жарко. На противоположной стороне стола под солнцем сидел корреспондент. Генерал подсел к дамам, подчеркивая отстраненность от журналиста. Он говорил с полным сочувствием к переживаниям невидимо плачущей девушки Елены и охранял ее от общения с прессой (назвать себя постеснялся).
- Кто вы ему?
- Двоюродная сестра, - ответила Елена.
- Отец есть у него?
- Погиб.
- Мать?
- Есть.
- Здесь вам делать нечего. Вам надо обратиться в 124-ю лабораторию в Ростове. Там по генетическому материалу... Для этого надо: написать заявление военкому, который его призвал, но не от вас, а от его ближайшего родственника... Здесь вам делать нечего, - повторил генерал-майор.
МОЗДОК
Самый мирный в мире город - Моздок. Тут тихо и безопасно, тут даже хулиганы хулиганничать опасаются. Можно серьезно нарваться: через Моздок едут с войны и на войну люди, у которых "планка понижена" - ОМОНы, СОБРы, не говоря уже о военной разведке, о которой у корреспондента самые лучшие воспоминания. В Моздоке, если кому-нибудь скажешь грубое слово, оно может самым непредсказуемым образом отозваться в сердцах гостей города.
В беседе с журналистом глава администрации района Вячеслав Паринов о достоинствах поднадзорной территории не произнес ни звука. Из-за неправильного освещения моздокской трагедии в некоторых средствах массовой информации наверху провели совещание и выработали решение: интервью могут давать только полпред Казанцев, зам. генпрокурора Фридинский и ещ+ один облеченный полномочиями человек, до которого так же трудно добраться. Корреспондента же волновал один-единственный вопрос. И не судьба арестованного начальника госпиталя (нашли крайнего: не обеспечил охрану), а совсем другое: сколько же было палаток на территории госпиталя и кто в них находился.
ТЕРРИТОРИЯ
Через сутки после взрыва дорогу к бывшему госпиталю перегораживает БТР, рядом караул. Рядовой Сергей - из Новосибирска. Их перебросили сюда с моздокского аэродрома через десять минут после теракта. Вот здесь, в кювете, в полутораста метрах от руин, нашли оторванную человеческую ступню.
Живут нормально, всем обеспечены. Кухни полевые подогнали, да толку никакого: котелков нет, рассказывал Сергей, не подозревая об итогах совещания.
- Так, чаю попьешь с хлебом...
- А сколько было палаток?
- Да кто его знает... Их просто смело, понимаете.
- А кто там был, в палатках?
- Ну кто в палатках мог быть. Солдаты.
На уцелевших после взрыва одноэтажных строениях - укрепления из мешков с песком.
- Это после взрыва понатаскали? - спросил корреспондент.
- Нет, раньше было. Только там ребята и уцелели.
Взорвавшаяся машина - точно "КамАЗ", больше о нем ничего не известно. От машины остались колеса, коленвал и половина блока двигателя.
ИМУЩЕСТВО
В двухстах метрах от развалин госпиталя - свалка. "КамАЗами" и "КрАЗами" везут туда строительный мусор. Свалка горит в три очага: пожарные гасили-гасили, да так и не выгасили. Тлеющие мокрые матрасы на свежем воздухе воспламеняются. Вокруг свалки ходят люди, выбирают годные в дело кирпичи, трубы, металл.
А больница спасла архив (за исключением неврологического отделения), включая самое ценное: трудовые книжки. Теперь уцелевший медперсонал просто в ужасе: спасенные вещи растаскивают.
- Мы хотели годные кровати подобрать, так нас обвинили в мародерстве! Нам статью хотели пришить! - сказала медсестра свалившемуся на голову медицинскому генералу.
- Посылайте всех! - распорядился генерал.
ГОСПИТАЛЬ
Уцелевшие чудом - у кого отгул, у кого другая смена - медсестры сидели у стены госпиталя на лавочке вдоль одной стороны длинного стола в тени шелковицы.
Явление корреспондента "МН" медсестрам, мягко говоря, не понравилось. Прописали рецепт: насмерть заколоть одноразовыми шприцами. Они сказали, что еще поговорили бы с Митковой. Или с ведущей программы "Здоровье". Или с Доренко - потому что все остальные врут.
- Доренко? - не поверил своим ушам корреспондент "МН".
- Да! Потому что все остальные - желтая пресса! - сказала одна сестричка.
- Где вы были, когда нам надо было суточные и боевые платить?!! Пошли вы на х..! - сказала одна медсестра, вызвав гомерический смех соратниц.
Этот госпиталь они построили сами, своими руками, с нуля. "С кирпичиков начинали", - сказала бойкая медсестра Вера Григорьевна. Она одна не постеснялась назвать свое имя. "Ну все, или корреспондента уволят, или тебя посадят", - предупредила ее сестричка по имени Гала. Хотя ничего такого Вера не рассказала, что проходит по разряду военных преступлений.
Сказала, что госпиталь начали строить в 1995-м. Вручную. А до этого в 94-м были в Чечне. "За это нам от Родины - большое спасибо вместо суточных и боевых", - сказала Вера Григорьевна, заслуженный медицинский работник. ("Точно тебя посадят", - каркала Гала.)
- Можно вопрос? - спросил корреспондент.
- Нет!!! Мы этот госпиталь сами построили, кирпичики таскали, песочек! В 1997-м в корпус зашли. За Чечню пять наших девочек награждены медалью "За боевое содружество"! - яростно говорила Вера Григорьевна.
Некоторое время сестры поспорили, как называть медаль - "За боевое содружество" или "За боевое супружество", но Вера споры пресекла: "У нас ничего такого не было!"
- А сколько было палаток? - вмешался корреспондент.
- Пять, - сказала Вера Григорьевна. - Пять или шесть. Или семь.
- А зачем на территории стационарного госпиталя палатки?
- А зачем в двухсоткоечном госпитале лечились шестьсот человек?!
ПРЕТЕНЗИИ
- Пять наших девочек награждены, а остальные что - поле с кукурузой охраняли?! - говорила корреспонденту "МН" Вера Григорьевна.
Они судились с государством и выиграли. Требовали не "боевых" - гражданскому персоналу "боевые" не положены. Командировочные требовали. Корреспондент "МН" помнит - на первой войне государственные, бюджетные, суточные были 15 тысяч старых рублей в день. Так вот: Вере Родина задолжала 47 тысяч новыми. По суду решено. И г-жа Куделина из Минобороны на письмо ответила: вам не положено. И еще, что их документы в Минфин не поступали. Суд присудил, а денег не дают.
Тут, на войне, многие удивляются. Старый (не старший, а просто старый) прапорщик милиции Дахир Мусаев на первом блокпосту на въезде в Моздок со стороны Ингушетии сказал: "Вот интересно. Если суд решит лишить человека свободы, ему тут же наденут наручники. А у меня есть судебное решение, согласно которому мне за боевые должны (он наизусть помнит) 382 687 рублей и 39 копеек. И почему это решение никто не исполняет?"
А милиционер рядом добавил:
- Нас таких в отделе - 200 человек.
НЕОПОЗНАННЫЕ
Елена плакала внутри себя: глаза мокрые, лицо напряженное, не слышит никого.
- Как мы его сможем опознать? - растолковывал ей медицинский генерал. - У нас одиннадцать неопознанных. На аэродроме в морге вверх спиной лежит женщина без головы... Их будут гнать ночным рейсом в Ростов. Найдете через ДНК, по генетическому материалу.
В этом военном госпитале лечили не только раненных в Чечне солдат, здесь лежали и гражданские. Ветераны Великой Отечественной.
- Нет данных о пришлых, - говорила генералу медсестра Вера. - Которые приходили проведывать.
Представляете? Жили-были старик со старухой. Старик лег на обследование, по-научному - обсервацию. Старуха принесла ему кашку. Старик записан, старуха - нет. И никто их не хватится.
+ + +
А был человек, которому повезло. Даже честь знамени не посрамлена. Ни один телеканал не передал о ЧП в Вооруженных Силах.
Имени и звания фигуранта корреспондент назвать не вправе, но ситуация была такова. Дембель на заставе под наркотическим воздействием, сами понимаете чего, ночью в деревне огреб пару оплеух, вернулся в казарму, вручную разоружил караул, под угрозой оружия повел их заступаться за себя. На месте происшествия ухлопал пятерых и сдался, израсходовав патроны. Его жестоко ломало из-за отсутствия сами понимаете чего, и он под конвоем был доставлен в военный госпиталь.
А потом оно взорвалось.
Моздок
