Пленник "острова притяжения"
В 1930 году в Тбилиси родился мальчик, названный Гиви, - будущий певец далекой сахалинской земли, заслуженный художник России, первый председатель созданной десятилетие назад Сахалинской организации Союза художников России.
Но сначала было тбилисское детство, прошедшее на крутых улочках и в живописных двориках древней грузинской столицы; была война, с которой вернулся слепым отец - Михаил Манткава, заслуженный педагог республики; первое приобщение к живописи - через мать, неплохо рисовавшую и даже бравшую уроки у народного художника СССР М.И.Тоидзе; учеба в Тбилисской Академии художеств на театрально-декорационном отделении, руководимом членом-корреспондентом Академии художеств СССР С.С.Кобуладзе. В конце 40-х - начале 50-х годов сюда пришла талантливая молодежь, ищущая новых выразительных художественных средств и в то же время пристально обращенная к национальным традициям, к народному образно-пластическому мышлению. Эта генерация дала целую плеяду ярких грузинских художников так называемого "среднего поколения" - Э.Амашукели, М.Бердзенишвили, Г.Очиаури, Г.Нармания, З.Нижарадзе, Г.Тоидзе и других. К ней, безусловно, принадлежит и Гиви Михайлович Манткава, хотя творил он далеко от Грузии. В мае 1956 года он улетел на Сахалин. Немало было художников, приехавших сюда за экзотикой. Набравшись впечатлений, они уезжали реализовывать их на Большую землю. Гиви Манткава - остался навсегда.
Областная выставка 1957 года представила зрителям первые его сахалинские работы - "Зима", "Огоньки", "Рынок". То был период эксперимента, художественного освоения новой действительности человеком определенной национальной культуры и традиции; но на основе искомого синтеза уже проглядывало начало большого мастерства.
Постепенно работы молодого талантливого грузина становятся известными и на материке - по публикациям и репродукциям в "Литературной газете", "Неделе", "Советской культуре", журналах "Смена", "Наш современник", "Дружба народов", "Юность". Проявляет он себя и как недюжинный иллюстратор - оформляет сборник стихов В.Санги "Соленые брызги", книги Ю.Леонова "Письма идут месяц", А.Ткаченко "Жизнь тревожит", ряд других изданий. Графика увлекает его; он создает целую графическую серию "Сахалин в прошлом и настоящем", отмеченную, как писала в августе 1962 года газета "Советский Сахалин", "простотой, находящейся в прямом родстве с трудом и вдохновением".
Произведения, представленные на областной сахалинской выставке 1966 года, говорят о мужании таланта, о все более глубинном постижении через народный быт истоков народного бытия. Гиви Манткава обращается к теме нивхов - коренных обитателей Сахалина. Здесь нет и речи об описательном этнографизме, здесь - монументальность истинного эпоса. И нивхская древность нисколько не страдает, а, напротив, отчеканивается в былинность художественными средствами, какие можно наблюдать на древнегрузинских фресках.
На 3-й зональной выставке "Советский Дальний Восток" в Улан-Удэ (1969) Гиви Манткава показал 14 работ. Акварельная серия "Сахалин" - это рассказ о больших и малых делах островного края, о его несказанной, суровой и таинственной красоте. И здесь же - "Уголок старого Тбилиси"...
Самыми плодотворными для художника стали 1970-е годы. Именно тогда в его творчестве вполне реализуется тяга к духовно-нравственному осмыслению основ человеческого бытия в нерасторжимом гармоническом единстве с живой природой. Декоративное начало его станковых полотен выказывает влияние популярного на рубеже 60 - 70-х годов жанра крупномасштабной декоративной картины-панно - но прежде всего это знак принадлежности художника к современной ему грузинской школе, захваченности ее национально-романтическими стилевыми тенденциями. Это национально-романтическое начало в полной мере сказалось в большом полотне "Нивхские лучники" (1972 - 1973), сюжетной основой которого явился центральный эпизод национального праздника нивхов - "праздника медведя".
Его натюрморты экспрессивно-жизненны и эмоциональны: "Сима сахалинская" (1973), "Юг - Северу" (1978) и другие; вещи здесь сами свидетельствуют о своей внутренней сути, о своей неизбывно-радостной, торжествующей бытийственности.
...Красное стадо рассыпалось по зеленому лугу среди желтых стогов - вид с поэтически-головокружительной высоты ("На выпасе", 1976); крапчато-охристый горячий пейзаж, в котором трудно дышится и сильно бьется сердце от переполняющих его изначальных чувств - детства, земли, Родины ("Высокие травы", 1983); сосредоточенность, благородство, певучесть движений, превращающие обыденный труд в священнодействие ("Сбор черноплодной рябины", 1975)... Эти и многие другие живописные и графические работы, созданные за тридцать лет, посетители увидели на большой персональной выставке Гиви Михайловича Манткавы, организованной Союзом художников Грузии и Сахалинским областным художественным музеем в 1987 году в Доме художника города Тбилиси. Сахалинцы показывали землякам художника сделанное "сахалинским старожилом". Через два года именно Гиви Манткава возглавил созданную на Сахалине организацию Союза художников России. В 2000 году, в год 70-летия Г.М.Манткавы, в Южно-Сахалинске прошла его персональная юбилейная выставка...
Гиви Михайлович продолжает творить - с философской вдумчивостью и глубиной, с неиссякаемой светлой верой в доброту и гармоничность мира.
Н.А.Бржезовская,
старший научный сотрудник Сахалинского областного художественного музея.
Из предисловия к каталогу живописи и графики Гиви Манткавы (Южно-Сахалинск, 1995)
Он подарил нам себя
В этом году Гиви Манткаве исполнилось 70 лет.
Он обожает итальянскую оперу, наизусть читает стихи, о которых не подозревают иные профессионалы-словесники; окончив Тбилисскую Академию художеств, работал театральным художником и, останься в Грузии, - непременно делал бы кино. Но однажды в середине 50-х рванул с любимой девушкой сюда, на край света. Да так и остался, прожив на Сахалине почти полвека. Здесь у него родились дочь и сын, здесь создал он свои лучшие картины...
В 60-е годы Гиви Манткава писал портреты своих сахалинских друзей - интеллектуалов (физиков и лириков), моряков, рыбаков, пограничников. Он увидел их сильными, но не "крутыми", "правильными", но не занудными, добрыми, но волевыми: небывалое разнообразие индивидуальностей. Из времен, которые принято нынче считать серыми и убогими, художник донес до нас галерею человеческих типов, воплощавших истинную свободу, душевную широту и красоту.
Писал он и великолепные пейзажи, натюрморты, жанровые картины, где всякий жест - действо вселенского масштаба. Глядя на его полотна, изживаешь в себе комплекс провинциала. Потому, опять же, что самые обыденные, ничтожные островные дела и делишки, вроде ловли или сушки рыбы, под его кистью преображаются в события, равновеликие любому столичному "мероприятию".
Кто-то из французских модельеров вошел в историю, продемонстрировав костюм цвета розовой горбуши. Один из натюрмортов П.Кончаловского приобретен Третьяковской галереей только потому, что автор впервые расположил рядом считавшиеся до того несочетаемыми цвета: холодный желтый - лимона и бутылочно-зеленый - рюмки. Живописные открытия Гиви Михайловича до сих пор почти никому не известны. Между тем в этой области он совершил не одну, а несколько революций, открыв для живописи красно-оранжевый цвет жирной выпотрошенной лососины, лоснящейся на солнце, подарив ей новые сочетания цветов - синего с белым (искрящийся сахалинский снег) и голубого с зеленоватым (девичьи глаза на ряде портретов), не один год посвятив поискам доселе небывалых оттенков снежной и небесной голубизны.
Очень своеобразно использует Гиви Михайлович и цвет бордо. Когда с этим цветом пишется пейзаж "Брусничные сопки", - все понятно, но когда им расписаны облака на картине, изображающей грузинскую святыню - кафедральный собор Светицховели, поначалу, видя такое, впадаешь в оторопь. И лишь потом понимаешь: перед тобой - не реальность, а видение в лунную ночь - мучительное и пленительное. Именно в лунную ночь, пусть и нет здесь штампованных "лунно-ночных" атрибутов и столь же штампованных приемов передачи "мистических видений": все говорят эти багряные облака на глубоком синем, почти черном небе.
Я уверена, что и дальше в творчестве мэтра нас ждут необыкновенные открытия. Хотя живется ему, как, впрочем, и большинству сахалинцев, неимоверно трудно. Обитает в ледяной мастерской, пишет уже остатками красок. Покупать его картины на Сахалине практически некому, вывезти же их с Сахалина у художника нет ни сил, ни средств...
Что ж, так или иначе, мы счастливы, что рядом с нами почти полвека творит Гиви Манткава. С истинно грузинским темпераментом он раскрасил наше серое небо. Он подарил нам прежде всего себя - щедрого, мудрого, вдумчивого. Он вырастил на Сахалине целую плеяду молодых художников.
С юбилеем, Учитель! Гамарджоба, Гиви Михайлович!
Ким Сан Сун,
корреспондент газеты "Губернские ведомости" (Сахалин)
По рождению - грузин, место творчества - Сахалин
Так говорит о себе мой старый друг Гиви Манткава - человек, безусловно, экзотический. Оказавшись в 1956 году на Сахалине, этот грузин прирос к острову душой и сердцем. И сахалинцы платят ему столь же горячей привязанностью. В мае этого года общественность Сахалинской области широко отмечала 70-летний юбилей заслуженного художника России Гиви Михайловича Манткавы. Его картины и книжные иллюстрации ныне известны не только в Сибири и на Дальнем Востоке, но и в Москве, в Грузии, в Японии, в Америке.
Мои коллеги из центральных российских и зарубежных изданий, приезжая на Сахалин и побывав в Областном художественном музее, перед картинами Гиви Манткавы в изумлении открывают рты: какой художник! Грузин? А живет тут? Как выдержал? Здесь же цунами, землетрясения, бытовые неурядицы... Гиви только пожимает плечами: "В нашей России все это не редкость. И в Грузии, - улыбается, - тоже, бывает, трясет".
Волна, поднятая Хрущевым по поводу творчества "авангардистов", докатилась и до Сахалина. До самого талантливого художника острова - Манткавы. На областной выставке, сопровождая первого секретаря обкома и слушая самые нехорошие слова в свой адрес, он не вступал в прения, стоял спокойно-почтительно, изящно одетый, подтянутый, молодой - и молча улыбался. Другие в ответ на "зажим" начали "диссидентствовать", - Гиви Манткава продолжал работать.
Начинал он как достойный ученик достойных учителей - в духе советской реалистической школы. И, приехав на Сахалин, прежде всего взялся за "хрестоматийную" тему: каторжане. Приходил тогда я в его "мастерскую" - убогую комнатушку в старой японской халупе, где круглосуточно горела круглая чугунная печка и где Гиви дневал и ночевал. Прислоненный к стене, стоял тут довольно большой холст с начертанными пока углем фигурами, эскизы. Хорошо помню лицо старого бородатого каторжанина: невольно приходили на ум полотна Ладо Гудиашвили и... Василия Сурикова.
Но наступили новые времена, задули новые ветры. И Гиви Манткава резко изменил манеру, стиль. Он взрослел, мужал, обретал собственный, а не заемный взгляд на мир, не утрачивая, однако, "грузинского акцента" в своих сахалинских мотивах, так счастливо их животворящего.
В моей московской квартире висит один из его ранних этюдов маслом: уголок цветничка, белое облако, нежная зелень, воздушные девичьи фигурки, розовая мостовая... Давно уже снесли здание, из окна которого все это было однажды увидено, нет цветничка, деревьев, неизвестно что сталось с теми девушками, - но живо волнение, с каким открываешь вновь и вновь это "окно в прошлое".
Гиви Манткаву долго не выставляли, не публиковали. Теперь - иначе. О нем пишут, проходят его выставки, он - Заслуженный, председатель Сахалинского отделения Союза художников России... Меняется время - меняется и художник. Одно для него неизменно: натура, натура, натура! Писал ее всюду: и у пика Чехова, и в кафе "Алые паруса", и в овощном ряду корейского базара, и на синегорских минеральных водах, - сколько троп и дорог пройдено!
Не раз - уже в последние годы - бывал я у него в Южно-Сахалинске. И дома, и на даче на берегу пролива Лаперуза. Да, уже 70... Но все так же точен взгляд, тверда рука; все тот же южный темперамент, одухотворенный любовью к ставшей родной северной земле. О многом говорит одно только перечисление названий полотен: "Боцман в отпуске", "В порту", "Картошка", "Пляж Татарского залива" - удивительный синтез пейзажа и сюжета, где люди до предела предметны, а предметы до предела одушевлены: реализм в высшем смысле.
Когда в последний раз расставались, он подарил мне несколько своих работ - на сей раз выполненных в пуантилистской манере цветными фломастерами. На одном листе - сахалинский пейзаж, на другом - силуэт древнего грузинского замка. И здесь перемен нет: художник по-прежнему верен своей исконной родине - Грузии, и той, где он живет и творит, - Сахалину, далекой окраине великой России.
Б.В.Сумашедов,
заместитель ответственного секретаря газеты "Трибуна".
Южно-Сахалинск - Москва
