Сердечно приветствую соотечественников-тибетцев в Тибете и в эмиграции, а также наших друзей и сторонников во всЈм мире по случаю 44-й годовщины Тибетского Национального восстания 1959 г. Несмотря на то, что в целом в тибетском вопросе наметились определенные положительные сдвиги, нас по-прежнему беспокоят продолжающаяся маргинализация тибетцев в их собственной стране и имевшие место в прошлом году нарушения китайскими властями прав человека и религиозных свобод тибетского народа.
Шестнадцатый съезд китайской компартии плавной передачей руководства от третьего к четвертому поколению лидеров, возвестил начало новой эры в Китае. Это признак политической зрелости и гибкости. Реформы, начатые Дэн Сяопином и продолженные в период президентства Цзян Цзэминя, привели к грандиозным переменам в стране, которые особенно коснулись экономики, торговли и внешней политики. Я приветствую развитие в этом направлении, поскольку всегда указывал на необходимость того, чтобы Китай вошел в главное русло движения мирового сообщества, а также выступал против любых идей изоляции и сдерживания Китая. К несчастью, резким контрастом названным положительным моментам выглядит отсутствие подобного прагматичного и гибкого подхода, когда дело касается соблюдения основополагающих гражданских и политических прав и свобод собственных граждан, особенно представителей так называемых "меньшинств" КНР.
Нас воодушевило освобождение в прошлом году нескольких тибетских и китайских узников совести. Среди них были такие тибетские заключенные, как Такна Джигме Сангпо и Ани Нгаванг Сангрол. Они провели в тюрьме многие годы лишь за то, что осмелились выразить собственные взгляды на китайскую политику в Тибете и, в частности, на тибетскую историю. Эти люди олицетворяют собой мужество и несгибаемость тибетского народа внутри Тибета.
Я был рад, что китайское правительство позволило моим представителям приехать в Пекин, чтобы возобновить прямые контакты с китайским руководством, а также дало им возможность посетить Тибет для взаимодействия с ведущими местными должностными лицами. Визит моих представителей в Китай в сентябре прошлого года позволил разъяснить китайскому руководству наши взгляды по тибетскому вопросу. Меня воодушевило, что обмен мнениями оказался дружеским и плодотворным.
Я дал указание своим представителям делать всЈ, что в их силах для налаживания диалога с китайским руководством и использовать малейшую возможность, чтобы рассеять существующие в Пекине заблуждения и ложные представления касательно наших взглядов и позиций. Таков единственно здравый, разумный и гуманный подход к разрешению трудностей и достижению взаимопонимания. Эта задача не из легких, и ее решение потребует немалого времени. Однако это даст тибетскому и китайскому народам уникальную и решающую возможность оставить позади десятилетия ожесточения, недоверия и обид и построить новые взаимоотношения, основанные на равенстве, дружбе и взаимной выгоде.
Китайские лидеры поочередно признавали национальную самобытность, историю и культуру Тибета и обещали уважать их, проявляя понимание и терпимость. В действительности же, всякий раз, когда тибетцы демонстрируют преданность собственному народу и заботу о нЈм, китайские власти прибегают к своей обычной "политике безжалостного подавления", в соответствии с которой на таких тибетцев наклеивается ярлык "раскольников" и в результате они оказываются под арестом и в тюрьме. У них нет возможности открыто говорить правду. Вопиющие примеры такой политики - недавняя казнь Лобсанга Дундупа и смертный приговор Тулку Тензину Делеку, вынесенный без должного судебного разбирательства. Подобные методы не решают проблему, и от такой политики пора отказаться.
Я искренне надеюсь, что китайскому руководству хватит мужества, дальновидности и мудрости, чтобы воспользоваться новыми возможностями разрешить тибетский вопрос посредством диалога. Глядя на различные регионы мира, мы не можем не заметить, что оставленные без внимания конфликты с этнической подоплЈкой могут принимать взрывоопасный характер, и их разрешение становится чрезвычайно трудным. Поэтому взяться за решение подобных проблем - в интересах Китайской Народной Республики. Новые плодотворные инициативы, направленные на решение тибетского вопроса, послужили бы в высшей степени убедительным доказательством того, что Китай меняется, набирается зрелости и приобретает более значительную роль на международной арене как надежная и прогрессивная страна. Конструктивный подход к проблеме Тибета предоставит неоценимые возможности для создания политического климата ответственности, доверия и открытости, как внутри страны, так и за ее пределами. Сейчас, когда мир исполнен тревоги, вызванной международными конфликтами, терроризмом и этническими распрями, такие 'действия китайского руководства произвели бы на мировое сообщество глубокое обнадЈживающее впечатление.
Необходимо осознать, что борьба за свободу Тибета вызвана не моим стремлением вернуть себе прежний статус или привилегии. Еще в 1969 г. я ясно указал, что решать, нужно ли сохраняться многовековому институту Далай-лам, должен сам тибетский народ. В 1997 г., в формальном заявлении, я ясно заявил, что, когда в Тибете будет определЈнная степень свободы и мы возвратимся туда, я не стану занимать никакой должности в тибетском. правительстве, равно как любой другой политический пост. Тем не менее, как я часто говорю, я буду до своего последнего дня стремиться утверждать общечеловеческие ценности и межрелигиозную гармонию. Я также заявил тогда, что тибетская эмиграционная администрация будет распущена, а основная ответственность за деятельность тибетского правительства должна перейти к тибетцам в самом Тибете. Я всегда считал, что в будущем Тибет должен следовать демократической и секулярной модели правления. Поэтому утверждения о том, будто наши усилия направлены на восстановление в Тибете старой социальной системы, безосновательны. Ни один тибетец, будь он в эмиграции или в самом Тибете, не желает восстанавливать старое, отжившее свой век тибетское социальное устройство. Напротив, вскоре после того, как мы оказались в эмиграции, началась демократизация тибетской общины. Кульминацией этого процесса стали прямые выборы нашего руководства в 2001 г. Мы настроены и дальше активно утверждать среди простых тибетцев демократические ценности.
Еще в начале семидесятых, на совещании со старшими тибетскими должностными лицами, я взял курс на решение тибетского вопроса посредством "срединного подхода". Данный подход не требует независимости и отделения Тибета. В то же время он предусматривает подлинную автономию для шести миллионов мужчин и женщин, считающих себя тибетцами. Такая автономия необходима, чтобы защитить национальное своеобразие тибетцев, поддержать их религиозное и культурное наследие, основанное на древней философии, которая приносит благо и в XXI веке, а также сохранить хрупкую окружающую среду Тибетского плато. Этот подход будет способствовать общей стабильности и единству КНР. Я остаюсь привержен такому реалистичному и прагматичному подходу и буду продолжать прилагать все усилия к тому, чтобы достичь взаимоприемлемого решения.
Сегодня реальность такова, что мы все зависим друг от друга и должны существовать на нашей маленькой планете бок о бок. Поэтому единственно разумный и приемлемый путь разрешения противоречий, будь то между отдельными людьми, народами или странами, лежит через политическую культуру ненасилия и диалога. Поскольку наша борьба основана на истине, справедливости и ненасилии и не направлена против Китая, мы получали растущее сочувствие и поддержку от всего мира, в том числе и от китайцев. Я выражаю благодарность и признательность за эту последовательную солидарность. Также мне хотелось бы еще раз, от лица тибетцев, выразить признательность и бесконечную благодарность народу и правительству Индии за их неизменные и не имеющие себе равных доброту и поддержку.
Я выражаю почтение отважным мужчинам и женщинам Тибета, которые отдали свои жизни за нашу свободу. Молюсь, чтобы страдания нашего народа прекратились как можно скорее.
Далай-лама, 10 марта 2003 года
Шестнадцатый съезд китайской компартии плавной передачей руководства от третьего к четвертому поколению лидеров, возвестил начало новой эры в Китае. Это признак политической зрелости и гибкости. Реформы, начатые Дэн Сяопином и продолженные в период президентства Цзян Цзэминя, привели к грандиозным переменам в стране, которые особенно коснулись экономики, торговли и внешней политики. Я приветствую развитие в этом направлении, поскольку всегда указывал на необходимость того, чтобы Китай вошел в главное русло движения мирового сообщества, а также выступал против любых идей изоляции и сдерживания Китая. К несчастью, резким контрастом названным положительным моментам выглядит отсутствие подобного прагматичного и гибкого подхода, когда дело касается соблюдения основополагающих гражданских и политических прав и свобод собственных граждан, особенно представителей так называемых "меньшинств" КНР.
Нас воодушевило освобождение в прошлом году нескольких тибетских и китайских узников совести. Среди них были такие тибетские заключенные, как Такна Джигме Сангпо и Ани Нгаванг Сангрол. Они провели в тюрьме многие годы лишь за то, что осмелились выразить собственные взгляды на китайскую политику в Тибете и, в частности, на тибетскую историю. Эти люди олицетворяют собой мужество и несгибаемость тибетского народа внутри Тибета.
Я был рад, что китайское правительство позволило моим представителям приехать в Пекин, чтобы возобновить прямые контакты с китайским руководством, а также дало им возможность посетить Тибет для взаимодействия с ведущими местными должностными лицами. Визит моих представителей в Китай в сентябре прошлого года позволил разъяснить китайскому руководству наши взгляды по тибетскому вопросу. Меня воодушевило, что обмен мнениями оказался дружеским и плодотворным.
Я дал указание своим представителям делать всЈ, что в их силах для налаживания диалога с китайским руководством и использовать малейшую возможность, чтобы рассеять существующие в Пекине заблуждения и ложные представления касательно наших взглядов и позиций. Таков единственно здравый, разумный и гуманный подход к разрешению трудностей и достижению взаимопонимания. Эта задача не из легких, и ее решение потребует немалого времени. Однако это даст тибетскому и китайскому народам уникальную и решающую возможность оставить позади десятилетия ожесточения, недоверия и обид и построить новые взаимоотношения, основанные на равенстве, дружбе и взаимной выгоде.
Китайские лидеры поочередно признавали национальную самобытность, историю и культуру Тибета и обещали уважать их, проявляя понимание и терпимость. В действительности же, всякий раз, когда тибетцы демонстрируют преданность собственному народу и заботу о нЈм, китайские власти прибегают к своей обычной "политике безжалостного подавления", в соответствии с которой на таких тибетцев наклеивается ярлык "раскольников" и в результате они оказываются под арестом и в тюрьме. У них нет возможности открыто говорить правду. Вопиющие примеры такой политики - недавняя казнь Лобсанга Дундупа и смертный приговор Тулку Тензину Делеку, вынесенный без должного судебного разбирательства. Подобные методы не решают проблему, и от такой политики пора отказаться.
Я искренне надеюсь, что китайскому руководству хватит мужества, дальновидности и мудрости, чтобы воспользоваться новыми возможностями разрешить тибетский вопрос посредством диалога. Глядя на различные регионы мира, мы не можем не заметить, что оставленные без внимания конфликты с этнической подоплЈкой могут принимать взрывоопасный характер, и их разрешение становится чрезвычайно трудным. Поэтому взяться за решение подобных проблем - в интересах Китайской Народной Республики. Новые плодотворные инициативы, направленные на решение тибетского вопроса, послужили бы в высшей степени убедительным доказательством того, что Китай меняется, набирается зрелости и приобретает более значительную роль на международной арене как надежная и прогрессивная страна. Конструктивный подход к проблеме Тибета предоставит неоценимые возможности для создания политического климата ответственности, доверия и открытости, как внутри страны, так и за ее пределами. Сейчас, когда мир исполнен тревоги, вызванной международными конфликтами, терроризмом и этническими распрями, такие 'действия китайского руководства произвели бы на мировое сообщество глубокое обнадЈживающее впечатление.
Необходимо осознать, что борьба за свободу Тибета вызвана не моим стремлением вернуть себе прежний статус или привилегии. Еще в 1969 г. я ясно указал, что решать, нужно ли сохраняться многовековому институту Далай-лам, должен сам тибетский народ. В 1997 г., в формальном заявлении, я ясно заявил, что, когда в Тибете будет определЈнная степень свободы и мы возвратимся туда, я не стану занимать никакой должности в тибетском. правительстве, равно как любой другой политический пост. Тем не менее, как я часто говорю, я буду до своего последнего дня стремиться утверждать общечеловеческие ценности и межрелигиозную гармонию. Я также заявил тогда, что тибетская эмиграционная администрация будет распущена, а основная ответственность за деятельность тибетского правительства должна перейти к тибетцам в самом Тибете. Я всегда считал, что в будущем Тибет должен следовать демократической и секулярной модели правления. Поэтому утверждения о том, будто наши усилия направлены на восстановление в Тибете старой социальной системы, безосновательны. Ни один тибетец, будь он в эмиграции или в самом Тибете, не желает восстанавливать старое, отжившее свой век тибетское социальное устройство. Напротив, вскоре после того, как мы оказались в эмиграции, началась демократизация тибетской общины. Кульминацией этого процесса стали прямые выборы нашего руководства в 2001 г. Мы настроены и дальше активно утверждать среди простых тибетцев демократические ценности.
Еще в начале семидесятых, на совещании со старшими тибетскими должностными лицами, я взял курс на решение тибетского вопроса посредством "срединного подхода". Данный подход не требует независимости и отделения Тибета. В то же время он предусматривает подлинную автономию для шести миллионов мужчин и женщин, считающих себя тибетцами. Такая автономия необходима, чтобы защитить национальное своеобразие тибетцев, поддержать их религиозное и культурное наследие, основанное на древней философии, которая приносит благо и в XXI веке, а также сохранить хрупкую окружающую среду Тибетского плато. Этот подход будет способствовать общей стабильности и единству КНР. Я остаюсь привержен такому реалистичному и прагматичному подходу и буду продолжать прилагать все усилия к тому, чтобы достичь взаимоприемлемого решения.
Сегодня реальность такова, что мы все зависим друг от друга и должны существовать на нашей маленькой планете бок о бок. Поэтому единственно разумный и приемлемый путь разрешения противоречий, будь то между отдельными людьми, народами или странами, лежит через политическую культуру ненасилия и диалога. Поскольку наша борьба основана на истине, справедливости и ненасилии и не направлена против Китая, мы получали растущее сочувствие и поддержку от всего мира, в том числе и от китайцев. Я выражаю благодарность и признательность за эту последовательную солидарность. Также мне хотелось бы еще раз, от лица тибетцев, выразить признательность и бесконечную благодарность народу и правительству Индии за их неизменные и не имеющие себе равных доброту и поддержку.
Я выражаю почтение отважным мужчинам и женщинам Тибета, которые отдали свои жизни за нашу свободу. Молюсь, чтобы страдания нашего народа прекратились как можно скорее.
Далай-лама, 10 марта 2003 года
