Алла не знает, с чего вдруг взялась за икону. Вышивая бисером, вспоминала слова доктора, который сказал ей: "После клинической смерти у тебя проявятся творческие или экстрасенсорные способности".Смеркалось. Алла рассыпала на полотне бисер. Мысленно сплела из разноцветных бусинок узор. Задумчиво провела по полотну рукой, поглаживая искрящуюся россыпь. И неожиданно для самой себя начала вышивать икону - без рисунка, знания техники и церковных канонов. Как Бог на душу положит. Лик Спаса Нерукотворного получился несовершенным, но его глаза смотрели на мир с таким укором, будто говорили: "Люди, одумайтесь!"
Алла поняла, что вышитая икона не случайность, но даже не пыталась открыть Библию. Не читала и "Житие Святых", каким-то особым чутьем отбирала лики в альбомах и вышивала. Свое увлечение Алла Некрасова никак не связывала с сердечным приступом, случившимся с ней несколько лет назад в санатории. Тогда она пережила клиническую смерть. Не сразу припомнила и слова врача: "Теперь у тебя проявятся творческие или экстрасенсорные способности..."
Иконы стали ее наваждением. В доме появился "Василий Великий" - оберег мужа, "Святая Алла", которая хранила ее, "Владимирская", "Казанская", "Леснинская", "Отрада и утешение", "Державная"...
- Я долго искала их в цветном изображении, а когда нашла, удивилась, как легко они "пошли". Исправлять лик не пришлось. Будто кто-то вел за руку, - рассказывала Алла. - Без молитвы не сажусь за станок. И каждый раз отмечаю, что лик у образа (Богородицы. - Прим. авт.), к которому обращаюсь перед тем, как начать вышивать, меняется.
Это она расценивает как благословение. Хотя у настоятеля храма в Златоусте благословение попросила, лишь когда надумала освятить икону. Тот, словно чувствуя, богословских бесед не вел, больше расспрашивал, о чем она думает, когда нанизывает бисер.
- А мысли земные: о муже, о детях, - говорила Алла. - Это муж увлекается духовной литературой. Все подряд читает: Библию, Коран, "Бхагавадгиту".
Как-то мужа увезли в больницу с тяжелым приступом, и Алла, не находя себе места, зажгла свечу около иконы. Своими словами молила она Богородицу пощадить, защитить мужа. И отмолила. Настоящих молитв она не знает. Поднимается до зари и сидит, склонив голову, у окна. Сама отработала технику - полукрест. А муж сделал ей станок. Конструкция получилась несложная, но удобная.
- За основу беру парчу, на нее креплю канву с рисунком - ксерокопию иконы, - рассказывала мастерица. - И ищу свое цветовое решение, кое-где отступая от канонов.
Но все это пришло потом: и канва, и парча, и бисер. Последний она закупает ведрами. Где бы ни была, скупает все, во что игла входит: бусы, колье, стразы. На икону все годится. На маленькую граммов 300 нужно, например. А на "Державную" ушло три килограмма.
Алла Некрасова полгода как на пенсии. Все свое время отдает дому и творчеству. В храм заглядывает только по православным праздникам да по просьбе заказчиков, чтобы освятить икону. И часто думает, зачем ей Бог дар этот дал и за что карает. Четыре раза она вышивала "Спаса Нерукотворного" и каждый раз заболевала, причем надолго. После четвертого раза поняла: предупреждение. О чем? Чтобы не возгордилась, чтобы в храм ходила или икону в дар церкви принесла? Разгадку Алла Некрасова ищет до сих пор.
Алла поняла, что вышитая икона не случайность, но даже не пыталась открыть Библию. Не читала и "Житие Святых", каким-то особым чутьем отбирала лики в альбомах и вышивала. Свое увлечение Алла Некрасова никак не связывала с сердечным приступом, случившимся с ней несколько лет назад в санатории. Тогда она пережила клиническую смерть. Не сразу припомнила и слова врача: "Теперь у тебя проявятся творческие или экстрасенсорные способности..."
Иконы стали ее наваждением. В доме появился "Василий Великий" - оберег мужа, "Святая Алла", которая хранила ее, "Владимирская", "Казанская", "Леснинская", "Отрада и утешение", "Державная"...
- Я долго искала их в цветном изображении, а когда нашла, удивилась, как легко они "пошли". Исправлять лик не пришлось. Будто кто-то вел за руку, - рассказывала Алла. - Без молитвы не сажусь за станок. И каждый раз отмечаю, что лик у образа (Богородицы. - Прим. авт.), к которому обращаюсь перед тем, как начать вышивать, меняется.
Это она расценивает как благословение. Хотя у настоятеля храма в Златоусте благословение попросила, лишь когда надумала освятить икону. Тот, словно чувствуя, богословских бесед не вел, больше расспрашивал, о чем она думает, когда нанизывает бисер.
- А мысли земные: о муже, о детях, - говорила Алла. - Это муж увлекается духовной литературой. Все подряд читает: Библию, Коран, "Бхагавадгиту".
Как-то мужа увезли в больницу с тяжелым приступом, и Алла, не находя себе места, зажгла свечу около иконы. Своими словами молила она Богородицу пощадить, защитить мужа. И отмолила. Настоящих молитв она не знает. Поднимается до зари и сидит, склонив голову, у окна. Сама отработала технику - полукрест. А муж сделал ей станок. Конструкция получилась несложная, но удобная.
- За основу беру парчу, на нее креплю канву с рисунком - ксерокопию иконы, - рассказывала мастерица. - И ищу свое цветовое решение, кое-где отступая от канонов.
Но все это пришло потом: и канва, и парча, и бисер. Последний она закупает ведрами. Где бы ни была, скупает все, во что игла входит: бусы, колье, стразы. На икону все годится. На маленькую граммов 300 нужно, например. А на "Державную" ушло три килограмма.
Алла Некрасова полгода как на пенсии. Все свое время отдает дому и творчеству. В храм заглядывает только по православным праздникам да по просьбе заказчиков, чтобы освятить икону. И часто думает, зачем ей Бог дар этот дал и за что карает. Четыре раза она вышивала "Спаса Нерукотворного" и каждый раз заболевала, причем надолго. После четвертого раза поняла: предупреждение. О чем? Чтобы не возгордилась, чтобы в храм ходила или икону в дар церкви принесла? Разгадку Алла Некрасова ищет до сих пор.
 СПЖ кв.jpg)
