Смуглый араб лет тридцати, представившийся корреспондентом западной телекомпании на Ближнем Востоке, задавал дурацкие вопросы. Оператор, прильнувший к видоискателю, лет на десять моложе своего коллеги, иногда смахивал со лба капельки пота и переключал на телекамере какие-то кнопки.
Если бы Масуд знал, что оператор-камикадзе шептал про себя последнюю в жизни молитву. Уроженец королевства Марокко, как и его земляк-корреспондент, готовился стать шахидом - смертником...
Неожиданно, рванув дверь на глазах опешивших охранников, в кабинет ворвался второй телохранитель:
- Генерал! Это враги! Берегись!
Но своим криком телохранитель только поторопил оператора-камикадзе. Взрыв невероятной силы буквально разорвал пятнадцатиметровую комнату. (В запасном аккумуляторе к телекамере было заложено около 400 граммов пластита - заряд, равный по мощности почти килограмму тротила.)
Предатели у власти
Вбежавшие в кабинет Масуда увидели страшную картину. На диване, засыпанном известкой и осколками стекла, лежал растерзанный труп первого, личного телохранителя. Вместо окна зияла огромная дыра. Тело оператора без головы вывалилось в коридор. Второй убитый телохранитель лежал рядом. Корреспондент, прижавший микрофон к разорванному животу, корчился на полу в предсмертных судорогах.
Пандшерский лев - Масуд так и остался сидеть в кресле. С его черноволосой, с редкой проседью головы текла кровь. Тело посечено осколками стекла, металла, пластика (от телекамеры), дерева (от журнального столика). Губы едва шевелились, генерал пытался что-то сказать. Но из гортани слышался только хрип...
Воины Масуда перенесли окровавленного командира в джип, который умчался в сторону кишлака Ходжа-Бахаутдин. Там была единственная в провинции Тахар больница - жалкое подобие полевого лазарета...
Начальник разведки Северного альянса Касим Пахким рвал и метал. Главный чекист Северного альянса подозревал, что талибами в армию Масуда засланы несколько агентов и якобы три из них стали членами кабинета министров. Деятельность "неуловимых мстителей" он связывал и с последними неудачами на фронте. Особенно с поражением войск Масуда в Баграме. Тогда в результате предательства погибли сотни его воинов, около 500 человек попали в плен, а часть министров и полевых командиров просто перебежали к талибам. Масуда предал охранник, внедренный талибами. Несколько лет он доказывал Пандшерскому льву личную преданность, прежде чем стать его телохранителем. Именно он досматривал арабских журналистов, зная, что один из них - камикадзе.
Под контролем другого предателя-министра еще живого Масуда отправили в Таджикистан, так как в местной больнице не оказалось даже обезболивающих лекарств. До самой смерти он был без сознания и скончался в вертолете Ми-8 по дороге в Душанбе. При подготовке к погребению один из близких к Масуду людей обратил внимание на маленькую дырочку в бедре покойника, которая обычно бывает от укола шприцем. Видимо, навсегда останется тайной, когда киллер сделал Масуду "контрольный выстрел" - смертоносный укол, так как заключения судебно-медицинской экспертизы не было сделано и вскрытие не проводилось.
"Рязанский" генерал
Из западных источников известно, что одной из причин "оттяжки смерти" Масуда стало многочасовое совещание представителей спецслужб и министерств иностранных дел России, Узбекистана, Таджикистана, Туркменистана, Индии, Китая. Вопрос стоял почти по Чернышевскому - "Что делать?" Видимо, не случайно подобран наследник Масуда. Главой Северного альянса неожиданно стал генерал Мохаммад Фахим. На первый взгляд, если бы не борода, афганская шапочка-пуштунка и русская речь без акцента - типично рязанский парень.
По информации американских спецслужб, после вывода советских войск из Афганистана в 1989 г. ГРУ якобы внедрило в окружение Масуда своего лучшего агента.
Бывшего главнокомандующего Северного альянса генерала Ахмада Шаха Масуда похоронили у входа в Пандшерское ущелье на высокой речной террасе, в местечке Сарыч. Проводить генерала в последний путь пришли десятки тысяч людей. После похорон в сторону Кабула направились батальоны и полки, одетые в черно-белые траурные одежды. Они ушли мстить за Масуда.
