Кто не знает о славной защите Троице-Сергиевой лавры в Смутное время от иноземных захватчиков? Полуторагодовая осада и чудесное - небесным покровительством преподобного Сергия Радонежского - избавление обители от врагов неоднократно описаны. Но далеко не всем известно, что через двести лет после этого лавру вновь пытались захватить - и вновь чудесным образом враг был остановлен.
Сентябрь 1812 года. Наполеон входит в Москву. Его войска начинают разорять древний град, ответивший на бесчинства грандиозным пожаром. Когда в первопрестольной и окрестностях уже не осталось чего грабить, вспомнили о находящемся неподалеку "богатом монастыре" - Троице-Сергиевой лавре. Наполеон поручил начальнику своего штаба маршалу Бертье послать туда отряд. Лавра казалась (да и, судя "объективно", пожалуй, была) добычей столь же легкой, сколь и заманчивой.
1 октября отряд под командованием полковника герцога де Монтемара двинулся к лавре, иноки которой в тот же день обходили ее крестным ходом, испрашивая у Господа защиты. Дважды отправлялись французы на захват обители - и оба раза не дошли! Об этом малоизвестном эпизоде Отечественной войны 1812 года в "Церковно-историческом Месяцеслове Свято-Троицкой Сергиевой Лавры" (М., 1850) имеется свидетельство "графини З.", возвратившейся из Парижа и посетившей лавру уже после смерти Наполеона:
"В бытность свою в Париже она (графиня. - В.Д.) встретилась в одном доме с герцогом де Монтемаром, и когда зашел разговор о 12 годе, о Москве, о Троицкой Лавре, герцог заметил, что он сам двукратно был послан в 12 году с отрядом к Троицкой Лавре, и вот что он рассказывал об этом:
"Я был тогда еще полковником. В конце сентября призывает меня к себе начальник штаба и приказывает взять отряд, отправиться в Троицкую Лавру и захватить все монастырские сокровища. Маршал сказал, что при монастыре войска нет, что народ устрашен успехами французского оружия и поэтому овладеть монастырем нет никакого труда.
Получив приказание, я поспешил принять отряд и в 4 часа вечера выехал из заставы по Троицкой дороге. Вечер был холодный и ненастный. Проехав 10 верст или немного более, мы сбились с дороги. В отряде были поляки, порядочно говорившие по-русски. Мы брали по дороге мужиков в проводники, ласками и угрозами хотели указать дороги (так в оригинале. - В.Д.) к Троице. На вопрос, есть ли там войско, все отвечали: тьма тьмущая, и все казаки. Положение наше час от часу становилось затруднительнее: стало очень темно, местность была совершенно незнакома, мы легко могли попасться в руки неприятелей или партизан, которые рассеяны были по всем дорогам около Москвы, и сочли благоразумным возвратиться в Москву. Узнав об этом, Наполеон рассердился, и через неделю Бертье опять послал меня к Троице, усилил отряд, велел взять две пушки и на другой день рано утром выступить из Москвы. Еще с вечера, когда я вышел от маршала, заметил, что на дворе густой туман. Поутру он чрезвычайно усилился. Когда мы выступили за заставу, туман до такой степени был силен, что мы в двух шагах не могли видеть, и чем дальше ехали, тем гуще становился туман. Проехав около 15 верст, мы остановились и составили совет, идти дальше, подождать ли, когда рассеется туман, или возвратиться в Москву. Все единогласно решили, что лучше возвратиться. Надобно заметить, что солдаты отряда были люди закаленные в битвах, а тут напал на них такой панический страх, что всем представлялось, будто их всех в этом мраке заберут в плен неприятели.
Туман продолжался весь день, и на другое утро мы были уже в Москве. Я с величайшей робостью явился к маршалу с донесением о втором неудачном походе на Лавру. Маршал пошел к Наполеону и застал его стоящим у окна в Кремлевском дворце; ближайших строений из дворца нельзя было видеть по причине тумана. Выслушав донесение, он с сарказмом отозвался о русском климате; дело тем и кончилось".
По мнению собеседника графини, ему просто не повезло. Она же была иного мнения: "Сам преподобный Сергий следил за вашим предприятием и не допустил до своей обители, которой он не раз являлся защитником".
И то сказать: когда это (до Малоярославца) туман и какие-то призрачные мужики-партизаны становились для "победоносных" наполеоновских солдат непреодолимым препятствием?