В эти дни, 100 лет назад, на Северо-Западном фронте в ходе наступления немецких войск в Восточной Пруссии попал в окружение и был разгромлен Двадцатый армейский корпус генерала П.И.Булгакова, ценой своей гибели сорвавший план германского командования по охвату в «клещи» Русской армии.
С целью предотвратить наступление Русской армии в Восточную Пруссию, которое планировалось на 10/23 февраля, германское командование нанесло мощный упреждающий удар по 10-й (Неманской) армии, которая растянулась в линию на 170 км без резервов. В результате этого неожиданного для русских наступления создалась угрожающая ситуация: 10 армия, спешно уничтожая склады, была вынуждена отступать.
План немецкого наступления в Мазурии заключался в том, чтобы ударом 10-й армии генерала Г. фон Эйхгорна с севера и 8-й армии генерала О. фон Белова с запада (всего 15 пехотных и 2,5 кавалерийских дивизий) окружить и уничтожить оборонявшуюся в Восточной Пруссии 10-ю русскую армию генерала Ф.В.Сиверса, после чего предусматривался прорыв всего Северо-Западного фронта русских войск. Немцы попытались повторить разгром 2-й армии генерала А.В.Самсонова в 1914 году, однако на этот раз реализовать подобный план у них не получилось.
«28 января в метель и вьюгу разразилось наступление Х германской армии во фланг и в тыл нашей 10-й армии. Начальник штаба 10-й армии генерал барон Будберг, разгадав намерения противника, с достаточной определенностью к тому времени обнаружившиеся, настаивал на заблаговременном отводе армии из Пруссии и перегруппировке ее. Но генерал Сиверс был глух к этим доводам. Он писал приказы о резке порций, устройстве нар, утилизации хозяйственных отбросов, устройстве сапожных мастерских. Удар трех германских корпусов пришелся по правофланговому III армейскому корпусу генерала Епанчина (...), уже лишенному своих превосходных полевых дивизий. Невысокого качества эти войска пришли в совершенное расстройство. Корпус потерял артиллерию, командир корпуса потерял голову ‒ и все бежало в Ковно. Дорога в тыл армии немцам была открыта, и фланг соседнего XX корпуса генерала Булгакова обнажен», ‒ так описывает начало трагедии 20-го корпуса известный военный историк А.А.Керсновский.
В итоге, самые тяжелые бои выпали на долю 20-го корпуса под командования генерала Павла Ильича Булгакова. Бойцам корпуса приходилось одновременно сдерживать фронтальные удары 8-й германской армии и отбивать атаки обходящих войск 10-й армии противника, так как 2-й Сибирский корпус под командованием генерала Н.А.Епанчина отступил под натиском превосходящих сил и обнажил фланг 20-го корпуса. Не зная о том, что справа и в тылу на пространстве в 80 км уже нет ни одной боеспособной русской части, генерал Булгаков продолжал удерживать позиции. В результате этой ошибки, германские войска получили возможность беспрепятственно обойти 20-й корпус.
Только 1/14 февраля 20-й корпус получил приказ об отходе. Путь его пролегал через дремучие Августовские леса и уже был перерезан всей 10-й германской армией. Движение корпуса проходило в тяжелейших условиях по бездорожью, болотистым низинам и вязкой глине, раскисшей в результате неожиданно наступившей оттепели. Русский корпус в 40 тыс. бойцов при 170 орудиях был окружен тройными силами неприятеля. Сильно утомленный, вынужденный отступать с боями на протяжении нескольких дней без отдыха и горячей пищи, 20-й корпус к 2/15 февраля вышел в Августовские леса. Здесь, состоящему из четырех дивизий корпусу пришлось биться с семью пехотными и двумя кавалерийскими дивизиями противника, причем на следующий день успешными действиями нашей 27-й дивизии была разгромлена 42-я дивизия противника. Но этот тактический успех не мог изменить общей ситуации, которая была критической.
«Вековым литовским чащам, свидетелям гибели меченосцев и великой армии императора французов, довелось увидеть и скрыть от мира в своих недрах агонию гумбиненских победителей, ‒ писал Керсновский. ‒ Восемь дней шел смертный бой. 21-й германский корпус был растерзан, его орудия и знамена лотарингских полков перешли в наши руки, увы, на короткое время. 106-й пехотный Уфимский полк взял, например, командира и знамя 173-го германского пехотного полка, 16 офицеров и 1000 нижних чинов пленными, 12 орудий и 4 пулемета в делах у Срезского Ляса 3 и 4 февраля; 116-й пехотный Малоярославский полк захватил 5 февраля у Махарце 500 пленных и 5 орудий. Аналогичные трофеи были в остальных полках 27-й и 29-й пехотных дивизий, взявших в общем 4000 пленных при генерале, орудия и знамена».
Германские войска, окружив 20-й корпус в районе города Липск, замкнули кольцо, и 40 тысяч русских солдат оказались отрезанными от основных сил.
В течение нескольких дней, входившие в корпус четыре пехотные дивизии ‒ 27-я, 28-я, 29-я и 53-я ‒ вели неравный бой. Превозмогая голод, не спавшие уже несколько ночей подряд, русские солдаты с мужеством и упорством атаковали немцев, пытаясь прорвать окружение. В заснеженных Августовских лесах геройской смертью пали тысячи наших солдат, но вырваться из мешка им так и не удалось. Как отмечал немецкий военный корреспондент Рольф Брандт «честь ХХ-го корпуса была спасена, и цена этого спасения ‒ 7000 убитых, которые пали в атаке в один день битвы на пространстве 2-х километров, найдя здесь геройскую смерть! Попытка прорваться была полнейшее безумие, но святое безумие - геройство, которое показало русского воина в полном его свете, которого мы знаем со времен Скобелева, времен штурма Плевны, битв на Кавказе и штурма Варшавы! Русский солдат умеет сражаться очень хорошо, он переносит всякие лишения и способен быть стойким, даже если неминуема при этом и верная смерть!».
К 8/21 февраля основные силы 20-го корпуса, израсходовав весь боезапас, предприняли последнюю попытку осуществить прорыв, прокладывая себе дорогу штыками. «Потеряв надежду на выручку извне, ХХ-й корпус попытался вырваться из кольца и выйти к Гродно, ‒ пишет историк Н.Яковлев. ‒ Остатки корпуса, расстреляв все патроны и снаряды (...) бросились в последнюю отчаянную атаку буквально с голыми руками. Волна русских солдат сбив пехоту противника, докатилась до огневых позиций немецких батарей, стрелявших сначала беглым огнем, гранатой на удар и, наконец, картечью. Бойцы ХХ-го корпуса падали чуть ли не у колес вражеских орудий». «...В последней бешеной атаке, ‒ отмечал Керсновский, ‒ погибла вся 27-я дивизия. От Малоярославского полка осталось лишь 40 человек с командиром полковником Вицнудой. Окруженные со всех сторон, они отказались сдаться и все до последнего были переколоты. Как передавали затем немцы, раненые этого полка, оставшиеся лежать в количестве нескольких сот человек на позиции, где полк пожертвовал собой, видя, что никого больше не осталось, открыли в упор огонь по подходившим немцам и все были перебиты». Несмотря на мужество и героизм, попытка прорыва оказалась безуспешной. К 9/22 февраля корпус генерала Булгакова был обескровлен и истощен, шансов на успех не было никаких. Лишь двум полкам ‒ 113-му Старорусскому и 114-му Новоторжскому удалось пробиться к Гродненской крепости.
Потеряв большую часть вверенных ему сил, генерал П.И.Булгаков принял тяжелое решение сложить оружие. «...Невероятной катастрофой закончилось движение XX корпуса из Восточной Пруссии к Гродне. Брошенный соседями, слишком слабо поддержанный извне, плохо управляемый, он погиб под стенами собственной крепости», ‒ отмечал начальник 29-й дивизии генерал А.Н. Розеншильд-Паулин. «Воины XX корпуса десять дней бились в лесах, ‒ писал Н.Яковлев. ‒ Они приковали к себе силы, которые немцы намечали для развития наступления, и своим стойким сопротивлением сорвали его. Корпусу пришлось испить горькую чашу до дна. (...) Корпус нашел гибель в Августовских лесах. Германский генерал, руководивший боем, обратился к кучке израненных и контуженных русских офицеров, затащенных в плен: "Все возможное в человеческих руках, Вы, господа, сделали: ведь, несмотря на то, что вы были окружены (руками он показал полный охват), Вы все-таки ринулись в атаку, навстречу смерти. Преклоняюсь, господа русские, перед вашим мужеством". И отдал честь». Потери 40-тысячного 20-го корпуса составили к 22 февраля в 34 174 человек...
Офицер В.С.Литтауэр, находившийся в составе русского гусарского полка, так описывает картину, увиденную им на месте боев 20-го корпуса, когда наши войска снова заняли этот район: «2 марта, спустя девять дней после поражения XX корпуса, 10-я русская армия перешла в контрнаступление… В сумерках мы вошли в Августовский лес, где был окончательно разгромлен XX русский корпус. По обеим сторонам дороги было свалено что-то, издали напоминавшее штабеля дров. Снежков подъехал ближе к штабелям и сообщил, что это груды тел… Поля и леса были буквально покрыты убитыми ‒ и немцами, и русскими. На последнем этапе битва, по всей видимости, шла с переменным успехом, и тела немецких и русских солдат покрывали землю слоями, словно начинка в пироге».
Однако жертва 20-го корпуса не была напрасной. Своим героическим сопротивлением, продолжавшимся несколько дней, корпус Булгакова сковал силы двух немецких армий, что не позволило германскому командованию достичь главной цели ‒ окружить и ликвидировать всю 10-ю армию. Таким образом, тактическая победа над 20 корпусом, сорвала немцам стратегический успех. Ценою гибели одного корпуса удалось сохранить три других, которые избежали окружения, перегруппировались и к концу февраля 1915 г. закрепиться на новом рубеже обороны по линии Ковно‒Осовец.
Неожиданное немецкое наступление привело к большим потерям: русские войска потеряли 56 тыс. убитых, раненых и взятых в плен (в то время, как потери немцев составили порядка 16 тыс. чел.), около 300 орудий, несколько сот пулеметов, 3 санитарных поезда, большие запасы военного имущества. В пропагандистских целях германская пресса трубила о крупной победе и о 100 тысячах русских пленных, однако на самом деле ситуация для немцев не был столь радужной. Во-первых, задуманная командованием операция не достигла своей цели; во-вторых, в плен попало около 22 тыс. русских солдат; в-третьих, тактический успех немцев вскоре был сведен на нет в результате Праснышской операции, в ходе которой войска Рейха были снова отброшены к границам Восточной Пруссии.
Судьба же командира 20-го корпуса генерала П.И.Булгакова сложилась следующим образом. Сдавшись 22 февраля 1915 г. вместе со своим штабом, он был помещен в немецкий лагерь Бург, в котором пробыл до 3 августа 1918 года. Вернувшись из германского плена инвалидом, генерал поселился в отошедшей к Румынии Бессарабии. А в 1940 году, когда Бессарабия была присоединена к Советскому Союзу, бывший царский генерал, которому исполнилось уже 84 года, был арестован НКВД и вскоре скончался в тюрьме.
Подготовил Андрей Иванов, доктор исторических наук
