Сначала отца Василия послали в Псково-Печорский монастырь.
Из дневника отца Василия:
"Не знали, что со мной делать: никак не могли определить мне послушание. Я чувствовал глубокое одиночество и болел, это усугублялось плохим климатом. Трудно было общаться из-за языка.
Наконец отправили меня на трактор: я должен был его чинить. Я долго страдал, потому что техпаспорта по-русски прочесть не мог; трактористом так и не стал. Следующим послушанием было строительство, я был штукатуром. Без языка был как инвалид. Эконом обзывал меня бараном. Я все вытерпел, конечно, не без слез".
На счастье, у отца Василия кончилась виза; местный ОВИР в первый раз видел, чтобы иностранец хотел остаться в России, и отправил его разбираться в Москву. А в Москве отец Василий встретил своего лучшего иерусалимского друга и наставника отца Иеронима. Когда-то в Иерусалиме они договаривались, что, если встретятся в России, то будут служить вместе...
Через месяц, получив все разрешения, отцы прибыли в Чувашскую епархию.
- Владыка говорит: поедете в село Малое Чурашево; тамошний священник просил, чтобы ему прислали замену. Приехали. А батюшка забыл, что писал прошение! Зачем, говорит, владыка меня убирает? Мне здесь хорошо. И настроил народ. Сказал, что приехали священники из-за границы и что хотят храм захватить!
Первая служба прошла кошмарно. Отец Иероним вышел принимать исповедь. Издеваясь над "захватчиком", прихожане стали исповедоваться по-чувашски.
- Вечером служительницы отказались нас кормить. Мы легли голодные, а я спал, обняв палку. Думал, в эту ночь придут бить...
Наутро все было еще хуже: за ночь подтянулись жители соседних деревень. Многие пришли в церковь с дрекольем. "Убирайтесь!" - хором орали отцам прихожане. Крик в храме стоял такой, что не было слышно слов службы...
Как отец Василий наконец-то узнал настоящую Россию
Второй приход батюшек был в селе Никулино.
Из дневника отца Василия:
"Приехали в Никулино. Ночь, дождь, света нет. Долго искали храм. Староста открыл нам сторожку, но, поскольку в ней уже давно никто не жил и за печью не следил, она дымила; постель была влажная, в ужасном состоянии, от нее пахло, как от туалета; бегали крысы. В эту ночь я плакал и думал, куда я попал, поневоле вспоминал далекий чудный Иерусалим..."
Но утром засияли купола, задымился горячий чай...
- В Никулине я стал обучать русскому. До сих пор всегда находился переводчик. А тут - исповедь: я и бабушки! И часто я кивал головой, хотя ничего не понял!
В Никулине состоялось и настоящее знакомство с российской действительностью.
- В одном доме я венчал. Гуляли свадьба три дня - через три дня я в этот дом отпевал: от водки умер отец жениха!
Отпеваю: жара - тридцать пять градусов, асфальт плавит. Окна закрыты - воздух, как в аду, пахнет... Мухи жирные, и - вз-з-з-з - вокруг моей головы крутятся; голова кружит - думал, я упадать рядом с покойник: отец Иероним меня отпевать...
Жара, вонь и мухи были везде: окна в здешних домах открывать было не принято, а, напротив, было принято держать в зале поросят...
А в конце отца Василия и отца Иеронима в Никулине ославили ворами.
- Гостил художник из Москвы, и мы предложили ему реставрацию нескольких икон. Надо, видно, было бабушек предупредить. А мы просто сняли и завесили иконостас занавесочкой. Бабушки утром пришли: "Ах! Украли иконы!"...
Не помогло ничего. Когда отреставрированные яркие иконы повесили на место, бабушки отказались их признать: "Не наши иконы, наши не такие были. Наши старинные, дорогие, они их на дешевку подменили".
- Поехал в Москву, нес большой сумка. "Вот, отец Василий наши иконы повез". Пожертвовали приходу "Ниву". "Вот, отец Василий за иконы "Ниву" купил"...
Из дневника отца Василия:
"Разговор о передаче епархии Свято-Троицкого мужского монастыря, вернее, того, что от него осталось. Владыка предложил его о. Иерониму, и мы поехали на разведку в город Алатырь.
Первые впечатления очень неприятные. Ходили смотреть будущий монастырь, а пока завод. Когда мне сказали, что это был монастырь, я крайне удивился. Все разбито, грязь, мазут - страшно. Когда я узнал, что владыка собирается послать нас сюда, то впал в глубокую депрессию.
Раньше, будучи в Иерусалиме, я думал, что в России много монастырей, которые только ждут, что в них придут, разложат вещи - и начнется служба; потому я почувствовал обидное разочарование".
Отец Иероним все-таки принял монастырь-завод. Отец Василий остался в деревне один.
Продолжение следует
Из дневника отца Василия:
"Не знали, что со мной делать: никак не могли определить мне послушание. Я чувствовал глубокое одиночество и болел, это усугублялось плохим климатом. Трудно было общаться из-за языка.
Наконец отправили меня на трактор: я должен был его чинить. Я долго страдал, потому что техпаспорта по-русски прочесть не мог; трактористом так и не стал. Следующим послушанием было строительство, я был штукатуром. Без языка был как инвалид. Эконом обзывал меня бараном. Я все вытерпел, конечно, не без слез".
На счастье, у отца Василия кончилась виза; местный ОВИР в первый раз видел, чтобы иностранец хотел остаться в России, и отправил его разбираться в Москву. А в Москве отец Василий встретил своего лучшего иерусалимского друга и наставника отца Иеронима. Когда-то в Иерусалиме они договаривались, что, если встретятся в России, то будут служить вместе...
Через месяц, получив все разрешения, отцы прибыли в Чувашскую епархию.
- Владыка говорит: поедете в село Малое Чурашево; тамошний священник просил, чтобы ему прислали замену. Приехали. А батюшка забыл, что писал прошение! Зачем, говорит, владыка меня убирает? Мне здесь хорошо. И настроил народ. Сказал, что приехали священники из-за границы и что хотят храм захватить!
Первая служба прошла кошмарно. Отец Иероним вышел принимать исповедь. Издеваясь над "захватчиком", прихожане стали исповедоваться по-чувашски.
- Вечером служительницы отказались нас кормить. Мы легли голодные, а я спал, обняв палку. Думал, в эту ночь придут бить...
Наутро все было еще хуже: за ночь подтянулись жители соседних деревень. Многие пришли в церковь с дрекольем. "Убирайтесь!" - хором орали отцам прихожане. Крик в храме стоял такой, что не было слышно слов службы...
Как отец Василий наконец-то узнал настоящую Россию
Второй приход батюшек был в селе Никулино.
Из дневника отца Василия:
"Приехали в Никулино. Ночь, дождь, света нет. Долго искали храм. Староста открыл нам сторожку, но, поскольку в ней уже давно никто не жил и за печью не следил, она дымила; постель была влажная, в ужасном состоянии, от нее пахло, как от туалета; бегали крысы. В эту ночь я плакал и думал, куда я попал, поневоле вспоминал далекий чудный Иерусалим..."
Но утром засияли купола, задымился горячий чай...
- В Никулине я стал обучать русскому. До сих пор всегда находился переводчик. А тут - исповедь: я и бабушки! И часто я кивал головой, хотя ничего не понял!
В Никулине состоялось и настоящее знакомство с российской действительностью.
- В одном доме я венчал. Гуляли свадьба три дня - через три дня я в этот дом отпевал: от водки умер отец жениха!
Отпеваю: жара - тридцать пять градусов, асфальт плавит. Окна закрыты - воздух, как в аду, пахнет... Мухи жирные, и - вз-з-з-з - вокруг моей головы крутятся; голова кружит - думал, я упадать рядом с покойник: отец Иероним меня отпевать...
Жара, вонь и мухи были везде: окна в здешних домах открывать было не принято, а, напротив, было принято держать в зале поросят...
А в конце отца Василия и отца Иеронима в Никулине ославили ворами.
- Гостил художник из Москвы, и мы предложили ему реставрацию нескольких икон. Надо, видно, было бабушек предупредить. А мы просто сняли и завесили иконостас занавесочкой. Бабушки утром пришли: "Ах! Украли иконы!"...
Не помогло ничего. Когда отреставрированные яркие иконы повесили на место, бабушки отказались их признать: "Не наши иконы, наши не такие были. Наши старинные, дорогие, они их на дешевку подменили".
- Поехал в Москву, нес большой сумка. "Вот, отец Василий наши иконы повез". Пожертвовали приходу "Ниву". "Вот, отец Василий за иконы "Ниву" купил"...
Из дневника отца Василия:
"Разговор о передаче епархии Свято-Троицкого мужского монастыря, вернее, того, что от него осталось. Владыка предложил его о. Иерониму, и мы поехали на разведку в город Алатырь.
Первые впечатления очень неприятные. Ходили смотреть будущий монастырь, а пока завод. Когда мне сказали, что это был монастырь, я крайне удивился. Все разбито, грязь, мазут - страшно. Когда я узнал, что владыка собирается послать нас сюда, то впал в глубокую депрессию.
Раньше, будучи в Иерусалиме, я думал, что в России много монастырей, которые только ждут, что в них придут, разложат вещи - и начнется служба; потому я почувствовал обидное разочарование".
Отец Иероним все-таки принял монастырь-завод. Отец Василий остался в деревне один.
Продолжение следует
_1.jpg)
 СПЖ кв.jpg)
