На фоне недавнего погрома выставки в Сахаровском центре и диковинной полемики вокруг этого события выставка Тер-Оганьяна вне всякой связи с ее содержанием выглядит провокационно.
Имя художника стало известно широкой публике после его печально знаменитой акции "Воинствующий безбожник" в Манеже. Тогда рубка массовой продукции из софринских мастерских вызвала неожиданно бурную реакцию с вызовом милиции и официально предъявленным обвинением "в разжигании религиозной вражды". Имитация иконоборческого пафоса была воспринята совершенно серьезно, было возбуждено уголовное дело, и автор спешно уехал за границу. Атеистическая страна быстро превращалась в православную, шутка оказалась неуместной. Минус с такой скоростью менялся на плюс, что отношение к религии не успело стать частным делом, как должно быть в цивилизованных европейских странах. Тер-Оганьян стал нашим Салманом Рушди, символом борьбы за свободу искусства, отделения церкви от государства, здравый смысл, терпимость и прочие важные вещи. В придачу со всеми вытекающими из этой роли последствиями: эмиграцией, многолетним прозябанием в лагере беженцев, угрозой погрома любой выставки с его участием.
Художник на новой выставке присутствует в виртуальном виде. С экрана телевизора, записанный на неважного качества домашнее видео, он рассказывает о свободомыслии и равенстве, искусстве и коммерции, суеверии и иронии. В чешском далеке недавно получивший гражданство Тер-Оганьян чувствует себя в безопасности, чего нельзя сказать о галерее Гельмана. Звонки с угрозами, возможно, и свидетельствуют о ее популярности, но никак не в кругах платежеспособных любителей искусства. Но Марат Гельман рвется в бой. Сегодня на сайте галереи появилось воззвание "против мракобесов". Помимо общего разбора ситуации в воззвании поминают хрестоматийные примеры конфликтов художников с обществом на религиозной почве: отлученного от церкви Льва Толстого, казненного за непочитание богов Сократа, объявленного сумасшедшим Чаадаева. Кстати вспомнили и любимую атеистической пропагандой во времена недавние картину Перова "Сельский крестный ход на пасху", мирно висящую в Третьяковской галерее и со всей очевидностью задевающую чувства желающего быть оскорбленным ревнителя внешней чистоты православия. В ожидании дальнейших событий при входе в галерею стоит милиционер, приглашенный для охраны. Как выяснилось, милиционер к творчеству Тер-Оганьяна относится спокойно. У себя бы дома такую картину не повесил, даже если бы денег хватило, а вот другу подарил бы.