Кувейтско-иракская граница - это пятиметровый земляной вал в пустыне с огневыми точками возле проходов для бесчисленных военных конвоев. На том самом хайвэе по дороге из Эль-Кувейта до Басры, где в 1991году были сожжены отступающие иракские бронетанковые дивизии, теперь два больших бигборда "Господи, благослови американские войска". Сразу в голову приходит наше "На Бога надейся, а сам не плошай".
При необходимом минимуме журналистских аккредитаций миновать два блокпоста кувейтской полиции не составляет особого труда. А вот дальше - как договоришься. После двух часов, проведенных под палящим солнцем в окружении железных монстров-автозаправщиков, мы наконец-то находим нашего "доброго" майора. "Ребята, а у вас все с собой есть? Бензин, бронежилеты, противогазы", - командир конвоя из 603-го батальона авиационной поддержки майор Джеф Горис из Аризоны - единственная наша надежда. Уже прямо перед выездом я уговариваю Гориса на должностной подлог: "Майор, пожалуйста, если эти ребята из военной полиции спросят о нас, скажите, что мы embedded (англ. - прикрепленные; в этот раз в Ираке Пентагон разрешил журналистам снимать все боевые действия, введя институт прикрепленных к армейским частям журналистов. - Авт.)
Когда выезжаешь из Кувейта в Ирак, испытываешь примерно такие же ощущения, как и индийский принц Гаутама, впервые покинувший пределы королевского дворца. Как известно, юноша, пораженный нищетой и жестокостью реального мира, вошел в историю под именем Будда. Босоногие иракские дети бросаются под колеса конвоев, предлагая динары с портретом Саддама взамен на зеленые купюры с изображением Вашингтона. Курс обмена никого не интересует - вскоре иракская валюта станет настоящим раритетом. Мощь американской военной машины сразу бросается в глаза - в пустыне развернуты целые города на колесах: базы заправки, ремонтные тыловые подразделения. Похоже, они пришли всерьез и надолго. Личный состав отлично подкован для общения с иностранными журналистами: "демократия" - самое часто повторяемое слово. Лишь дважды они запретили нам снимать: когда показывали на карте дислокацию десантного конвоя майора Гориса, и уже в Багдаде, когда командир танковой роты лейтенант Райан Куо разрешил залезть в башню "Абрамса".
Чем ближе к Багдаду, тем больше на обочинах дорог сожженной иракской техники. Старые советские танки, БМП и артиллерийские расчеты были удобными мишенями для высокоточного оружия коалиционной авиации. За все 10 дней в Ираке мы видели всего один сожженный американский "Абрамс" да пару-тройку "Хаммеров". Как правило, свою технику американцы уничтожают, не оставляя на поле боя. Тем не менее это была странная война ценой в миллиард долларов за день. Она закончилась в течение 23 суток, так и не став примером иракской доблести: почти полумиллионная армия растворилась вместе с надуманным величием самого диктатора.
Чернокожий десантник сержант Джефри Джеймс впервые был в Ираке во время "Бури в пустыне". Нынешний "Шок и трепет" - совсем иная операция. "Самая большая разница в том, что в этот раз мы пришли в эту страну, а тогда только выгоняли их из чужой. Тут они дерутся ожесточеннее, ведь это их страна. В конце концов, это нормально, никто не хочет отдавать свою землю. Они сопротивлялись намного жестче - мы это сразу ощутили, ведь это их земля, их дом, их народ... Нет, мы еще не закончили. Надо помочь людям поднять уровень жизни, выкорчевать элементы саддамовского режима и гарантировать безопасность всем, кто живет в стране, пока не появится новое правительство". Бравые парни, видно, еще не осознали, что навести порядок в разрушенной стране куда посложнее, чем свалить лишенный корней режим диктатора.
Шок и трепет в Багдаде
Город, словно изнывающий от необратимой гангрены зверь, пылает пожарами, кровоточит грабежами и стонет от постоянной стрельбы на улицах. Что еще делать толпам молодых мужчин, которые не захотели умирать за Саддама и теперь с маниакальным наслаждением пинают символы его былого величия? Раздражение американским военным присутствием, точнее, неспособностью оккупационных властей обеспечить безопасность и восстановить нормальную жизнь, растет с каждым днем. Цены на оружие поднялись: автомат Калашникова на рынке в беднейшем квартале Саддам-сити стоит уже 35 долларов.
Собственно квартал Саддам-сити (Мадинат Саддам) теперь переименован в Садер-сити (Мадинат ес-Саура) по имени шиитского религиозного лидера, убитого в результате покушения в 1999 году. Шейх Садер хотел объединить суннитскую и шиитскую религиозные общины. Кто инициатор многочисленных расправ над религиозными шиитскими лидерами - для иракцев секрет Полишинеля. По сути суннитский, но достаточно светский режим Хусейна жесточайшим образом держал в узде подавляющее большинство мусульман-шиитов. Теперь Садер-сити "держат" шейхи. Ворота госпиталя эль-Чувади закрыты для посещения иностранными журналистами - запрет наложил шейх Мухаммед эль-Фартуси, один из популярных религиозных лидеров, который все активнее насаждает в иракском обществе ислам фундаменталистского толка. Последня его фетва (религиозный вердикт ) - запрет на продажу алкоголя и кинопоказы. Вооруженные отряды шейха уже успели разгромить в Багдаде несколько винных лавок.
Мухаммед эль-Фартуси принимает нас в мечети Аль-Хикма как раз перед своим арестом американскими военными властями: "Они сказали, что пришли освобождать нас, а не порабощать. И теперь дело сделано, мы просим их убраться из нашей страны. Если они не сделают того, что пообещали, народ сам все решит. Иракский народ уповает сначала на мудрость и лишь потом на силу оружия. Раньше режим Хусейна не дал бы нам даже возможности встретиться с вами. Если оккупация продолжится, народ обозлится, а пока все счастливы, что американцы сбросили Саддама. Но потом может быть все хуже и хуже - вспомните восстание против британцев в 1920 году". Через несколько дней шейха арестуют американские военные после его паломничества к святыням мусульман-шиитов в городе Неджеф. "Американцы обращались со мной более жестоко, чем Саддам", - так озаглавлено интервью шейха влиятельной саудовской газете Al-Sharq Al-Awsat.
Тем временем на улице вспыхивает канонада - такое впечатление, будто идет настоящий бой. "Не беспокойтесь, это, наверное, где-то похороны - вот люди и открыли огонь в воздух. Сейчас все закончится". С минарета раздается голос муэдзина, и через пару минут стрельба стихает.
Программист из Мосула Тарик Сахба теперь живет по соседству с российским посольством в престижном районе Аль-Мансур. Типичный представитель того самого среднего класса, которому есть что защищать, он постоянно носит револьвер, автомат держит дома - американские солдаты открывают огонь при малейшей угрозе жизни для личного состава. "Мы не воюем с американцами, мы просто хотим защитить свои семьи. Если они обеспечат нам безопасность, я отдам оружие. Пока же с ним на улицах иногда молодежь просто играется и стреляет от нечего делать". Еще один житель Багдада Сайр Шалуш эль-Хаими безуспешно пытается привлечь внимание американских военных к разбросанным в его дворе противопехотным минам: небольшие цилиндрической формы с тесемкой, как у елочных украшений, - они взрываются при малейшем прикосновении. "Мы могли бы сами расстрелять их из автомата. Вот только боимся, что те две самоходки, что за дорогой, услышав огонь, разнесут в щепки наши дома. Сами американцы боятся даже сто метров пройти, чтобы убедиться, что я правду говорю", - пока бедняга жалуется, над нами с грохотом пролетает четверка "Черных ястребов" (армейский вертолет UH-60, разрекламированный благодаря одноименному голливудскому блок-бастеру. - Авт.) Быть может, после их рейда в Ираке станет на несколько таких дворов больше.
Территория, где разбросанного оружия хватит для начала новой войны. Нация, которая более всего уважает силу и деньги. Практически полностью уничтоженная диктатурой баасистов политическая элита, напрочь лишенная искусства политического компромисса как такового. Общество, постепенно вовлекаемое в водоворот фундаменталистского ислама. Страна, оккупированная победителями. На иракском портрете в лицах не хватает одного - минимально светлого оттенка. Кроме разве что уникальных по своим качественным показателям месторождений "белой" нефти. Вот только кому она уже принадлежит на самом деле?
При необходимом минимуме журналистских аккредитаций миновать два блокпоста кувейтской полиции не составляет особого труда. А вот дальше - как договоришься. После двух часов, проведенных под палящим солнцем в окружении железных монстров-автозаправщиков, мы наконец-то находим нашего "доброго" майора. "Ребята, а у вас все с собой есть? Бензин, бронежилеты, противогазы", - командир конвоя из 603-го батальона авиационной поддержки майор Джеф Горис из Аризоны - единственная наша надежда. Уже прямо перед выездом я уговариваю Гориса на должностной подлог: "Майор, пожалуйста, если эти ребята из военной полиции спросят о нас, скажите, что мы embedded (англ. - прикрепленные; в этот раз в Ираке Пентагон разрешил журналистам снимать все боевые действия, введя институт прикрепленных к армейским частям журналистов. - Авт.)
Когда выезжаешь из Кувейта в Ирак, испытываешь примерно такие же ощущения, как и индийский принц Гаутама, впервые покинувший пределы королевского дворца. Как известно, юноша, пораженный нищетой и жестокостью реального мира, вошел в историю под именем Будда. Босоногие иракские дети бросаются под колеса конвоев, предлагая динары с портретом Саддама взамен на зеленые купюры с изображением Вашингтона. Курс обмена никого не интересует - вскоре иракская валюта станет настоящим раритетом. Мощь американской военной машины сразу бросается в глаза - в пустыне развернуты целые города на колесах: базы заправки, ремонтные тыловые подразделения. Похоже, они пришли всерьез и надолго. Личный состав отлично подкован для общения с иностранными журналистами: "демократия" - самое часто повторяемое слово. Лишь дважды они запретили нам снимать: когда показывали на карте дислокацию десантного конвоя майора Гориса, и уже в Багдаде, когда командир танковой роты лейтенант Райан Куо разрешил залезть в башню "Абрамса".
Чем ближе к Багдаду, тем больше на обочинах дорог сожженной иракской техники. Старые советские танки, БМП и артиллерийские расчеты были удобными мишенями для высокоточного оружия коалиционной авиации. За все 10 дней в Ираке мы видели всего один сожженный американский "Абрамс" да пару-тройку "Хаммеров". Как правило, свою технику американцы уничтожают, не оставляя на поле боя. Тем не менее это была странная война ценой в миллиард долларов за день. Она закончилась в течение 23 суток, так и не став примером иракской доблести: почти полумиллионная армия растворилась вместе с надуманным величием самого диктатора.
Чернокожий десантник сержант Джефри Джеймс впервые был в Ираке во время "Бури в пустыне". Нынешний "Шок и трепет" - совсем иная операция. "Самая большая разница в том, что в этот раз мы пришли в эту страну, а тогда только выгоняли их из чужой. Тут они дерутся ожесточеннее, ведь это их страна. В конце концов, это нормально, никто не хочет отдавать свою землю. Они сопротивлялись намного жестче - мы это сразу ощутили, ведь это их земля, их дом, их народ... Нет, мы еще не закончили. Надо помочь людям поднять уровень жизни, выкорчевать элементы саддамовского режима и гарантировать безопасность всем, кто живет в стране, пока не появится новое правительство". Бравые парни, видно, еще не осознали, что навести порядок в разрушенной стране куда посложнее, чем свалить лишенный корней режим диктатора.
Шок и трепет в Багдаде
Город, словно изнывающий от необратимой гангрены зверь, пылает пожарами, кровоточит грабежами и стонет от постоянной стрельбы на улицах. Что еще делать толпам молодых мужчин, которые не захотели умирать за Саддама и теперь с маниакальным наслаждением пинают символы его былого величия? Раздражение американским военным присутствием, точнее, неспособностью оккупационных властей обеспечить безопасность и восстановить нормальную жизнь, растет с каждым днем. Цены на оружие поднялись: автомат Калашникова на рынке в беднейшем квартале Саддам-сити стоит уже 35 долларов.
Собственно квартал Саддам-сити (Мадинат Саддам) теперь переименован в Садер-сити (Мадинат ес-Саура) по имени шиитского религиозного лидера, убитого в результате покушения в 1999 году. Шейх Садер хотел объединить суннитскую и шиитскую религиозные общины. Кто инициатор многочисленных расправ над религиозными шиитскими лидерами - для иракцев секрет Полишинеля. По сути суннитский, но достаточно светский режим Хусейна жесточайшим образом держал в узде подавляющее большинство мусульман-шиитов. Теперь Садер-сити "держат" шейхи. Ворота госпиталя эль-Чувади закрыты для посещения иностранными журналистами - запрет наложил шейх Мухаммед эль-Фартуси, один из популярных религиозных лидеров, который все активнее насаждает в иракском обществе ислам фундаменталистского толка. Последня его фетва (религиозный вердикт ) - запрет на продажу алкоголя и кинопоказы. Вооруженные отряды шейха уже успели разгромить в Багдаде несколько винных лавок.
Мухаммед эль-Фартуси принимает нас в мечети Аль-Хикма как раз перед своим арестом американскими военными властями: "Они сказали, что пришли освобождать нас, а не порабощать. И теперь дело сделано, мы просим их убраться из нашей страны. Если они не сделают того, что пообещали, народ сам все решит. Иракский народ уповает сначала на мудрость и лишь потом на силу оружия. Раньше режим Хусейна не дал бы нам даже возможности встретиться с вами. Если оккупация продолжится, народ обозлится, а пока все счастливы, что американцы сбросили Саддама. Но потом может быть все хуже и хуже - вспомните восстание против британцев в 1920 году". Через несколько дней шейха арестуют американские военные после его паломничества к святыням мусульман-шиитов в городе Неджеф. "Американцы обращались со мной более жестоко, чем Саддам", - так озаглавлено интервью шейха влиятельной саудовской газете Al-Sharq Al-Awsat.
Тем временем на улице вспыхивает канонада - такое впечатление, будто идет настоящий бой. "Не беспокойтесь, это, наверное, где-то похороны - вот люди и открыли огонь в воздух. Сейчас все закончится". С минарета раздается голос муэдзина, и через пару минут стрельба стихает.
Программист из Мосула Тарик Сахба теперь живет по соседству с российским посольством в престижном районе Аль-Мансур. Типичный представитель того самого среднего класса, которому есть что защищать, он постоянно носит револьвер, автомат держит дома - американские солдаты открывают огонь при малейшей угрозе жизни для личного состава. "Мы не воюем с американцами, мы просто хотим защитить свои семьи. Если они обеспечат нам безопасность, я отдам оружие. Пока же с ним на улицах иногда молодежь просто играется и стреляет от нечего делать". Еще один житель Багдада Сайр Шалуш эль-Хаими безуспешно пытается привлечь внимание американских военных к разбросанным в его дворе противопехотным минам: небольшие цилиндрической формы с тесемкой, как у елочных украшений, - они взрываются при малейшем прикосновении. "Мы могли бы сами расстрелять их из автомата. Вот только боимся, что те две самоходки, что за дорогой, услышав огонь, разнесут в щепки наши дома. Сами американцы боятся даже сто метров пройти, чтобы убедиться, что я правду говорю", - пока бедняга жалуется, над нами с грохотом пролетает четверка "Черных ястребов" (армейский вертолет UH-60, разрекламированный благодаря одноименному голливудскому блок-бастеру. - Авт.) Быть может, после их рейда в Ираке станет на несколько таких дворов больше.
Территория, где разбросанного оружия хватит для начала новой войны. Нация, которая более всего уважает силу и деньги. Практически полностью уничтоженная диктатурой баасистов политическая элита, напрочь лишенная искусства политического компромисса как такового. Общество, постепенно вовлекаемое в водоворот фундаменталистского ислама. Страна, оккупированная победителями. На иракском портрете в лицах не хватает одного - минимально светлого оттенка. Кроме разве что уникальных по своим качественным показателям месторождений "белой" нефти. Вот только кому она уже принадлежит на самом деле?
