«Желтый блок» либеральной оппозиции

100 лет назад, 25 августа / 7 сентября 1915 года в виде декларации была опубликована программа Прогрессивного блока, который составили объединившиеся в оппозиции к власти представители либеральных думских фракций и групп Государственного совета. Таким образом, в Государственной думе сложилось оппозиционное большинство, начавшее осаду государственной власти.

Организация Прогрессивного блока началась во время военных неудач и «великого отступления» Русской армии, сопровождавшимися нарастанием оппозиционных настроений в обществе. В этих условиях либеральная оппозиция готовилась наступать. Ей казалось, что еще немного, и испытывающее серьезные трудности правительство поделится с оппозиционерами властью. Председателем блока был избран октябрист С.И.Шидловский, но фактическим лидером этого либерального объединения был вождь конституционно-демократической партии П.Н.Милюков. В это оппозиционное парламентское объединение вошли думские фракции конституционных демократов (кадетов - 54 чел.), прогрессистов (38), октябристов (22), земцев-октябристов (60), центра (34) и прогрессивных националистов (28) ‒ 236 из 422 депутатов Государственной Думы. Не входили в Прогрессивный блок, но всячески его поддерживали группа независимых, мусульманская фракция, автономисты, Польское коло. Хотя социал-демократы и трудовики в блок не вошли, они не испытывали к нему неприязни и были склонны признать полезность совместной работы, так как программа блока принципиально не противоречила их политическим дезидератам и составляла лишь программу-минимум в их программе-максимум.

В Государственном совете, в Прогрессивный блок вошли три группы ‒ центр (63 чел.), кружок внепартийного объединения (15) и академическая (левая) (12), т.е. 90 из 191 присутствующего члена верхней палаты. Переход на сторону оппозиции такого количества членов верхней палаты произвел на общество не меньшее впечатление, чем возникновение объединенной оппозиции в Думе. «Кто мог бы предвидеть, в самом деле, что пошатнется такая твердыня застоя и реакции, какою с самого начала новой эпохи был Государственный Совет? - писал либеральный публицист К. Арсеньев. - Еще недавно он казался несокрушимой преградой на пути мирного развития России. (...) И вот, случилось нечто неожиданное и удивительное: в обители регресса образовался своего рода прогрессивный блок, ведущий переговоры с таким же блоком в Гос. Думе».

Такая реакция оппозиции неудивительна, если учесть, что реформированный в 1906 г. Государственный Совет изначально планировался властью как сдерживающее учреждение по отношению к Думе, как «плотина», как «антидума», ограничивающая думский радикализм, и орган, выражающий коллективное мнение высшей российской бюрократии.

Прогрессивный блок, по словам его лидера П.Н.Милюкова, явился своего рода «суррогатом священного единения» - после того, как оно было нарушено между правительством и страной. Центральным пунктом соглашения было требование сильной государственной власти, «опирающейся на народное доверие», т.е. «создание объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны и согласовавшихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы». В декларации блока указывалось, что оппозиция ждет «решительного изменения приемов управления, основывавшихся на недоверии к общественной самодеятельности», и далее выдвигался ряд требований, которые, по мнению их составителей, и должны были стать той самой «определенной программой». Среди них: амнистия по политическим и религиозным делам, с возвращением ссыльнопоселенцев; «полное и решительное» прекращение преследований иноверцев и сектантов; признание автономии Царства Польского и снятие ограничений для поляков на территории всей Империи; «вступление на путь отмены ограничений в правах евреев»; примирительная политика в финляндском вопросе; восстановление украинской печати; восстановление деятельности профсоюзов и органов рабочей печати; пересмотр положений о земском и городском самоуправлении в сторону их либерализации, введение земств на национальных окраинах; разработка законопроекта о кооперативах; восстановление мирового суда в тех уездах, где его действие было приостановлено и некоторые др. Особо либералами был поднят вопрос о необходимости введения волостного земства в ряде областей, не охваченных реформой. Но двумя основными моментами, объединившими политические партии и группы в составе блока, были: в области внутренней политики - требование создания министерства общественного доверия (требование прогрессистов об «ответственном перед Думой и страной министерстве» не прошло) и в области внешней политики - верность союзническим обязательствам России. Играя на патриотических чувствах, парламентская оппозиция заявляла, что только власть, следующая такой программе может обеспечить России победу в войне.

Противниками Прогрессивного блока выступили лишь думские фракция правых и часть фракции националистов, а также группы правых и правого центра в Государственном Совете. Правые предупреждали «блокистов», что бороться за власть во время тяжелейшей для страны войны ‒ преступление; что невозможно в условиях военного времени обсуждать какие-либо реформы, несвязанные с нуждами фронта, поскольку это неминуемо приведет к краху шаткого политического единства, достигнутого в 1914 году; что недопустимо выказывать недоверие к власти и сеять в воюющем народе сомнения в ее компетенции; что безумно призывать тратить огромные финансовые средства на либеральные реформы, когда денег катастрофически не хватает на дело государственной обороны; что стремление вырвать у власти радикальные преобразования в период военных неудач грозит стране необратимыми последствиями. «Внутренняя междоусобица, забастовки, баррикады и прочие прелести, и несомненный результат всего этого - принятие самых позорных условий мира, сдача России торжествующему врагу (...), бесплодные жертвы - потоки крови, миллионы убитых и раненых людей...», - таков непременный результат борьбы за власть в военное время, предупреждал деятелей Прогрессивного блока правый депутат В.Н.Снежков, призывавший оппозиционеров опомниться и отложить все свои притязания до конца войны, поскольку «политические идеалы должны поблекнуть по сравнению с другим идеалом - независимой и целой великой Российской Империей».

Об этом же в конце августа 1915 года говорилось и в письме председателя Совета объединенного дворянства и члена правой группы Государственного Совета А.П.Струкова, который, обращаясь к председателю правительства И.Л.Горемыкину, предупреждал, что «произносимые и передаваемые прессой во все концы страны левые речи (...) являются предвестниками новых смут с целью изменения государственного строя России». Выражая уверенность, что только «незыблемость основ существующего порядка в соединении с твердой властью в центре и на местах, врученной Государем лучшим, преданным Ему и осведомленным людям из обширного русского общества» может оградить страну от внутренней смуты, Струков просил Горемыкина донести это мнение до Императора.

Правые решительно выступили против программы и деятельности Прогрессивного блока, прозванного ими с подачи Н.Е.Маркова «желтым», так как ни «кроваво-красные» (левые), ни «черные» (правые) в него не вошли, а вошли туда «все промежуточные цвета между черным и красным», от смешения которых получился желтый. Программа либеральной оппозиции, по выражению Н.Е.Маркова, была ни чем иным как «осадой власти». «Программа Прогрессивного блока, - отмечал единомышленник Маркова в Государственном совете, М.Я.Говорухо-Отрок, - все та же прекрасная незнакомка, которая уже появлялась десять лет тому назад в 1905 и 1906 гг.». Идея «ответственного министерства» или «министерства общественного доверия», категорически отрицалась правыми, считавшими что такое министерство, ответственное перед Думой, а точнее перед ее оппозиционными шестью фракциями, будет ущемлять прерогативы Самодержца, поскольку передаст их случайному большинству Думы. Не без оснований правые также полагали, что натиск с целью добиться ответственного министерства происходил не без помощи стран-союзниц, жаждавших переноса своих политических традиций на русскую почву.

Что же касается существующего правительства, то правые пытались убедить Думу, что дело вовсе не во власти, так как во Франции - демократическая республика, в Англии - полный парламентаризм, то же самое в Бельгии, а результаты те же, что и в России. В Германии же правительство неответственное, а назначенное кайзером, и, тем не менее, немцы оказались готовыми к войне лучше всех. Самым весомым был аргумент, постоянно звучавший в речах монархистов: именно русские войска, вторгшиеся в Восточную Пруссию, спасли в начале войны Францию и Англию от полного разгрома, что делает честь именно русскому правительству, а не ответственным министерствам стран-союзниц. «Если винить в недостатках боевого снаряжения политический строй, то окажется, что для победы над врагом никуда не годен ни конституционный, ни республиканский, ни наш русский строй, а нужно выдумать какой-то особенный, доселе несуществующий в политической природе», - резюмировал Н.Е.Марков. Для победы над врагом, неоднократно заявляли защитники самодержавия, нужны дружные усилия, множество снарядов и сильная государственная власть, а не политическая шумиха, расшатывающая авторитет правительства и неуместные реформы. Защищая существующую власть и преимущества самодержавия с его принципом единоначалия, особенно необходимого в военное время, лидер правых Марков просвещал членов блока, ссылаясь на пример древних римлян, которые были «не глупее представителей шести думских фракций» и упраздняли на время войн свою республику, назначая диктаторов.

Как позже вспоминал примкнувший к Прогрессивному блоку представитель внепартийного объединения Государственного совета В.И.Гурко, правые крылья как Думы, так и Совета «едва ли не с места заподозрили блок в революционных устремлениях, не без основания опасаясь, что при объединении элементов оппозиционных с теми, которые в общем считали, что существующий государственный строй отвечает положению страны (т.е. такими, как сам Гурко и некоторые другие умеренно-либеральные политические деятели - А.И.), верх и руководящее влияние в создавшемся таким путем союзе возьмут левые, обладающие большими политическими навыками и большей трудоспособностью». «Опасения эти, - вынужден был признать Гурко, - до известной степени оправдались».

Но тогда многим членам Прогрессивного блока казалось, что наступил самый подходящий момент для шантажа испытывающей серьезные затруднения власти. Предостережения правых не были услышаны, так как для либерального лагеря цель (либерализация и демократизация России, при непосредственном руководстве им этим процессом) оправдывала средства. Идеалы политические оказались сильнее государственных, хотя, вполне возможно, что либералы были искренне убеждены в обратном. Начинался «штурм власти», приведший страну к революции 1917 года...

Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук